Should I be gentle?

      В погоне за лекарством от неизлечимых болезней мы предпринимаем всё: от шарлатанов, до бездействия, от народной медицины, до самых дорогих препаратов, но ведь это рак. Не такой, как тот, что сожрал Лорейн Мартин, но схожий. Лидия — его раковая опухоль; Лидия — метастазы, что разбрелись по его воспаленному ею организму. Она — неизлечимая болезнь. И не вытравить, и не вырвать глубоко пущенные ею корни. Как растение даёт отростки, так и болезнь по имени Лидия Мартин всё глубже цепляется за его израненное существо.       В борьбе за то, что ты никогда не получишь, можно утомиться. И он устал. Устал всегда быть рядом и цепным псом следовать за ней на край Вселенной, потому что она знала — он пойдет. Устал от колкости её слов, а она и не думала останавливаться. И вот, кажется, тот самый коннект — такое огромное общее соединяющее их звено, такое переплетенное красными нитями и пальцами, такое неразрывное единение карих и зелёных…       Он на реабилитации. У него новое обезболивающее. Анальгетик или спазмалитик, временное решение, хмельное на сон грядущий — Малия. Ему нужна была панацея. Он нашёл её. Теперь мысли об огненных волосах реже тревожили воображение, но никуда не исчезли. Малия — панацея, но не лекарство. Она рядом, её горячее тело соединяется с его в затхлом подвале, да и после много-много раз в его спальне, и где-то ещё… Действует. Помогает. Определенно помогает, но надолго ли? Дикая, необузданная, верная и только его, разве не он не этого желал?       А она…она тратит последние ошметки своих сил, чтобы подавить, погасить, уничтожить всколыхнувшуюся ревность. Смотрит в зеркало заднего вида обычно [ей кажется], но глаза выдают. И он видит. Только где ликование? Его ладонь холодными, вечно мерзнущими пальцами сжимает другая рука, и что, что она не та, которую он хотел? Теперь ведь он не один. И болезнь пройдет. Вот-вот отпустит, слышишь?       Но теперь она одна. Ловушка захлопнулась, но когда? Приходит время, когда все меняются местами. Она не задумывалась о том, что ему ни за что не удастся убить свою любовь, излечиться от       мартиновской заразы, от инфекции, но он-то знал. Знал, продолжая бесполезное «лечение», заражая Малию собой. В первые трое суток, к слову, шанс заразиться — самый высокий.