Наваждение

- Слушай, я снимаю небольшой фильм про свое путешествие по тайге. Ты не против, если я возьму ее с собой? - Забуза настраивал фокус, держа в руке небольшую дорожную камеру во влагостойком чехле. Какаши заинтересованно обернулся. - Мне все равно, так что можешь снимать. Сегодня отличная погода. Погода и вправду выдалась что надо. С утра светило яркое белое солнце, на небе не было ни облака, даже ветер не трепал деревья. Казалось, что все силы природы сопутствовали удачной охоте, но у ведьмака на этот день были другие планы. - Так чем мы займемся, Какаши? - Момочи направил на него объектив и выжидающе замер. От внутреннего волнения у него дрожали губы, благо можно было не беспокоиться об этом, под маской все равно ничего не увидеть. - Как и всегда, пойдем в лес. Я все собирался тебе рассказать местную легенду про Драконье озеро недалеко в горах. Знаешь, почему его так называют? - пепельноволосый неторопливо надел малахай, взял свой рюкзак и плотные большие варежки. – Оно никогда не замерзает. Даже в лютый мороз вода кипит, как парное молоко в ковше. Все потому, что на дне, якобы, спит огромный дракон и пока он дышит, лед не покроет ни сантиметра поверхности. - Серьезно? И как мы туда доберемся? - Положись на меня и слушай зов своего сердца. Два серьезных черных глаза уставились на охотника, заметив его неприкрытый скептицизм. Людям с большой земли трудно поверить во что-то подобное, ведь это звучит сродни детской сказки, но Какаши верил во все те удивительные легенды, что рассказывал ему в детстве отец. У него было свое особое восприятие мира вокруг, он называл это "волчьим чутьем", разум здесь лишний. На этом строился весь его дар. Не нужно проверять и доказывать, нужно просто поверить. На этом также основывается магия и любая мистика в целом. - Почему ты решил рассказать мне об этом и о своем даре? - снова спросил Момочи, осторожно шагая позади него, продолжая сжимать в руках включенную камеру. Ведьмака это никак не смущало, что было только на руку охотнику. - Ну, я считаю тебя своим другом. Здесь, в тайге, в окружении сосен и диких зверей я и не надеялся с кем-то подружиться, однако позже появился ты, и все сразу встало на свои места. Это как обрести то, что ты давно потерял и уже не надеялся отыскать вновь. Наша встреча, в принципе, была маловероятна, но она случилась и даже более того, ты пришел ко мне снова. И поверь, это не было цепью случайностей. Я это видел в своем подсознании. Я знал, что так будет. - Да уж... странный ты, все-таки, парень. Дальше по дороге шли молча, наблюдая за красотой вокруг. И было на что посмотреть! Повсюду роскошный, никем не тронутый лес, сияющий на солнце снег и звуки дикой природы. Хатаке знал многие места, в которые не сунулся бы даже самый смелый местный охотник, не говоря уже о туристах. И ему, Забузе, посчастливилось побывать во многих из них. Он поверить не мог, что все это неприветливый поначалу отшельник делал специально для него, не жалея ни сил, ни времени. Перемены в его поведении не заметил бы, разве что, слепой. Пока добирались до озера, минуя каменные уступы и узкие тропки, Момочи то и дело останавливал задумчивый взгляд на мощной спине ведьмака, на перекинутый через плечо арбалет на широком ремне. Они охотились вместе несколько раз. Однажды даже загнали лося, чему Хатаке