Двуличные

Глава 7. Боль POV Джаспер Всё было предельно сложно. Я не верил Каю Вольтури. Недоверие жило на уровне инстинктов, но не хватало доказательств. Фактически их вообще не существовало. Он был абсолютно чист по отношению к Элис. Это подтверждали мои люди, шпионившие за ним на протяжении нескольких дней, это подтверждал его наставник — Эдвард, но этого было мало, чтобы убедить моё подсознание в его безгрешности и адекватности намерений. К тому же Эдвард Каллен с каждым днём всё сильнее отдалялся от меня, и я терял в него веру. Особенно после последнего случая, который мне и предстояло рассмотреть. — Лорд, ты уверен? — обратился я к сидящему напротив кудрявому мужчине в неизменном свитере и темных очках. Учитывая, что мы сидели в помещении, тем более неярко освещенном, последние выглядели нелепо. — Если бы я не был убежден, то не стал бы поднимать эту тему. У меня нет основания клеветать на мистера Каллена, я в здравом уме и светлой памяти. — его губы изогнулись в еле заметной усмешке. — И заявляю, что убийство Карла — это убийство невиновного человека. Услышать такое никто из присутствующих не ожидал. Я оглядел собравшихся людей. Скользя взглядом по их лицом, находил в глазах как минимум удивление, а кто-то даже поперхнулся водой и сильно раскашлялся. А что делал Эдвард? Готов поспорить, его шокировало такое заявление: Кровь прилила к лицу, окрасив кожу в насыщенный розовый оттенок. Он был зол, свиреп и очень опасен, но не опаснее меня — его босса, его друга, чьё доверие он предал, совершив ошибку, стоившую жизни невинного человека. Убивать — не мое хобби, убивать — это вынужденная мера, кара за тяжелые ошибки. Но если я собственными руками лишаю жизни человека невиновного, то какое наказание предназначено мне? Ведь тому, кто осуществил приговор, достаётся не меньше, чем тому, кто его вынес. Единственное, в чём я не успел до конца разобраться, — это действительно хоть и глупая, но непростительная ошибка, или же намеренное желание избавиться от приближенного ко мне человека? Судя по бурлившим эмоциям Каллена, он готов на всё, чтобы защитить себя. Но проблема в том, что ему могла быть и не нужна защита, если это случилось не нарочно — достаточно представить точные сведения, объясняющие его безжалостное решение. В таком случае мою ненависть испытают на себе недобросовестные источники информации Каллена, а не сам юрист. Но если эта «оплошность» оказалась неслучайной, то про Эдварда можно сказать, что он был не просто в шаге от глубочайшей пропасти, на дне которой торчали острые валуны, а ходил над ней по лезвию ножа. — Эдвард, ты можешь это объяснить? — Фрэнк решился задать вопрос, который и так крутился у всех в голове. — Да что тут объяснять?! Полученные мной данные были абсолютно точны! Я перепроверял! — возмутился Каллен. Он по-прежнему оставался на месте, но только лишь по причине недавно полученной пули в ногу и необходимости передвигаться осторожно и с костылями. Каллен нервничал, поэтому развязал галстук и кинул его куда-то в сторону. — Лорд, у тебя есть доказательства вины этого мальчишки? — вопросила Нани, как обычно пренебрегая уважительной формой обращения. — Конкретно мистеру Каллену я ничего не предъявляю. Я лишь констатирую факт его неверной осведомлённости. — Поймав на себе по-прежнему вопрошающий взгляд женщины, программист решил всё-таки ответить прямо: — Да, есть. — По-моему, здесь всё понятно, — бросила Нани и откинулась на спинку стула. — Мне не понятно, Ли. Я не понимаю Каллена. Ты поступил глупо и доверился плохому источнику, или же ты поступил глупо и не сумел скрыть правду? — неожиданно для всех подал голос прежде держащийся в стороне Ридиан. Он, в принципе, не славился говорливостью, поэтому в беседу вступал редко. — Я не виноват! — совсем уж заполошно закричал Эдвард. Закатив глаза на этот концерт, я собирался прекратить цирк, но высказаться хотелось всем. — Эдвард, блядь! — взорвался Эммет. — Либо ты признаешься, что кретин и допустил серьёзный промах, либо ты сольёшь все явки и пароли, расскажешь нам, на кого ты, чёрт возьми, работаешь! Каллен растерялся и умолк. Замолчали и все остальные, ожидая развязки. — Ладно, это действительно была моя ошибка. Вероятность того, что Карл виновен, приравнивалась к пятидесяти процентам. Я округлил, сверлил всё, что знаю о твоём водителе, Уитлок, и решил, что