***
Тренировочный зал встречает Хром лёгкой прохладой и светом люминесцентных ламп. Не то чтобы в остальном доме теплее, но тут явно температура на пару градусов ниже. Её немного оглушает звук выстрела, проходящий эхом по всему помещению, но не пугает. Нет, за последние несколько дней, они достаточно наслушались выстрелов, из-за частых нападений мутировавших собак, поэтому они не пугают. Страх вызывает вой тварей и дикие крики по ночам. Она прикрывает дверь и присаживается возле стены, сжимая в руках трезубец, и смотрит на Кена с автоматом в руках. Докуро чуть наклоняет голову в бок и создаёт иллюзорные наушники, почти такие же, как у него, и от следующего выстрела вздрагивает чуть меньше, иллюзия немного, но спасает уши от оглушающих звуков. Юноша, похоже, её не замечает, ну и хорошо. Пальцы сжимаются на древке трезубца. Распущенные волосы прикрывают правый глаз, в котором странно пульсирует пламя тумана, создающее иллюзию органа. Она так и не рискнула посмотреть в зеркало на него. Боится. Хром осматривает фигуру Кена, ощущая чистое пламя солнца, которое её спасло. Она не понимает, что с ней происходит. Её до чёртиков пугает эта странная пыль, появляющаяся из пламени тумана, причём только на улице. Не ясно, как она отличила грязное пламя от чистого, ведь после её слов, о том, что она сразу почувствовала разницу между двумя дождями, Хаято не моргая смотрел не неё несколько минут. Ей это вообще не нравится. Почему всё самое странное происходит с ней? Пламя, пыль, и эта странная тянущая боль в иллюзиях, про которую она так никому и не сказала. Кен, выпустив целую очередь в мишень, устало выдыхает, опуская руки вниз, при этом стягивая с себя защитные наушники, и оборачивается к двери. Его, похоже, совсем не удивляет присутствие девушки в зале. — Чего на холодном сидишь? — он медленно подходит к ней и садится рядом, разминая шею. — Ты сам на холодное сел… — её голос звучит как всегда тихо, но из-за эха разносится по всему помещению. — Устал, — Кен откидывает голову назад, прижимается затылком к стене и закрывает глаза. — Твоё пламя… С ним всё хорошо? — Ты сам знаешь, — она шепчет тихо, подтягивая коленки ближе к себе. — Я совсем не знаю, откуда берётся пыль. Не представляю. — Ты боишься. — А?.. Нет, я не… — Боишься. Это понятное дело. Ты всё-таки туман, и твоя задача обманывать реальность, а не создавать что-то новое. — Но иллюзия искажает её, и этого тоже достаточно. — Просто попробуй разобраться в своём пламени. Сколько бы мы все не молчали, но пламя меняется у всех нас. Даже моё. Поэтому самое действенное и правильное для всех будет — это разобраться с ним. Ты создаёшь пыль на улице, так попробуй разобраться там с ней. Ну что там делают иллюзионисты? Чувствуют, представляют, воображают… — Кен… Я сильно слабая? — юноша ошарашенно поворачивает голову в её сторону. — Киоко-чан и Хару-чан и те тренируются и сильнее меня. Он смотрит на неё недолго, после чего встаёт с холодного пола. — У тебя есть иллюзии. Но физически ты очень слаба, — девушка прикусывает губу, собираясь опустить глаза в пол, но вместо этого удивлённо смотрит на протянутую к ней руку. — Но это недолго исправить. Просто забей на то, что часть тебя это иллюзия. — Но… Я никогда ничего не держала в руках… Никакого оружия… — А трезубец? Его недолго заменить на копье. Хром удивлённо смотрит на него и видит в его словах смысл. Но трезубец — это всё что осталось у неё от Мукуро. Вот только его тут нет, зато есть Кен, который тоже спас её жизнь и предлагает ещё и измениться. Не слишком ли это большая жертва, ради того, что бы не чувствовать себя слабой? Или же слишком маленькая? Хром не знает. Но протягивает руку вперёд и встаёт с пола, несмело смотря на оружейный отсек. Пламя солнца невидимой волной проходит по их рукам, и ей так немного спокойней. Потому что тут нет Мукуро, который ей не обещал слишком много. Здесь есть Кен, который просто помогает.***
