Ненормальный дуэт

Очередное моё пробуждение было не самым приятным. Ещё во сне я чувствовала, как у меня затекла и болит правая рука. Сонно зашевелившись, я попыталась сменить положение, но замерла, почувствовав, а точнее, не почувствовав собственные руки. С трудом я приоткрыла один глаз, но это мало что мне дало. Снова закрыв глаза, я прочувствовала своё положение. Рук я не чувствую, лежу на спине и мне в принципе довольно жарко. Оу, ещё и раненная нога болит. Угу. Я решила начать с малого и пошевелила слегка пальцами обеих рук. Хоть и слабо одна из рук отозвалась, а вот второй я почувствовала сильную давящую тяжесть. Для верности я дернула одной и другой ногой. Там была та же ситуация, одна из них прочно зафиксирована чем-то тяжёлым, а вторая свободна и болит, но это хотя бы от проникающего ранения. На секунду я представила, что меня связали, и в душе промелькнул испуг. Чуть сильнее дёрнувшись, я добилась только того, что с лева от меня раздалось недовольное ворчание и рука моей дражайшей сестрицы рухнула на меня, моментально обхватив за шею. Тёплое дыхание подруги коснулось моей щеки, пока она ворчливо зарывалась носом в мои распущенные волосы. Наконец, я разлепила свои глаза. Это было тяжело, так как по ощущениям туда словно песка насыпали. Окей, с одной своей рукой и ногой я определилась что произошло, теперь ещё и с шеей. А что насчёт другой руки? Осторожно повернув голову, чувствовала, как натягиваются прижатые Кристиной волосы я посмотрела вправо и с удивлением уставилась на темноволосое сопящее чудо. Багира, подсказало заспанное сознание. Девочка спала спокойным сном, чистого душой существа. Во всяком случае так принято говорить. Я же с интересом изучала черты её лица, которые не было возможности рассмотреть вчера ночью. Она была гораздо пухлей, той же Аиши, за счёт мягкой округлости щёк. Видно, что до того, как попасть в лапы Мадж-Аддина, она ела досыта. Били ли её до этого и работала ли она на тяжёлой работе, мне было не узнать, потому что для этого нужно увидеть общее состояние её тела. Одно то, что от голода она не страдала, говорило про её происхождение чуточку больше. Сейчас же малышка спала, мило подложив под щеку мою ладонь. Так, стоп, ЧТО?! Медленно двигая затёкшей рукой, я попыталась освободить бедную конечность. Это представлялось значительно легче, чем пытаться бороться за своё тело с Кристиной. Однако, какой бы осторожной я не была, малышка почувствовала мои махинации и тут же испуганно открыла глаза. Спросонья её хватка на моей руке усилилась, и я бы вскрикнула, если бы рука не потеряла чувствительность. — Ой, простите, добрая госпожа! — девочка тут же выпустила мою многострадальную конечность и села рядом, чуть отодвинувшись. — Ничего. — я не могла заставить себя улыбнуться, что вкупе с моим хмуро-сонным выражением лица, не слишком то успокоило девочку-подростка. — Я-я не хотела. — расстроенно пролепетала она. Шмыгнув носом, Багира попыталась спрятать полные слёз глаза, наклонив голову к коленям, которые обхватила руками. — Вика, дай поспать, время уже сколько. — раздражённый голос подруги, раздался одновременно с усилившейся хваткой руки на моей шее. Волосы со стороны подруги натянулись сильнее, потому что она попыталась спрятать глаза от солнца, тем самым перенеся на меня большую часть своего веса (как будто это возможно). — Да тихо ты! Не видишь, новенькой плохо. — я дождалась пока подруга закончить своё переползание на меня окончательно и затихнет, чтобы тут же одним слитным движением скинуть с себя тяжкий груз её тушки. — №%! — охнула подруга, вынужденная жёстко приземлиться на спину. Не ожидая от неё ответных действий по усмирению взбрыкнувшей подушки, я поскорее села и слабо улыбнулась Багире. Та уже не плакала, расширившимися глазами смотря на нас. — Я тебя ненавижу! — буркнула Кристина, подкладывая под голову одну из множества разбросанных вокруг подушек и устраиваясь поудобней, чтобы