Тина...

      Грейвз шагал, как и всегда, стремительно. Полы его плаща с белым подбоем хлопали при ходьбе, путались у ног как бестолковые домашние животные.       — Тина… — не разжимая зубов прошипел Грейвз, беря девушку за руку чуть выше локтя и крепко сжимая. Тина рассеянно раскрыла рот, оглядываясь назад, на Абернети, который лишь поджал губы и повел головой так, будто бы ворот рубашки стеснял его в движениях.       Она не сопротивлялась, шла туда, куда её тащил наставник и кумир (чего скрывать), недосягаемая звезда на конце её карьерной лестницы. Серый бесформенный пиджак Тины некрасиво топорщился, сползая с узких девичьих плеч.       — Мистер Грейвз… — неуверенно попыталась спросить что-то Тина, но очень быстро пожалела о своей попытке, потому как её слова утонули в гнетущем молчании Грейвза.       «О нет», — подумала Тина, — «он свёл брови… Вот так свёл брови. Нет-нет-нет, Мерлиновы панталоны, всё очень и очень плохо. Что я сделала, я ведь ничего не делала!»       С Абернети неожиданно поравнялась откуда-то взявшаяся Серафина, и Абернети сделался ещё более ортодоксальным. Если бы мог, ещё туже затянул бы галстук — да только глаза и так норовили выскочить.       — Госпожа Президент, — негромко, сдавленно поздоровался он и, получив непродолжительный безразличный взгляд Серафины, спешно перестал существовать.       Грейвз и Голдштейн терпеливо дождались лифта и вошли в кабину.       — А, опять Голдштейн, — едва различимо высказался эльф и потянул на себя с треском рубильник. Грейвз отпустил, наконец, руку Тины и резким жестом снял с шеи шарф. Тина постаралась максимально незаметно потереть руку там, где пальцы Грейвза норовили проделать дыру минутой назад.       — Тина, скажи мне, пожалуйста, — выделяя каждое слово, Грейвз складывал свой шарф в несколько частей, — ты свой отчет о вчерашнем дежурстве сама написала?       — Да, мистер Грейвз, — потупилась девушка, перебирая пальцы одной руки другой.       — А сама его читала?       — Да, мистер Грейвз.       — И ничего-то тебя там не смутило?.. — Тина слышала, как Грейвз потихонечку начинает выходить из себя, но в ответ только помотала головой.       — Нет, мистер Грейвз.       — Тина, там двадцать две с половиной страницы описаний того, как ты гоняешься за британским аврором при исполнении. Как тебе это вообще в голову пришло?       — Но в отчете ведь было написано, как… — попыталась вставить Тина, но Грейвз даже паузу не сделал.       — Сама затея бессмысленная и опасная как надувание жабы, это во-первых, во-вторых, по сравнению с двадцатью двумя страницами твоей рефлексии надувание жабы уже не кажется мне таким бессмысленным, и, наконец, в-третьих… — Грейвз вздохнул и сжал пальцами переносицу. — Ну, скажи мне, скажи, кто научил тебя относить отчеты госпоже Президенту?..       — Я… Я думала, что…       — Тина.       — Да, мистер Грейвз?       — Посмотри, пожалуйста, на меня, — он сделала шаг по направлению к ней и глаза Голдштейн пропорционально расширились, — давай договоримся, что в следующий раз, ты сначала спросишь хотя бы меня, а потом уже будешь заниматься самодеятельностью.       — Но, мистер Грейвз, Вы ведь говорили о том, что инициатива сотрудников…       — Тина, тебе я запрещаю проявлять инициативу. «Вообще» от слова «совсем». Ты поняла меня?       Тина уже почти не слушала, что говорил Грейвз, потому как во все глаза смотрела на его теплого древесного цвета вишни, строго, но справедливо изучающие её несуразное выражение лица.       Она только молчаливо покачала головой. Ну, как могла, как получилось.       — Вот и хорошо.       Домовик хмыкнул, лифт остановился, оповещая всех о том, что они на нужном этаже. Тина непонимающе обернулась на Грейвза со всё ещё испуганным выражением лица, но Персиваль только указал ей идти вперед. Тина хорошо знала этот этаж, потому как здесь располагался кабинет самого Грейвза, и ничем хорошим это точно не могло кончиться.       Когда они, как и предполагалось, оказались внутри кабинета, Грейвз скинул с плеч свой плащ и вместе с шарфом отправил на вешалку.       — Садись, — он произвольно указал рукой, — да не за мой стол, Тина… О, Мерлин, вот сюда. Хорошо, бери перо, бумагу, — он глубоко вздохнул, — будем учить тебя писать отчеты.