Equilibrium delendum est (Равновесие будет разбито)

      — Ози! Ози! О-о-з-и-и! Озимандиас! Где ты! Ози! Оз…! — обычно звонкий и решительный голос миссис Колтер словно наткнулся на что-то острое и, выпустив наружу какой-то невнятный всхлип, зашептал, — Ози! Мой Ози! Куда они дели тебя! Куда это нечестивое отродье Азриэля спрятало тебя! Ози! Лира! Будь ты проклята! Верните мне моего Ози!       Всё было бесполезно. Деймона нигде не было. По крайней мере, в том просторном залитом ярким дневным светом помещении, где ей вернулось сознание… (если только ЭТО можно называть «сознанием») Миссис Колтер в очередной раз с надеждой посмотрела вокруг себя. Яркая золотистая шёрстка Озимандиаса, конечно, давно выделилась бы солнечным зайчиком на неестественно белой поверхности пола и стен.       «Где ты? Где ты, Ози?» Одна и та же мысль постоянно крутилась в голове, а возможно, и на языке. Она не давала покоя и не оставляла малейшей возможности сконцентрироваться хотя бы на несколько минут и как следует подумать, куда её поместили, и кто эти таинственные «жрецы», что перешли на какую-то совершенно новую практику обращения с Пылью и, притом, начали именно с неё, Марисы Колтер, руководителя направления по работе с детьми.       Не успевала пройти минута, и она опять озиралась по сторонам… А вдруг? И вновь накатывала тоска и боль, и только на какие-то жалкие секунды до следующего приступа отчаяния возвращалась к ней та ясность ума, которой она ещё недавно любила гордиться перед коллегами и подчинёнными.       «Кто-то из Магистериума? — Разве она не всё знает о Магистериуме?» И ещё один бесполезный взгляд по сторонам, и ещё раз звучит из сорванных связок: «Кто забрал моего деймона? Ози! Что с тобой сделали?!» — «Неужели, завёлся какой-то неведомый ей отдел? Тайные друзья Азриэла оговорили её перед его Святейшеством?» — «Это ректор Иордан-колледжа придумал для меня такой ад?» — негодовала она на давнего врага. «Как лорд Бореаль допустил это? Наверное, он не знает о предательстве?» — «Озимандиас! Отзовись же!» — «Отец Гомес! Это же отец Гомес! Он мстит мне за то, что я выхватила Лиру из Чистой Комнаты, не позволив…»       Это была очередная страшная догадка. Конечно, агент Магистериума был предельно недоволен тем, что она явно превысила полномочия, прервав совершение Таинства, и именно он стоит за тем, что Озимандиас был отре… «Ози! Нет! Этого же не может быть!» — голос возвращался к миссис Колтер, и она вновь разговаривала вслух с пропавшим деймоном, не обращая внимания на то, что кто-то мог её услышать.       Воспоминаниям было ещё труднее, чем растрёпанным мыслям, прорваться в несчастную голову Марисы. Помимо мелькающего перед глазами золотистого Ози, ещё одним ярким пятном был устроенный панцербьорном взрыв энергетического узла на Операционной Станции в Больвангаре и за ним нечто, вызвавшее сильнейшую боль в области копчика, там, где животным полагается иметь хвост. Неужели именно так происходит то, что Магистериум со свойственной ему стыдливостью называл «отрывом». Всё, что произошло потом, было словно стёрто из её памяти до того самого момента, когда она открыла глаза в этой чёртовой комнате, лёжа на широком и жёстком, видимо, металлическом столе, и не увидела Ози… Никакой обстановки, если не считать двух металлических стульев и её импровизированного ложа. И никого рядом…       — Ози! Вы видели Ози! — этот крик был адресован вошедшему человеку в короткой чёрной сутане, так похожей на форму канцеляристов Женевского Папы Иоанна Кальвинуса XXIII, — имейте в виду, у меня много друзей среди ближнего круга его Святейшества, и Вам не следовало бы проделывать со мной…       Только в этот момент миссис Колтер заметила, что пришелец был СОВЕРШЕННО один. «Где его деймон?» В довершение всего, лицо было настолько спокойно и бесстрастно, что напоминало восковую маску. Точь-в-точь, как у тех детей из Больвангара. Отделённых… Подозрение было настолько пугающим, что тень пропавшего Озимандиаса на какое-то время перестала терзать Марису. «Видимо, в наших недрах эксперименты с деймонами велись уже давно, а я-то думала, что мы — первые. Кто-то обошёл нас и вывел этот великолепный экземпляр — какая полнейшая стерильность и невосприимчивость к Пыли…»       — Я не понимаю Вас, — вежливо и бесстрастно ответил человек в чёрном, — я пришёл объявить Вам, неизвестный объект человеческого происхождения, что Вы обвиняетесь в эмоциональном преступлении. К тому же, анализ Вашей крови показал, что Вы ни одного раза в течение жизни не принимали прозиум. Вам должно быть известно, что каждый из этих проступков не оставляет Вам шанса избежать Процедуры. Меня зовут Эррол Партридж, я грамматон-клерик первого класса, и я очень надеюсь на Вашу откровенность…