видеть и меня и девчонку. Всё ещё сонная подруга в принципе поняла мой посыл и пока не собиралась засыпать. Всё-таки слегка перефразированная фраза из унесённых призраками сказанная мной, требовала от неё хотя бы узнать причину расстройства девчонки. — Я тоже тебя люблю. — легко ответила я, даже не оборачиваясь к подруге. Стянув резинку с руки, я собрала волосы в хвост. Девочка молчала, но позы не поменяла, всё так же сидя на расстоянии вытянутой руки от меня и сжавшись в комочек. — Ты чего ревела? — немного грубым голосом спросила Кристина. Багира потупила свои светло-карие глаза. В ясном свете дня я смогла увидеть не только их цвет, но и ещё отметить очень красивый разрез глаз. — Я не хотела расстроить добрую госпожу. Пожалуйста, простите, не прогоняйте меня! — недавно утихнувшие слёзы тут же хлынули потоком. Я растерянно переглянулась с подругой. Та попыталась недоумённо пожать плечами, что из-за её положения вышло несколько забавно. С минуту подумав, я всё же осторожно положила уже вернувшую себе чувствительно руку на спину девочки-подростка. Легонько погладив, я подавила в себе странное ощущение острых позвонков под ладонью, выступающих под тонкой кожей. — Ну что ты, что ты. — ничего более умного мне в голову не шло. — Вика только спросонья такая страшная. — поддакнула сестра, — или когда не поест. А так, не воспринимай это на свой счёт. — Эта нахалка права. — я бросила взгляд прищуренных глаз на подругу, — она почти каждое утро пытается улечься на мне, в твёрдой уверенности, что я гораздо удобней подушки. Девочка подняла голову и встретилась с моим самым добродушным взглядом, который я только смогла показать. — Вы не будете меня ругать? — тихо и невнятно пролепетала девочка. Настолько невнятно, что я вынужденная была наклониться к ней и с минуту пытаться разобрать странный язык. — Глупости, нет конечно! — я незаметно облегчённо вздохнула и убрала руку. Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что спать уже не хочу. Судя по всему, я находилась в том подвешенном состоянии, когда тебя будят точно между фазами сна и ты весь день ходишь как подвешенный, однако никаких признаков сонливости не чувствуешь. Завтра утром это воздастся мне сторицей, но что поделать. Обернувшись к задремавшей подруге, я пихнула её пяткой в колено. — Подъём, спящая красавица. Нам ещё нужно придумывать что мы будем говорить Аль-Муалиму при скорой встречи. — А ничего мы ему говорить не будем, — отмахнулась та, отворачиваясь от меня и практически подставляя мне свою пятую точку для пинка. Осознав свою ошибку за секунду до неизбежного, она всё же поспешила скрыть своё уязвимое место и со стоном обречённости легла на спину. — Прибьём его и дело сделано. Я в наигранном удивлении приподняла бровь. — И как же ты собралась убивать одного из самых влиятельных людей в месте, буквально забитом его фанатичными последователями? Подруга смотрела в потолок мутным взглядом. Тяжело вздохнув, она села и, потянувшись, ответила: — Да не знаю я. Это так, в порядке общего бреда. — Ну, ну. Я начала одеваться, обогнув по пути к кучке одежды внимательно слушавшую нас Багиру. Говорили мы на русском, так что недоумённое лицо малышки, было довольно-таки оправданным. Когда я оказалась рядом с ней, она вздрогнула и моментально обернувшись, первая схватила брошенную кое-как одежду и протянула мне, слегка склонив голову. — Спасибо, — я забрала свою рубашку и балахон. Девочка смущённо улыбнулась и подошла к медленно растягивающейся Кристине с её одеждой. Замерев в полуметре от неё, девочка стала ждать пока молодая женщина обратит на неё внимание. Наблюдая за движениями Кристины, Багира чуть приоткрыла рот, с неким восхищением смотря на гибкую женщину. Я тоже на несколько минут залюбовалась плавными перекатами мышц под не знавшей загара кожей сестры. Однако я перевела взгляд на замершую девочку. Багира была определённо хорошо сложена для своих лет, полнотела и немного