он виновен. Я ошибся, ясно вам? — упершись взглядом в стол, признался Эдвард. — Сукин ты сын, Каллен, — подвёл итог Фрэнк и, получив мой незаметный одобрительный кивок, выстрелил точно в левое плечо Эдварду. — Мы ещё проверим твои слова, Эдвард. Собрание закончено. Эммет, не вздумай помогать ему, — предостерёг я друга и покинул подвал, с удивлением обнаруживая капли крови на рубашке. Дождавшись, когда все покинули дом, я, не переодеваясь, вновь спустился и прошёл в свой личный спортивный зал. Сняв дорогие запонки, а затем закатав рукава бывшей некогда белоснежной рубашки, отправился к груше, чтобы наконец-то выместить гнев. Это можно было бы назвать «бой-терапией» по аналогии с знаменитой, но малоэффективной «арт-терапией». Следующий час я срывался на груше, а когда, наконец, умерил пыл, по привычке достал мобильный и перешел на контроль за видеокамерами в комнате Брендон. Достаточно было всего однажды услышать «Вольтури», как я вновь потерял над собой контроль и очнулся, когда уже влетал в её спальню. POV Элис Нервная истерия, возникшая на почве столкновения с Уитлоком в спальне, подходила к своему логическому завершению. Я так долго злилась на него, гипнотизировала взглядом входную дверь, ожидая, когда он вновь ворвётся в мою комнату, что когда наступило долгожданное затишье, просто не поняла, что происходит. Я была полна уверенности в том, что меня никогда не отпустит желание высказать ему все нелицеприятные слова, которые беспрестанно прокручивала в уме, боялась, что никогда перестану мысленно воспроизводить сцену, когда он разбивает мой телефон и говорит слова, возбуждающие во мне волну гнева и абсолютного непонимания: «Ты больше никогда не будешь общаться с Вольтури». Но внезапно всё оборвалось, и случилось это, когда на смену пасмурному дню пришла беззвёздная ночь. Прислушавшись, я поняла, что до меня не доносится ни единого звука, намекающего на бодрствующего Джаспера, поэтому решила спуститься и чем-нибудь перекусить. Осторожно, стараясь не делать лишних движений и мечтая не встретиться лицом к лицу с Уитлоком, я спустилась на кухню, где, к великому сожалению, ничего съедобного не нашла. Однако не успела я расстроиться, как до меня донёсся звук, очень похожий на скрип кресла. Я замерла и прислушалась, но так больше ничего и не услышала. В подобном нервном состоянии я почему-то подобные непонятные звуки списывала на сверхъестественных существ, но всё же, содрогнувшись от какого-то неприятного ощущения, решила, что обойдусь без еды и так же тихо, как спускалась, отправилась обратно в спальню. — Что ты тут делаешь? — хриплый голос Джаспера разрезал тишину в тот момент, когда я кралась по лестнице. Среагировав на неожиданный звук, я резко обернулась и задела локтем висящую на стене деревянную рамку с фотографией. Вот чёрт! Мгновение, и мертвенную тишину дома поразил ещё один звуковой всплеск. Столкновение было неизбежным, и я с горечью взирала на сломанную рамку, снимок с порезами от стекла и сотню мелких осколков, окруживших мои босые ноги. Медленно и осторожно я оторвала взгляд от пола и обратила его на нарушителя покоя. Уитлок одной ногой стоял на первой ступени, а другой ещё на полу, не решаясь сделать рывок вперёд, рукой он держался за перила и, подобно мне, смотрел на последствия случившегося. Я удивлённо ойкнула, обнаружив на обыкновенно каменном лице мужчины такую крайне редкую для него эмоцию как грусть. Я не могла ошибиться — это точно была она. Но с чего вдруг? Неужели Джаспера, этот монолит, неспособный на что-то более ухмылки или полуоскала, так расстроила разбитая мной рамка с фотографией? Если это действительно так, то пора и мне начать проявлять эмоции, а именно — бояться. Если своей неаккуратностью я смогла вызвать такое, то какое же наказание за этим последует? Припоминая, что совсем недавно Джаспер вытворял с моим телефоном в спальне, я неосознанно сделала шаг назад. Сказать, что это было моё очередное неудачное решение — ничего не сказать. Наступив босой ступнёй прямо на скопление осколков, дернувшись и вскрикнув от внезапно пронзившей ногу боли, я из-за смещения центра тяжести стала заваливаться назад, правда, с этим мне повезло больше. Успев зацепиться за стойки перил, я опустилась попой на ступень и дальше уже, хвала всевышнему, не покатилась, что стало моим спасением от очередной травмы. Но