Космическая пыль

      Молчание окружило их. И на фоне этого безмолвия они понимают, как всё-таки сейчас тихо. Не слышно: ни людей, ни животных, ни птиц, ни даже ветра.       — Никому из нас не могло показаться… — Тсуна не поднимая взгляда, садится на камни, с Ламбо на руках, недалеко от Бьянки и смотрит куда-то в пустоту, сквозь разрушенные дома и стоящий в округе дым. — Кен, ты ведь говорил, что слышал собак?       — Да, было такое… — юноша на мгновение задумывается, смотря в небо. — Мы тогда отходили от Кокуе.       — Чикуса, а ты… — Бьянки немного поворачивает голову в сторону дождя.       — Да, я что-то видел, но сказать точно не могу.       — Вы точно уверены, что вам не показалось? — Киоко прижимает руки к груди, чувствуя под пальцами стук собственного сердца.       — Троим одновременно, вряд ли, — Ямамото чуть усмехается, смотря в небо. Принесли они уж не самые лучшие вести.       — Давайте сначала разберёмся с ранеными и едой, а после вернёмся к этой теме? — Бьянки хлопает рукой по плечу Тсуну, немного улыбаясь. Для неё это странно. Ощущать себя самой старшей в этой компании, но она прекрасно понимает, что главным здесь останется Тсуна. Небо, останется небом навсегда, даже если его закроют тяжёлые и мрачные тучи.       — Хорошо. Тогда…       — Тсуна, я сначала разберусь с рукой Хибари, а потом к Бьянки-сан подойду, — Рёхей перебивает Тсуну, который лишь чуть улыбается и кивает, обращаясь к остальным.       — Киоко-чан, можешь поискать, что-то для Хром?       — Да, когда мы были в аптеке, я нашла парочку нужных лекарств, просто ещё раз сверюсь с инструкцией, — девушка чуть встряхивает волосами и садится возле коробки, пытаясь найти одной ей известную вещь.       — Тсуна, что вы принесли? — Бьянки всё так же держит руку на ране, но понимает, что дело, наконец, сдвигается с мёртвой точки. Со стороны Хибари слышится шипение, на что она про себя мимолётно улыбается. Каким бы не было грозным и холодным облако, кажется, изменения настигнут и его.       — Еду, преимущественно консервы, воду и всякую мелочь, — Тсуна встаёт с камней, оставляя Ламбо возле Бьянки, и осматривает пакеты.       — Давай сюда, не будем сидеть без дела, разберёмся, что будем есть сегодня, а что отложим. — она на мгновение прикрывает глаза, но тут же открывает их, смотря теперь на Хаято с улыбкой. — Не беспокойся, я скоро поправлюсь.       Юноша лишь фыркает, отворачивая голову и сдерживая предательскую улыбку. Они все ещё брат и сестра, да и навсегда останутся ими.       На самом деле Рёхею неприятно видеть опять эту рану. Сколько он пробыл в боксёрском клубе, сколько дрался, получал огромное количество ран, но таких не видел никогда. И уж точно он не мог представить, что когда-нибудь ему придётся, встретиться с таким. Но всё же те дни явно прошли не зря, так как дали немалый запас медицинских знаний.       Аккуратно, почти буквально, отодрав тряпку от раны, он сдержал в себе рвотный позыв. Кровь все же подсохла, да и пламя солнца помогло немного коже зарасти. Сасагава тянется в ближайший коробок и достаёт оттуда бутылочку с этиловым спиртом и кусок марли. Он быстро немного протирает спиртом руки и мочит марлю, которой проходится по краям раны, стирая кровь и грязь. Хибари еле слышно шипит, но становится понятно, что ему больно даже от таких действий.       В это же время Киоко, наконец, убирает длинную инструкцию и достаёт само лекарство, а за ним и шприц. Вот только её руки дрожат – она никогда никому не делала уколов, а тут ещё в такой ситуации.       — Успокойся… — Кен чуть отворачивает голову в сторону, смотря на разрушенный дом.       Она кивает и, открывая упаковку, достаёт шприц и тут же наполняет его лекарством. Дрожь быстро проходит, когда рука уже немного непривычным движением протирает проспиртованной ваткой, небольшой участок плеча, в который незамедлительно вводится небольшая игла.       — Жаропонижающее должно будет подействовать где-то через полчаса, вот только вряд ли она сразу очнётся, она, похоже, очень ослабла… — Киоко убирает шприц, зажимая небольшую ранку на плече девушки чистой ваткой.       Фуута и Ламбо сидят возле Тсуны и Хаято с Бьянки, которые разбирают продукты. И-пин находится неподалёку наблюдая за всем. Ей очень непривычно понимать, что сейчас она действительно очень далеко от своего учителя, далеко от остальной планеты.       — И-пин, иди к нам, – зовёт её Тсуна.       — Бегу! — но разве это страшно, когда есть такое небо?       Рёхей тяжело выдыхает, завязав последний узел на бинтах. Он опять применил пламя солнца, которое ещё немного подлечило рану. Сасагава даже представить себе не мог, что возможно лечить такие раны. Но даже сейчас их работа ещё не закончена.       — Бьянки-сан, ваша очередь, — он встаёт и подходит к девушке, которая лишь коротко кивнув, откидывается на спину, убирая от раны руку. Хаято стоит рядом, внимательно наблюдая за каждым действием солнца.       Сасагава аккуратно поднимает майку на животе девушки, и чуть облегчённо выдыхает. Рана не сильно глубокая и возможно, если у него хватит сил, то он сможет вылечить за один раз, хотя…       — Я могу сейчас залечить рану, но не стоит сильно напрягаться какое-то время, а ещё лучше будет, потом ещё подлечить разочек.       — А так все нормально? — Хаято чуть хмурится.       — Более менее, — Рёхей кивает и тут же обращается к сестре. — Киоко, подай бинты и спирт.       — Хорошо… — Девушка быстро поднимается и, достав с разных коробков упаковку бинтов и бутылочку спирта, отдаёт их брату. Юноша опять немного смачивает руки спиртом и мочит им же бинты, свёрнутые в некое подобие небольшой тряпочки. Рука почти профессионально проходит возле раны, убирая грязь, однако как в случае и с Хибари, бинты приходится менять, и заново уже чистым куском промывать рану. Бьянки щурится и шипит, кусая губы. Спирт довольно сильно печёт, особенно там, где корочка крови слезает и показывается рана.       Среди ребят стоит тишина, все затаив дыхание смотрят за процедурой. Хибари про себя успокаивается — хорошо, что, когда Рёхей перевязывал ему рану, на него не было акцентировано столько внимания. Наконец, Сасагава убирает бинты и, чуть прикусив губы, зажигает на своих руках чистое пламя солнца, игриво переливающее по пальцам. Кисти еле касаются раны, но Бьянки тут же начинает кричать, пытаясь уйти из-под пламени.       — Гокудера, держи её! — Хаято на миг растерявшись, прижимает сестру обратно к камням, пытаясь ограничить её возможность двигаться, на помощь ему приходит Такеши, помогая с другой стороны. Девушка продолжает попытки вырваться, но через пару секунд успокаивается и ослабевает на руках брата. Рана на глазах начинает зарастать, начиная с самого глубокого участка. Бьянки на руках Хаято чуть подрагивает, сжимая одной рукой его предплечье. — Сейчас лучше?       — Да… — из её горла вырывается хрип, и она немного кашляет. — Сначала сильно зажгло, будто приложили раскалённое железо. Сейчас просто тепло…       Она закрывает глаза, откидывая голову на плечо брата, окончательно расслабляясь. В эту же минуту Рёхей гасит пламя и садится на камни, тяжело дыша. Это лечение отняло у него много сил, да и не только у него, Бьянки похоже тоже сильно устала, зато сейчас от раны оставалась небольшая царапина, которую можно даже не перевязывать бинтами, главное через пару дней подлечить ещё раз.       — Рёхей… — Он сначала и не верит, что так может звучать голос Хаято, который опускает майку сестры и обнимает её, прижимая губы к розовым волосам. — Спасибо…       Сасагава лишь чуть улыбается, чувствуя умиротворение, которое тут же лопается, словно воздушный шарик, как только он вспоминает об ещё одной девушке. Миура Хару…       — Ладно, осталось последняя… — он поднимается и подходит к ней, слыша как к нему подходят Киоко и Тсуна.       — Можно ли что-то сделать? — девушка еле шепчет, смотря, как брат аккуратно осматривает ноги девушки, немного ворочая их.       — Во-первых укрыть её, чем-то, не то она замёрзнет, — Тсуна кивает, подумывая, где можно найти такую вещь, что бы могла согреть девушку. — Просто вывих на обеих ногах, можно вполне вправить, однако… — Он замолкает, понимая, что что-то тут не так, однако, не понимает что именно. — Я не знаю, она может очнуться, так что нужно будет лучше кому-то подержать её, на всякий случай.       Тсуна кивает и подходит, присаживаясь возле Миуры. Рёхей ещё с какое-то время осматривает ногу и делает резкое движение, слышится небольшой хруст и нога возвращается в нормальное положение. Девушка совершенно не двигается, так и оставаясь без сознания. Савада уже выдыхает, думая, что Хару вообще вряд ли очнётся от боли. Сасагава касается левой ноги и проделывает с ней тоже самое, вот только в этот раз девушка резко подрывается, но Тсуна резко её останавливает и прижимает к камням.       — Тихо, Хару-чан, всё нормально… — до неё всё доходит словно сквозь туман, она хмурится, пытаясь всё рассмотреть и, наконец, на фоне серого неба различает силуэт Савады.       — Тсуна-кун… — её тихий шёпот заставляет Киоко отмереть и кинуться к ней.       — Хару-чан! — Сасагава обнимает её, еле сдерживая слезы.       — Киоко-чан, что происходит… — Миура кашляет, отмечая спёртый воздух и жуткую боль в левой ноге.       Сасагава замирает, не зная, что сказать.       — Если коротко, то… — Тсуна присаживается рядом, немного с грустью смотря на девушку. — Упал метеорит и произошло землетрясение… — следует небольшая пауза и он добавляет, — мы похоже единственные выжившие…       — Ч-ч-т-то? — девушка шокировано смотрит на него и осматривает всё вокруг, понимая, что все вышесказанное, похоже, правда.       — Тише, Хару-чан, тише… — Киоко немного её укачивает, обнимая и что-то шепча на ухо. — Как твои ноги?       — Не знаю… — девушка пытается сесть, с чем ей помогают Сасагава и Савада. Она смотрит на свои ноги, не отмечая ничего кроме небольшой боли в левой ноге. — Левая немного болит в колене… — но тут девушка замирает и начинает дрожать, тихо шепча. — Не чувствую… Не могу пошевелить… — Миура прислоняется к плечу Тсуны, начиная плакать, от чего он испуганно замирает.       — Хару-чан, что такое? — он обнимает, видя, с каким ужасом на подругу смотрит Киоко.       — Не чувствую правую ногу совсем… — всхлипы становятся громче и девушка все больше прижимается к нему.       — Похоже, что-то с нервами… — Рёхей, сидит рядом осматривая ногу и выдыхая, встаёт. — Здесь я ничем помочь не могу. С этим разбираются только доктора.       — А откуда у тебя вообще столько знаний в медицине, — Хаято все так же обнимает сестру, которая, похоже, уже приходит в себя и смотрит на Тсуну с девушками.       — В боксёрском клубе были разные случаи и не всегда успевали дожидаться медсестры или врача, — Сасагава садится на камни, немного выдыхая. — Вот и научился за это время некоторым вещам.       — Ну ладно, — Тсуна немного молчит и продолжает. — Раз практически все очнулись, давайте поедим, а потом будем думать, что дальше делать.       Все кивком соглашаются и Киоко идёт к пакетам с едой. К ней подходят Ямамото и Фуута, помогая в чем-то. Девушка слушает, что ей подсказывает Бьянки. Ребята все так же молчат, поэтому слышно лишь шуршание пакетов и упаковок. Ламбо и И-пин крутятся вокруг девушки, что-то ей тихо шепча. Вскоре она разносит всем по отдельности пластиковые тарелочки, на которых разложены консервы.       Все едят молча, почти ни на кого не смотря. Тсуна только сейчас, понимает, что выбор взять обычные пластиковые вилки и ложки, было хорошей идей. Он так же продолжает сидеть возле Хару, иногда поглядывая на неё. Девушка явно озадачена происходящим, можно сказать, даже напугана, но то и ясно. Оставаться смелым в такой ситуации, а тем более спокойным, просто невозможно.       Вскоре все заканчивают с едой, и Киоко так же молча поднимаясь, собирает у всех пластиковые тарелочки и складывает их в заранее подготовленный пакет.       