округлая в тех местах, которые ещё только формировались. На неё была одета моя запасная рубашка, которую я сама сшила из купленных на заработанные деньги ткани. На неё она едва прикрывала голую попу, демонстрируя расцветающие на ногах багровые синяки. Всё что осталось от Мадж-Аддина, этого педофила-извращенца. Но и они скоро пройдут. Так же я отметила колье синяков на шее девочки-подростка, ясно обозначающие отпечатки толстых пальцев ныне мёртвого гада. Ещё когда мы вернулись, я осторожно, но настойчиво выпытала у Багиры не успел ли он её изнасиловать. Это было довольно трудно, так как ни я, ни Кристины не знали аналог этому слову в арабском. Пришлось доносить свою мысль окольными путями, но в итоге она достаточно быстро поняла и, расплакавшись, отрицательно покачала головой. Я облегчённо вздохнула, обняв несчастного ребёнка в попытке успокоить. Она прижалась ко мне так сильно как могла, заливая слезами рубашку на моей груди. На секунду я подумала тогда, что будь на моём месте Кристина, Багире было бы приятней прижиматься лицом к ней, как к более полногрудой женщине чем я. Однако тут же представив себе эту картину, я поняла, что тогда девочка скорее всего уткнулась бы той в шею. Всё-таки Кристина ниже меня и, когда вырастет, Багира обещала стать такой же высокой, как и я. Закончив разминку, Кристина обернулась и удивилась, увидев стоящую с одеждой наготове девочку. — Эм, спасибо, конечно. Но тебе не стоило, я и сама могу взять свою одежду, — Кристина была удивлена не меньше меня. Девочка подала ей одежду с таким же покорным видом как и мне, чуть склонив голову вниз. — Вы спасли меня, теперь я буду вам служить. Я рукой вернула на место упавшую челюсть. — Э-э-э, милая, мне кажется ты перегибаешь палку. — осторожно начала я. Багира повернулась ко мне со всё ещё склонённой головой, но теперь она выглядела упрямой, а не смиренной. — Меня продали Мадж-Аддину, а так как вы меня спасли, теперь я принадлежу вам. — Багира, ты больше не рабыня. — Кристина положила руку на плечо девочки и заглянула ей в глаза. — Ты вполне можешь вернуться к родителям если хочешь. — Нет. — резко замотала головой девочка, отступала на шаг от склонившейся к ней женщины, — Я не хочу возвращаться, они не примут меня, ведь они продали меня регенту за очень большие деньги! Она вновь расплакалась, и Кристина обречённо обернулась ко мне. Я же не могла тут никак помочь, так как от открывшихся подробностей у меня буквально отказалась работать голова. — Что ж, — я поднялась на ноги, — Похоже ты действительно останешься с нами. Багира принялась кивать и с силой вытирать свои слёзы, которые и не думали останавливаться. Неожиданно она рухнула на колени и склонилась перед нами, бормоча на арабские какие-то благословения. Как я подумала — из Корана. Кристина всё же не выдержала и остановила её банально прижав к себе и не позволяя унижаться. Я подошла к сидящей на полу парочке и немного неуверенно присела на корточки. Осторожно погладив рыдающую девочку по спине, я встретилась взглядом с Кристиной. Глаза моей подруги блестели от сдерживаемых слёз, но было в них не только горечь за обиженного ребёнка, но и желание отомстить всему миру, где продажа в рабство собственного ребенка считается чем-то нормальным. И я была с ней согласна. Мы столько шуму навели, что я порадовалась, что вредный капюшон уже три дня как свалил из бюро. А то бы непременно влез к нам, в этот ответственный момент. И получил бы на орехи от двух взбешённых женщин. И только кастрацией мы бы не ограничились. — Хэй, ты голодная? — я постаралась придать своему голосу как можно больше нежности и ненавязчиво пощекотала ребёнка по щеке, привлекая этим внимание. Шмыгая носом, она всё же подняла голову и посмотрев на меня кивнула. — Вот и отлично, сиди здесь, а я схожу за нашим завтраком. — Я ободряюще улыбнулась, — Надеюсь Малик сообразил положить еды на троих. Багира уже собралась что-то сказать, когда с первого