Ненормальный дуэт

— Так, теперь колись, что это было за представление, а-ля «не отпущу в армию»? — по приходу в спальню тут же накинулась на меня Кристина. Я устало вздохнула и рухнула на подушки, потом с минуту подумала и села, чтобы стянуть через голову длинное платье. Кристина последовала моему примеру и улеглась рядом, внимательно рассматривая моё задумчивое лицо.  — Кадар, должен был умереть, — просто ответила я, — Я решила, что если он вернётся в Масиаф, то сможет как-то повлиять на историю Альтаира, а это крайне нежелательно. Мы здесь, проездом, во всяком случае я на это надеюсь.  — Вот оно как, — протянула Кристина, — Стоп, так ты рассчитываешь выбраться отсюда?!  — Да, и у меня уже есть примерный план действия, — слабо улыбнулась я, а у подруги уже загорелись глаза. — Мы должны добраться до яблока Эдема.  — Зачем, — не поняла Кристина и тут же запнулась, осознав, — Ты думаешь, что артефакт Предтеч сможет перекинуть нас назад в будущее?  — Такой расчёт, — не стала я исправлять её. — Знаешь, мне кажется, что мы сами попали сюда в тот момент, когда кто-то из тамплиеров дотронулся до яблока и появились мы не рядом с ассасинами, как в игре, а рядом с яблоком. Значит, логично предположить, что эти явления взаимосвязаны и мы можем попытаться обратить процесс вспять.  — Ну и как ты собираешься получить яблоко, которое сейчас спрятано где-то в Масиафе?  — Дождусь пока его по сюжету не получит Альтаир, а тут уж мы подсуетимся. Но для того, чтобы всё пошло по плану, нужно исключить случайные переменные, одной из которых является Кадар.  — Ты предлагаешь его убить, — сделала круглые глаза Кристина.  — Иди ты! — рассмеялась я и метнула в неё подушку, — Просто, будем держать его при себе, пока всё не уляжется. Договорившись о плане действий, мы уснули. Эта ночь прошла спокойно, без разговоров по душам и философских размышлений о смысле жизни. Для разнообразия. Рано утром нас попытался разбудить Кадар, но что-то ему помешало. Спустя час после его неудавшейся попытки, я соизволила-таки открыть глаза. В принципе картина открылась знакомая: умиротворённое лицо Кристины в паре сантиметров от моего, её рука по-хозяйски обнимала меня за шею, а стройная мускулистая ножка бегуньи на моей талии, буквально придавливала меня к полу. Я тяжело вздохнула и попыталась пошевелиться. Своего я не добилась, так как Кристина, почувствовав, что её плюшевая игрушка пытается улизнуть, усилила хватку и прижалась ко мне, делая попытки к бегству ещё более трудными. Я с минуту размышляла, а не разбудить ли мне подругу каким-нибудь особо садистским способом? Это уже не первый раз, когда мы засыпали в одной кровати и Кристина, любительница спать в позе звёздочки, по-хозяйски разваливалась на мне, абсолютно игнорируя явно неудобную для сна позу. Тогда я могла попросту скинуть её с кровати и вырваться на свободу, до того, как мне в голову прилетит подушечный снаряд. Теперь же за неимением кровати я подумывала о том, чтобы крикнуть ей в ухо и, пока она будет испуганно соображать где и что горит, рвануть на первый этаж, куда уж точно не долетит её мстя. Обмозговав этот вариант, я коварно улыбнулась и со вздохом принялась активней выпутываться из кольца рук сестры. Все силы уходили на то, чтобы не заехать ей локтем по рёбрам. «Я хорошая, воспитанная и абсолютно не злопамятная» как мантру повторяла я.  — Вика, если ты ещё раз меня пихнёшь, я тебя свяжу. — Сонно пробормотала Кристина.  — Просыпайся, блин, собственница хренова. У нас сегодня куча дел, если ты не забыла.  — Ой, да подождут эти дела, а я спать хочу.  — Не подождут, — не унималась я. — У нас сегодня должны были начаться тренировки, если ты не забыла. Да и работу пора идти искать.  — Так ты серьёзно насчёт работы? — подруга соизволила наконец открыть один глаз.  — Более чем, — я наконец затихла и стала ждать, когда она, наконец, перестанет пытаться меня удавить.  — Ну блин, — простонала девушка, — ты не исправима! Наконец блаженная свобода была мне дарованна, и я тут же ею воспользовалась, встала и принялась одеваться. Вспомнив, как утром ругаясь отшатнулся Кадар, злорадно улыбнулась. Парень явно не был готов к зрелищу двух полуголых девушек, спящих в интересной позе. Не дожидаясь Кристины, я спустилась вниз и кивком поприветствовала Малика. Кадара видно не было, зато на подушках по-турецки сидел Альтаир, которому так же достался приветственный кивок. Глаза мастера ассасина, как-то слишком любопытно меня оглядывали, словно я за ночь смогла отрастить вторую голову, да и Малик был напряжён, старясь наоборот на меня не смотреть. В чём причина такого поведения я решила узнать, когда представиться возможность, а пока умылась в фонтане и забрала поднос с едой. На подходе к лестнице из комнаты Малика (так я её окрестила) появился Кадар и буквально отшатнулся от меня, вытаращив глаза и отчаянно краснея. Я зависла. Поведение паренька меня обидело и я, решительно поставив поднос обратно на стойку, уперла руки в боки, собираясь основательно расспросить ассасинов о причине их странного поведения. Как раз вовремя спустилась Кристина и на автомате последовала к фонтану. Лишь ополоснув лицо, подруга прояснившимся взглядом обвела молчаливо стоящих нас и тут же подошла ко мне. Легонько дотронувшись до моего плеча, подруга хрипло поинтересовалась:  — А что, тут собственно происходит?  — Да вот Кадар как-то странно меня избегает, словно я прокажённая, — обвинительно ткнув пальцем в насупившегося ассасина, я пожаловалась подруге. Та внимательно оглядела Кадара и неожиданно, порочно улыбнувшись, обняла меня за талию, притягивая к себе, и потёрлась щекой о мою шею. Стоящие перед нами ассасины, синхронно вздрогнули, и старший брат забористо выругался на арабском, пока младший отчаянно краснел и отводил глаза. Сзади донесся не менее шокированный присвист Альтаира. Тот тут же встал и обошёл нас, вставая так, чтобы видеть лица. Не убирая руку с моей талии Кристина запрокинула голову и рассмеялась красивым грудным смехом.  — Да они решили, что мы с тобой лесбиянки! — сквозь смех смогла выговорить подруга. Я удивлённо вскинула брови и ещё раз оценила реакцию мужчин. Да, похоже, что она была более чем права, хотя мне тут же вспомнилось, как нам рассказывали о неком арабском поэте, последователи которого рьяно отрицали, что он был гетеросексуалом. То есть из этого рассказа, я вынесла то, что в средние века нетрадиционная сексуальная ориентация не является чем-то предосудительным и плохим, во всяком случае для мужчин, хотя, конечно, про женщин там не было ни слова.  — И что мы будем с этим делать? — обречённо вздохнула я, обращаясь к веселящейся подруге. — Я не представляю, как мы можем объяснить, что наши отношения пусть и имеют эротический подтекст, но являются чисто дружескими.  — А не надо ничего им объяснять, — пожала плечами подруга и хищно улыбнулась напряжённым мужчинам. — Пусть думают, что хотят, а когда понадобиться, мы им покажем, что они не правы.  — Что ты там собралась показывать?! — я подозрительно воззрилась с высоты своего роста на более низкорослую подругу и скинула её руку. Та, уже не улыбаясь, виновато развела руками и попыталась принять вид обиженного ребёнка.  — Ну ты же сама говорила, что Альтаира трогать нельзя, вот я и решила, что Кадара вполне себе трогать можно, так как в сюжете он никак не участвует. А мне разрядка нужна. Я со стоном прикрыла глаза рукой. В целом подруга была права, да и возразить ей было нечего. Кадар создавал впечатление девственника, а значит каких-либо болезней у него скорее всего нет. Обмозговав все эти данные, я дала добро:  — Ладно уж, горе луковое, развлекайся. Подруга радостно запищала и кинулась мне на шею. Разговор мы в целях безопасности вели на русском и мужчины, стояли в непонятках относительно наших коварных планов на них. Кадар, наконец перестал краснеть и смог совладать с