Опять наступает тишина. Все молчат, хотя это безмолвие добивает их, однако, никто не может найти подходящих слов, чтобы начать разговор. В этой пустоте слышно лишь их дыхание и тихий ветер. Кружащие в воздухе снежинки пепла продолжают сыпаться с неба, словно снег зимой, всё больше и больше укрывая землю мягким, серым ковром.       — Ладно… — Тсуна устало выдыхает и прикрывает глаза, ощущая, как к нему крепче прижимается Хару. — Если мы будем просто молчать, то ни к чему не придём… Что нам делать дальше? Есть у кого-нибудь идеи?       — Может, поищем, что-то хоть напоминающее дом, ибо под открытым небом мы долго не протянем, да и холодает по ночам, — после недолго молчания предлагает Чикуса.       — Но ведь все дома, что мы встречали на пути были разрушены, или непригодны для жилья, — Киоко тихо говорит, смотря на Хром, тяжело дышащую и с румянцем на щёках.       — Не все… — Хибари отвернув голову в сторону, жмурится от ветра дующего прямо в лицо. — На севере города, пару лет назад начали перестройку района со специальной системой домом, способных выдержать природные катастрофы, ну или хотя бы часть их.       — На севере?! — Тсуна чуть закусывает губу и медленно встаёт, кивая Киоко, которая тут же подсаживается к Миуре. — Далековато…       — Если пойдём сейчас с остановками, то до вечера доберёмся, — Хибари переводит взгляд на юношу и смотрит довольно строго, все же пытаясь понять, с чего вдруг Савада пошёл за ним в школу, и от чего сейчас кажется, будто пламя сходит с ума, пытаясь подстроиться под новое небо — сильное и тёмное.       — Бьянки, сможешь идти? — Тсуна подходит ближе к Гокудере и смотрит на неё, та чуть кивает, поджимая губы. — Ну… Тогда, что… Пойдёмте? — он чуть несмело обводит всех взглядом и хмурится. Ребята немного вздрагивают и кивают.       — Тсуна-кун, а что… С воем… — Киоко чуть сжимается и украдкой смотрит на него.       — Я не знаю… Давайте сначала разберёмся с «убежищем», а там посмотрим, что будем делать дальше.       Все смотрят на него, а Тсуна не понимает, что сейчас в нём видят. Не знает, что в глубине глаз искрится темно-яркое янтарное пламя, а ветер заигрывает с его волосами и путает в них пепел. Не видит, своего уверенного выражения лица, которое совершенно отличается от того, на битве неба. Но понимает, что сейчас всё по-другому и никогда как раньше не будет. Они всё равно изменятся.       — Ну, тогда думаю надо собираться, — шатен упирает руку в бок и обводит взглядом всех ребят. — Кен, сможешь понести на руках Хром? — юноша чуть кивает, но тут вздрагивает, когда говорит Рёхей.       — Тсуна, я её понесу, а он пусть наберётся сил, — тут обращается именно к Джошиме. — Ты и так неотступно возле неё столько времени сидишь.       — Хорошо, — ему ничего не остаётся, как согласиться, сжимая крепче хрупкую ладонь девушки.       — Хибари-сан, вы… — Тсуна не успевает договорить, как Кёя уже кивает, оторванная рука никак не помешает ему идти. — Надо, что бы ещё кто-то понёс Хару, она не сможет идти, — Он внимательно осматривает и натыкается взглядом на Ямамото. — Такеши, поможешь, хорошо?       — Без проблем.       — Киоко-чан, если что поможешь Бьянки? — Сасагава кивает, переводя взор светло-карих глаз на девушку. — Хаято, Чикуса, Кен и я понесём коробки, с пакетами.       — Тсуна-нии, я тоже могу, что-то понести, — в разговор встревает Фуута, смотря упрямо на юношу.       — Возьмёшь какой-нибудь коробок с лекарствами то, что полегче.       — Хорошо.       Тсуна осматривает всё вокруг и кивает, все начинают понемногу собираться. Киоко поднимает с камней его портфель и вешает себе на плечо, чуть улыбаясь ему, и шепчет что-то Хару.       С неба продолжает сыпаться пепел, мелкий мягкий, и ребята не представляют насколько ядовитый. Восточный тёплый ветер треплет их волосы, путая в них серые снежинки. Где-то далеко за горизонтом, опять раздаётся вой и Тсуна, держа в руках пакеты, останавливается, оглядываюсь туда, вдаль, где их что-то ждёт, причём явно не радостное.

А ведь это только начало их пути.