этажа послышалась громкая ругань даи. — А ну прочь с моего крыльца, шваль! Здесь вам не лежанка. Проваливай, пока я не позвал стражу! Я вновь переглянулась с Кристиной, и мы обе тут же вскочили на ноги. Багира растерянно посмотрела на нас, но тоже пошла вслед за нами на первый этаж. Спустившись я поискала взглядом распалявшегося даи и обнаружила его у входной двери. Он кого-то пытался настойчиво пытался спихнуть с крыльца. Какой-то непонятный мешок с руками и ногами, настолько грязными, что я почувствовала минутную брезгливость. — Пожалуйста, не прогоняйте меня! — голос определённо женский и эти потухшие, безжизненные интонации, напомнили мне кого-то, — Я хочу только увидеть молодого хозяина, что живёт здесь. — Никто здесь не живёт кроме меня! Пошла прочь несчастная попрошайка. — Малик пытался закрыть входную дверь, но женщина, сидящая на пороге, своим телом мешала ему это сделать. Её сложенные в мольбе руки, хватались за одежду мужчины, но не могли задержаться, постоянно соскальзывая. На улице уже начала собираться толпа зевак и Малик злился всё сильнее. Я встала за его спиной и попыталась рассмотреть попрошайку, которая явно свою жизнь не ценит, раз так отчаянно лезет в секретное бюро ассасинов. Народ выкрикивал какие-то оскорбления в адрес женщины, а появившаяся из ниоткуда малышня даже кинула несколько камней в несчастную, не причин серьёзного вреда. — Малик, может узнаем, что ей нужно? — решила вмешаться Кристина с жалостью и злостью смотря на коленопреклонённую женщину. В нашей памяти ещё было свежо недавнее унижение Багиры, и толпа зевак, которая никак не хотела помочь, могла стать прекрасным способом выместить свою злость на несправедливый мир. — Да известно, что ей нужно. Хочет еды и денег! — зло ответил мужчина, которому теперь пришлось встать в проёме, чтобы не позволить попрошайке пробраться внутрь, а зевакам увидеть хоть что-то что они видеть не должны. Например, символ братства вышитый на подушках. Я покачала головой и краем глаза заметила стоящую рядом Багиру, которая каждый раз вздрагивала, когда из толпы слышалась угроза отвести попрошайку на суд регента Мадж-Аддина. Пройдя за стол бюро, я несколько неуверенно прошла в вечно закрытую часть, которую по идее занимал Малик, и где находилась потайная дверь на соседнюю улицу. За занавеской, вполне ожидаемо оказался уголок с подушками, массивный стеллаж, заставленный книгами и спрятанная за ковром дверь. Рядом со стеллажом стоял наш обеденный столик с подносом. Еда очевидно предназначалась нам, поэтому я уже более уверенно подхватила поднос и перенесла его на стол бюро. Багира следовала за мной неотступно и даже попыталась выхватить поднос, но я вовремя её остановила, покачав головой. Захватив с собой несколько фиников и несколько лепёшек, я вернулась к держащему оборону у двери, Малику. — Вот, дай ей еды, и пусть идёт с миром, — я протянула нехитрую снедь даи, но тут попрошайка меня услышала и громко воскликнула. Все, кто стоял в бюро, вздрогнули от неожиданности, даже привычный ко всему Малик. Я с удивлением посмотрела на женщину и поняла, что она перестала хвататься за даи, и теперь тянет руки ко мне с такой мольбой в глазах, что я её ощущала почти физически. Её глаза на худом, измождённом лице показались мне смутно знакомыми. Не цвет, ни разрез, но именно взгляд. Удивительно молодой и наполненный болью. — Подержи, — я отдала еду Багире. Та удивилась, но кивнула, пытаясь удержать в руках, грозящие выскользнуть фрукты. Я подошла вплотную к Малику и негромко сказала ему на ухо, чтобы не услышала толпа: — Впусти её, кажется я знаю кто это. — Что б вас всех! … — выругался даи, но с минуту недоверчиво смотря на попрошайку, всё же посторонился. Женщина тут же буквально вползла внутрь, так как ноги её не держали. Я подхватила ей под руки, подымая. С другой стороны, мне помогла её удержать Кристина, и таким образом женщина перестала перекрывать проход. Малик тут же