Гокудера думает, что ломать дом не зазорно. Ничего не случится, если он разнесёт одну стену и их кабинет, станет чуточку больше, ибо места катастрофически не хватает. Кто они там, по словам Тсуны — учёные? Всё-таки похоже на то. Книги, много книг лежат, где только можно и нельзя, в том числе и на полу; свободная стена завешана собственными расчётами, чужими чертежами и исследованиями; механические детали лежат на столах и полках. Вот уж точно лаборатория безумных гениев. А то, что они с ума скоро сойдут — Хаято не сомневается. Бумаги, найденные в зале, оказались новыми передовыми разработками техники в мире мафии, которые какой-то клан якудза, должен был продать самой Вонголе. И если бы там речь шла только об оружии. Нет, механические протезы рук, ног и других частей тела. Мафия жестока, и любой взрыв может ампутировать кого-либо, поэтому в этом замысле нет ничего странного. Но… Им чертовски везёт. Эти бумаги должны были отправиться в Италию буквально через три дня после падения метеорита. Хотя, им бы больше повезло, если бы те же Хибари и Хару были полностью здоровы. Но, похоже, судьба решила, что так им будет слишком жирно. Хаято чуть усмехается и осматривает чертёж ещё раз. И хочется, и колется. Кёя тоже стоит рядом и смотрит на механические детали и провода. Кибер разработки. Они точно ещё не сошли с ума? Потому что это невероятно. — Как думаешь это всерьёз можно использовать? — подрывник окидывает взглядом чертёж ещё раз. — Создать руку и пришить её. — Я похож на подопытную крысу? — от голоса Кёи так и несёт холодом. — Нет. Потому что на опыты у нас времени нет. Только сразу на удачный результат. Хибари не отвечает. Это сумасшествие, сумасшествие, сумасшествие. Но перед глазами чертёж механической руки, возле ног на полу книги по хирургии, а под руками механические запчасти и детали — и это оказывается реальностью. Он не привык о чем-то мечтать. Это глупо и бесполезно. Проще ставить себе цель и идти к ней. И сейчас под руками все необходимые элементы, для создания новой цели, вот только… Просто не верится. Он не привык паниковать. Было больно, было очень больно, но сейчас осталась только фантомная боль и плечо левой руки. А ещё есть шанс создать себе механический протез. — Ты хоть представляешь, сколько времени на это понадобится? — он окидывает взглядом всю комнату, останавливая его на Хаято. И когда он стал таким… травоядным…? Боже, нет. Хибари сейчас от этого смешно. Они все тут выжившие. — А нам есть куда спешить? Помощи нет второй месяц, еды у нас хоть отбавляй, если закончится, есть другие города. Что нам ещё делать? Сидеть, сложа ручки, и ждать помощи с запада? Её, похоже, уже и не будет. На нас забили. — А что дальше? Мы создадим это, а что будет дальше, ты подумал? — А дальше видно будет, — Хаято недовольно поправляет пепельные волосы и смотрит на чертёж. Не так уж и сложно. Они не глупые ребята, разберутся, в чём дело, и если честно, он был бы не против, чтобы Хару тоже была тут, потому что за последнее время она хорошо им помогла с этими исследованиями. Во что они лезут… А, в общем, какая разница, главное они действуют. Чертежи, что у них есть, не совсем подходят под ситуацию Хибари, и их придётся немного изменить. Ещё придётся хорошо изучить анатомию руки, каждый нерв и мышцу, и с этим у них сильно проблем не будет, потому что практически каждая книга по медицине прочитана. У них есть