Разрывая время

Кирилл не знал, с какого момента его жизнь покатилась к чертям в неизвестном направлении. Случилось ли это, когда он устраивался на работу в ту несчастную газетенку; случилось ли, когда его выбрал Муасынкх, когда он оказался на Алтае, не имея при себе ни денег, ни документов, ни должных знаний; случилось ли, когда на обратной дороге не стал спорить с проводницей в поезде и купил у неё за три сотни рублей якобы пропавший амулет? Да, кажется, это случилось именно в поезде. Сейчас, по прошествии пары месяцев с того рокового дня, анализируя все произошедшее с ним, он начинал понимать - тогда-то и полетело все в тартарары. Ведь не с того ли момента он начал видеть мир под совсем другим углом? Москва по приезду показалась ему грязной, ужасной, даже отвратительной: мысли ее жителей витали в его голове роем пчёл, грозя свести его с ума. Город давил на него, город тянул у него силы, город словно желал его смерти, он чувствовал это буквально каждой клеточкой своего тела. Находиться в столице он был просто не в состоянии. Душа просилась туда, на Алтай, где нет этих чужих мыслей, где нет каменных стен, что только тянут из человека жизнь, колдовские силы, если они у него есть. Ведь каждому городу нужна энергия его жителей. У Кирилла и ему подобных магов этой энергии в запасе как раз более, чем достаточно. По-хорошему он должен был лишиться всех магических дарований после закрытия Врат, но что-то с возвращением к нему амулета пошло не так. Чужие мысли, странные силы, знания, что берутся из ниоткуда... Он чувствовал, что не может оставаться здесь. Ему срочно нужно было обратно, на Алтай. Только там он мог найти ответы на все свои вопросы: понять, почему читает мысли, почему видит хоть не клады, но зарытые в земле монеты, почему теперь видит не простые сны, а вещие. — Ну чего, гад? Как там делается это? Помоги, ну... — в тот день Кирилл простоял перед полной ванной, наверное, больше часа, пока все-таки не услышал в голове нужные ему слова. Вдох, и перед ним потолок ванной. Выдох, и перед ним ясное алтайское небо. Да, Саша ещё долго ругала его за это, грозилась опять поехать за ним в те дикие края, но у него тогда чудом получилось отговорить сестру от этой затеи. — Я не закрывать врата явился, — смеялся он, — Амулет меня позвал. Здесь спокойнее. Я вернусь, Сашка, не навсегда же ушел. Найду ответы на пару вопросов и вернусь. Он врал. Врал, но пока сам не знал этого. Найти ответы ведь так просто, да? Всего несколько вопросов. Поговорит с кем надо да опять через воду домой. Аржан был очень удивлён видеть Посвящённого снова. Хозяин Муасынкха точно помнит, как старый колдун задорно рассмеялся при встрече, как обнял его, напоил чаем и обо всем расспросил, как, услышав о том, что амулет вернулся к хозяину и продолжает дарить ему силы, покачал головой и с улыбкой сказал то, чего Кирилл и боялся больше всего услышать. — Видимо, нельзя просто так отказаться от даров папоротника, от силы, что он даёт. Муасынкх не захотел менять хозяина снова, поэтому вернулся к тебе и не дал дарам исчезнуть. Тебе остаётся только одно – постигать те знания, что даны тебе этим артефактом. Но я тут не везде буду твоим помощником, — старик лукаво улыбнулся ему, говоря тогда то ли серьёзно, то ли шутя. Однако в каком бы тоне это тогда ни было сказано, Аржан много сделал для него в следующие недели: помог ему быстро найти хотя бы какой-то кров, начал учить его нехитрым колдовским заклинаниям, заставлял его разучивать разные травы и собирать их. Время с момента возвращения на Алтай тянулось для Кирилла медленно, но оно давало свои плоды. Спустя пару месяцев Посвящённый уже смог самостоятельно заготавливать на зиму кое-какие целебные растения, смог освоить ряд