его закрыл, отрезая от нас расстроившуюся без крови и зрелищ толпу. Втащив едва переставлявшую ноги женщину в дом, мы усадили её на подушки рядом с фонтаном. Она сидела тихо и только благодарно смотрела на меня. к нам подошёл хмурый как грозовые тучи Малик и обвёл нас своим особым «вам-всем-конец-но-сначала-объяснитесь» взглядом. С лестницы совершенно бесшумно спустился привлечённый шумом Аббас и тут же подошёл к нам с интересом рассматривая притихшую женщину. — Может кто-нибудь объяснит мне что происходит в моём доме? — тихо, почти спокойно спросил Малик. Для меня же это прозвучало как змеиное шипение, перед броском. Кристина понятия не имела что происходит, но единственная её сторона была моей, и поэтому подруга стойко выдержала взгляд даи, готовая в случае необходимости броситься на мою защиту. Багира вновь вжала голову в плечи и подвинулась поближе к Кристине. Аббас, усмехнулся, так как стоя сбоку и чуть за спиной даи, был защищён от его гнева и вообще у него на лице читалось «А я чего? А я ничего, я вообще кактус». Я вновь перевела озабоченный взгляд на женщину, которая поочерёдно осмотрела каждого из присутствующих, слегка улыбаясь. Улыбка эта была столь призрачной из-за белого, без единой кровинки, лица, что казалась такой хрупкой, как мираж. Её тоже нисколько не волновал гнев Малика. Когда её взгляд вернулся ко мне она наконец сказала своим бесцветным, тихим голосом: — Добрый господин. — Вика, — медленно, по слогам произнес моё имя даи, — объяснишь ты мне, наконец, зачем я пустил в дом эту помешанную? — Сомневаюсь, что она помешанная, — я покачала головой и попыталась улыбнуться уже который раз за день. — Как ты нас нашла? — Я шла за игроком, несущем вора, как ты мне и велела, пока мы не выбрались на крышу. Затем игрок, предложил мне пойти с ним и, возможно, найти временный ночлег и еду, или же остаться здесь и ждать доброго господина, когда тот закончит свои дела. Я решила ждать. — Голос женщины шелестел, тихо, но чётко заполняя тишину бюро. — Когда вы вышли уже горел дворец. Я хотела подойти к вам, но вы шли так быстро, что я не успевала за вами. Я не решилась кричать, и почти потеряла вас из виду, когда увидела, как вы залезли на крышу этого дома и исчезли. Тогда я легла под дверью и решила ждать, пока кто-не будь не откроет. Я сразу же заснула. — Но зачем ты пошла за нами, а не осталась с игроком? — я была расстроена. — Игрок не плохой человек, но он не смог бы меня защитить, — просто ответила женщина. — А как же вор? Ты вроде бы заботилась о нём в тюрьме. — Он юн и вспыльчив, — взгляд женщины немного сместился, а улыбка пропала, — огрызался с солдатами и когда те вошли в клетку за мной, накинулся на них. Они его сильно избили. — Этот парень скорее хотел свою жизнь спасти, чем тебе помочь, — заметил Аббас. Женщина медленно перевела на него свой странный взгляд и вновь улыбнулась. — Может и так, но я ведь не знаю наверняка. К тому же ему нужна была хоть какая-то поддержка. Он страдал от боли. Аббас покачал головой, пробормотав что-то себе под нос, что я не разобрала. — Ты пыталась ему помочь, хотя сама только что пережила насилие? — не поверила Кристина и поражённо мотнула головой. — Да, — женщина одарила своей призрачной улыбкой мою подругу. — Так, я более-менее разобрался что тут твориться, — Малик устало потёр переносицу. — И теперь я не понимаю, что мне делать со всеми вами? — Понять и простить? — наудачу ляпнула Кристина. Я закатила глаза. Сестрица иногда бывает совсем уж странной. Даже странней меня. — Малик, ты сам видишь, ей некуда пойти, — примирительно начала я, — Пусть остаётся, а там уж и пристроим её куда-нибудь в приличный дом. — Это бюро, а не гостиница! — взорвался всё-таки даи. — Тут люди пытаются работать. И я ещё терпел кое-как вас двоих, но теперь, если здесь поселятся ещё двое, то меня лишат звания. Малик возмущённо отошёл к столу и, подхватив какую-то книгу, с силой бросил её обратно. Звук