пламя, разум, сила и время. Поэтому это не так уж и сложно. Он надеется на это. — С чего начнём? — Надо будет изменить чертежи, но для этого нужно просмотреть анатомию ещё раз, чтобы не ошибиться, — Кёя поднимает с пола книгу и кладёт на стол, открывая. — И если ты собираешься это делать, тебе придётся знать все наизусть. — Мы не в школе, чтобы проверять мои знания, — подрывник вздыхает. Да, шанс у них всего один, но… Спешить-то некуда. Они до сих пор не знают, что дальше этой префектуры. — И я один это по любому делать не буду, поэтому информацию придётся вбивать и в чужие головы. Нет, это всё-таки сложно. Но кто теперь их остановит?***
Фуута со скукой смотрит на И-Пин и Ламбо, которые бегают по их спальне и вздыхает. Хару поступила нечестно, оставив его с ними, но у него нет сильных причин обижаться. Всё-таки даже ему ясно, что девушку тянет в кабинет, поэтому он старается сильно не обижаться. И он бы поиграл с детьми, вот только… Он не может успокоиться. Карты необычно греют ладошки и почти парят в них, и что удивительно, он все прекрасно осознает. Нет той забывчивости, как со звездой, нет той растерянности и неопределённости. Есть карточки и просто неясные их значения. Рядом лежит книга по астрономии. Она сложная, явно для людей, разбирающихся в этом деле, но единственная в этом доме по этой теме. И у него, видно, нет выбора. Он вынимает из кармана кофты карточки и раскладывает их на кровати. Ему кажется, что их тут больше сотни. А, впрочем, он недолго думает и начинает их считать. Проходят несколько минут, когда он задумчиво берет в руки карандаш и тонкую чистую тетрадь, которую ему нашла Хару. 88 созвездий, 10 звёзд, 15 туманностей и всего 8 планет — итого 121 карточка. Много, но все 8 планет он уже выучил, практически сразу отличает туманности друг от друга и почти запомнил все звезды. Фуута искренне удивляется, ведь с рейтингами такой памяти не было, или… Он мотает головой, понимая, что тогда было нечто другое. И сейчас эта новая сила как-то проще. Он открывает книгу и достаёт наугад карточку с созвездиями. Заяц — хотя, каким образом там можно увидеть зайца он не понимает. На страницах книги он сверяется с рисунком и увлекается прочтением, совсем не понимая, где оно находилось бы на чистом небе. В ладошке карточка начинает парить, что тут же привлекает к себе внимание детей. — Фуута-Фуута, смотри, она летает! — Ламбо весело подбегает к кровати, тыча пальчиком в картонку. Фуута на это удивлённо переводит взгляд с книги и застывает. Карточка парит, а другие что лежат на кровати, будто колышутся от ветра, которого тут в помине нет. Голова ясная, чистая и он всё прекрасно осознает. От карты веет чем-то мягким, чем-то, что он не совсем понимает. Зато он отчётливо видит зайца, и у него возникает ощущение, что его фантазия с воображением работают на полную мощность. Он откладывает карточку и берет другую. Райская птица — но на самом деле просто несколько линий, соединяющих определённые звезды. Вот только фантазию не остановить, поэтому он быстро придумывает, что вот тут хвост, здесь голова с изящным клювом, а между ними сложенные крылья. Нет ничего сложного в том, чтобы придумать то чего не видишь. А ещё очень просто прочувствовать карту. Она обманчивая, ведь Рай не совсем есть. На небе есть только звезды и планеты, откуда там взяться Раю? Поэтому эта карта ему не нравится — это, что-то несуществующее, что-то обманчивое, не реальное. — А почему они летают? — Потому что в открытом космосе нет гравитации и звезды должны летать, парить… — Ламбо на это хмурится и забирается на кровать, смотря на карточку. — Но это не звезда! Хару показывала, что звезды это