только благодаря этому я смогла наконец понять, увидеть расширившимися от страха глазами то, что же я натворила. Люди фотографируют, чтобы запомнить момент. Вспоминая его, они смотрят на снимок и убеждаются в том, что то, о чём они думают, действительно было. Это не игры разума или не богатое воображение, а зафиксированное на фотоаппарат воспоминание. Воспоминание Джаспера было тривиальным по меркам обыкновенного человека и опасно личным с его точки зрения. Изображение счастливой семьи, где всех, кроме Джаса, давно нет в мире живых. Что может быть хуже? Правильно, посягательство на это. Вторжение травоядного на территорию матёрого хищника никогда не приводит к счастливому концу. Вот и я, сидя в полной растерянности и закусывая губу от боли, смерено ждала своей участи. Избегая прямого зрительного контакта с хищником, я разглядывала семейный снимок. На нём — высокий мужчина с аккуратной бородкой и редкими седыми волосами (Джаспер явно пошёл в отца) нежно прижимал к себе женщину с аккуратно уложенной копной рыжий волос и блестящими зелёными глазами. Они смотрели прямо в объектив, и это были необычные взгляды. У меня возникло странное ощущения недоверия и желание поскорее отвести глаза. Как будто я смотрела не на простую семейную пару, а на тех, кто имеет определенную власть надо мной, и кому нужно беспрекословно подчиняться, а за такой пристальный осмотр последует наказание. Улыбки обоих не спасали положения. От этих людей просто веяло силой, мощью, гордостью и надменностью. Не как от Джаспера, а в сто крат сильнее. Я видела перед собой Боссов с заглавной буквы. Маленький мальчик с тёмными кудряшками разместился между мужем и женой. Он был тем солнышком, задачей которого было разрядить угнетающую обстановку. По его лицу легко было определить, что он счастлив, но, тем не менее, всеми силами пытался сдержать радостную улыбку и вести себя спокойной. Чуть сжатые пальцы отца на его плече всё объясняли. Слева от мальчишки стояла девочка с такой же укладкой, как у матери, но с совершенно другими глазами. Взгляд глубоких синих глаз, передавшихся от отца, был отрешенным, молчаливым и чуточку удручённым, а на губах — знакомая мне ухмылка. Ребенок явно чувствовал себя не на своём месте. Самого отталкивающего персонажа я оставила напоследок. Каштановые, коротко-стриженные волосы, тёмные глаза, цвет которых точно не разобрать, и очередное подобие улыбки. Но только в изгибе рта этого парня было что-то дикое, ненормальное. Безумный взгляд вкупе с оскалом вызывали неприязнь и предположения о сбое в психики старшего сына Уитлоков. Моё первое предположение было, что этот безумец и есть Джаспер, но, приглядевшись, я наотрез отказалась от этого решения. Даже Джас со своим шрамом не выглядел так отвратно и пугающе. Раз уж этот парень не Джаспер, то, видимо, мальчик с кудряшками и есть тот, кто мне нужен. Несчастное дитя, имеющее все задатки вырасти нормальным ребёнком, родилось не в той семье, чтобы их реализовать. Но он не мог отказаться от своих родителей, так же, как и я не смогла оставить Шарлотту и Фреда, несмотря на все их проступки. Семья есть семья, и это единственное в мире, что невозможно выбрать. Из мелких порезов медленно сочилась кровь, но я молчала, как и Уитлок. Не знаю, что на тот момент крутилось у него в голове, но я пыталась найти способ, как всё исправить. Хотя исправить я точно ничего не могла, но, возможно, получится сгладить углы? Или стоило прямо заявить, что своё наказание я уже получила и каждое промедление может стоить жизни? Я, конечно, утрировала, да и мужчине напротив явно плевать на мою рану, но необходимо было разбавить молчание хоть парой слов. И, к счастью, не я стала первой, кто это сделал. — Больно? — подал голос он. Сильно удивившись тому, что тишина нарушена, я сглотнула, в то время как сердце забилось чаще, и не сразу сообразила: вопрос это или выражение его чувств. Больно ему или мне? — Нет, — неожиданно для себя ответила я, возвращаясь к магнитом притягивающим меня зелёным глазам. В темноте их было трудно отыскать, но я это сделала. Глядя на него, я понимала, что из моего рта вылетела не очередная чушь, а искренняя правда. Нога перестала ныть, как только я увидела его боль. Он показал мне её, открылся, и я не смогла это проигнорировать. Я как будто бы почувствовала сильный порыв ветра, настолько сильный, что