Люди из сотен в тысячи Больше здесь некому верить Все, что меня может вылечить Лишь сигареты и время
Нью-Йорк достаточно большой и людный город для него. Все куда-то спешат, опаздывают, никто никого не знает, ни с кем не здоровается и не смотрит ни на кого. Люди идут рядом друг с другом и толкаются, не извиняясь, продолжая бежать по своим делам. Ему так непривычно и неуютно от этого. В его родном городе все было наоборот, потому что все друг друга знали. Иногда ему грустно и одиноко, а иногда чувство безысходности и апатии заполняет до краев, подкатывая к горлу тугим комом, не давая вдохнуть и капельки такого необходимого кислорода. Он не живет вовсе, лишь выживает изо дня в день, от недели к недели и так бесконечно. Какая же это жизнь-то? Ричи порой кажется, что Нью-Йорк убивает в нем человека, того самого мальчишку, вбрасывающего свои глупые и несмешные шутки по поводу и без, ребенка, который всё время улыбается, гуляет в компании друзей и получает плохие оценки по поведению. Но на самом деле, это все уже давным-давно уничтожено. Тозиер уже совсем не ребенок, ему двадцать три. И все, что может его вылечить — лишь сигареты и время. Все его друзья остались где-то далеко в воспоминаниях. И один очень важный человек, которого Ричи не хотел забывать. Который был дорог. Кто это был? Как звучало его имя? Он не помнит. Ничего не помнит. И не знает, где все эти люди из прошлого сейчас и не думает об этом. Ему больше некому верить. За прошедшие пять лет проживания в Нью-Йорке Ричи понимает, что становится таким же, как все эти люди, которых он видит каждый день по дороге на работу, но никого из них не знает. Становится пустым, безразличным. И каждый день мало отличается от предыдущего. Он курит и выжидает. Выжидает, когда это закончится, потому что такие, как он, долго не живут. В принципе, Ричи особо-то не жалуется на свою жизнь, его все устраивает, у некоторых и похуже ведь бывает. Конечно, родители не помогли ему в нужное время, Тозиеру пришлось бросить обучение и хвататься за любую работу, чтобы не умереть с голоду и не спать на улице. А сейчас он, черт возьми, так много курит, что на сигареты уходит денег больше, чем на еду. Но Ричи уже без разницы.Если ты ищешь начало дня, — — Скажи! Вместе мы ближе к свету Все, что может спасти меня Лишь время и сигареты
****
С полным облегчением Эдди выдыхает, когда заходит в любимую кофейню и слышит привычный тихий звон колокольчика над головой. Приятное тепло укутывает его в свои мягкие объятия, и тело покрывается едва заметными мурашками. Каспбрэк берет капучино с каким-то шоколадным пирожным и направляется к свободному столику возле окна, более освещенному. Попутно юноша стягивает с себя яркий полосатый шарф и расстегивает пуговицы пальто. Мысль, что вот он, наконец-то, наступает блаженный вечер субботы, позволяет Эдди полностью расслабиться и забыться, наслаждаясь уютной обстановкой. Настолько здесь спокойно, что парня клонит в сон, и он облокачивается на спинку диванчика, прикрывая глаза. Конечно, спать он не собирается тут… Но можно и посидеть так немного, не вслушиваясь в тихую музыку на фоне. Но его замечательной идее не суждено сбыться. Дверь в помещение резко и громко открывается, и астматика обдувает холодным ветром. От неожиданности Каспбрэк распахивает глаза и выпрямляется, выведенный из полусна. Он ежится от холода и трет веки указательным пальцем, отстраненно следя за незнакомым высоким парнем, только что вошедшим в кофейню. Он