-.+.-
Юнги и Намджун были друзьями сколько себя помнят. Серьёзно, их мамы знают друг друга, их бабушки знали друг друга, чёрт, наверное, даже их прабабушки были знакомы. Этого вполне достаточно, чтобы понять, что Юнги и его семья никогда не покидали своего маленького городка. Да, и этот маленький городок шёл в комплекте с полным набором лесов и гор; похожий на нечто с рисунков пятилетки, мрачный, крошечный городок Йоранмён располагается где-то в уезде Чонсон. Сам Чонсон в свою очередь — маленькая область в провинции Канвондо: людей тут мало и всё окружено горами, но зимой всё заполоняют туристы, богачи, отваливающие большие деньги, чтобы покататься на лыжах. Конечно же, Мины должны были осесть в крошечном Йоранмёне, лежащем прямо между скалистыми горами и бесконечным лесом, к которому ещё два часа езды на северо-восток от Чонсонып. Его даже посёлком называют. Юнги же так называть городок не нравится — тогда он словно подтверждает, насколько здесь всё консервативно и старомодно (и признаёт, что он, как житель Йоранмёна, такой же консервативный и старомодный). Но, опять же, учитывая то, что здесь всего пара тысяч жителей и нет кинотеатра, язык так и чешется назвать его деревней. Их маленьким городком Юнги сыт по горло. Но вот его семья, похоже, пытается сделать проживание здесь какой-то традицией, запрещая своему старшему сыну уезжать. Его отец, владелец мастерской у вокзала, единственного места, где местные могут починить моторы, вбил себе в голову, что Юнги отлично сюда впишется и прекрасно продолжит семейный бизнес, помогая старшему брату; его же собственное представление о своём будущем от этого радикально отличается и, честно говоря, Юнги кажется, что по диапазону мышления его родители больше похожи на пещерных людей. Серьёзно, их аргументы его в гроб загонят, и потому он как может избегает членов своей семьи и разбавляет серость будней единственным, что тут есть — друзьями. На первом месте, конечно, Намджун, его лучший друг, так же увлекающийся музыкой. Он, как и Юнги, пытается достичь мечты о Сеуле и музыкальной карьере, которая их обязательно ждёт. Отличает их, однако, то, что у Кимов мозгов побольше, чем у Минов, и они смирились с тем, что их единственный сын рано или поздно их покинет (или родители Джуна просто пытаются от него избавиться). Ещё есть Хосок, который, наверное, тоже уедет из городка в попытке стать танцором. Сокджин, самый утончённый из всех них, все ещё не знает, чем хочет заняться, а вот Тэхён, наверное, мечтает стать дровосеком — кто знает, что творится в его странной голове. Они делают всё вместе. Обязательным был, конечно, баскетбол каждую неделю, пока они не стали первой в истории школы баскетбольной командой в первом классе старшей школы. Ещё через год к ним присоединился Чонгук, который, пусть и на год младше их всех, и, соответственно, на класс меньше, всё же стал частью их маленькой банды. В начале же третьего и последнего года старшей школы в их жизнь ворвался незнакомец, Пак Чимин. — Его зовут Пак Чимин и он только переехал к нам из Сеула, — вот и всё, что запомнил Юнги. Тот день оставил неизгладимое впечатление, ведь никто в здравом уме — во всяком случае, так кажется Юнги — не переезжает из Сеула сюда. Этот Пак Чимин оказался пареньком ещё ниже его (на целый сантиметр, и это стоит отметить — ведь Юнги всегда был ниже всех в классе и потому оказывался объектом издёвок даже среди лучших друзей), с робким взглядом, ещё и постоянно смотрящим в пол и не встречающимся ни с кем взглядом. Он сразу показался Юнги нелюдимым замкнутым чудилой, проводящим всё время в углу в одиночестве, и Мин точно уверен, что такому его другом не стать. — Можешь сесть рядом с Тэхёном, — предлагает учитель. И это место сразу за Юнги, но ему как-то наплевать. В тот первый день он не услышал от паренька ничего кроме робкого и едва слышного “хочу домой”, куда больше похожего на вздох и точно не предназначавшегося для его ушей.-.+.-