можно объявлять штормовое предупреждение. А если ты вдруг оказался в такую непогоду на улице, то ощущаешь только то, как тебя сносит с пути, ты беспомощен и не можешь сделать шаг, ноги подкашиваются, а в ушах звенит дикий, усиливающийся с каждой секундой нечеловеческий вой стихии. Да, это была его боль, с силой обрушившаяся и на меня. Он, кажется, копил её вечность, и сейчас пришла пора показать хоть кусочек того, что скрывает его израненная душа. — Джаспер, — отчаянно выдавила я, ощущая, как слеза за слезой падают на обнаженные ноги. Единственное моё желание в этот момент — помочь ему. Облегчить его участь, сделать счастливее, освободить его от столь болезненных чувств. Я знаю, в жизни он страдал множество раз. Я знаю, он ни разу не показывал своё горе. Я знаю, что рано или поздно ему нужно это сделать. И я знаю, что готова быть рядом с ним в этот момент, но сейчас не хочу, чтобы он испытывал эту боль. Я чувствую, что придёт время, и мы снова вернёмся к этому, но сейчас я не могла допустить этого. По сути, внешне Джаспер снова стал выглядеть непроницаемым и холодным. Он стоял, так и не сменив позы, ни один мускул так и не дрогнул на лице. Но на ментальном уровне всё было по-другому. Вероятно, когда меня называли сильным эмпатом, это были не просто слова, и сейчас я чувствовала всё, что и он. Я видела его изнутри, но мне важно было коснуться физической оболочки, чтобы пробудить его. Собрав все силы и крепко держась за перила, я с огромным трудом, но с ещё большей решительностью, преодолела эти немногие ступени, разделявшие нас и, когда оказалась уже слишком близко, вцепилась в его плечи и уткнулась головой в его крепкую обнаженную грудь. Почувствовал тепло его тела, услышав, как замедляется его сердцебиение, ощутив лёгкое шевеление, я успокоилась. Кажется, успокоился и он. — Бессонница — не повод носиться по всему дому, — сказал Джаспер, и я расплылась в блаженной улыбке, когда осознала, насколько мы оказались близки. — В этом замке больше нет развлечений. — Поэтому ты решила, что ходить по стеклу будет веселее, чем смотреть телевизор? Он заговорил про стекло, и его голос ни на секунду не дрогнул. Но зато моя нога наконец-то дала о себе знать. Покалывания очередной раз напомнили, какая я безобразная тупица. — Чтоб ты знал, это не входило в мои планы, — смело ответила я, всё ещё опираясь на Джаспера и утыкаясь носом в его тело, жадно вдыхая его запах. — В мои тоже, — пробормотал Уитлок, и второй раз за двадцать четыре часа взял меня на руки. Позволяя мне обвить руками его шею, он тем самым впускал меня в свой мир. И хоть я уже была там, но с каждым таким маленьким жестом начинала чувствовать себя увереннее и спокойнее. Через несколько минут я уже сидела в его ванной комнате. Я не знала, что планировал делать Джаспер, но посадил он меня на столик с мраморной раковиной. Учитывая, что на мне были только короткие пижамные шорты и свободная футболка, а я сидела, слегка раздвинув ноги, это выглядело, на мой взгляд, более, чем просто вульгарно. Я бы назвала это позу грязной и… горячей? Хотя, если судить по последнему критерию, то я явно проигрывала Джасперу и его голому идеальному торсу. Пока я бесстыдно рассматривала тело мужчины, отвлекаясь таким образом от боли, он ходил по комнате, открывая подряд все ящики и заглядывая на полки, вероятно, пытаясь найти что-то. Когда Уитлок поворачивался ко мне спиной, я буквально задерживала дыхание. Никогда не считала себя девушкой из разряда «хочу, чтобы я была за своим мужчиной, как за каменной стеной», потому что не понимала, что скрывается за этим странным понятием. В тот момент же, скользя взглядом по широкой, мускулистой, обезображенной шрамами разной глубины и размеров спине, понимала, что это именно то, о чём все говорят. Передо мной стоял Воин, которому, кажется, я готова была доверить всё, и даже такую сложную штуку как жизнь. — Элис, — позвал Джаспер, заставляя меня очнуться от размышлений и вернуться в реальность. — Сейчас я вытащу осколки и затем всё обработаю. Советую не дергаться и стиснуть покрепче зубы — будет совсем не щекотно, — серьёзно предостерёг Джас, уже приближаясь ко мне с целым хирургическим набором, от вида которых закружилась голова. — А ты, — я сглотнула, — ты не мог бы вызвать доктора? Ну, знаешь, человека, который сделает это быстро, безболезненно и