быстрым уверенным шагом направляется к дальнему столику в углу, за которым сидит какая-то рыжеволосая молодая девушка. Взгляд Эдди привлекают темные кудрявые волосы этого парня, торчащие во все стороны. Что-то в этом есть такое… Знакомое. Но он не может понять, что именно. Каспбрэк достает из сумки книгу и пытается читать, не зацикливая внимания на этом подозрительно знакомом человеке. Не то что бы их столики стояли очень близко, но вскоре Эдди уже слышит их разговор, так как они начинают говорить громче. Астматик думает, что у этого парня очень приятный хриплый голос, в котором слышатся явные нотки раздражения. Эдди не понимает, почему его так тянет к этому человеку, они ведь даже не знакомы. Незнакомец резко встает из-за стола и покидает помещение так же быстро, как и заходит сюда пятнадцать минут назад. Эдди смотрит, как за парнем закрывается дверь. Так как он сидит возле окна, то решает воспользоваться возможностью понаблюдать немного. Кудрявый юноша нервно достает пачку сигарет из кармана куртки болотного цвета, закуривает и… До Каспбрэка не сразу доходит, но потом он понимает, что брюнет, привлекающий его внимание, всего лишь снимает линзы и убирает их в маленькую специальную коробочку. Парень трет глаза, приваливаясь спиной к стене здания. Каспбрэк неожиданно замечает, что на улице уже смеркается, потому допивает свой остывший кофе и убирает книгу обратно в сумку. Расплачиваясь на кассе, Эдди застегивает пуговицы пальто и оборачивает мягкий шарф вокруг шеи, натягивая его чуть ли не до носа. Парню совсем не хочется покидать кафе, прощаясь с этой приятной и уютной атмосферой, и уж тем более он не горит желанием возвращаться на холод. Но время уже позднее, а еще добираться домой. Он выходит на улицу, набирая номер такси и вдыхая ледяной воздух. Кудрявый юноша все еще стоит тут, докуривая сигарету и одновременно что-то строча у себя в телефоне.****
У Ричи каждый день далеко не был красочным и радужным, но сегодня это просто какое-то комбо, видимо Богу надоело наблюдать, как безразлично ко всем выходкам судьбы парень относится. Поэтому решает вылить Тозиеру целое ведро дерьма на голову, и да, конечно, он своего добился, теперь Ричи пиздец какой злой и готов убить каждого на своем пути. Его увольняют с работы, он портит отношения с бывшей коллегой, которая бы могла ему помочь с поиском новой работы, и какой-то чертовый подросток все время пялится на него в кафе. Это все до жути бесит парня, и он покидает помещение, пытаясь сдержать неожиданно нахлынувшие эмоции. Очередная сигарета приводит его в чувство и помогает успокоиться. До определенного момента. Тот самый, наблюдающий за ним все это время в кафе, паренек тоже выходит из кафе через несколько минут. Тозиер слушает его телефонный разговор вполуха, залипая в телефон. И понимает, что юноша пытается вызвать такси, но, так как сейчас час пик, у него ничего не выходит, но незнакомец упорно продолжает звонить на разные номера. — Господи, да сядь ты уже на сраный автобус, тут остановка через две улицы! — не выдерживает Ричи, обращаясь к несчастному парню. Тот от неожиданности чуть телефон не роняет на асфальт, подскакивая от громкого голоса кудрявого. Ричи даже без линз видит, как юноша сразу начинает нервничать. Руки будто на автомате тянутся к шарфу, натягивая его выше, пытаясь спрятать смущенное лицо от напряженного взгляда. Но не проходит и минуты, как эти руки уже быстро залезают в карман пальто и вытаскивают оттуда ингалятор. Со