Kinktober 2k17 drabble collection

- Лежать, псина, - рычащим голосом скомандовал Санс и, даже несмотря на то, что Папайрус смиренно опускался к полу, все равно задрал ногу и резко вдавил лицо брата своим сапогом с острым носом и высоким каблуком. – А теперь, - он увеличил напор, грозясь спровоцировать новую трещину, - следуй за мной. Санс обожал ставить перед братом подобные задачи, ему нравилось наблюдать, как большой и высокий скелет складывался в три погибели и становился невероятно маленьким и ничтожным по сравнению с его величественной и могущественной фигурой. Это будоражило Санса, как ничто другое, он любил явственное и однозначное проявление своего главенства и силы. Поэтому с гадкой ухмылкой потянул поводок и стал идти в сторону лестницы на первый этаж. Не сказать, что Санс в этот раз прыгнул выше головы со своим приказом, Папайрус исполнял и не такие издевательства, но передвигаться натурально мордой в пол, еще и с завязанными за спиной руками, было минимум неудобно, особенно когда пришла пора спускаться по лестнице. Санс шагал быстро, поэтому Папайрус бился об угол каждой ступеньки, утягиваемый вниз ошейником на поводке. Спасало лишь ковровое покрытие, которым был устлан весь дом, но оно настолько дешевое и синтетическое, что щека Папайруса стала ныть от раздражения. Спустившись на первый этаж, Санс прошел в центр комнаты, а затем обернулся. В его глазах плескалось чистое наслаждение, наигранная злоба и презрение к собственному брату. Видеть его на одном уровне с полом было так гадостно приятно, это будоражило магию в костях, наполняя ее игривым удовольствием. Извращенный мозг уже нашептывал излюбленные способы унизить любимого братца. - Жалкое, грязное животное, - нараспев произнес Санс и качнул бедром, - ты годишься только пресмыкаться моему величию, - он злобно хохотнул. – Поработай хорошенько, чтобы заслужить мое ценное внимание. Санс выставил правую ногу чуть вперед и стал ждать. Папайрус понял все без слов и все также лицом в пол подполз к ноге брата, вывалил огромный, словно удав, оранжевый язык и стал благоговейно вылизывать гладкую дорогую кожу сапог. И пускай Санс настолько чистоплотный, что ни одна его вещь никогда не нуждалась в чистке, Папайрус все же пытался превзойти эту чистоту с помощью своих скромных усилий. С нескрываемым наслаждением Санс наблюдал за действиями Папайруса. Ему хотелось смеяться, насколько его брат готов был унижаться перед ним, насколько хотел угодить его прихотям и сделать действительно счастливым. Такую лояльность редко где можно встретить, поэтому Папайрус и был так ценен и желанен для Санса. Пока Папайрус старательно вылизывал второй сапог, лишь изредка и робко поднимая голову выше голени, Санс обратил внимание на едва заметное оранжевое свечение, исходящее не от языка. Санс довольно оскалился, свободной ногой уперся Папайрусу в плечо, а потом резко толкнул его, выпуская поводок из рук и заставляя Папайруса отлететь и упасть на бок. - Похотливая псина, - Санс навис над слегка обескураженным Папайрусом, - тебя заводят такие унижения, - и встал каблуком прямо на возбужденный член, - не так ли? В ответ Папайрус протяжно и сквозь зубы простонал, потому что Санс сильно надавил своим острым каблуком на чувствительную плоть. И пускай это было достаточно больно, пристрастия Папайруса быстро обратили это чувство в трепещущее возбуждение, заставляя высунуть язык от удовольствия. - Омерзительно, - выплюнул Санс, когда увидел подлинный собачий кайф на лице Папайруса. Однако что-то в этой горе мерзости заставляло душу трепетать, а тело возбуждаться и желать этого грязного извращенца. Санс вновь взял поводок и сильно натянул, при этом продолжая давить сапогом на член. - Скажи мне, гадкая псина, почему у тебя такая омерзительно довольная морда? Папайрус сглотнул, готовясь отвечать осипшим, но при этом сексуально-рычащим голосом. - Потому