был неслыханно рад. Вдвоем все давалось легче, да и поговорить им всегда находилось, о чем. И чем больше он узнавал его, тем больше тайно хотел. Порой сил сдерживаться, находясь рядом, просто не оставалось, хотелось поддаться желанию, наброситься, зажать покрепче, зацеловать белоснежную шею, а после как следует оттрахать. Но он знал, что еще не время. Нужно быть терпеливым, чтобы не спугнуть наваждение. Забуза вымученно вздохнул, ощущая, как его член начал напрягаться от подобных мыслей. Если Какаши сейчас обернется и заметит своим цепким внимательным взглядом тень похоти на его лице, выйдет, ох, как неловко. Расстояние между ними сократилось вдвое, стоило перейти через неглубокий припорошенный свежим снегом валежник. Охотник слышал тяжелое дыхание Хатаке, дорога здесь непростая, вероятно, он выдохся, как и сам Момочи. Хотя причиной нехватки воздуха для него в последнее время все чаще служил сам Какаши. Стоило ему только обернуться или заговорить своим спокойным размеренным голосом, как шатен, к удивлению для себя самого, отводил взгляд, нервно облизывал сухие губы за плотной маской. Было в молодом ведьмаке что-то чарующее. Ну точно он не от мира сего! - Почти пришли, - тот махнул рукой в сторону, стряхивая налипшие на неровную серую челку снежинки. – Ты будешь одним из первых, кто увидит это место. - Устроим привал около берега? Какаши молча кивнул, загадочно улыбнувшись под темной маской. Они быстро спустились к воде. Вопреки ожиданиям озеро не было покрыто льдом даже при температуре воздуха -43 С. Удивительно. Ничего подобного Забуза раньше не видел, скорее всего здесь находилась какая-то аномальная зона. Вокруг стояла приятная полуденная тишина. Лес отсыпался, наслаждаясь недолгим покоем. Хатаке успел достать термос из рюкзака и теперь дружелюбно протягивал его охотнику, пока тот выбирал место для остановки. Впервые за несколько недель Момочи чувствовал себя удовлетворенным. Это совершенно новое, неведанное до этого, чувство в его душе. Чувство долгожданной гармонии. С самим собой и со всем вокруг. - Хочу оставить здесь кое-какое послание лесу. Подожди меня тут. - Ты когда-нибудь слышал про смски? – шатен усмехнулся, отпивая дымящийся напиток из глубокой чаши, посматривая искоса на Какаши, достающего из нагрудного кармана свой охотничий нож. - Конечно. Я не настолько древний, - уверенно соврал Хатаке. – Тебе понарассказывали в деревне, что мой отец - одинокий и мрачный ведьмак, но на дворе уже новый век, и я выхожу из своего леса, пускай не часто. - Ну да, понял, - Момочи недоверчиво улыбнулся самому себе, отворачиваясь к озеру, наблюдая за беспрерывно бурлящей водой и медленно поднимающимся над ее поверхностью паром. "Кипит, словно молоко в ковше", - лениво вспоминал он. Какаши слишком долго возился около старой скрипящей от холода ели, старательно выцарапывая на твердом стволе какие-то символы. Охотнику даже стало интересно. Он подошел ближе, убирая запотевший термос в рюкзак. Когда ведьмак отошел в сторону, любуясь своей работой, Забуза смог различить заглавные буквы "K+Z" в большом неровно выцарапанном ножом сердце. Он пару раз сморгнул, отгоняя навязчивое видение. Затем недоверчиво уставился на Хатаке в упор, требуя хоть каких-либо объяснений. Вместо ответа тот улыбнулся одними глазами, кладя теплую руку на его крепкое плечо.