своим зрением Тозиер не сразу понимает, что это ингалятор, но, когда незнакомец подносит предмет ко рту, а после слышится соответствующий «пшикающий» звук, Ричи чувствует какое-то беспокойство и даже вину. — Эй, все хорошо? — кудрявый быстро достает очки из кармана, надевая. Он все еще иногда их носит, потому что от линз часто болят глаза. — Окей, извини, что нагрубил. Просто день не задался и все бесит, а тут ты со своим чертовым такси, сейчас ведь час пик, на что ты надеялся, — Ричи подходит к пареньку ближе, но понимает, что его слова не возымели нужного эффекта, потому что незнакомец только сильнее весь сжимается и ничего не говорит. — Ты не знаешь, где находится остановка, — вздыхает Тозиер, его слова звучат больше как утверждение, нежели вопрос. Его молчаливый собеседник робко кивает, не поднимая взгляда. — Здесь недалеко, пошли, — Ричи мягко хватает его под локоть и идет вперед по улице. Подросток (как Ричи думает, ему едва ли восемнадцать есть) спотыкается от такого резкого действия, но идет следом, и кудрявый отпускает его руку.Может сбежим из города К морю, где волны взрывами Станем на миг свободными Глупыми, счастливыми
Эдди чертовски стыдно от того, как он выглядит в глазах этого привлекательного незнакомца, но не в силах понять, почему так. Когда парень надевает очки, он кажется Каспбрэку еще более знакомым. Эдди поднимает глаза наверх и удивляется тому, как быстро успело стемнеть. Лишь какой-то свет дарят уличные фонари, спасибо им за это, иначе Каспбрэк начал бы паниковать. Эдди немного страшно, потому что не знает этого человека, он может оказаться кем угодно, однако чувство того, что астматик когда-то был знаком с ним, внушает некое доверие. — Что ты вообще так поздно делаешь в не дома? Мамка не отругает? — парень поворачивает голову в сторону Каспбрэка, глядя сверху вниз, и его кудрявая челка спадает на лицо. Он поправляет ее быстрым небрежным движением. — Мне двадцать два, я один живу, — тихо бормочет Эдди. Он уже, в принципе, привык к тому, что его вечно путают с подростком из-за низкого роста (возможно и не только из-за роста). — Да ладно?! — кудрявый юноша удивленно вскрикивает, отчего астматик дергается. — На вид тебе от силы восемнадцать дашь. И ты не местный, я так понимаю, да? — Переехал несколько месяцев назад… А ты? — Каспбрэк немного расслабляется, от завязавшегося разговора ему становится как-то спокойнее. — Я живу здесь лет пять, наверное, — «незнакомец» задумчиво хмурит брови, вспоминая, — изначально перебрался в Нью-Йорк, чтобы учиться, но появились финансовые проблемы, и мне пришлось бросить учебу и искать работу. — Оу, сожалею, — Эдди впервые за все это время поднимает взгляд, и его глаза находят чужие, такие же темно-карие, как у него самого. Хотя, казалось бы, что можно разглядеть в такое время суток? — Я особо не жалуюсь… Еда и крыша над головой есть, что еще нужно? — он умалчивает про сигареты, две работы и чертовых родителей. Незнакомому человеку такая информация ни к чему, они ведь больше скорее всего никогда не увидятся. — Пришли, — кудрявый опускается на скамейку, вытягивая свои длинные ноги, — не против, если я покурю немного? Каспбрэк вертит головой, не задумываясь. Какое ему дело, подумаешь молодой (кажущийся чертовски знакомым) парень в свои двадцать с чем-то лет курит. И искоса наблюдая за его действиями, астматик думает, что скорее всего курит он еще с подросткового возраста. Достаточно умело, в отличие от Эдди, не бравшего ни