собой, старшие же ассасины, наверное, были тёртыми калачами, которые и не такое видали. Альтаира, например, откровенно забавляла вся эта ситуация, а Малик хмурился и прикидывал, как он мог допустить содом и гоморру в своё бюро. Я позволила себе напомнить, что мы после завтрака идём на обещанную тренировку. Кадар вздрогнул и как-то умоляюще глянул на старших. Альтаир ответил ему своей неизменной кривой улыбочкой, мол разбирайся сам, а Малик раздражённо пожал плечами, ты их привёл, тебе и разбираться. Однако, когда мы спустились вниз у выхода нас вместе с Кадаром ждал Альтаир. Приказав следовать за ними, мужчины вывели нас за пределы города. Дальше мы должны были пересесть на лошадей.  — Вика, я не смогу, — жалобно протянула Кристина, внимательно рассматривая спокойного гнедого жеребца, которому казалось было всё равно на весь мир, настолько он уже от него устал. Я оглянулась на ожидающих мужчин и пожала плечами.  — Окей, садись со мной, но только на этот раз, потом будешь ездить сама. — Подруга радостно закивала и с моей помощью вскарабкалась на коня, усевшись впереди.  — Разве ты не умеешь ездить? — удивлённо спросил Кадар и Кристина насупилась, не желая ему отвечать.  — Она ещё только учится, но у неё это плохо получается, — ответила вместо подруги я. Добавлять, что когда она в первый раз по моей просьбе попробовала проехаться самостоятельно, то её молоденькая и горячая кобыла испугалась пчелы и, разом перемахнув через изгородь, помчалась галопом, унося отчаянно вопящую Кристину с собой. Я вместе с инструкторами смогли нагнать испуганную парочку до того, как они могли пострадать. Но после этого случая Кристина посматривает на коней подозрительно и не доверяет им свою драгоценную пятую точку как бы я её не упрашивала попробовать ещё раз. Примерно спустя полчаса мы уехали достаточно далеко от многолюдной дороги и остановились перед небольшим оазисом с прохладной водой. Это было как нельзя кстати, так как от температуры мы чувствовали себя тающим мороженным, которое активно пытаются взбить в молочный коктейль. После тряски на коне Кристина буквально сползала с седла и опустилась на колени, в явном желании обнять и поцеловать землю. Я же с более независимым видом слезла с коня и с лёгким недовольством посмотрела на коленопреклонённую подругу, которая уже начала возносить хвалу всем богам, что она наконец на земле. Мужчины с нескрываемый недоумением смотрели на это представление, и я встала чуть поодаль, всем своим видом демонстрируя, что к этой сумасшедшей отношения не имею. Спустя пять минут Кристина похоже вошла во вкус и принялась перечислять поимённо всех известных ей богов, каждого благодаря за мир во всем мире и её целую пятую точку в частности. Когда Альтаир требовательно посмотрел на меня, взглядом прося прекратить этот цирк, я тяжело вздохнула и подойдя к подруге, резко прекратила биение челом, попросту перехватив оную за талию и с трудом подняв её на ноги. Ассасины начали с простого: пробежка общей протяжённостью в три километра на солнцепёке, затем, убедившись, что мы не торопимся валиться с ног от сего лёгонького марафона, 50 отжиманий. Когда и после этого мы не развалились на части, наши мучители решили сменить тактику и самолично выбить из нас дурь. Для тренировочного боя было решено разбиться на пары: ассасин — девушка. Кристина мигом оживилась и буквально одним лёгким движением крутых бёдер оттолкнула меня от случайно оказавшегося рядом Кадара и заняла моё место. Я хотела было уже возмутиться, что любовные игры подождут, а мне будет легче работать с человеком с которым я хоть мало-мальски могу объясниться, но поглядев на плотоядные взгляды подруги, которые она вовсю кидала на Кадара, решила не встревать. Встав напротив Альтаира, я приготовилась к бою, но не стала принимать стойку, так как просто не знала, чего ожидать от непредсказуемого ассасина. Долго мучиться в ожидании мне не пришлось, так как араб тут же