качественно? — поинтересовалась, широко раскрытыми глазами наблюдая за тем, как мужчина обрабатывает металлический пинцет. Чёрт! Я не боялась крови, не пугал меня и Джаспер с этими опасными инструментами в руках, но вот явное отсутствие у мужчины медицинского образования настораживало. — У меня есть опыт, — спокойной ответил зеленоглазый хищник. — Ха, кто бы сомневался, — всеми силами вжимаясь в раковину и безумно усмехаясь, парировала я. Да уж, только в этом ничего смешного не было, и каждый мой смешок был явным признаком надвигавшейся истерики. Джаспер сходил за табуретом и поставил передо мной. Сев на него, он мельком окинул меня оценивающим взглядом, а затем взялся за мою левую лодыжку и слегка потянул на себя. Его тёплые пальцы на моей коже казались кусочками льда. От нервов и непонятно откуда взявшегося стеснению меня бросило в жар, да так сильно, что казалось, у меня невероятно высокая температура, и я остро нуждаюсь в жаропонижающем. — Не трясись, — не отрывая взгляда от моей ноги, предупредил Джас. — Посмотрела бы я на тебя, когда бы тебе в полевых условиях делали операцию, — не сдерживаясь, выпалила я. — Не полевые условия, а стерилизованная комната, и не операция, а обработка раны. Конечно, на каждый мой аргумент у него был припасен контраргумент. Закатив глаза, я почти расслабилась, и Джаспер начал действовать. Ну всё, если я вытерплю это, значит, в этой жизни мне уже ничего не страшно. Уитлок действовал быстро, чётко и аккуратно. Несмотря на все мои опасения, он держался как профессионал. По крайне мере, лицо у него было серьёзным, и он был полностью поглощен процессом. Не знаю точно, сколько осколков успели впиться мне в кожу, но, кажется, это длилось вечно. Каждый раз, когда он пинцетом проникал мне в рану, я тихо вскрикивала и дёргала ногу, но хватка Джаспера была настолько сильной, что у меня просто не получалось вырваться. Я чувствовала, что происходило что-то важное. Важное и совершенно для нас не характерное. Я бы никогда не смогла сидеть и смиренно терпеть боль, в то время как почти незнакомый для меня мужчина будет сидеть у меня в ногах и вытаскивать осколки из лодыжки. Джаспер наверняка не смог бы провести подобное с другой девушкой — не чувствовал бы необходимости своего вмешательства. Но мы переступали через себя. Почему? Уверенна, что никто из нас не знал ответа на этот вопрос. Мы были марионетками в руках наших чувств и обстоятельств. — Открой глаза, — попросил или же всё-таки разрешил Джаспер, и я повиновалась. Он уже избавился от всего стекла и обработал мои раны мазями. Выглядел при это всё таким же нейтральным и равнодушным. Только капелька пота на лбу выдавала, что он занимался чем-то с особым усилием. — Спасибо, — неуверенно поблагодарила, протягивая руку к обработанному и даже перевязанному месту. Джаспер намеревался убрать ладонь, но я уже дотянулась. Мы коснулись друг друга лишь на секунду, и этого было достаточно. Достаточно как капли горючего для разжигания костра. Момент, и руки Уитлока оказываются на моих бёдрах, а сам он уже свысока глядит на меня. Привычный лёд в глазах наконец дал трещину, и на смену пришло горячее, страстное желание. Красноречивее его взгляда говори только пальцы, медленно, но верно движущиеся в сторону шорт. — Джаспер, — прошептала, глядя ему в глаза. Левой рукой он притянул моё лицо ближе и замер. Я одновременно разочарованно и удивлённо захлопала ресницами, не понимая, почему мужчина остановился. Наше сбивчивое дыхание, бьющиеся невпопад сердца, сжигающие изнутри чувства говорили только о том, чтобы мы не останавливались. Но он где-то нашёл в себе кнопку паузы и нажал на неё. Почему, Джас? Он выжидающе смотрел на меня, а я возвращала ему вопрошающий взгляд. Да, до меня дошло не сразу, но всё-таки дошло. Он ждал, чтобы этот последний шаг совершила я, приняла собственное решение, пока всё не зашло слишком далеко. Он давал мне позволение сделать свой осознанный выбор, чтобы никаких обвинений о принуждении в его сторону далее я выставить не смогла. О да, я удивилась, что в данный момент Джаспер настолько сильно уважает мои границы. Или это была просто уловка? Впрочем, пауза, которую он сделал, оказалась полезной и действительно заставила меня включить мозги и подумать о том, что я делаю. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем я окончательно определилась.