разу сигарету в рот. — А тебе не надо самому домой? В смысле… Ты не обязан ждать автобус со мной на остановке полчаса, — усмехается Каспбрэк, чувствуя какую-то неловкость. — Мне на другую остановку через дорогу, — отмахивается парень. Конечно же, он врет. Просто что-то мешает ему уйти, пока он не убедиться в том, что этот подозрительно знакомый паренек сядет в автобус. Эдди не успевает ничего сказать, как «незнакомец» поднимается, щуря глаза, даже несмотря на то, что он в очках, вглядывается вдаль. — Это твой, — он улыбается, подзывая Эдди встать. Что последний, собственно, и делает, не сразу понимая, что имеется в виду автобус. — Откуда ты знаешь, что этот мой? — удивляется парень. — Услышал твой адрес, когда ты пытался вызвать такси, — пожал плечами кудрявый, — я знаю этот район, не волнуйся. На этом автобусе ты доедешь. Транспорт медленно подъезжает, набитый людьми, и Каспбрэку становится противно от мысли, что ему туда заходить сейчас. Но скрипучий лязг открывающихся дверей остужает его мысли. — Ну вот и все, скорее всего мы больше не увидимся, но было приятно с тобой прогуляться, — кудрявый юноша улыбается, и Эдди заходит в автобус, улыбаясь ему напоследок. — Меня Ричи зовут, если что! — Э-Эдди! — успевает крикнуть парень свое имя, как перед его лицом захлопывается дверь и люди сжимают его со всех сторон своими огромными неживыми телами. У Ричи почему-то вдруг становится очень странное выражение лица, как будто его пырнули ножом в живот или ударили в спину. Глаза Ричи полны какого-то болезненного осознания. Ричи… Спустя эти несколько долгих секунд Эдди тоже понимает. Он все вспоминает, потому что с этим именем вдруг ассоциируется так чертовски много. Можно сказать вся его подростковая жизнь, и он так долго пытался все забыть. Забыть Ричи и не вспоминать. И у него почти получилось. Однако сейчас старые раны напомнили о себе засохшей кровью. И эту кровь хочется содрать ногтями, но очень больно. Эдди чувствует, как в носу мерзко щиплет, а глаза слезятся. И если сейчас он заплачет, то даже не постыдится этого, ему будет плевать на окружающих его людей. Он, черт возьми, заслужил дать волю чувствам спустя столько лет. Слишком долго эта боль жила в его теле, словно паразит, выедая все изнутри. Ричи не верит. Боится верить в то, что это правда Эдди. Он смог забыть, смог сделать вид, что ничего не было, вытесняя чувства внутри никотином эти пять лет. А теперь он снова появляется рядом. И уезжает хрен знает куда на каком-то автобусе. Если бы Тозиер не выкрикнул свое имя и Эдди не сделал бы следом то же самое, то они, возможно, так бы и не вспомнили друг друга, просто разошлись и больше бы никогда не увидились… Но у них ведь еще есть шанс встретиться, правда? Ричи надеется на это всей душой.Дай мне увидеть в последний раз Все, что так долго прятали В хрупких зрачках холодных глаз Которые стали ватными
****
Эдди приходит в ту самую кофейню почти каждый вечер. И практически каждый вечер он едет один в автобусе, набитом незнакомыми ему людьми. Он пьет ванильный капучино и читает большие романы, иногда отрывая взгляд от книги в поисках кудрявой растрепанной макушки. Но Ричи не приходит в первый раз, и во второй, и в третий. И астматик уже даже допускает в своей голове мысль, что может быть это был и не Ричи вовсе. Может он ошибся? Что-то не так понял? А, возможно, это все-таки и правда был Тозиер, но он, просто осознав и вспомнив все, испытал противоположные чувства? Эдди каждую ночь ломает