-.+.-
Мелкий оказался хорош, что стало очевидно уже в первые десять минут игры, сразу после того, как угрюмый парнишка прервал его подбор. Юнги, однако, дал этому случиться всего раз перед тем, как взялся за игру всерьёз и закинул третий трёхочковый за игру. — Хён, да ты нас в гроб загнать хочешь, — выдавливает Чонгук в попытке отдышаться. — Если бы я хотел загнать тебя в гроб, то ты бы уже висел мёртвым на баскетбольном кольце. Тогда да, я на самом деле тебя убил бы, — с ухмылкой отвечает Юнги, вытирая со лба пот. — Если хочешь, то можешь поменяться с Намджуном, — обращается к младшему Тэхён. Весь их матч три на три тот просидел на скамейке, сложив руки на груди и хмурясь. — Не-а, я лучше откинусь, чем позволю Намджун-хёну занять моё место, — смеётся Чонгук. (И, конечно же, Ким повёлся на издёвку, выкрикнув: “Эй, я тебе ещё покажу, что смогу закинуть мяч в кольцо как минимум раз!”)-.+.-
Четверг закончился победой его команды и предложением в на следующей неделе посидеть на скамейке запасных от разозлённого Намджуна, а Сокджин добавил, что так будет честно, потому что сегодня Юнги прямо таки издевался над новеньким. Переговариваясь, они вышли из зала, в основном говоря о том, как Чимин хорошо, как круто он остановил тот первый подбор Юнги, как хорошо он пасует и позиционируется и, что больше всего резало Юнги ухо, что ему стоит присоединиться к их команде. Сам же парень много не говорил, в основном всё так же хмурясь и неуверенно отвечая время от времени перед тем, как снова опустить взгляд на свою невидимую подружку, похоже, живущую на полу. Чимин по прежнему прятал глаза (или, может, мелкий просто влюбился в свои ноги) и избегал зрительного контакта. Его друзья быстро разбежались по домам, оставив его в уже знакомой ситуации — наедине с Чимином, идущим перед ним в том же направлении. Юнги, гадая, когда же он свернёт на другую улицу, молча шёл следом, смотря ему в спину. Спустя десять минут Юнги стало интересно, не живёт ли Чимин рядом с ним. Дом самого Мина довольно далеко от всех его друзей, на Сончонгыль, в тридцати минутах ходьбы от центра Йоранмёна на север — Юнги приходится пересечь три моста и километры рисовых полей до того, как он добирается до пятиминутного отрезка идущей вверх дороги, ведущей к дому. Пусть это и утомительно, Юнги не очень-то обращает внимание на длинный путь, ведь ему удаётся заняться любимым делом в тишине. Собственно, поэтому Чимин и не должен его беспокоить. Они молча идут дальше, где-то в десяти шагах друг от друга. Куда более высокий парень (пусть это всего один сантиметр, он кажется ему десятью) поднимает взгляд на небо. Как бы Юнги не ненавидел это место, такого неба в Сеуле не найти: алый закат, переходящий в оранжевый и выцветающий в фиолетовый, с бледной луной, выглядывающей в противоположной стороны и с грустью наблюдающей за своим возлюбленным, исчезающим на западе, и звёздами, её ночными спутниками, ждущими своего часа, чтобы озарить тёмное небо, превращая его в произведение искусства. Закат — его любимое время суток, и он позволяет себе бездумно идти, закинув руки за голову, заблудившись в своих мыслях и новых строках, задумчиво постукивая пальцами по ладони. Полчаса пути всегда кажутся ему жалкими минутами, когда Юнги наслаждается свежим горным воздухом и прекрасным небом. Из мыслей его вырывает то, как Чимин поворачивает к нему голову, похоже, понимая, что за ним кто-то идёт, и желая посмотреть, кто же это, но паренёк сразу же отворачивается, замечая за собой Юнги и разрывая короткий зрительный контакт. И почему-то именно сейчас снова проявляется та сторона Юнги, что он так старательно прячет от друзей под личиной холодного, ленивого и безразличного к проблемам других парня. Увы, она нравится ему куда больше. — Почему ты уехал из Сеула? — как бы между делом спрашивает Юнги. Кажется, так же он чувствовал себя в последний раз, когда они говорили (ну, если это вообще можно назвать разговором). — А тебе не всё равно? — поколебавшись, всё же отвечает Чимин спустя пару шагов. Конечно. С чего бы пареньку ему отвечать? Ему, бесчувственному Мин Юнги, тому, кто постоянно отпускает едкие фразочки и увидевшему его плачущим тогда в классе. — Просто так спросил, — небрежно говорит он в ответ. Это ведь не его дело, если уж на то пошло, остаётся спихивать всё на любопытство. Ведь, конечно же, кто в здравом уме променяет такой город, как Сеул, на сельские дома, окружённые лесом и рисовыми полями? А Чимин, кажется, ещё из ума не выжил. Их все ещё разделяет метра три, они даже не смотрят друг на друга (а Юнги казалось, что они с Чимином эту фазу уже прошли). — Я уехал... Ему уже начало казаться, что парень никогда не ответит. — ...потому что здесь не Сеул. А там остались люди, которые не хотят меня видеть. И они снова продолжают идти в тишине, но, почему-то, Юнги представил в глазах парня те же слёзы, эта картина вывела его из себя. — Тогда жаль, что здесь ты тоже никому не нужен, — добавляет он, усмехаясь. (Лишь позже Юнги понимает, насколько неуместным это было. Не стоит его винить, это было лишь шуткой, попыткой поднять ему настроение, но жаль, что Чимин этого не понял). Сегодня Чонгук даже привёл новенького на нашу игру, он всё так же кажется мне чертовски унылым.-.+.-
