Ненормальный дуэт

Вернувшись в нашу комнату я первым делом выудила из-под платья свою добычу — пояс с ножами. Вообще, платья свободного кроя просто кладезь для контрабанды. Пояс оказался потёртым и пропитанным потом, зато ножи были чистые и острые, сразу видно, что владелец за ними ухаживал. Взвесив на руке ножик, я прислушалась к ощущениям. Пару раз подкинула его в воздух и ловко поймала, добиваясь того, чтобы нож ровно и уверенно ложился в руке. Ремень ещё конечно придётся прилаживать и сильно урезать, но я была очень собой довольна. Потихоньку я начинала обрастать инструментами выживания и всё уверенней могла смотреть в будущее. Теперь у меня был один охотничий нож, который я прятала в голенище сапога, набедренный кинжал и метательные ножи. Тьма, да я чувствовала себя почти богатой. Немного подумав, я сняла с талии ремень с ножнами и протянула лежащей на подушках Кристине.  — Ты чего это? — изогнула тонкую бровь подруга, не спеша принимать столь щедрый дар.  — Бери, блин, от сердца отрываю, — и, не добившись надлежащего эффекта, вздохнула и добавила: — У меня и так теперь метательные есть, а ты не можешь ходить с одним ножиком в сапоге. Бери, говорю, целее будешь, если конечно пальцы себе не поотрезаешь.  — Ну и что я с ним делать буду по-твоему? Это ты у нас мастерица холодного боя. Повелительница клинков и кинжалов, — усмехнулась подруга, — а я даже с ножом, много не наделаю. Лучше пусть будет у тебя и ты будешь меня защищать. Окей? Я с минуту гипнотизировала упрямицу взглядом, но та осталась непреклонна и я, тяжело вздохнув, пожала плечами и вернула кинжал на место. В конце концов в её словах был смысл, Кристина никогда не испытывала большой любви к ножевому бою, зато на кулаках укладывала меня на лопатки как ребёнка. Поэтому даже если я заставлю её носить оружие, она вспомнит о нём в последнюю очередь.  — Кстати, расскажи, чем Кадар объяснял своё отсутствие, а то я больше половины не поняла, — попросила я и вернулась к перебиранию и рассматриванию ножей.  — Да бред полный, а не объяснение. Говорит они с Маликом свалили в мужские бани, что на соседней улице и это мы виноваты, что вышли раньше положенного. Они-то никуда не торопились и отдыхали в своё удовольствие. А нам, почему-то в банях не сиделось, а жопа приключений захотела. — Недовольно рассказала Кристина. Она смотрела в потолок, и думала о чём-то своём, из-за чего её миловидное круглое личико временами хмурилось, а в глазах метались молнии и громы. Я хмыкнула на это заявление и наконец отложила ножи, чтобы внимательней присмотреться к подруге. А точнее к её одежде.  — Давай раздевайся, — непреклонным тоном сообщила я ей, — штопать твою новую одёжку буду. Та беспрекословно подчинилась и, раздевшись, заметила, что и моя одежда пребывает в плачевном состоянии: от горла тянулись большие бурые пятна крови. Подруга почти насильно стянула с меня платье и ушла стирать в нашем универсальном фонтане. Я не думаю, что у фонтана предполагаются такие функции, но альтернативы не было, а Малик молчал, как партизан. К возвращению подруги я уже закончила штопать её наряд и горестно подумала о том, что нитки не бесконечны. Нужно будет сходить на рынок и прикупить новых, благо деньги у нас есть. Однако этих денег на нормальное существование не хватило бы, к тому же мне не нравилась перспектива неизвестно сколько времени пользоваться гостеприимством Малика и братства в целом. Сама зависимость от секты убийц вызывала у меня беспокойство. Война войной, а нам тут жить приходится, к тому же надо как-то шевелиться и искать путь домой. Если он вообще есть, этот