голову над этими беспокойными мыслями, не в силах сразу заснуть и нормально выспаться. Эдди приходится использовать ингалятор каждый гребаный раз, когда он думает о том, что не знает ни адрес, ни номер телефона, ни вообще ничего о настоящем Ричи. О том Ричи, каким он стал спустя пять лет отсутствия в жизни Каспбрэка. Это жутко страшно. Страшно потерять его снова. Ричи сходит с ума внутри. Снаружи же от него мало чего живого осталось. После встречи с Эдди, он не может нормально воспринимать нынешнюю свою жизнь, потому что прошлое крутится яркими пятнами расплывчатой акварели в голове. Ему приходится искать еще одну работу, чтобы суметь оплатить квартиру, а потому иногда нужно пахать ночью. И не то чтобы Тозиер уж много разглядывает себя в зеркале, но понимает, что выглядит, как зомби. С такими глубокими синяками под глазами и сигаретой в зубах. Два отличительных признака, преследующих его последние несколько лет. Каждый раз, приходя домой, он просто падает на незаправленную кровать, засыпая до следующей рабочей смены уже другой работы. Ричи старается думать о Каспбрэке каждую свободную секунду, будто чувствуя какую-то вину. Потому что он и правда виноват в какой-то степени. А что если Эдди заходит в ту кофейню сейчас? Пока Ричи гниет на работе, не в силах после нее стоять ровно на ногах. Эти совестные мысли пожирают Тозиера и все-таки через неделю вечером, когда он должен ехать домой и отсыпаться перед ночной сменой, Ричи сворачивает в противоположную сторону к кофейне. Подумаешь, спать хочется. Это ведь Эдди, черт его дери. Эдди Каспбрэк. Будет ли когда-нибудь в его жизни человек важнее, чем этот мальчик-ингалятор? Ричи в этом крайне сомневается. Кудрявый юноша прокручивает их разговор с недавней встречи в голове, с опаской открывая дверь кафе и осматривая помещение. Он берет большую кружку эспрессо и садится возле окна, на то самое место, где в прошлый раз сидел Эдди. Сейчас же его нет здесь. Но Тозиер собирается прождать столько, сколько будет возможно. Однако кофе ему не особо помогает, и через какие-то пятнадцать минут парень вырубается, запрокинув голову на спинку мягкого диванчика. Несмотря на то, что Каспбрэк не верит, что Ричи все-таки заявится, он продолжает приходить в то самое кафе и терпеливо ждет. И, как оказывается, не напрасно. Когда Эдди неожиданно видит Ричи прямо на том месте, где обычно любит сидеть сам, что-то замыкается внутри. Он просто стоит в ступоре несколько секунд, не зная, что ему делать. И хочет сесть совсем рядом, но вопреки этому сладкому чувству, приземляется всего лишь напротив, кладя руки на стол и рассматривая парня. Губы у Ричи, сухие и потрескавшиеся, приоткрыты, ресницы нервно подрагивают, брови напряженно нахмурены. И по такому выражению не скажешь, что он видит больно уж хороший сон. Эдди сидит так пару минут, просто рассматривая парня. Каспбрэк очень хочет поговорить с Тозиером, но не может заставить себя разбудить его, ведь он выглядит так, словно не высыпался на протяжении нескольких дней. Но где-то через минут пятнадцать Ричи вздрагивает всем телом и резко садится, распахивая глаза. Сразу же встречается взглядом с растерянным Эдди и успокаивается, вновь облокачиваясь о спинку сидения. — Ты в порядке? — неуверенно спрашивает астматик, удивленный таким неожиданным пробуждением парня. — Д-да, все нормально. Привет, кстати, — улыбается кудрявый юноша, нервно ковыряя ногтями заусенцы на пальцах. — Привет, — вздыхает Каспбрэк, чувствуя