Враг мой

      - Ваше Величество, сколько еще времени Вы намерены провести у зеркала? Скоро начнут прибывать гости,- голос Лецен прозвучал как гром небесный. Нужно было, наконец, закончить с новым образом.       Когда юная королева появилась из гардеробной, ее было не узнать. Вместо малолетней кокетки в наряде самого невообразимого цвета, перед бывшей гувернанткой предстала элегантная светская леди в вечернем платье со сдержанным декольте и маленьким, изящным клатчем в руках.       «Гарриет Сатерлэнд действительно молодчина» - отметила про себя Луиза. Сегодня она еще раз убедилась, что решение пригласить во дворец и представить новоиспеченной королеве замужнюю дочь бывшего министра внутренних дел, было абсолютно верным.       Гарриет обладала хорошей репутацией, легким характером, жизненным опытом и самое главное - превосходно разбиралась в моде. Они с Викторией быстро нашли общий язык, а через несколько дней между ними установилось дружеское доверие. Именно миссис Сатерленд приложила руку к новому гардеробу Ее Величества.       Волосы Виктории были уложены в замысловатый узел, тонкая каштановая прядь – кокетливо выглядывала из прически, но это нисколько не противоречило образу, а лишь придавало ему особый шарм. Помада на губах была яркой, но смотрелась совершенно уместным акцентом.       - Кажется, я готова. Как ты думаешь, я не выгляжу сегодня как колледж-герл? – спросила королева, разглаживая невидимые складки на платье.       - Что за выражение, Ваше Величество ? По-видимому, американское…       - Прошу, Луиза,- нетерпеливо перебила королева.       - Хорошо, моя дорогая. Вы сегодня выглядите как истинная леди. Ваш отец гордился бы вами. Это я говорю от чистого сердца, и…       -Все эти люди будут смотреть на меня как на девчонку, которая ничего не смыслит ни в политике, ни в жизни... - Виктория нервно прикусила губу, стараясь справиться с волнением.       - Послушайте, Ваше Величество,- Луиза взяла ее похолодевшие руки в свои и слегка сжала, чтобы согреть, совсем как в детстве, когда ей приходилось успокаивать маленькую принцессу, - Все пройдет великолепно, вот увидите. Тем более, Вы знаете, кто сегодня правит бал, никто не посмеет сделать Вам замечание или шептаться за Вашей спиной в присутствии оберстгруппенфюрера.       - Он уже во дворце?- Виктория почувствовала, как дрогнул ее голос при упоминании "Всевидящего ока Рейха".       - Да, Префект должно быть уже в зале для приемов. И похоже, Ваш кузен Альберт прибудет во дворец с минуты на минуту. Он и его отец я полагаю. Поддержка родственников Вам сегодня совсем не помешает, Ваше Величество.       -Кузен Альберт? Как странно... Я не помню, чтобы отправляла ему приглашение. Мы с ним не виделись, кажется с десяти лет. Он и тогда был нудным, сомневаюсь, что изменился в лучшую сторону.       - Так Вы еще не знаете? Господин Префект не говорил с Вами об этом?       - О чем Луиза?- с тревогой переспросила Виктория. В груди шевельнулось предчувствие чего-то недоброго.       - Я думаю…Вам лучше узнать подробности у оберстгруппенфюрера, - Лецен отвела взгляд, поняв, что ненароком сболтнула лишнего.       - Если ты сейчас же не расскажешь мне, что тебе известно об этом визите, я не сдвинусь с места,- взгляд юной королевы был полон твердой решимости. Несмотря на свой возраст и небольшой жизненный опыт, она умела показывать характер. Это бывшая гувернантка знала хорошо, так же как и то, что пути к отступлению не было.       - Ваш кобургский кузен прибыл сюда с определенной целью…Руководство Рейха, по-видимому, проявляет интерес к Вашим матримониальным планам. Немецкая кровь, хорошая родословная, полная лояльность Рейху...,а долго ждать они не любят. Мне кажется, в ближайшие дни Альберт откроет Вам свои чувства и намерения,- Лецен глубоко и обреченно вздохнула.       -Что за бред! Мне конечно известно, что их выживающий из ума фюрер спит и видит королеву Великобритании идущей под венец с заштатным немецким принцем . Но нет уж, я им не племенная кобыла! Я не собираюсь плясать под дудку нацистов в таких вопросах как мой собственный брак! Тем более я никогда не рассматривала своего двоюродного брата как кандидата в мужья!       -Тише, Ваше Величество! Ради Бога тише! Я итак рискую, рассказывая Вам все это… Поступайте благоразумно, взвешенно и не рубите с плеча. Это не только в ваших интересах, но и в интересах страны, на благополучии которой могут сказаться Ваши ошибки.       - Он все знал с самого начала, ведь так, Луиза?! Он получил инструкции в Берлине, уверил меня в необходимости провести этот прием,и все для того, чтобы поскорее устроить мою помолвку!- Виктория произносила слова, словно для себя самой, не видя и, казалось, не слыша ничего вокруг. Как она могла быть такой наивной, как могла не догадаться о его планах! Ну конечно же! Усыпить ее бдительность, накормить байками о покорности и терпении во благо нации, а затем показательно подтолкнуть к желанному Рейху браку с представителем Кобургской династии. Браво, браво чертов Джон Смит!       На глазах Виктории проступили слезы гнева и отчаяния.       - У него ничего не выйдет! Слышишь Луиза – ничего ! Я не стану играть по его правилам!       - Успокойтесь, Ваше Величество, сейчас Вам нужна холодная голова. Вы должны выйти к гостям во всем блеске, не показывая своих эмоций. Если Смит заподозрит что-то, если он узнает из-за кого сорвался его план … - Лецен судорожно вздохнула и посмотрела Виктории прямо в глаза, ища понимания, – Моя жизнь не стоит для них ни ломаного гроша…       - Тебе не о чем беспокоиться, никто не узнает, я обещаю! – ее голос был тверд, королева снова взяла себя в руки,- Я готова. Посмотрим, по чьим правилам пойдет эта игра. ----------       Большой тронный зал и ведущая к нему анфилада парадных покоев были наполнены голосами изысканно одетых гостей. Королева остановилась на мгновение перед зеркальной дверью. Она выровняла дыхание, уверенно поправила непослушную прядь в прическе, немного прикусила яркие губы и гордо вскинула изящный подбородок. Услышав, как Лорд-распорядитель назвал ее имя и многочисленные титулы, ставшие сейчас не более чем пустым звуком, она смело шагнула навстречу гостям, которые тут же испытующе уставились на своего юного монарха.       «Зачем этот фарс, ведь все они прекрасно знают, что мы теперь- марионетки в руках нацистов» - то и дело мелькало в ее голове, когда кто-нибудь из представителей британской элиты склонялся к ее руке, выражая свою верность короне. Немногочисленные иностранные гости приветствовали главу Британии. Обилие безупречных костюмов и роскошных вечерних платьев совсем не вязалось с мелькавшими в толпе черными и белыми парадными кителями со свастикой и знаками отличия высших офицеров Рейха. Этих гостей королева не приглашала, они были креатурой Префекта Джона Смита.       Дядя Сассекс и ее английский кузен Джордж по праву старшинства и принадлежности к королевской крови приветствовали ее и встали рядом со старомодным бархатным креслом с наскоро вышитой монограммой V& R, отдаленно напоминавшим трон ее предков. Ее мать - вдовствующая герцогиня, фрейлины и верная Лецен дополнили в меру живописную группу.       Приём начался с рутинного представления королеве почетных гостей и послов, недавно прибывших в Лондон. Префект ловко и эффектно избежал ненужного церемониала и ещё во время шествия Виктории к трону вынырнул откуда-то сбоку - высокий, элегантный и без привычной эсэсовской формы. Чёрный парадный фрак сидел на нем как влитой, а на кипенно белой рубашке вместо галстука красовался большой крест со свастикой и мечами.       Сегодня он казался совсем другим, словно немного приподнял свою непроницаемую официозную маску. На минуту, Виктория даже перестала думать о том, что узнала от Лецен : о его наглом обмане, о злости, которая до сих пор не давала ей сосредоточиться на происходящем вокруг. Сейчас он был воплощением зрелого мужского обаяния, а классические черты его красивого лица вновь смутно напомнили ей кого-то...       - Позвольте приветствовать Вас, мэм от лица Великого Рейха и поздравить с прекрасной организацией этого исторического приема! – голос Смита заставил Викторию вернуться в реальность. Он сказал это без доли иронии и едва заметно склонил свою голову в приветствии. Любопытствующие должны были изрядно напрячь слух, чтобы расслышать эти слова.       Джон сейчас возвышался над королевой, а толпа, к ее удивлению, возле них неожиданно рассеялась. Они стояли практически вдвоём под пристальными взглядами всех присутствующих на середине зала. Виктория вежливо улыбнулась, смело глядя ему прямо в лицо, и решительно протянула свою миниатюрную ладонь для поцелуя. Смит склонился, едва коснувшись губами ее атласной перчатки. Когда он выпрямился и невозмутимо пожелал Её Королевскому Величеству приятно и с пользой провести этот вечер, в глубине его глаз неожиданно заплясали чертенята... Или это Виктории только показалось?       Натянутость торжественной части сменилась праздничной непринужденностью фуршета. Она стояла с бокалом шампанского в руке, пытаясь поддерживать беседу с окружившими ее аристократами. Джон всегда недолюбливал этот замшелый бомонд, козыряющий своими, не имеющими сейчас никакого значения, титулами. Он с удовольствием разогнал бы эту свору вокруг нее, но нет. Пусть получит внимание своих подданных, пусть почувствует себя королевой, взрослым и самостоятельным человеком, способным принимать решения и отвечать за них. Сегодня он не станет вмешиваться, достаточно держать руку на пульсе, незримо наблюдая за ходом приема и подсылая к ней нужных людей.       Свою задачу она поняла сразу же, когда он убедил ее в необходимости устроить коронационное торжество. Авторитет короны должен быть опорой власти Рейха в Британии – это их маленькое соглашение должно сработать в общих интересах. Джон пытался успокоить себя, что все под контролем и досадная задержка с прибытием Кобургов не сможет помешать его стратегическому плану на этот вечер. Несмотря на кажущуюся невозмутимость, он был напряжен и предельно внимателен к каждому жесту и движению в зале.       Эффектная блондинка Николь - дочь одного из его высокопоставленных берлинских коллег, а по совместительству талантливый режиссёр-документалист, уже четверть часа откровенно флиртовала с ним, пользуясь их мимолётным знакомством в Берлине. Она впервые приехала в Лондон, сопровождая отца, и зрелище коронационного приема было даже ей внове. Николь вращалась в тесном мирке немецкой художественной богемы и высших чинов Рейха, а сегодняшнее событие дало ей шанс увидеть собственными глазами британскую элиту и продолжить знакомство с опасным, но таким притягательным оберстгруппенфюрером. Это оказалось очень кстати и для Смита: притворяясь, как его увлекло щебетание молодой женщины, можно было, не привлекая излишнего внимания, слушать и отмечать все, что происходило вокруг. А в этот время в хорошенькой голове Николь уже зрел план о съемках нового фильма о герое Рейха, волею судьбы заброшенном в Британию, как о прекрасной возможности перевести их общение на новый уровень.       Джон изредка бросал взгляд в сторону королевы, смотрел на ее нежные, немного капризные, красиво вылепленные губы, уже в который раз представляя, как сладко было бы стереть эту яркую рубиновую краску с ее невинного лица глубоким и долгим поцелуем...Он почти сразу же одернул себя, заключив, что все это следствие отсутствия женского общества. Уже несколько месяцев после болезненного расставания с Хелен у него не было никаких , пусть даже случайных интрижек или свиданий.       Воспоминания о прошлой жизни отозвались в душе саднящим эхом. Рассеянность и неуместные фантазии были сейчас совсем не кстати. Он решил, что обязательно разберется с этим вопросом, но позже.       