получился достаточно громким и, очевидно, как-то успокоил даи. Отвернувшись от нас, он принялся перебирать рулоны карт, перья и пузырьки с чернилами, не прекращая сыпать ругательствами себе под нос. Интересная особенность, которую я заметила у местных мужчин. Все как один ассасины старались не ругать в присутствии женщин, и если уж обстоятельства не позволяли смолчать, то они старались ругаться тихо. Подмигнув Кристине, я пошла в сторону даи. — Малик, ну пожалуйста, войди в положение этих несчастных женщин! — самым жалобным голосом я начала наступление. Кристина моментально просекла ситуацию и тут же влилась с роль. — Малик, ты ведь на самом деле очень добрый человек! — таким же тоном поддержала меня подруга. Аббас с малышкой в шоке наблюдали за разыгравшемся представлением. Женщина же сидела всё так же молча и с легким интересом смотрела на происходящее. — И ты ни за что не оставишь бедную одинокую женщину на улице, после всего что с ней произошло, — я уже дошла до стола и теперь огибала его. Кристина заходила с другой стороны, отрывая даи от выхода. — И уж тем более ты не бросишь несчастного ребёнка, которую бросили собственные родители. — Ещё как брошу! — Огрызнулся Малик и, почуяв неладное обернулся, чтобы увидеть как мы берём его в кольцо. — Какое мне дело до этих женщин? Мне и вас за глаза хватает. — Вот поэтому ты их и не бросишь, — торжественно кивнула я головой, с удовольствием наблюдая как нервно заёрзал даи, смотря то на меня, то на подбирающуюся всё ближе Кристину. — Ты не бросил нас, не бросишь и их, потому что ты добрый. — Они не будут такой уж проблемой, мы найдём им работу, и они могут помогать тебе с уборкой, — Кристина улыбалась, чем невероятно беспокоила нервного мужчину. Наконец мы подошли к нему вплотную и я, кокетливо смотря ему в глаза, сложила пальцы домиком, прежде чем опереться руками на плечо ассасина. С другой стороны, тот же манёвр проделала подруга. Одновременно повиснув на даи, мы состроили самые умильные лица, которые только могли. Благо тренировки с ментами из родного мира было достаточно. От наших правоохранительных органов можно было добиться чего-то только если умеешь правильно играть жертву и упрашивать, унижаясь. Можно конечно соблазнить или дать на лапу. Кому как. — Чего вы от меня хотите, — обречённо вопросил Малик, подняв страдальческий взгляд к потолку. — Если об этом узнают то не поздоровится всем! — Это ведь только временно, — попыталась уверить его Кристина, при этом жалобно ноя. — К тому же они уже видела это место и знаки, а также знают, как мы убили регента. — Решила я добавить капельку здравого смысла, — Если они будут на улице, их мигом схватят агенты тамплиеров и будут пытать, пока не вызнают местонахождение бюро. Малик вздрогнул как от пощёчины и злобно посмотрел на меня. — И кто в этом виноват? — Я виновата, — не стала отпираться, — Однако выбора как такового не было. Но всё это не имеет значения, если они так и не попадут в лапы тамплиеров, а значит тайна будет скрыта. И никто не пострадает. — Мы будем отвечать за них головой, — подтвердила Кристина, на мгновение встретившись со мной взглядом. — Ладно! — рявкнул даи и уже более жалобно попросил: — только отпустите. — Спасибо, Малик! — почти синхронно воскликнули мы с сестрой и одновременно чмокнули его в щеки. — Эге, а мне за то, что я помог их сюда привести ничего не будет? — весело улыбаясь воскликнул Аббас. Мы захихикали, перестав душить Малика в объятиях и тот злобно зыркнул на наглого ассасина. — А тебе достанет по полной, за то, что привёл посторонних в бюро! Этих двоих ненормальных я наказать не могу, так как они не состоят в братстве, а вот ты понесёшь наказание. — С удовлетворением смотря как меняется, приобретая серый оттенок, лицо Аббаса, закончил Малик. Забрав свой поднос и оставив мужчин разбираться с делами братства, которые нас нисколечки не касаются, мы ушли наверх, поманив за собой женщину и девочку.