разливающееся тепло и спокойствие, — не думал, что ты все-таки придешь. — Я хотел прийти сразу же, п-правда! — Ричи тут же наклоняется ближе, отчаянно всматриваясь в лицо собеседника. — Просто… Я много работал и все никак не успевал и… — Ричи, — Тозиер вздрагивает от того, как Эдди произносит его имя, мягко и сдержанно, — успокойся, я все понимаю, не извиняйся, — лицо озаряет нежная улыбка. Ричи не может оторвать взгляд от лица «друга», забывая обо всем на свете. У Каспбрэка по-прежнему очаровательные веснушки на щеках, и вообще, он чертовски красивый. Не то чтобы раньше он плохо выглядел, просто сейчас… Немного изменился. Но про рост, конечно, этого сказать нельзя. Ричи по-прежнему выше Эдди почти на голову. — Черт, Эдди, — Тозиер трет глаза и тихо смеется, — сколько прошло… Пять лет? Боже. Воспоминания приходят не все сразу, ребята не понимают, откуда взялась эта неловкость между ними. И сейчас для них все это кажется каким-то нереальным. — Да уж… Не думал, что мы снова встретимся. Тем более вот так, — Каспбрэк улыбнулся, наблюдая за Ричи. — Может прогуляемся по городу? — предлагает кудрявый. — Неплохая идея, — соглашается Эдди.Воздух разрезан голосом Дыши, сегодня проще Выжечь все черные полосы — И мы никогда не умрем больше
Парни молча идут по улице, не зная, о чем разговаривать, все мысли, воспоминания разом улетучились. Эдди не знает улицу, на которой они сейчас находятся, и начинает волноваться, смотря на небо, заполнившееся серыми тучами. — Надеюсь, дождь не пойдет, — нервно засовывает руки в карман парень. — Боишься промокнуть, Эдс? — по телу Каспбрэка проходит дрожь от чертового сокращения собственного имени. — Даже спустя пять лет ты продолжаешь меня так называть, перестань, — астматик зарывается носом глубже в шарф, чтобы скрыть улыбку. — Ой, да ладно тебе, как я могу прекратить, когда ты так мило смущаешься? — щурится в его сторону Тозиер и улыбается, вгоняя Эдди в краску еще больше. Под дождь они все-таки попадают. И если сначала всего лишь моросит, то уже минут через двадцать дождь перерастает в ливень, и ни у кого из них нет зонта. Двое молодых парней бегут под дождем, один бежит осторожно, стараясь не вляпаться ни в какую лужу, а второму наплевать на грязь. — Боже, давай быстрее, помоешь потом свои ботинки, не страшно! — Ричи хватает друга за руку, ускоряясь. Каспбрэк недовольно шипит, но ускоряется. Ребята забегают в подъезд. Ну, точнее, Тозиер туда забегает и затаскивает следом за собой запыхавшегося Эдди. Он достает ингалятор, пуская спасительную струю кислорода себе в рот. — Ты до сих пор им пользуешься? — морщится Ричи, вспоминая, что астма у друга была психосоматическая. — И-иногда. В крайних случаях, — хрипло говорит Каспбрэк, избегая зрительного контакта. — Черт, ты знаешь, где мы? Как же я теперь до дома буду добираться, такой ливень! Господи… — Эдди! — громко зовет Ричи, чтобы привлечь внимание юноши к себе. — Это мой дом, не паникуй ты так. Нам крайне повезло, что я живу недалеко от той кофейни. Они поднимаются на третий этаж, и астматик сильно нервничает. Все это, конечно, очень замечательно, им правда повезло, но он еще не готов встретиться с квартирой друга. И остаться с ним там наедине. — Ты главное в обморок не падай, окей? Я не ждал гостей и все такое, — Ричи прокручивает ключ в замочной скважине, открывает дверь и жестом приглашает Эдди войти внутрь. Уже с порога Каспбрэка встречают три пары потертых грязных кед, занимающих большую часть территории. Ему