вон те! — Ламбо, это созвездия… А это значит, что тут несколько звёзд… — Фуута откладывает карточку и опирается ладошками в матрац. Картинки начинают все разом подниматься с постели и парить в воздухе. — Кажется, заяц должен быть на севере… А где север? — Может в книге будет написано? — И-Пин подползает к книге и заинтересованно листает её, пытаясь найти информацию. — Эх, надо Хару-сан спросить, она точно знает. — Эй, а давайте сами разберёмся! Будем как наши ребята?! — Ламбо буквально светится от своей идеи, зная, что они поняли, про кого идёт речь. — Нам до них далеко, — И-Пин недовольно хмурится, но продолжает листать книгу. Если, честно, им с Ламбо надоело вести себя так. Да, они дети, но они прекрасно понимают, во что попали. Поэтому заняться чем-то, а уж тем более, как-то помочь будет очень даже хорошо. Да, дети, но они из мафии, а это значит — элементарные проблемы они способны решить.***
Хару тяжко вздыхает и считает до трёх. Она не уверена, есть ли кто-то в кабинете, но если шума нет, то там, наверное, пусто? Хотя, она нигде не видела Хаято и Хибари, поэтому есть вероятность, что они там. Миура прикрывает глаза и считает. Один, Два, Три. Ладошка уверенно ложится на ручку двери и открывает её. Вот только на неё сразу же переводят внимание две пары глаз. — Ой, — её голос звучит хрипло и неуверенно. — Я не вовремя… Хаято осматривает её с ног до головы. «Трио учёных. Так и будем вас называть» Да, кого он обманывает. Их и так уже все называют. — Проходи, — он освобождает кресло от книг, мельком поглядывая на костыль у девушки, но ничего не говорит. Хару на это реагирует немного удивлённо, но проходит внутрь и присаживается, с интересом осматривает немного изменившийся «интерьер» комнаты и замечает на стене чертежи. Она девочка умная, и ей не надо долго думать, да и к тому же зрение хорошее, вот только хотелось бы увидеть это вблизи… Ей немного неловко тут находиться: такое ощущение, что здесь царит своя атмосфера, в которую она не вписывается. Миура сжимает кулачки и всё-таки переводит взгляд на Гокудеру. — Хаято-кун, а можно посмотреть на вон те чертежи? — подрывник, почти не отрываясь от книги, снимает со стены несколько листов и отдаёт их девушке. Хару старается не дрожать, из-за такой напрягающей тишины. Но как только пальцы касаются плотной бумаги, она будто улетает, куда-то в стратосферу, если не дальше. Мозг спокойно воспринимает информацию на чертежах, а руки так и тянутся взять карандаш и сделать рядом заметку. Она не разбирается в таком деле, но ей кажется, что это ненадолго. В голове всплывают уроки отца, любимые книги по физике, и она почти отключается от реальности. Медицина… С этим она не знакома, а вот похоже Хаято да. — Что ты написала? — его голос разрушает тишину, и теперь кажется, что всё нормально. Нет никакого напряжения в этой комнате, только наука. — Здесь, вот этот расчёт немного не верный, я его подправила. Буквально пару единиц напряжения, но если это будет работать, то возможен сбой. — Ты разбираешься в чертеже? — Кёя неожиданно оказывается за её левым плечом и так же смотрит на бумагу. — Почти. Пламя немного сбивает с толку, его надо как-то особенно использовать, и я не совсем это понимаю. — Что именно? — Его надо совмещать. Солнце и туман, но я не совсем понимаю, зачем… — Солнце, скорее всего, как восстанавливающую силу, а туман — наркоз. Последнее время, до падения метеорита в мафии ходил слух, что пламя тумана собираются использовать в наркозе, но не известно, насколько это было бы безопасно. А здесь… — Если контакты проводов надо чётко соединять с нервами, то обычный полный наркоз вряд ли долго задержит человека в