самых простых заговоров, которые немного облегчали ему тяжелый быт. Аржан был хорошим учителем, он мог обучить его основам колдовства, но в чем-то действительно не мог поддержать своего ученика, чего-то он просто не мог объяснить даже сам себе – не хватало знаний, что были утеряны поколения и поколения назад. А Кириллу с этими знаниями приходилось попросту мучиться. Амулет звал его. Звал долго, с хрипом, воем, но звал куда-то вглубь леса, в чащу. Часто этот зов выражался в тонкой нити, что мерещилась ему в воздухе, но тут же исчезала; часто это был крик коршуна или вой волка, который словно зазывал его пойти посмотреть на дурманящую чащу; часто это были сны, в которых он шёл и шёл по темному лесу, не видя перед собой света. Юный колдун не сразу понял, что все эти странности по сути составляют собой одно целое, долго гадал над тем, как связать между собой разные знаки, посылаемые ему амулетом. Это было сложно для него: никто не был в состоянии ему помочь, а сам он додуматься до правды просто не мог. Но, видимо, боги были благодушны к своему избраннику. Они увидели старания юного мальчишки и послали ему ещё одну подсказку – мрачный страшный сон, который впоследствии стал одним из самых жутких его ночных кошмаров. Темный лес был охвачен плотным туманом. Тишину, висевшую в воздухе, разрезал только редкий крик коршуна. Кирилл стоял перед вратами, перед чёрной березой, под которой лежала раненая волчица. Она смотрела на него яркими зелеными глазами, словно молила о помощи. Огромная рана на ее шее сильно кровоточила, было ясно видно, что животное мучается, что оно совсем скоро покинет этот мир, но колдун ничего не мог сделать. Все его тело тогда словно сковало прочной толстой цепью – ему была дарована лишь возможность видеть, как позорно умирает гордый и сильный зверь. Проснулся Посвящённый в ту ночь охваченный невозможной тоской, горечью, болью. Увиденное не выходило из его головы, все его мысли возвращались к той погибающей волчице, жизнь которой уже невозможно было спасти. Так дальше продолжаться не могло и поэтому он решился ради собственного спокойствия сделать вещь совершенно безумную – пойти в лес, выбирая дорогу чисто на интуицию, притом никому ничего о путешествии не сказав. Муасынкх зовет его в чащу, так может сон был от него подсказкой, и он найдёт там то, что хочет найти амулет? А если это как-то связано со сном и амулетом, то лучше ему было пройти это испытание в одиночку. С рассветом колдун выдвинулся в путь. На его удивление, день для подобной вылазки оказался более, чем удачным. Сентябрь уже начал бродить по горам Алтая, наполняя величественные леса тайным дыханием осени. Яркие зеленые листья уже начали постепенно окрашиваться в желтый цвет, солнце перестало нещадно палить людские спины и слепить глаза, а ветер стал более резким и холодным. Близилось осеннее равноденствие – Мабон, и дух этого праздника уже буквально витал в воздухе. Кирилл даже по пути думал, что нагрянет в день Мабона с визитом к Аржану – в такое время ему стоит быть ближе к старшим, колдовать под их надзором. Он мало что знал об обрядах осеннего равноденствия, боялся допустить в каком-либо ритуале ошибку, поэтому и хотел пока что остаться в тени. Ведь если поспешишь – людей насмешишь, не зря так до сих пор говорят в народе. Спустя пару часов пути хозяин амулета уже сбился со счета секунд. Он не знал, сколько конкретно бредёт куда-то вдаль, но ясно видел, что лес вокруг него словно преобразился. Ранее яркий, весёлый, теперь он казался ужасно мрачным, но дело было явно не в погоде: на небе не было ни облачка. Осеннее солнце продолжало освещать высокие деревья, но это не добавляло обстановке радужности. Мужчина будто чуял нутром что-то неладное. С каждым