кажется, что они настолько старые, что Тозиер носил их пять лет назад еще в Дерри до того, как уехал. Но точно утверждать он этого, конечно же, не может, потому что не помнит. Кудрявый юноша одним движением ноги сдвигает всю эту обувь к стене, освобождая место для новой, разувается и снимает верхнюю одежду. Эдди поступает точно так же, одновременно оглядывая однокомнатную квартиру друга. В принципе, беспорядок казался ожидаем, у Ричи всегда в комнате творился настоящий хаос. Кровать не заправлена, стол завален кучей непонятных бумаг, книг, и в уголочке мирно отдыхает пепельница, заполненная окурками от сигарет. Шкафа, как такового, не было. Лишь небольшой комод в углу и достаточное количество одежды, разбросанной по разным местам в квартире. Ричи берет пальто из рук Эдди и кидает на кровать вместе со своей курткой. — Я заварю нам чай, чтобы согреться, — Ричи уходит на кухню, — присаживайся. — Спасибо, но я лучше постою, — бормочет Эдди, брезгливо покосившись на незаправленную кровать. — Тогда иди ко мне на кухню! — доносится крик Тозиера через приоткрытую дверь. — Одному мне будет чертовски скучно, Эдс. Каспбрэк раздраженно вздыхает, но все-таки плетется следом. Проходя в маленькую кухню, он садится за стол и рассматривает шкафчики с приправами и посудой. Раковина, однако, тоже забита грязной посудой. Ричи включает электрический чайник и ставит на стол две кружки. В свою он насыпает две ложки растворимого кофе, в другую кидает чайную заварку. — Сколько сахара? — спрашивает Тозиер. — Одну ложку, — тихо отвечает Эдди. Ричи столько и насыпает, а потом уходит куда-то в комнату, провожаемый удивленным взглядом астматика. И приходит с полотенцем на голове, кидая на голову друга тоже небольшое полотенце. Он принимается усердно вытирать волосы, ероша и спутывая темные мокрые кудри. Эдди, как заколдованный, не может оторвать взгляд и забывает о том, что его волосы вообще-то тоже не очень уж сухие. — Чего? Все так ужасно у меня на голове, да? — непонимающе хмурится юноша, но почти сразу же в его голове возникает «гениальная» фраза. — Или ты просто очень соскучился по мне и не можешь налюбоваться моей невъебенной сексуальностью? — лицо Тозиера озаряет ехидная улыбка при виде краснеющих щек собеседника. — О боже, просто заткнись, — Эдди начинает вытирать и свои волосы тоже, — я думал, что действительно скучал по тебе, но сейчас ты перебил во мне это чувство. — А вот я скучал. И очень сильно, — Ричи подходит ближе и наклоняется, благодаря чему его лицо оказывается на уровне лица Каспбрэка. И отделяет их совсем малое расстояние. — Я, блять, так сильно скучал по тебе, ты даже представить себе не можешь. Эдди не в силах поднять взгляд и посмотреть в глаза другу, поэтому опускает его на чужие губы. Проще от этого не становится, хриплый тихий бас сводит его с ума, и Каспбрэк не может ни отодвинуться назад, ни податься вперед. Сухие губы медленно двигаются, что-то шепча, и когда они растягиваются в улыбке, Эдди выпадает из транса, и его щеки вспыхивают жаром, потому что он догадывается, что сейчас произойдет. Юноша не успевает отстраниться, и Ричи быстро подается вперед и целует его. Его губы очень горячие и пропитаны никотином, однако это не отменяет того, что Каспбрэку сносит крышу от осознания того, что это Тозиер. Он давится воздухом и надеется, что это не из-за астмы.Мысли в доме каменном Мысли давно расплавились Помни, все было правильно Кто нам придумал правила Кто нам придумал правила?