бессознательном виде, — добавляет Кёя. — Полный наркоз используется в ситуациях и похуже, так ведь? — Хару просматривает листы, рисуя в воображении расположение всех деталей и проводов. — Не с пламенем. Как бы то ни было, но пламя всё ещё не до конца изучено, и, насколько показывали исследования в теневой медицине, люди с пламенем вполне могут выходить из наркоза в самый неподходящий момент, — Хаято берет один из листов, где изображён чертёж механической руки по плечевой пояс. Слишком много. — И что тогда с ними происходило? — девушка на мгновение замирает. — Мгновенная смерть от боли. — Ты сможешь изменить чертёж? — Ч-что? Зачем? — Хару непонимающе смотрит на Хаято… Чёрт возьми, они же не хотят… — Думаем попробовать создать механический протез руки, — да кого она обманывает, всё она там понимает. И… Ей это кажется сумасшествием. А с другой стороны. Почему бы и нет, вот только Миура не уверена в своих силах. — Это займёт много времени. Мне нужны все книги по физике, и медицине, — пусть её изучение займёт достаточное хорошее времени. — Будет хорошо, если найдём больше чистой бумаги и ручек — писать придётся много. — С теорией хирургии и анатомии мы можем помочь. Но для начала нам действительно надо заняться чертежом, — Хаято забирает из пальцев девушки карандаш и на одном из листов записывает. — Сначала чертёж, после этого надо разобраться, как эту штуку сделать и заставить работать, потом крепление её к телу, а точнее как это прикрепить. — Хаято-кун, сколько весит в среднем рука человека? — Хару, кажется, уже погрузилась в расчёты. — Эээ? — Около 4,5 килограмм, — вместо него отвечает Кёя. — Значит надо делать протез с расчётом того, чтобы был сохранен баланс в плечевом поясе, и вес его не должен превышать трёх килограмм, ох, будет трудновато… Мне нужен чёткий вес каждой детали в этой схеме. Все трое замирают смотря на чертёж. У них есть план, есть сумасшедшая идея, есть, в конце концов, цель, которая кажется не такой уж и не осуществимой. — Это займёт месяцы… — Хаято вздыхает и убирает со стола запчасти и детали, оставляя бумагам больше пространства. — А нам спешить-то не зачем… — голос Хару на мгновение пробирает дрожь. Она не понимает, надо бояться или нет, но зато она отчётливо ощущает, что мозг требует умственной нагрузки, поэтому не сразу обращает внимание на слова Хаято. — Сегодня вечером, после ужина идём в зал заниматься стрельбой. Миура старается не улыбнуться, сжимая в пальцах карандаш. Руки уже не так болят от отдачи револьвера, а меткость стала немного лучше.***
Ужин похож на кавардак. Киоко едва успевает уклониться от летящей в стену вилки и немного испуганно отходит к брату. Она всё ещё не отошла от сегодняшнего выстрела, поэтому старается не оставаться одной. Руки до сих пор помнят потяжелевший пистолет и боль в мышцах от отдачи выстрела. А вот сердце помнит, как в тот момент стало легче дышать, когда стало понятно, что опасность миновала. Хотя сейчас сердце заходится в диком ритме, потому что больше терпеть нет сил. — Прекратите бить посуду! — Кен и Хаято так и замирают с занесёнными в воздух керамическими тарелками. — Убираться на кухне будете сами! Киоко жутко краснеет от пристального взгляда со всех сторон и прячется за спину брата, но всё равно продолжает сердито смотреть на парней. — Да, серьёзно хватит. Подумаешь… Вы задумали сделать… Механический протез… — Тсуна почти давится водой от своих же слов. — Вы уверены? — Да! — Кёя молчит, но вот кухню оглушает крик Хару и Хаято. — Боже… Только не разнесите этот дом… — Разнести дом можно только твоим пламенем, Тсуна, — Бьянки весело улыбается, кладя в рот кусочек консервированной рыбы. — Разнёс