шагом ему становилось все яснее и яснее, что конец пути близок, что его там ждёт что-то явно нехорошее, опасное, что это что-то окутало дурным невидимым туманом все вокруг себя. К тому же, оно явно следило за ним и уже давно. Он чувствовал, как на него кто-то смотрит не первую минуту, и это очень напрягало его. В какой-то момент Кирилл захотел просто развернуться и уйти – мало ли что ждёт его впереди – но не сделал это чисто из любопытства. Папоротник дал ему смелости, и эта смелость позволила не на шутку разыграться его природной любознательности. Но не приведёт ли она его к гибели? Кирилл глянул на амулет. Муасынкх светился ярким синим светом, словно чувствовал то же самое, что и его хозяин. Нет, там явно что-то плохое. Не к добру вела вся эта обстановка. Скоро ему пришлось сойти с большой тропы на едва видную сквозь густые кусты дорогу. Это была ведьмина тропа, тайная, Кирилл понял это почти сразу. Такую скрытую от посторонних глаз лазейку могли увидеть только колдуны. Лес и его боги давали им возможность видеть. Обычно он не путешествовал подобными ходами: почему-то не до конца доверял им, но сейчас что-то словно заставило его свернуть здесь. Интуиция всегда была главным орудием магов, так почему бы не прислушаться к ней сейчас? Буквально пять минут хода по скрытой дороге, и он до конца понял, почему именно там надо было сойти с пути и почему именно ведьминой тропой закончились его поиски. Дорожка кривой змеёй бежала между деревьями и выходила на совсем небольшую полянку, которая сейчас находилась полностью в тени гигантских исполинов-деревьев. Земля вся была исчерчена волчьими следами, повсюду валялись тёмные перья коршунов. Если не знать, что здесь было на самом деле, можно было подумать, что птицы схватились со зверьми в какой-то нечеловеческой схватке. Но нет. Властелины неба и повелители леса на самом деле были здесь товарищами, которые, впрочем, не дерут друг другу глоток только потому что им запрещает делать это магия. Вокруг неё было особенно много перьев, трава там примята, словно кто-то долго лежал с ней рядом. Над ней древесная крона, укрывающая ее от ярких лучей солнца. Она сидит в тени и сама является будто тенью. Длинные рыжие волосы спускаются на костлявые плечи ворохом спутанных тонких нитей; ее бывшее когда-то белым платье все в земле и траве, испачканы в земле ладони, ноги сбиты в кровь. Губы сухие, треснутые от недостатка влаги и сильного жара, явно давно атакующего ее измученное тело. Она давно не ела – это было понятно с первого взгляда. Впалые щеки, совсем исхудалые руки – женщина была похожа на скелет, обтянутый кожей. Только ее выцветшие зеленые глаза, которые смотрели вверх спокойно, без лишней тревоги, говорили о том, что она была все ещё жива. Агапа с трудом повернула голову к Кириллу, как только тот ступил на поляну. Ее зрачки вновь на доли секунды стали кошачьими, но глаза уже не сияли прежней неестественной яркостью. Скорее наоборот, тлеющий костёр напоминал этот слабый свет. — Я... — начала она совсем пропавшим сиплым голосом, — Я звала не тебя... Кирилл стоял на одном месте, как оцепенелый. Он ожидал всего, чего угодно – да даже собственную смерть – но никак не увидеть истощенную ведьму иного мира, которую на его же глазах затянуло при закрытии Врат на другую сторону. — Но пришёл я. Какого черта ты оказалась здесь? Ответом ему послужил лишь хриплый тяжёлый кашель. Колдун, до сих пор удивлённый ее ужасному состоянию, лишь покачал головой. Хотел было заговорить, но она опередила его, каким-то титаническим усилием воли успокоив приступ болезни. — Не знаю. — А я знаю, думаешь? — он осторожно, словно боясь подвоха, подошёл к ней немного ближе и присел рядом на корточки, дабы посмотреть прямо в ее