Юнги отчётливо слышит, как они тихо переговариваются за ним. Почему он вообще вслушивается? Ясно ведь, почему — история вгоняет его в сон, скучно настолько, что даже тэхёновы глупости начинают казаться интересными. Вот прям так скучно. Повернув голову, Юнги краем глаза замечает, что они что-то рисуют. Очень глупо. Во второй раз он поворачивает голову только затем, чтобы посмотреть на ужасно нацарапанный рисунок их исторички с усами и огромной бородавкой на носу. — Дорисуй ей бороду, — шепчет сжимающему в пальцах ручку Тэхёну Чимин, и тот с радостью пририсовывает длинную острую бороду к подбородку. — Слушай, а если её волосатой сделать? — спрашивает Тэхён. Оба парня явно ещё не поняли, что Юнги обратил на них внимание, и, так уж вышло, что все трое не заметили, что учительница уже заприметила их парту. — Идиот, добавь волосы на груди. Кажется мне, что они у неё есть, — вклинивается Юнги, присоединяясь к ним. — Что вам там кажется, Мин? Сглотнув, Юнги и два сидящих за ним парня поворачивают головы к учительнице. — Что ваше лицо так прекрасно, что даже Клеопатре не сравниться? — Кажется мне, что вы трое, молодые люди, заслужили наказание.-.+.-
Сейчас, когда они стоят за дверью класса, в котором идёт урок, Юнги рад, что в этом и заключалось всё наказание. На самом деле, это даже облегчение, наконец-то не сидеть на скучном уроке, где учительницу стоит уволить лишь за то, что её монотонным голосом убивать можно. Всё, чего он хочет — просто закрыть глаза и вздремнуть, но стоя у него это не очень-то и выходит. Чимин, пусть и стоит рядом, совсем не обращает на него внимания. В любом случае, лучше уж стоять здесь, чем сидеть там, но спать хочется всё так же. Повернуть голову Юнги заставляет тихий всхрап, и если из них двоих обычно Юнги с трудом удавалось держать глаза открытыми, то почему-то именно Тэхёну досталась способность засыпать стоя, положив голову ему на плечо. Однако, за этим последовало нечто ещё более странное (и довольно нелепое). Смех, которого он никогда не ожидал услышать, сразу же въелся ему в голову, а за этим последовала улыбка, заменив гримасу, искажавшую лицо парня сколько он его помнит. Юнги понадобилась минута, чтобы осознать, что он видит Чимина и что смеялся именно он — над Тэхёном, кажется, его глупым лицом и приоткрытым ртом, с уголка которого вот-вот начнёт капать слюна, отчего его тупое лицо кажется ещё более идиотским. Но, да, Чимин смеялся, и Юнги явно преувеличивал, думая, что он никогда этого не услышит. Кажется, он смотрел слишком долго, потому что вскоре улыбку, что его так увлекла, сменили нахмуренные брови и красные щёки, и только тогда Юнги понял, что Чимин смотрит на него в ответ. Вспыхнув, он сразу же отводит взгляд, опуская его в пол. Атмосфера между ними заметно потяжелела. — Не смотрел я на тебя, — всё же выдавливает Юнги, каким-то чудом говоря как обычно, скучающе и немного безразлично. Он же не девчонка. Не Джэин, которая постоянно украдкой смотрит на Чонгука, и не Минджу, что заходит в спортзал по четвергам только затем, чтобы увидеть их. Опять же, у Минджу был повод, никак не касающийся этой ситуации. Чимин, однако, лишь улыбнулся, сдержав смешок — Юнги, конечно же, как всегда это упустил.-.+.-
Тем же вечером он сел записывать пришедшие ему в голову строки для нового рэпа и сам не заметил, как привычная ругань внезапно превратилась в записи о прошедшем дне. Из-за Тэхёна и мелкого нам пришлось стоять перед классом. И сразу же Юнги вспоминает смех Чимина, словно озаривший угрюмое лицо парня и вызвавший улыбку у него самого. Даже сейчас он улыбнулся и, поддавшись порыву, записал в самом низу страницы абсолютно бесполезное предложение. Мелкий смеялся. Он уже подумывал о том, чтобы добавить парочку бесполезных эпитетов, описывающих смех, почему-то въевшийся в его мысли, когда внезапно включился здравый смысл, напоминая ему, что само упоминание смеха было довольно глупым с его стороны. (Вскоре Юнги неистово зачёркивает последнее предложение чёрным маркером).