путь. Решено, завтра же попрошу у Малика подыскать нам работу. Кристина от моего заявления выпала в осадок, потом начала отрицать, далее попыталась давить на жалость, но в итоге смирилась и впала в депрессию. Юная мисс посмела утверждать, что она в Иерусалим поехала в отпуск и работа совершенно не входила в её планы. Угу, как и жизнь в средневековье. Устав доказывать обидевшейся девушке наше положение, задвигать про совесть и долг, я кинула в неё подушкой и отвела душу, поставив тем самым точку в споре. Спустя какое-то время пришёл Кадар и позвал нас ужинать.  — Может пошлём их, а? — не очень уверенно спросила подруга, наматывая на палец прядь тёмных волос и задумчиво поглядывая на занавеску, которая заменяла нам дверь. — Пусть поймут, что мы на них обиженны и попросят прощения.  — Ты ради этого готова пропустить ужин? — не поверила я, — Боги, сестрица, у тебя, наверное, жар, или чахотка, или ты повредилась умом, и все твои тараканы сдохли?!  — Ой, отвали, поняла я, поняла, — Тут же сменила пластинку сестрица, пытаясь спасти свою многострадальную голову от меня. Я рвалась проверить наличие живых тараканов, которые являются главными генераторами сумасшедших идей в её голове. Спустившись мы узрели редкую и удивительную картину: Кадар, Малик и, на минуточку, Альтаир сидели на подушках как ни в чём не бывало мирно разговаривали. Что-то как-то их поведение не соответствовало тому факту, что Альтаир подставил братьев, из-за чего Кадар чуть не умер, а Малик потерял руку. Задумавшись о глобальности произошедшего и нашей роли в этом я присоединилась к сидящим и заняла свободное место рядом с Альтаиром. Кристине пришлось сесть по другую его руку, чем она была крайне недовольна, но вскоре оживилась и втянулась в разговор с Маликом. Я как всегда даже не пыталась их понять, ибо намертво стояла на том, что не буду стараться учить язык. Мужчины видно ждали нас и не притрагивались к еде, пока мы не пришли. Теперь же разговоры потихоньку стихли и все принялись с удовольствием поглощать аппетитные блюда. Интересно, а кто всё это готовит? Неужто у Малика такие потрясающие кулинарные способности. А где тогда он прячет кухню? И не похоже, чтобы он часами проводил за готовкой. Тем более, что он однорукий, а значит здесь только один вывод — еду ему приносят. И снова куча вопросов: кто, как и почему. Когда с едой было покончено, мужчины убрали стол. Мы уже хотели привычно вернуться в свою комнату и провести остаток вечера там, но нас попросили остаться. Заинтригованные, мы обменивались заинтересованными взглядами. Когда Малик с Кадаром ушли, унося с собой стол, Альтаир повернулся ко мне и протянул продолговатый свёрток, который всё это время лежал рядом с ним на подушке.  — Это тебе, — на арабском произнёс ассасин. Я растерянно взяла свёрток и взглядом испросив разрешения, тут же сняла обёртку. Мы с Кристиной почти синхронно ахнули, во все глаза рассматривая изящный клинок. Ножны были простые кожаные, без каких-либо украшений, зато кинжал был, не побоюсь этого слова, прекрасен. Тонкий блестящий клинок имел чуть изогнутую форму с простой рукояткой, а по лезвию шла тонкая бледная вязь травления, сплетавшаяся в замысловатый узор. Я нежно провела пальцем по узору и кажется перестала дышать.  — Альтаир, — Я подняла на довольно ухмыляющегося ассасина, большие как блюдца глаза, — Я не могу это принять. Ассасин удивлённо изогнул брови, как бы спрашивая, какая муха меня укусила. Но протянутый клинок не взял.  — Это твоё, — попытался образумить меня араб. — Я забрал твой кинжал, я был неправ, поэтому я хочу, чтобы ты взяла мой.  — Так это твой? — Я ещё раз удивлённо посмотрела на прекрасную дамасскую сталь. И уже более решительно протянула клинок Альтаиру, — Он слишком дорогой, я не могу взять такой подарок.  — Всё нормально, — пожал плечами мужчина, — возьми, или я его выкину, потому что я убил им невинного человека.  — То есть как это? — недоумённо спросила я.  — Я был глуп и горд, моя самоуверенность меня ослепила, и я решил, что лучше знаю, что нам велит кредо. — Ассасин смотрел тёмным взглядом в сторону комнаты Малика и разочарованно покачал головой.  — Он говорит про рабочего из храма Соломона, — тут же нашлась подруга и незаметно пихнула меня в бок, — соглашайся, дура. Не дьяволу же душу продаёшь.  — Да, что ты понимаешь? — возмутилась я, — Это не просто какой-то там клинок, это потрясающая дамасская сталь, которая даже в нашем времени имеет огромную популярность у любителей коллекционного оружия. Это лучшая сталь Дамаска, во всяком случае так я слышала. Я вернула кинжал в ножны и кивнула:  — Хорошо, я возьму этот клинок, — и, поддавшись внезапному порыву, обняла Альтаира за шею и чмокнула его в щеку, — Спасибо. Когда Малик с Кадаром вернулись, они принесли с собой новый стол, заставленный бутылками, стаканами и закуской. Поставив его перед нами и усевшись, Малик едко спросил:  — Альтаир, ты весь красный, уж не заболел ли ты часом, пока выполнял то простенькое дело? Кристина прыснула в кулак, и мы обе пониже склонились над кружками, пытаясь скрыть улыбки.  — С каких это пор тебя беспокоит моё здоровье Малик, — с издёвкой протянул Альтаир и серьёзно добавил: — За моё здоровье не волнуйся. Ничто не помешает мне исполнить приказ.  — Всё такой же гордый и безрассудный, — затянул старую песнь Малик, которая мне была известна ещё по прохождениям, — Ты никак не желаешь понять, что действовать нужно ради братства, а не своих личных побуждений. Мы следуем кредо и это не даёт нам скатиться до тупых животных, которые убивают всех, кто станет у них на пути. Мы - не тамплиеры!  — Малик, а, что это за вино? — перебила я даи, пытаясь оттянуть его внимание на себя. Тот замолчал и недовольно посмотрел в мою сторону. Ну, а я попыталась ответить ему максимально невинным взглядом безмятежных глаз.  — Обычно женщинам запрещено пить, но вы сегодня показали себя сильными, как мужчины. — Ответил вместо Малика Кадар на жуткой смеси языков. — Сегодня был тяжёлый день, и мы все заслужили отдых. Упрашивать нас не пришлось. Я очень люблю вино и этим напитком осталась довольна. Мужчины не стали развивать дальше тему долга и братства, чему я была несказанно рада. Альтаир уже изменился, судя по тому, что я видела. Он уже выполнил как минимум два убийства из списка Аль-Муали, а значит вопросы о смысле его работы, всё чаще и настойчивей осаждают его. Я медленно смаковала дурманящий напиток и молча наблюдала за своими собутыльниками. Кристина опять ввязалась в спор с Кадаром, смысл которого от меня то и дело ускользал, как бы я не старалась их понять. Альтаир и Малик сдержанно делились новостями из других городов, о работе бюро и политической ситуации в стране. Судя по всему, сеть влияния тамплиеров распространялась на разные слои общества и шпионам ассасинов приходилось туго, то и дело кого-то ловили или начинали преследование, мешая работе.  — Вика, пойдём наверх, — неожиданно обратилась ко мне Кристина и настойчиво потянула за рукав.  — Э-э? Но мы только сели! — возмутилась я и в доказательство своих слов покачала бокалом, в котором ещё не была окончена вторая порция вина. Подруга хмуро проследила за моим бокалом и закатила глаза.  — Да мы не в спальню пойдём, а наверх. — И девушка указала пальцем на люк в крыше бюро, через который приходили ассасины с задания. Я осмотрела фонтан, оценила высоту стены и приветливость открытого люка, через который можно было увидеть стремительно темнеющее небо и просыпающиеся робкие звёзды.  — Во-первых, никто нас туда не пустит. Во-вторых, как по-твоему я туда заберусь?  — Я тебе помогу, — в голосе подруги отчётливо прозвучали те нотки, которые сигнализировали, что она не отступиться от своей затеи, и мне лучше с ней согласиться, или она сделает всё одна и наделает глупостей в последствии.  — А мужики как же? — Я мотнула головой на внезапно притихших ассасинов, которые пытались сделать вид, будто совсем не вслушиваются в незнакомую русскую речь. Подруга с минуту хмурилась, думая об этой проблеме, а я постаралась в один глоток осушила бокал, под неодобрительные и шокированные взгляды мужчин. Теперь я была готова выступать на очередную авантюру сестры. Кристина обратилась на арабском к Малику и попросила сходить подышать свежим воздухом. Тот с минуту хмурился, но всё же дал добро с наказом далеко не уходить и вообще сидеть на лавочке и не отсвечивать. Разумеется, в наши планы и не входило его слушаться. Выйдя из бюро, мы для верности, что за нами никто не пойдёт, посидели на лавочке, а затем обошли дом бюро и остановились перед подходящей для скалолазания стеной. Сначала взобралась я с помощью Кристины, потом подала ей руку. Оказавшись на крыше, мы не стали близко подходить к люку, а улеглись прямо на голой крыше, подложив под головы руки. Ночное небо было прекрасно. Я не раз замечала, что, когда выбираешься на природу, ценнее всего там именно ночное небо, которое не затемняют огни большого города и не заслоняют великаны дома. В городах меня иногда напрягает вид жмущихся друг к другу многоэтажных домов. Мне всё время кажется, что с каждым годом они становятся всё выше и склоняются над моей головой всё больше, закрывая вид бесконечного неба. Я чувствую себя в ловушке и замираю, с удивлением смотря на проходящих мимо занятых людей. Неужели они не чувствуют, как нас загоняют в клетку и отрезают пути к свободе? И понимаю, по этим пустым, замкнутым на себе лицам, что они всё прекрасно знают, потому что они сами построили эти стены, эти дома и живут здесь много поколений и будут жить ещё столько же. А дома продолжать расти всё выше и выше, дым и копоть фабричных труб продолжат съедать изнутри наши лёгкие и убивать в нас желание взглянуть лишний раз на затянутое дымом небо. Гораздо легче отвернуться от грязи, чем попытаться её оттереть, верно? А тут, в средневековом Иерусалиме, есть небо. Чистое, ясное небо с миллиардом звёзд, от которых кружится голова и кажется, что ещё немного и ты провалишься в него, потому что оно необъятно, оно огромно и притягивает к себе так сильно. — Нет, так никуда не годиться, — заворчала сестрица и села. Критично осмотрев мою расслабленную фигуру, подруга заботливо расправила складки платья на моём животе и улеглась, положив голову на живую подушку в виде меня. Устроившись с удобством, Кристина замерла, глядя вверх. Нам обоим не хотелось нарушать этот момент единения с природой и в молчании мы пролежали долго. В голове уже успел рассеяться лёгкий туман, вызванный крепким вином, но уходить не хотелось. Сколько прошло времени я не знаю, мысль, что ассасины могу начать нас искать, мелькнула и пропала, не найдя достойного отклика в душе. Мы были сыты и в относительной безопасности, а лёгкий ветерок нежно овевал открытые участки кожи, даря ощущение беззаботности и оторванности от мира.  — Кристина? — я нежно провела рукой по тёмным волосам подруги.  — М-м-м?  — Можно пригласить тебя на танец? — смущённо улыбаясь в безмятежное небо, спросила я и почувствовала, как подруга напряглась и повернула улыбающееся лицо ко мне:  — Конечно! Но только если ты споёшь. — Кристина всё так же улыбаясь поднялась и протянула мне руку.  — Хах, и что же тебе спеть? — я приняла руку подруги и встала рядом, с нежной улыбкой смотря на полу скрытое в неверном свете луны, лицо сестры. Та пожала тонкими плечами:  — Давай что-нибудь романтичное. У нас тут такая атмосфера: ночь, звёзды над головой и мы с тобой, одни, но не одиноки. Я задумалась и через минуту кивнула:  — Как насчёт Мельницы — «Об устройстве небесного свода»?  — Пойдёт, — подруга положила одну руку мне на плечо, а вторую вложила в мою. Обхватив её за талию, я тихо, нежно запела и повела сестрицу в танце по крыше. Пусть мы вальсировали не совсем правильно, но в данный момент это не имело значения. В голове у меня звучала музыка из песни, а в объятиях был самый любимый человек в этом мире. Мы легко кружились по крыше, и я с упоением всматривалась в улыбающееся, запрокинутое лицо подруги, стремясь запомнить каждую чёрточку, каждую морщинку и взгляд подруги, каждое своё ощущение, потому что мне казалось, что этот вечер особенный, только наш и ничей больше. Нам было радостно и хорошо, и не думалось ни о каких проблемах, ни об опасности. Когда коротенькая песня закончилась я изящно крутанула рассмеявшуюся Кристину, отпуская, и мы замерли друг напротив друга, улыбаясь. Тут она сделала вид будто расправляет невидимые юбки и присела в книксене, я же ей подыграла и изящно поклонилась на манер джентльменов. На душе было спокойно и хорошо. Кристина подошла ко мне и с улыбкой дотронулась до плеча, кивая на что-то за моей спиной. Обернувшись, я увидела странную картину. В кои-то веки не хмурый Малик задумчиво рассматривал нас, так словно мы вдруг оказались странными существами о двух головах. Альтаир стоял рядом с даи, скрестив руки на груди и тонко улыбался, скрывая свои глаза под неизменным белым капюшоном. Кадар же сидел на крыше, чуть впереди старших ассасинов, по-турецки скрестив ноги и внимательно смотрел на нас. Судя по всему, всё трое были здесь достаточно давно. Меня больно кольнула мысль, что я настолько увлеклась и не заметила присутствия троих потенциально опасных людей.  — Что? — Я нахмурилась и, гордо вздернув подбородок, скрестила руки на груди в защитном жесте.  — Я вам сказал сидеть на лавочке, а вы что сделали? — тут же вернул свою прежнюю хмурость Малик и грозно перевёл взгляд с меня на Кристину. Подруга по моему примеру гордо подняла голову и встала рядом со мной.  — А мы сделали то что хотели! — резко отозвала она.  — Вы могли упасть, или привлечь внимание стражи, — не унимался Малик.  — Мы не маленькие, что бы за нами требовался присмотр! — выпалила, распаляясь всё больше, Кристина.  — Значит это не вы потерялись в городе, просто потому, что не могли посидеть и подождать? — едко заметил Малик и нехорошо сощурился.  — Сейчас, другая ситуация! — воскликнула подруга, — Мы просто хотели побыть в тишине и одиночестве.  — Никто не собирался прыгать с крыши или звать сюда стражу, — Рискнула вклиниться в разговор на арабском я. Малик раздражённо потёр переносицу и покачал головой, бурча ругательства. Потом он развернулся и ловко спрыгнул через люк в бюро. Я уже в который раз сделала себе заметку не недооценивать калеку-ассасина, так как даже без руки он был опасен. Кадар встал и последовал вслед за братом, неодобрительно косясь на нас. Альтаир остался стоять в той же позе и с той же улыбкой, аля я круче всех. Я мысленно себя отдернула. Разумеется, Альтаир вовсе не хотел своей улыбкой нас унизить или задеть, просто я расстроилась из-за того, что нас прервали и указали на наше место. И теперь я проецирую свои чувства на ничего не замышлявшего против нас Альтаира, который просто стоит и улыбается. И не уходит. Какого хрена он не уходит?! Стараясь не смотреть на ассасина, я прошла мимо него к люку и тут же отшатнулась, жестом предлагая Кристине спуститься первой. Та с ловкостью и опытом бывалой скалолазки спустилась вниз и встала внизу, собираясь меня страховать. О моей неуклюжести на этом поприще можно было слагать легенды, но подруга слишком меня любила, чтобы шутить за мой счёт, но не слишком, чтобы таскать за собой на уроки скалолазания, где я до крови сдирала руки и колени, и раз за разом отбивала себе пятую точку. Ещё раз взглянув на заинтересовавшегося ассасина, горестно вздохнула и попыталась повторить спуск подруги. Однако, когда я уже собиралась опуститься на первую опору, Альтаир одним махом сиганул вниз и встал рядом с Кристиной, которая неодобрительно на него покосилась, но промолчала. Я ещё раз вздохнула принялась спускаться. Было тяжело и страшно, наверху не было подруги, готовой держать меня, безвольно повисшей на верёвке, если я оступлюсь, а лететь с почти четырёхметровой высоты, мне не улыбалось. Я напряжённо цеплялась за выступы и то и дело косилась вниз, мечтая о том, чтобы спуститься достаточно и просто спрыгнуть.  — Вика, осторожно, — обеспокоенно крикнула подруга, но я уже поставила ногу на неудачный камешек и соскользнула. Я попыталась сгруппироваться и упасть с минимальным ущербом, но меня поймали. Я тут же соскочила с рук покачивающейся Кристины и заметила, что Альтаир резко убирает руки, которыми держал меня за спину, не давая Кристине меня уронить.  — Спасибо, — ни к кому конкретно не обращаясь поблагодарила. Мой бесславный полёт заметили решившие вернуться именно в этот момент браться Аль-Саифы и старший вновь раздражённо закатил глаза. Я его проигнорировала.  — Крис, Вика, — обратился к нам Кадар, — мы поговорили и решили, что вас нужно учить. Мы с Кристиной недоумённо переглянулись. Судя по покерфейсу Альтаир, тот ничуть не удивился такому заявлению. Значит договаривались они все вместе и без нас.  — Чему учить? — на всякий случай спросила я.  — Драться, лазать, — пожал плечами Кадар, — вы уже многое уметь, но мы хотим, чтобы вы больше не терялись, и могли отбиться от стражи. Малик, что-то добавил на арабском, и я вопросительно посмотрела на Кристину.  — Он говорит, что ассасинами мы не станем в любом случае, — закатила глаза подруга, — Так как мы женщины и в братство никто нас не примет. Малик сказал что-то ещё с именем Аль-Маулима и Альтаир ему довольно резко возразил. Кристина напряжённо вслушивалась в их спор, а я просто ждала, когда же мне переведут суть. Наконец подруга надомной сжалилась и перевела:  — Малик, предлагает отвезти нас в Масиаф, чтобы показать их наставнику. Мол, пусть он сначала решит, что с нами делать. Альтаир с ним не согласен и говорит, что в Масиафе нам делать нечего и лучше держать нас здесь подольше, чтобы окончательно убедиться, что мы не представляем угрозы для братства. А заодно и узнать, что мы знаем.  — То есть как это, что мы знаем? — удивилась я.  — Не знаю, — пожала плечами подруга, снова вслушиваясь в чужую речь, — может он про то, что нам известно про тамплиеров?  — Скорее про то, что нам известно из навыков, — покачала я головой и устало поджала губы, наблюдая за спорящими мужчинами. Кадар всё это время стоял в стороне и не думал вмешиваться, лишь изредка он кидал на нас расстроенный взгляд и тут же отводил глаза. Мне остаётся только надеяться, что он верит нам и не подозревает, подобно остальным, в пособничестве тамплиерам.  — Хватит! — резко прервала я спор и встала напротив мужчин. — Мы будем учиться и жить здесь, пока вы не решите, что мы достойны доверия. Потом уже можете знакомить нас с наставником. — Я передернула плечами, — Всё чего мы хотим — это спокойствия и безопасности. Говоря это, я переводила взгляд с Альтаира на Малика, ожидая их реакции на мой хреновый арабский. Мужчины с минуту подумали и, наконец, Альтаир кивнул, а Малик нехотя согласился. Потом он обернулся к Кадару и сказал, чтобы он завтра же ехал в Масиаф, раз его рана уже затянулась.  — Ни в коем случае! — испуганно возразила я и сама поморщилась от того как истерично прозвучал мой голос. Мужчины удивлённо на меня воззрились, и Кристина в знак поддержки сжала мою руку, хотя и сама не понимала с чего я так кричу, но виду не подала. — Кадар должен остаться с нами, — уже спокойней продолжила я и в отчаянии попыталась подобрать слова, которые должны были убедить ассасинов.  — Он нам нужен, — в конце концов сказала я и в подтверждение своих слов подошла к удивлённому парню и вцепилась тому в руку. Кристина с секундной задержкой повторила мои действия и решительно схватила парня за другу руку. Тот вращал головой вправо-влево, не понимая с чего бы к нему такое внимание. Взглядами старших ассасинов, можно было испепелять. Я даже на минуту удивилась с чего бы они проявляли такое единодушное желание отодрать нас от парня.  — Мы доверяем тут только ему, — наконец пришлась мне на помощь Кристина и я с благодарностью на неё посмотрела, — Если он уйдёт, уйдём и мы! А вот последняя фраза явно была перебор, так как Малик просто мечтал сплавить нас в Масиаф, чтобы не брать на себя ответственность. Ну вот, даи уже нехорошо сощурился, как зверь почуявший добычу.  — То есть, мы убежим, потому что нет никаких гарантий, что нам не причинят вреда. — Торопливо попыталась исправиться подруга и взволнованно посмотрела на меня. Но ту я никак не могла помочь подруге, без знания языка, но тяжело вздохнув, я всё же попробовала:  — Кадар считается погибшим, а значит это нужно использовать чтобы выявить предателя в рядах ассасинов. Вот тут вся мужская братия так на меня посмотрела, что я уже представила, как меня разрезают на кусочки и поджаривают на медленном огне. Кадар попытался освободить свою руку, но я не собиралась его отпускать, так как нутром чуяла, что это верная смерть, после моих слов.  — Мы слышали, как вы говорили о тамплиерах, которые мешают вам работать, вот и предположили, что в ваших рядах может быть предатель. — Вновь подала голос Кристина. Мужчины с сомнением посмотрели на мою подругу и задумались. Я молила всех Богов, чтобы они поверили этой чуши, а не решили, что мы такие осведомлённые потому что сами являемся шпионами. Наконец Малик пожал плечами и сказал, что Кадар никуда не едет. Я вздохнула с облегчением и вопросительно изогнула бровь на молчаливое неодобрение Альтаира. Тот дёрнул плечами и развернувшись на 180 градусов ушёл на свои подушки. Малик так же довольно грубо потребовал, чтобы мы проваливали на верх с свою спальню и не мешали взрослым людям дела делать. Я наконец отпустила побелевшую от моей хватки руку Кадара и тот улыбаясь задумчиво начал её растирать.  — Извини, я нечаянно, — смущённо извинилась я и покаянно склонила голову. Кристина фыркнула и потянула меня за собой на второй этаж.  — У тебя жёсткая хватка, — хмыкнул парень и кивнул нам, провожая задумчивым взглядом.