тусклые глаза, — И делать мне что с тобой? Да, он был зол на неё. Разве не она причинила когда-то им всем столько боли? Не из-за неё ли они все танцевали на лезвии ножа, грозясь в любой момент оступиться и умереть? Не она ли хотела погубить этот мир? Она. Только сейчас этот мир хочет погубить ее. Что произошло с ней, оставалось лишь догадываться, но он знал точно только одно – несмотря на то, что это был удачный момент для мести, мстить он ей не будет. Что бы эта женщина ни натворила в прошлом, сейчас она – беззащитная умирающая, которую бросить здесь было бы преступлением. — Только не Аржан, — также слабо просипела Агапа в ответ. — Да я и... не собирался, — такая странная просьба Кирилла даже рассмешила. Конечно, вряд ли ведьма хотела встретиться со своим давним врагом лицом к лицу, но этот враг был хорошим целителем и явно мог ей помочь. Вероятно, мог. Здесь нельзя было точно быть в чем-то уверенным, — Давай, встать помогу. Агапа уже толком не понимала, куда конкретно он ее поведёт и зачем, но не довериться ему не могла. Кирилл был ее единственной надеждой на спасение, и она не хотела эту надежду упускать. Только вот как ей помогли подняться, сразу поняла, что стоять совсем не может, что ноги просто ее не держат, что картинка плывет перед глазами, и реальность ускользает от неё, как змея скрывается от мангуста средь камней. Не успела она ничего сказать ему, как потеряла сознание прямо на его руках. Чего-то подобного Кирилл от этой ситуации ждал с самого начала. Совсем не удивившись подобному повороту событий, он аккуратно взял ее на руки и направился обратно домой. К Аржану ее все-таки не понёс, решил исполнить просьбу Агапы и связаться с ним лишь по воде. Это было рискованно, но встреча со старым колдуном могла обернуться для неё ещё более худшим образом. Какие конкретно несчастья ей это может принести, он не знал, но ни одна их встреча ранее не закончилась ничем хорошим, и рисковать сейчас не стоило. Аржан на связь вышел почти сразу. — Чего случилось? — ухмылялся ведун, смотря в воду, — Срочное что, раз до Мабона тревожишь? — Я нашёл ее. Агапа в этом мире, — сбивчиво начал Кирилл, — Сам не знаю, как она оттуда выбралась, но это явно до добра ее не довело. Она почти умирает. Глаза Аржана моментально округлились от удивления. — Агапа? Здесь? Ты же закрыл Врата! — Закрыл, в том и дело, но она не открывала их. Они закрыты, а она почему-то здесь и помирает. Что мне делать? Старый знахарь на минуту задумался. Он молчал, тяжело глядя в воду, а потом начал медленно говорить. — Тварь с чем-то из этого мира связана, вот тот ее и не принял. Темный мир только в таком случае выкидывает их обратно... Давно подобного не было, — он невесело усмехнулся, — Единственный шанс спасти ее – это разорвать ей связь с ее домом. Он тянет из неё последние силы. Если ты говоришь, что помирает, значит, ей осталось правда недолго. У тебя несколько суток. — Как мне это сделать? Как? Что, обряд нужно какой-то провести, кровь ему дать, что нужно? Я сделаю. — Сделаешь. Я и не сомневаюсь, — старик вновь помедлил, ухмыляясь, — Муасынкх подскажет. Я могу назвать только вещи, что тебе понадобятся при ритуале. Остальное потерялось с годами. Слушай... Кирилл до сих пор не может сказать, что тогда ему помогло успешно провести тот обряд. Боги ли, Муасынкх или что-то ещё – ему тогда это казалось чудом. Ужасно усталый, он проспал после ритуала ещё целые сутки, а по пробуждению обнаружил, что лучше Агапе не стало. Она так и не приходила в сознание, все тихо бредила что-то о темном мире и о своём отце. Ещё несколько дней молодой маг ухаживал за ней, уже мысленно готовясь к будущим похоронам. Но на пятый день, проведённый в доме Посвящённого, она все-таки открыла глаза.