сегодня пол улицы. — Неправда! Только дом на противоположной стороне! На кухне раздаётся приглушенный смех на это заявление. На самом деле всем интересно, что происходит с их пламенем. — Я… У меня есть кое-какая новость… — тихий голос Хром, будто оглушает их, отчего все напряжённо смотрят на неё. — Я, похоже, поняла, как создаётся пыль… — Правда?! — Хаято опирается о стол, широко открывая глаза, и смотрит на девушку. — Это трудно объяснить… В воздухе, по большей части на улице, и есть та самая пыль, только выглядит она как просто химические элементы… — Наподобие кислорода, азота и прочего? — Хару подпирает голову рукой, пережёвывая рис. — Да, наверное. По сути, получается, мы дышим ею. Вы сказали, что не можете понять, из чего она состоит. Скорее всего, это… — Метеоритные остаточные элементы? — Хаято почти не моргает, не обращая на язвительный шёпот Кена «Учёные, блин». — Да, которые в обычном виде не отличаются от кислорода, но моё пламя эту пыль… Будто выжигает. Пламя выжигает лишнее, оставляя только пыль. Я не создаю её, потому что она уже есть, я просто превращаю её в более… — Сильную штуку с мощной радиацией, — Хару замирает, когда все вопросительно на неё смотрят. — Да, у пыли повышенная радиация. Очень — И вы молчали?! — Кен недовольно восклицает, но усаживается на стул обратно, получая подзатыльник от Чикусы. — Когда я пыталась связаться с Мукуро-сама, тогда всё моё пламя будто исчезло, скорее всего, это связано с пылью. — Но тогда её не было, — Чикуса скрещивает руки на груди, смотря на девушку. — Это же было сразу же после падения? — Тсуна задумчиво смотрит в потолок. — Может, тогда пыли в воздухе было недостаточно? — И не могло быть. Ей нужно было время осесть на нижние слои атмосферы, — Хару переводит взгляд на Хром, и совершенно неожиданно округляет глаза. — Эй, а ваше пламя могло измениться от пыли?! — Твою мать! — Хаято ошарашенно смотрит на девушку. — Поэтому пыль и не влияет на нас никак! Потому что изменения уже пошли! — Пламя защитило от радиации, а пыль изменила пламя, при этом, делая его мощнее, значит, защита более сильная?! — Тогда какой толк от пыли сейчас? — откидываясь на спинку кресла, спрашивает Бьянки. — А вот это надо узнать! Пыль изменила пламя, значит, она имеет ещё какие-то свойства! — Хаято ударяет ладошками по столу. — И ещё кое-что… — Хром опять неловко мнётся от пристального взгляда от всех. — Я её чувствую, и она имеет край… В том смысле, что где-то есть граница распространения пыли на земле. — И что за гранью? — Хару немного напугано смотрит на туман. — Ничего. Пустота, будто есть мир только с ней. — Народ… Пламя начало изменяться только тогда, когда мы его использовали на открытом воздухе, то есть «насыщали» пылью, получается, оно как катализатор… — А человеческим языком? — Кен неприятно морщится. — То, что ускоряет химический процесс. Так или иначе, оно бы всё равно изменилось из-за того, что мы им дышим, а так, мы только ускорили процесс, — Хаято на мгновение замолкает, удивлённо восклицая. — Поэтому Хром чувствовала разницу в пламени Чикусы и Такеши! Один использовал пламя, другой нет, а она использовала самая первая, поэтому и определила это! — Но выкрутасы выдавать пламя начало только моё, — хмурится Тсуна. — Тсуна-кун, а расскажи про твои изменения ещё раз, — Хару внимательно вслушивается в каждое слово юноши, удивлённо смотря. — У меня есть идея, на что это похоже, но мне надо глянуть одну книгу, которую отдала Фуута-куну. — И-и про ч-что она? — голос Тсуны нервно дрожит. — Астрономия! — Космос! Его оглушает довольный крик троих детей. Приплыли, называется…Хотя, чему они удивляются, пора бы уже привыкнуть.