ринулся на меня в атаку. Мужчина двигался быстро и уверенно, но как раньше головы не терял, и я с лёгкостью предсказала его движение и одновременно успокоилась, уходя с линии удара, так как уверилась, что на этот раз он не пытается меня убить. Ассасин наносил быстрые и точные удары в болевые точки, и я посчитала за лучшее уйти в глухую оборону, пока не изучу своего противника как следует. Он это понял и, судя по внезапно усилившимся ударам, не одобрил. Под напором я начала отступать, уворачиваясь от ударов и спустя 10 шагов решила — хватит. Воспользовавшись секундной заминкой оппонента, я провела осторожную, но быструю контратаку заставив его сместиться. В следующие удары я попыталась взять его на слабо и вынудить открыться. Мастер-ассасин был опытен и не вёлся на такие простенькие приёмы, зато он был молод и вспыльчив, о чём я вовремя вспомнила и тут же воспользовалась. С наигранной лёгкостью отвела его удар и как можно наглее улыбнулась. Ассасин тут же дёрнулся как от пощёчины и вновь попытался провести серию ударов, чтобы достать меня и наверняка оставить несколько гематом. Своего я добилась и со всей максимальной быстротой ушла от прямого, направленного в нос удара и сделав шаг, сблизилась с ним, практически оказываясь за его спиной. Я уже видела, как ударом в основание шеи опрокидываю араба, но тот видно принял к сведению нашу прошлую стычку и моментально развернулся, одновременно избегая моего удара и выбрасывая свой кулак вперёд, целясь в живот. Уходя от удара, я просто отпрыгнула назад и замерла в стойке, наблюдая за собранным ассасином. Тот не спешил кидаться в ответ, наоборот, он опустил руки и кивнул, с неизменной своей кривой улыбочкой. Я чуть помедлила, соображая, а не является ли это уловкой, но тоже опустила руки и встала в расслабленную позу, отвечая улыбкой на улыбку. Теперь, когда прилив адреналина сошёл, я во всю мощь почувствовала боль в теле. Больше всего конечно досталось рукам, которыми я отражала удары Альтаира, но помимо этого у меня сильно болел кулак, после одного единственного, но направленного со всей моей силой, удара. Я выпустила воздух из лёгких с тихим шипением и легонько попробовала погладить ноющую руку. Больше всего хотелось прижать её к горлу, защищая и успокаивая, словно она какой-то зверёк. В детстве я часто так делала, просто жалела свою конечность, которой выпало несчастье быть моей. Альтаир подошёл ко мне и неожиданно для меня попытался взять мою покалеченную руку. Разумеется, протягивать свою лапку я не стала, а наоборот прижала к себе, подозрительно смотря в лицо арабу. Тот почти незаметно покачал головой и уверил меня на арабском, что не причинит вреда. Я таки вложила свою руку в его, так как было слишком долго и муторно объяснять не знающему моего языка арабу, что я боюсь прикосновений. В лёгкой форме, но это всё же фобия, которая частенько портит мне жизнь. — Неплохо, сестрёнка, — задорно воскликнула Кристина, которая стояла напротив Кадара и наблюдала наш бой. Я кисло улыбнулась, так как она прекрасно знала, что дальше глухой обороны у меня дело идёт вяло. Ну не сильна я в ближнем, что поделать. А то что я осмелилась провести удар по Альтаиру, было отвратительно, просто потому, что я таки его достигла и теперь расплачиваюсь отбитой рукой. На этот раз хоть костяшки не выбила, уже прогресс. Альтаир внимательно осмотрел костяшки, повертел мою руку и так и сяк и удовлетворительно хмыкнул, но не отпустил, перевернув мою руку ладонью вверх, он пальцем провёл от подушечки безымянного до запястья, вызывая у меня толпы мурашек по коже и тихий ужас в глазах. Я таки не смогла больше сдерживаться и выдернула руку, прижимая её к себе, словно от мог её украсть. Альтаир вопросительно вскинул брови, но я лишь покачала головой, не находя слов чтобы объяснить весь мой страх и отошла на шаг от него. Кристина как всегда вовремя оказалась рядом и приобняла за плечи. При этом все заметили, как я вздрогнула всем телом от её прикосновения и дёрнулась, пытаясь уйти из хватки подруги. Та держала меня нежно, но крепко и я в итоге расслабилась. Всё-таки это была моя родная и любимая подруга, которой я доверяю. Только теперь, спустя пару минут в её объятиях я по-настоящему расслабилась и благодарно ей улыбнулась, тот болезненный комок в груди немного разжался и убрал шипы. Ассасины наблюдали за нами со странными смешанными чувствами, которые я даже не берусь точно охарактеризовать. Кристина вернула мне ответную, хотя и слегка обеспокоенную улыбку.  — Пожалуйста, больше не трогай её, если она тебе не разрешила, — на арабском обратилась моя подруга к Альтаиру. Он перевёл удивлённый взгляд на меня и задумчиво кивнул. Ещё раз слегка сжав меня в объятиях, приободряя, подруга отошла к Кадару и встала в стойку. Ну, а дальше был махач. Это коротко и ёмко, ну так и не удивительно что в скором времени Кристина уложила на лопатки недовольно сопевшего Кадара, не прекращая мило ему улыбаться и норовить сократить дистанцию, чтобы просто помочь, угу. Когда наш уровень ассасины наконец определили, они решили проверить наши способности на бое холодным оружием. Вот тут уже отличилась я пару раз «убив» Альтаира, который в принципе мне поддался, вот уж не знаю почему. Руки пусть и болели, но сдаваться и не пытаться достать мастера-ассасина я не могла, тут уж во мне взыграла глупая гордыня, которую я тщательно старалась в себе подавлять. Видно ассасин сжалился над моими потугами и просто стал подставляться под удар, чем конечно же не заслужил от меня одобрения. Тренировка продолжалась несколько долгих и жарких часов, но результат определённо был. Кадар прекратил шугаться от малейшего прикосновения Кристины. Ну, а я заработала себе несколько прекрасных цветущих синяков размером с кулак — Альтаир оказался садистом. Хотя синяками обзавелись все кроме самого Альтаира, так как его не смогли достать даже когда все трое объединили усилия. Кадара гоняли также как и нас, перестав делать какие-либо различия, когда выяснилось, что мы девушки подготовленные и вполне на его (стража Масиафа) уровне. Когда уже под вечер, голодные и уставшие мы медленно брели на лошадях назад в город я таки нашла в себе силы, чтобы задать мучавший меня вопрос:  — Альтаир, а что ты здесь делаешь? — абсолютно наивно спросила я. Кристина, которая уже потихонечку дремала, покачиваясь в седле в кольце моих рук, встрепенулась и как-то сдавленно хрюкнула. Кадар с Альтаиром переглянулись и посмотрели на меня так, словно я сейчас сказала, какую-то невероятную глупость. Хотя они скорее всего заподозрили, что мне на голову припекло и галлюцинации одолевают.  — Она спрашивает, почему ты всё ещё на задание не уехал в другой город, — справилась со смехом моя личная зараза, подрабатывающая переводчиком.  — Что вы знаете о моём задании? — сощурился под белым, хотя и слегка припыленным капюшоном араб. Кристина уже хотела было раскрыть варежку, но тычок в рёбра быстро остудил её пыл, пока она не наговорила лишнего.  — Только то, что оно у тебя есть, — быстро ответила я. И с минуту подумав, добавила: — И то, что оно связанно с убийством какой-то важной шишки.  — Вас это не должно касаться, — жёстко обрубил Альтаир, но продолжил подозрительно на нас подглядывать. А мы, что? А мы ничего, я вон вообще кактус. Зато по нарочито невинному взгляду Кристины, я уже догадалась от кого мы будем получать всю необходимую информацию. Когда мы наконец вернулись в бюро, Малик по-хмыкал, оглядывая уставших, побитых, помятых учеников и абсолютно свежего и целенького учителя, но слава всем Богам, обошёлся без своего извечного ехидства. Хотя мне-то что, я же в арабском только простенькие предложения улавливаю. После ужина мы сразу же завалились спать без каких-либо сновидений, и лишь отходя ко сну я вспомнила про работу и дала себе зарок обязательно заняться этим завтра с утра. Ох уж это мифическое завтра!