***

После непростой вылазки к озеру охотник лениво отогревался у печки, протянув к огню уставшие ноги. Собаки больше не лаяли, когда он входил в дом. Хороший знак. Сейчас, пока Какаши переодевался в своей спальне, одна из молодых лаек лежала послушно у ног, терпеливо дожидаясь хозяина. Забуза лениво почесал ее за ухом. "Что-то он долго", - заметил шатен, медленно вставая с насиженного места. - Какаши, ты там уснул? Ответа не последовало. Охотник напрягся, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Казалось, он был тут один. Собаки перед ним расступились и настороженно поджали хвосты. Минуя главную комнату, Момочи обеспокоенно заглянул в спальню, обнаружив Хатаке стоящего спиной к проему и никак не реагирующего на него. На голове ведьмака красовалась большая мохнатая волчья маска. - ...Какаши? Тяжелое дыхание эхом разносилось по комнате, оседая в углах. Он по-прежнему не отвечал и не поворачивался. Это начинало раздражать нетерпеливого гостя. Откуда у него эта уродливая маска? И зачем? Не самое лучшее время для маскарада. - Эй, ты меня вообще слышишь? - Забуза помахал перед ним рукой, но все тщетно. Холодные замершие глаза зверя безучастно смотрели на него. - Что ты, мать твою, на себя напялил? Сними ее! По телу охотника пробежали холодные мурашки, а волосы на висках встали дыбом от воспоминаний. Он снова видел перед глазами седовласого язычника с поднятыми к небу руками. Лицо и щеки неистово запылали, некстати в подробностях вспомнились детали проклятой картины. Бьющая фонтаном кровь из беззащитно подставленной шеи жертвы застилала глаза. Его помутило. "Эти образы и этот язычник... это не может быть он!" Грань между обыденностью и чем-то мистическим никогда не бывает осознанной полностью. Она размыта, как и сейчас. Вот он стоит, вполне осознавая всю абсурдность увиденного, а вот уже лежит на полу, прижатый этим фантастически сильным, свирепым оборотнем с клыкастой пастью и блестящими от ярости глазами. Стоп. Когда он успел оказаться на полу? Не помня себя от внезапно накатившего испуга, Забуза торопливо стянул проклятую маску с головы ведьмака. Когда несуразная волчья морда была откинута в сторону, перед взором его предстало удивленное полное непонимания лицо Какаши. Он, словно выйдя из транса, моргнул пару раз и слабо улыбнулся, обнажая не человечески острые белоснежные клыки. Момочи впервые видел его так близко, теперь сын язычника предстал перед ним непривычно открытым и уязвимым. Каждая черта, как штрих художника, очаровывала, притягивая к себе голодный взгляд любопытного охотника. - Забуза? Что происходит? - неуверенно спросил Хатаке. - Может слезешь с меня? Ты тяжелый. И прежде чем быть небрежно сброшенным в сторону, Забуза крепко вцепился в обнаженные белые плечи Какаши, толкая его на себя и резко целуя. Другого такого шанса точно не будет. Лениво прикрытые глаза колдуна расширились до предела в немом вопросе. Однако Момочи и не думал отстраняться. Он крепче обхватил его напряженную шею руками, настойчиво проталкивая язык сквозь приоткрытые губы, прежде чем его осенило. Хатаке совсем не умеет целоваться. Ну конечно! Охотник усмехнулся сам себе. Он то был опытен в подобных интимных вопросах. Сама мысль о том, что сейчас он целовался с молодым язычником, чистым и невинным, как свежий снег в тайге, сводила его с ума. Мужчина был возбужден до предела, до сладкой дрожи и не смог бы остановиться даже под страхом смерти или проклятия. Жадные обветренные губы уверенно приникли к неожиданно мягким губам еще ближе, язык Момочи прошелся по острым волчьим клыкам, любовно обласкал пересохшее от волнения небо пепельноволосого, пока тот, совсем обессилев, не замычал ему жалобно в рот. В конце концов, все шло к этому поцелую. Какаши сам его провоцировал и соблазнял. Медленно, но верно. Он тоже хотел этого не меньше, просто не знал, как сделать первый шаг. Этот факт застал Забузу врасплох. Охотник нехотя оторвался от столь желанных губ, помогая, наконец, другу встать. Начало их более тесной связи было положено, но тогда почему на лице ведьмака нет знакомой теплой улыбки? - Ты хоть понимаешь, что ты только что сделал? - сокрушенно простонал Хатаке, краснея и отворачиваясь.