Тина...

      Взмах, вспышка, шипение. Опять вспышка, женский вздох.       — Хватит защищаться. Нападай, Тина, — голос Грейвза отражается от стен как голос Бога. Раскрыв губы, Тина заставляет себя выпрямиться, свести лопатки. Нападать, нужно нападать. Он сказал нападать.       — Инкарцеро! — выкрикивает она.       — Ерунда, — в голосе Грейвза неприкрытое раздражение. Он простым движением в сторону отбивает это заклинание. — Сделай то, чего я не ожидаю, Голдштейн, — ещё одна вспышка, и ещё один щит Тины.       Чего он не ожидает? Мерлин, чего? Чего же?       Тина поднимает палочку, чуть сузив глаза. Ожидаемо Грейвз опережает её, посылая луч раньше. Голдштейн коротко вдыхает и падает на землю, замирая в неестественной позе. Зажмурившись, она ждет. Вот тишина, пауза. А следом? Следом шаги, слышно, как шелестят подола его плаща. Хм… так знакомо. Ещё немного: нужно подпустить его поближе.       Палочка на изготовке. Две, одна…       — Петрификус… ой!       — …Тина.       Грейвз сдавленно шипит в ладонь, которой зажимает нос.       — Мистер Грейвз!.. Простите, я…       — Удивить нужно было магическими способностями, Голдштейн, а не чудесами самообороны… проклятье, — Грейвз запрокидывает голову, указательным и большим пальцами ощупывая переносицу. Белые манжеты неприятно перепачканы в крови.       — Мистер Грейвз, позвольте, я помогу, — Тина подбирается ближе, и за несколько секунд избавляет начальника от боли.       — Напомните-ка, Голдштейн, почему я согласился потратить на Вас свой обед. И ради Мерлина, уберите это жалостливое выражение лица.       — Простите, — в который раз извиняясь, Тина опускает голову, но не может сдержать улыбки. Выходит, все-таки удивила?       Грейвз изучает её по-детски обрезанные волосы со спутанными кончиками. Дурацкая у неё привычка — заправлять прядь за ухо.       — Идемте, Голдштейн, — выдыхает Персиваль.       — Мистер Грейвз, я не хочу снова в отдел Учета Волшебных Палочек.       — Спокойно Тина. Я всего лишь куплю тебе кофе. Ну или хот-дог. С горчицей.