Если Юнги правильно помнит, Пак Чимин сидит за ним уже почти неделю, не проронив за это время ни слова и не издав ни звука. — Он никогда не говорит, — однажды замечает Тэхён. — Разве не странно? Он всю перемену сам в классе просидел, — повторяет Сокджин. Они как обычно разминались перед игрой в баскетбол, и Пак Чимин как-то внезапно всплыл в разговоре. — Парень просто чудик. Кто в здравом уме решит переехать сюда? На всеобщее удивление, свет на ситуацию проливает Чонгук. — Он не чудик, хён. Парень переехал сюда не потому, что ему так захотелось, — подаёт голос их младший. — А ты откуда знаешь? — и, как всегда, первым просыпается любопытство Намджуна. — Как-то проводил с ним время, и он сказал что-то вроде того, что ему “нужно было” сюда переехать, пусть я и не знаю, почему, — отвечает Чонгук. Юнги задаётся одним вопросом: почему им вообще не наплевать на новенького? Вот лично он ни в чьи дела не лезет. А ещё он не Намджун и ему не интересны слухи о том, что Кисок расстался с Джихе или что Хёна, возможно, больше не девственница. — Ты с ним говорил? — удивлённо спрашивает Тэхён. — Вау, я каждый день рядом с ним провожу, а всё равно ни разу не слышал, как он говорит — кроме того первого раза перед классом. — Всё потому, ТэТэ, что ты всегда витаешь в облаках, — с улыбкой заявляет Юнги перед тем, как взъерошить ему волосы.-.+.-
Когда прозвенел звонок и все быстро покинули школу, небо уже было затянуто тучами и начало моросить. Пятница ведь — все спешат домой, и Юнги кажется, что, когда он вернётся в класс, чтобы забрать блокнот, его встретит лишь тишина. Как же он ошибался — Юнги точно не ожидал услышать всхлипов в ту же минуту, как откроет дверь. Это, он признаёт, довольно жутко, и парень уже убегал бы, сверкая пятками, если бы не заметил Пак Чимина, сидящего на своём месте и рыдающего, закрыв лицо ладонями. — Я... Это просто очень неловко. — ...просто пришёл за блокнотом, — продолжает он, избегая взгляда парнишки. Застать девчонку плачущей уже неловко, а тут рыдает парень. Мужики вообще не должны плакать (во всяком случае, Юнги так думает — исключение составляет только Хосок, заливающийся слезами каждый раз, как они смотрят ужастик). Но, опять же, это не его дело, и Юнги идёт к своему месту и достаёт блокнот, пока погода совсем не испортилась — но вот из окна уже хорошо видно ливень и вдали раздаются раскаты грома. Вздохнув, парень готовится ждать и садится на место, решая, что неловкость пережить куда проще, чем красный нос, вымокшие учебники и хлюпающие ботинки, которые потом ещё и сушить придётся. По этой причине он и застрял в классе с Пак Чимином, который, опять таки, не проронил за всё время ни слова. Он просто сидит там, и, может быть, тоже ждёт, пока закончится дождь? Черт, да и сам Юнги может просто выйти из класса и подождать ещё где-нибудь, разве не так? Единственная проблема тут в том, что его не просто так называют Неподвижным Мином — выйти из класса уже само по себе сложно. Да, пусть Юнги и ленив, но у него столько же прав на использование этого класса, как и у парнишки за ним. Не зная, что делать — ни о каком разговоре и речи быть не может, — он открывает так называемый блокнот и начинает писать. В школе появился ещё один придурок. И тут Юнги внезапно понимает, как же это тупо — писать о ком-то, сидящем прямо за тобой. Он странный, застал его плачущим в классе в одиночестве. Это совсем не его дело, и, чёрт, зачем ему писать о парне? Захлопнув блокнот, Юнги решает вместо этого просто смотреть в пустоту. Он даже может притвориться, что его здесь нет, что он невидимка, но это никак не поможет избавиться от острого взгляда, впившегося в затылок. Юнги даже не может забыть, что за ним сидит человек, абсолютно точно плакавший ещё недавно. Обычно ему удалось бы притвориться, что никакой неловкости и нет, но в этот раз Юнги становится всё более и более неуютно (и, наверное, парнишке тоже). — Так, ладно, с меня хватит, — вздыхает Юнги, разворачивая стул, чтобы оказаться лицом к лицу с Чимином. Мальчишка, видно, не ожидавший, что он начнёт говорить, вздрагивает. — Привет, меня зовут Мин Юнги, — нерешительно начинает Мин. Парнишка приподнимает бровь и, кажется, впервые встречается с кем-то взглядом, даже голову поднимает. Так Юнги и заметил, что щёки Чимина очень похожи на булочки, которые ему так и хочется ущипнуть (сейчас он явно уходит от темы). Парень выглядит младше, чем должен бы, из-за мягких черт лица и пухлых губ, но его огромные глаза, однако, красные и припухшие от слёз — кажется, он долго тёр их ладонями, пытаясь перестать рыдать. — Я знаю, — пищит парнишка. Значит, не немой. — Знаешь? — отвечает он, и это звучит тупо даже для него самого. — Ещё знаю, что ты друг Тэхёна и Чонгука, и что вы вместе играете в баскетбол по четвергам. Мальчишка, наверное, узнал всё это от Чонгука, но у Юнги совсем нет настроения расстраивать его ещё больше едким ответом. Господи, спасибо, что он сдержал пришедшее на ум ранее “плача, ты выглядишь очень глупо”. — А ты куда более наблюдательный, чем я