— П-подожди, Ричи… Мы не можем, — Эдди мягко упирается ладонями в плечи кудрявого, настойчиво отстраняя его от себя на небольшое расстояние, — т-ты серьезно? Прошло ведь пять лет… — Да какая нахрен разница. Мне плевать, сколько лет прошло, я хочу начать все сначала, — Ричи запускает руки во влажные волосы парня, упираясь лбом в чужой лоб, — пожалуйста, просто позволь мне. Каспбрэк чувствует запах кофе, дождя и сигарет, настолько Ричи близко. Он не выдерживает зрительного контакта и закрывает глаза, соглашаясь. — Хорошо, — хрипло выдыхает он, — только пообещай мне, что бросишь курить. — Как скажешь, детка, — Эдди уже собирается начать тираду о том, что это прозвище еще хуже чем «Эдс». Но не успевает, вновь ощущая вкус чужих сухих губ. Он проводит языком по нижней губе, прикусывая, после чего слышится тихий стон Ричи. Потому что его губы, потрескавшиеся от холода и искусанные из-за нервов, чертовски болят. Но он целует Каспбрэка, не отрываясь, ведь это так сладко и приятно. Ричи не замечает, как слезы текут сквозь закрытые веки и дрожь пробирает все его тело. Он улыбается, как умалишенный. — Я все еще не могу поверить, что ты настоящий. Потому что это очень похоже на галлюцинацию, — он принимается выцеловывать веснушки: на щеках, скулах, носу, — я даже пробовал героин несколько раз. И видел тебя. Я пытался дозвониться до тебя, но твой телефон все время был недоступен. Я так понимаю, что ты просто сменил номер. Эдди чувствует, как кислород с трудом проходит в легкие, застревая в горле комом. В глазах темнеет. Он отчаянно цепляется за плечи Тозиера, не в силах что-либо сказать физически и даже не представляя, что можно ответить на слова «друга». — Б-блять, где ингалятор? Эдди, твой ингалятор, быстрее! — Ричи в панике всматривается в лицо Каспбрэка. Юноша указывает куда-то за спину, на проход из кухни в комнату. — Пальто? Кудрявый буквально срывается с места, спотыкается о порожек, чуть ли не падая. Находит спасительное лекарство во внутреннем кармане верхней одежды и бежит обратно, подставляя ингалятор ко рту астматика. Нажимает на клапан, слышит соответствующий «пшик» и выдыхает с облегчением вместе с Эдди. — Черт, я уже жалею о том, что вообще рассказал все это… — Это правда? — хрипло спрашивает Каспбрэк, поднимая взгляд на собеседника. — То, что ты сказал действительно правда? — Даже если я попытаюсь соврать, ты все равно поймешь, что это правда, — невесело усмехается Тозиер. — Господи, какой же ты сентиментальный, оказывается, — он проводит пальцами по мокрой щеке, вытирает красные глаза от влаги, — я сменил номер два года назад, что ты делал оставшиеся три, набирался смелости? Но если серьезно, то мы оба виноваты в своих проблемах. Я и сам мог позвонить. Но этого не сделал и чувствую себя очень виноватым. В любом случае, незачем было переходить на наркотики, Ричи. — Прости. Прости меня, пожалуйста. Я идиот, пытался все забыть, — кудрявый юноша обвивает руками талию Эдди, виновато целует в шею, лишь бы не сойти с ума под натиском этих темно-карих глаз, — такой идиот, хаха… — Ты же не собираешься опять плакать? Иначе, я тоже заплачу. Ну же, я ведь сейчас здесь, успокойся, — Эдди обнимает его в ответ, подставляя шею горячим поцелуям, проводит ладонью по высохшим кудрявым волосам, — Ричи, мы ведь можем начать все сначала, как ты и сказал. — Только, если ты хочешь этого, — неразборчиво мямлит Тозиер. — Черт возьми, конечно же, я хочу этого! Тем более теперь, когда нам уже не шестнадцать, и мы можем что-то выбирать самостоятельно. Я бы хотел выбрать остаться с тобой… — А мы и правда стали жутко сентиментальными с возрастом, да? — Ричи начинает смеяться, и это вызывает улыбку на лице Эдди. — Как бы много дерьма в моей жизни ни было, я буду радоваться каждым мгновением, проведенным рядом с тобой, — Тозиеру плевать, что звучит это слишком сопливо для него, потому что он действительно так чувствует, — и никаких больше наркотиков и сигарет. — Обещаю, что буду вместе с тобой разгребать все это дерьмо, пока смерть не разлучит нас, — улыбается Каспбрэк, осознавая, какая же эта ситуация смешная. Но он верит в правдивость собственных и ричиных слов.Будем видеть только солнце Даже на бетонном полу грязном Если вниз ранее не сорвемся Если на двоих одним лекарством
Станем счастливыми с тобой Навсегда