Еще раз окинув взглядом стройную фигурку виновницы торжества в изящном вечернем платье, Джон заметил страх и неприязнь в ее жестах и взгляде, когда к ней приближался кто-нибудь из немецкой префектуры. Черт, как же плохо у нее получалось скрывать свои эмоции!       «Упрямая маленькая девочка, играющая с огнем…. Зачем ты случилась в моей жизни? Ты не знаешь, что такое страдание, не ведаешь животного страха потерять все в одночасье. Ты не видела столько крови и слез, сколько пришлось увидеть мне. И как приручить тебя, как заставить быть хитрее, изворотливее, прятать свои истинные мысли под маской хладнокровной отстраненности...» - думал он, рисуя на своем лице очередную улыбку для Николь.       Когда поток дежурных улыбок и протокольного обмена любезностями королевы с почетными гостями немного иссяк, она наконец-то смогла разглядеть в противоположном углу зала знакомую высокую фигуру. В следующую секунду Виктория поняла, что внимание Джона Смита было отдано яркой высокой блондинке, которая явно флиртовала с ним, кокетливо накручивая на указательный палец медовую прядь.        Королева просила одну из своих фрейлин следовать за ней и подошла к группе молодых людей, явно чувствующих себя не уютно на этом роскошном светском приёме. Вчерашние выпускники Сент Мартенс, чей проект по восстановлению пострадавшего дворцового крыла и примыкающего к нему парка недавно был выбран победителем конкурса, смущенно отвесили своей королеве поклоны и неуклюжие реверансы. Она искренне приветствовала своих ровестников . Это было для нее глотком свежего воздуха и неформального общения за весь длинный вечер.       Откуда то сбоку, до ушей Виктории донесся свободный немецкий. Она обнаружила, что оказалась неожиданно близко к Префекту и его собеседнице. Не поворачивая головы, молодая королева с удивлением рассмотрела улыбку на его красивых тонких губах. Улыбку, адресованную этой вульгарной немке, почему-то оказавшейся среди ее гостей!       Волна жгучей невыносимой обиды на Смита вдруг захлестнула так, что она едва не порвала тонкую жемчужную нить на своем запястье. Но причина такого состояния крылась не в том, что она узнала от Лецен, не в той оглушающей досаде, что она уже испытала. Все мысли и намерения, которые она еще минуту назад вынашивала в своей голове, исчезли, растворились под действием более сильного, пугающего чувства. Он ведь никогда, НИКОГДА не смотрел на нее так мягко, внимательно, с хитрым ласкающим прищуром...       Что же было страшнее: понять, что она больше не сможет доверять Джону Смиту или то, что он никогда не будет смотреть на нее так, как сейчас смотрит на эту красивую незнакомку?        «Это же не просто обида.Признай, это не она…" Последние отчаянные попытки воззвать к своему разуму закончились крахом, она вдруг отчетливо поняла, что ревнует. Глупо, жестоко, совершенно по-детски ревнует. Его, Джона Смита - оберстгруппенфюрера СС и наместника Рейха в Лондоне, врага ее народа, человека, который считает ее не более чем ширмой за которой может маскировать политику своей кровавой империи, человека, чьи глаза она так часто видит в своих беспокойных, запутанных, больных снах…       Нет! Все это противоестественно, это неправильно. Врагов нужно ненавидеть!       В горле стоял ком, на глаза просились слезы, хотелось поскорее убежать, скрыться из этого зала, спрятаться в самом темном мрачном углу дворца и выплакаться в подушку.       Второй бокал шампанского, взятый с подноса и выпитый ею почти залпом, уже точно был ошибкой. Виктория почувствовала как в полусне, как кто-то деликатно взял ее за руку и, обернувшись, увидела пронзительно-синие глаза на бледном холёном лице, показавшиеся ей смутно знакомыми. В следующую секунду она поняла, кто стоит перед ней, воспоминания из детства услужливо всплыли в памяти. - Альберт! - Виктория!