думал, — выдаёт Юнги, смягчая проскочившее в голове “ты что, сталкер?” Чимин не отвечает ему сразу, возвращаясь к своим мыслям и опуская взгляд, словно пытаясь переиграть парту в гляделки. Почему-то это выводит Юнги из себя, настолько, что он тоже опускает взгляд, пытаясь понять, что же интересного нашёл в столешнице парнишка, однако, как и ожидалось, ничего любопытного в простой деревянной парте нет. — Почему ты такой... — Слушай, прости, если я тебе помешал, но, возможно, мне сейчас лучше уйти, — внезапно говорит Чимин, прерывая его посреди предложения и, поднявшись с места, подхватывает сумку и выходит из класса. Юнги, оставаясь верным самому себе, лишь пожимает плечами и тяжело вздыхает, откидываясь на стуле и закидывая ноги на парту. Естественно, за парнишкой ему гнаться незачем. Дождь же ещё не прекратился, потому он и решает поспать — ничего получше явно нет. Так он и поступает, и именно поэтому и просыпается в кромешной тьме, в десять вечера, после того, как заперли ворота школы. (К несчастью, Юнги ещё пропустил и то, как Пак Чимин ходил туда-сюда по школьному двору под проливным дождём).-.+.-
— Ты знаешь, что твоё имя в моём словаре идёт сразу после слова “тупой”? — Тогда ты идиот, потому что Мин Юнги стоит до “тупого”. На самом деле, даже куда ближе к слову “невероятный”, — парирует Юнги, пихая Намджуна локтем в бок. — Я без понятия, каким словарём вы пользуетесь, — качает головой Сокджин. — В любом случае, я принёс лишнюю еду. Вчера суп из водорослей готовил и подумал, что... — Ты убить меня хочешь, хён? — лукаво усмехается Юнги, отчего старший дует губы. — Серьёзно, никто не выживет после такого количества кунжутного масла, — смеётся Хосок. Все согласно кивают — кроме Тэхёна, настолько странного, что, наверное, только он и может на самом деле оценить даже самую отвратительную еду от Сокджина. Перемены всегда полны смеха: Тэхён пытается стащить у всех хоть немного еды, Сокджин предлагает ему свою, натыкаясь на очередной отказ, Намджун говорит о написанном им свежем рэпе, а Хосок пытается отобрать у Чонгука книжку, если тот приносит учебник, ссылаясь на подготовку к контрольной. Чонгук, их золотой мальчик, всегда хорошо учился, а они, как правильные старшеклассники, показали мальчику настоящую подростковую жизнь во всех красках (и, нет, не взрослые дела, наркотики и всё прочее, считающееся неправильным, пусть иногда они и делятся с мальчиком соджу, да и именно они были первыми, показавшими ему, как курить). Вшестером они обычно проводят перемены на лестничном пролёте, ведущем на крышу, открывая дверь настежь. Тэхён, взломав замок на двери в первый день второго класса, нашёл это место первым — именно здесь они отдыхают с тех самых пор. Сначала они гордились тем, что теперь это их секретная база, что только они могут забираться на крышу школы. Лишь позже они поняли, как ужасно жарит там солнце, отступив на лестничную площадку под тень крыши. Куда удобнее сидеть прямо перед широко открытой дверью, вбирая солнечные лучи и наслаждаясь лёгким ветерком между уроками. — Кстати, где Чонгук? Не говорите, что он заперся в классе и учится, — спохватывается Хосок. — Не знаю. Когда я видел его в последний раз, он говорил с Чимином, — отвечает Тэхён, держа ланчбокс Намджуна в руках — и Юнги понятия не имеет, как он там оказался. — Серьёзно, если он так много времени будет проводить в классе, то станет прямо как этот Пак Чимин. Знаете, он такой странный, я даже застал его плачущим... Посреди предложения его прерывает чонгуково “привет, ребят”. Все пятеро поворачивают головы к Чонгуку, появившемуся из-за лестницы ещё с кем-то за спиной. — Вот, я друга привёл. У Юнги в голове это прозвучало куда больше похожим на то, как кто-то представлял бы семье парня на семейном ужине, а не как простое “давайте поприветствуем нового члена компании”. Повисшая тишина была слишком тяжёлой, но такой же неловкой, и, пожалуй, самым отчётливым во всём этом был застывший на нём взгляд вышеупомянутого паренька. С кислым лицом парнишка шепчет что-то Чонгуку перед тем, как быстро развернуться и уйти ещё до того, как хоть кто-то успевает что-то сказать. — Мин Юнги, ты ужасный человек, — комментирует это всё Намджун, хитро улыбаясь, первым поняв, что только что произошло. Юнги лишь натянуто улыбается. Самое странное, пожалуй, то, что в голову ему приходит лишь сказанное пару дней назад “прости, если я тебе помешал, но, возможно, мне сейчас лучше уйти”. На перемене Чонгук притащил сопляка с собой.