что вы дарите жалкому мне свое ценное внимание, Милорд. Лучшей награды на этой планете я и не знаю, - Санса внутри затрясло от того, насколько же хорошо Папайрус знал своим далеко не скудным умом, куда нужно давить, чтобы заставить брата течь, как малолетку перед старшеклассником. – Я готов делать что угодно, лишь бы находиться у ваших ног. Несколько секунд легкой растерянности сменились зубастым оскалом на лице Санса, а глаза вспыхнули похотью. В шортах скопилось напряжение. Санс выпрямился и потянул брата за собой, направляясь к дивану. И хоть он и не приказывал, Папайрус все равно двигался, как и раньше, лицом в пол. Санс сел на диван, подложил под позвоночник пару небольших подушек, а потом чуть съехал вниз и расставил ноги пошире. Папайрус явственно увидел синее свечение сквозь плотную ткань шорт, во рту скопилась слюна вожделения. Санс это прекрасно видел, поэтому продолжил дразнить свою псинку. Он неспешно отстегнул пуговицу, медленно расстегнул молнию, а потом зубами, палец за пальцем, начал стягивать перчатку. Папайрус наблюдал за разворачивающимся шоу с едва слышимым рычанием, он уже готов был броситься вперед, однако Санс даже и не думал давать такую команду. Вместо этого он все же стянул зубами перчатку и запустил руку в шорты, начиная ласкать возбужденную промежность. Он готов был поклясться, что Папайрус все же дернулся с места, но все-таки остался на положенном расстоянии. Санс видел, как у брата адским пламенем желания горели глаза, как язык выкатился наружу, истекая голодной слюной, и как еще ярче засветился член в штанах. Все это возбуждало Санса не на шутку, поэтому он запустил два пальчика в уже намокшее лоно и чуть прогнулся в позвоночнике, издавая совсем тихий стон. Поводок медленно провисал, голова Папайруса незримо приближалась к заветной промежности миллиметр за миллиметром, но Санс прекрасно все видел, чувствовал напряжение в воздухе, ощущая себя голой и беззащитной добычей в глазах дикого зверя. - Нравится вид, псинка? – игриво поинтересовался Санс с легким румянцем на щеках, толкая пальцы немного глубже. – Ты, наверное, умираешь от желания оказаться внутри своим языком вместо моих прекрасных пальчиков. Запахи, звуки, вид перед глазами – все это по-настоящему сводило Папайруса с ума, он готов был сорваться в любой момент, он просто мечтал вгрызться в эту сочную промежность. Санс расплылся в довольной ухмылке, чувствуя искрящееся между ними электрическое напряжение. - Что ж, - хохотнул Санс, - ты можешь попробовать… взять. Папайрус тут же ринулся к Сансу, раскрыв в жажде клыкастый рот, и резко остановился, едва не задохнувшись, так как шипы строгого ошейника действительно болезненно врезались в истерзанную шею. Лицо Папайруса остановилось в нескольких десятках сантиметров от таза Санса, а умопомрачительный запах забил ноздри, пронзил череп и окутал слабо соображающий мозг. Санс смеялся в голос, упирая выемку сапога в поводок, тем самым не давая Папайрусу приблизиться. Зато сколько диких эмоций он увидел, это просто непередаваемый коктейль. Это заводило его только сильнее. Несмотря на то, что Папайрус не мог двигаться дальше, он продолжал пытаться. И Санс постепенно позволял приближаться, немного ослабевая хватку и медленно подпуская лицо брата к себе. В конечном итоге Папайрус смог добраться зубами до нижнего края шорт, схватить его и потянуть на себя, тем самым снимая ненужную одежду с прелестных и любимых ног. Позволив оголить свой таз, Санс предстал во всей красе с истекающим соками лоном, которое просто умоляло о внимании. Папайрус вновь стал приближаться, и Санс опять позволил это сделать, только очень медленно. Папайрус терпел и упорствовал, раздирая старые раны на шее и пуская свежие капельки крови, которые спускались вниз и ныряли за ворот грязной футболки, которая была застирана от крови уже сотню, а то и тысячу раз до этого. Санс едва дышал от предвкушения, он уже чувствовал пламенное дыхание брата на своих костях и магии, он уже дрожал от нетерпения. Папайрус, находясь совсем близко, уже тянул свой длинный язык, и, когда он кончиком коснулся клитора, Санс резко сдал позиции, позволяя Папайрусу беспрепятственно сократить расстояние и впиться в его сочное лоно. Санс неприкрыто простонал и выгнулся, хватая брата за череп обеими руками и прижимая ближе к себе. Это было так божественно, Папайрус просто виртуозно работал своим грязным языком, заставляя Санса чуть ли не кончать. Гибкий, но при этом мощный и толстый магический язык щедро обласкал все интимные владения, а потом юркнул прямо в раскаленную глубину, заставляя Санса обронить еще один стон. Происходящее было слишком хорошо, чтобы думать о чем-либо еще. Санс просто забыл о жажде власти, доминации и самоутверждении, сейчас он хотел лишь удовольствия, что всецело и искренне дарил ему брат. - Ты такой… ленивый слизняк, - выдохнул Санс с претензией на серьезность. – Работай языком лучше. В мгновение ока Санса прошила волна чистого экстаза, так как Папайрус, немыслимо каким образом, стал усердствовать еще сильнее, заставляя чуть ли не пищать от удовольствия, как маленькую девственницу. Все это было просто за гранью блаженства. Санс больше не мог терпеть ни секунды. Он еле оттащил Папайруса от себя, прилагая и физические усилия, и моральные со своей стороны, разлегся на диване, расставив ноги в стороны, а потом выдохнул: - Фас. Папайрус мгновенно взобрался на диван, навис сверху и стал тереться о мокрую промежность Санса своей, жалобно поскуливая. Санс и забыл, что псина не может самостоятельно расстегнуть свои штаны. Приподнявшись, Санс в одно мгновение явил член Папайруса на свет, и тот тут же вошел в него, заставляя вновь откинуться на спину и сладко выдохнуть. Папайрус мгновенно задал излюбленный остервенелый ритм, врываясь своим непомерно огромным и жаждущим членом в раскаленные братские глубины. От экстаза закатывались глаза, а слюна капала со рта и разбрызгивалась во все стороны, попадая на грудь и таз Санса. Однако тот сейчас даже не обращал на это внимание, полностью сосредоточенный на собственном удовольствии. Вновь поймав поводок в свои руки, Санс сильно натянул его, заставляя Папайруса нагнуться. - Трахай усерднее, псина, - в ответ только рыки и поскуливания, - и даже не думай, что я как-то помогу тебе. Папайрус, конечно же, был бы не против, если ему освободили бы руки. С ними он бы так насадил Санса, что тот неделю сидеть бы не смог, но и в нынешнем положении все было не так уж и плохо, можно было разогнаться. Папайрус уперся в сидение дивана выше головы Санса и задвигал тазом, как оголтелый. В комнате только и слышался, что болезненный стук костей и грязные, влажные звуки похоти. Санс сжал поводок до хруста кожи и натянул так сильно, что Папайрус вновь начал задыхаться. Однако это послужило катализатором бурного оргазма. Сначала Санс, неистово прогибаясь в позвоночнике, кончил и залил своими соками таз Папайруса, а затем кончил и сам Папайрус, без разрешения извергаясь в лоно брата и все еще толкаясь туда бедрами после. - Я не разрешал тебе… кончать в меня, - вспоминая как дышать, недовольно произнес Санс, однако видел, что на лице его псины сейчас играет такое блядское удовольствие, что его никакой пыткой и унижениями не вытравить. Санс уже пытался, и не раз. - Прошу прощения, Милорд, - Папайрус просто давился своей довольной ухмылкой, а Санс только и мог, что влепить затрещину. - В наказание приведешь всю квартиру в сверкающий порядок. И пока не закончишь, даже не смей появляться на пороге моей комнаты. - Как скажете, Милорд. Никакое наказание Папайрусу не страшно, пока он может видеть, как его гадкая и презираемая магия вытекает из прелестного братского лона, показывая им обоим, кто на самом деле главный. Папайрус не мог не улыбаться таким мыслям.