Игра Боссов.

Наверное, если бы проснулся нормально, как все обычные люди, Тсуна бы снова думал о том, что же делать с этим непонятным младенцем, одетым по весьма странным понятиям, с которым его оставили на произвол судьбы на целых два месяца его родители. Но он не проснулся, как обычный человек, поэтому он был вынужден думать о том, почему всё вокруг какое-то совсем не такое, как он ожидал. Спросонья – это то чувство, когда ты, оказавшись перевёрнутый ногами к верху, упавши с кровати, всё равно думаешь о том, что что-то здесь не так, но что конкретно, всё равно не до конца понимаешь. Тсуна думал о том, что предметы в комнате, наверно, не должны быть перевёрнутыми, а потом догнал всё-таки, что тут произошло. Точно, наверно, тут было какое-то большое землетрясение и Земля просто перевернулась. Ему так понравилась эта идея, что он даже придумал обоснуй для неё типа «Не зря у меня голова болит» и «Мне кажется, у меня сотрясение мозга», хотя, возможно, последнее не так далеко от истины, по крайней мере, его последствия были явно на нём обозначены, по личному мнению Реборна, который наблюдал за этим с высоты книжной полки. Кажется, ещё чуть-чуть и киллер не выдержит сладостной пытки выбора между тем, чтобы дать мальчишке самому подняться, и тем, чтобы стоять над ним и гордо насмехаться в его перевёрнутое лицо, но будто поток ветра из открытого окна заставил перевернуться на спину этот апогей тупости, и он посмотрел на мир совсем другими глазами. Он ненадолго остался в таком положении, как будто приходя в себя от пережитого шока, ведь весь его выстроенный за минут пять лежания в перевёрнутом положении мир рухнул в одночасье. -Тсуна! –подскочил к нему Реборн, громко восклицая его имя. –Ты опаздываешь в школу. –спокойно обрадовал (па. ну почти) ребёнка он, на что тот открыл рот, который держал после в таком положении некоторое время, достаточное для того, чтобы туда влетела и снова оттуда же вылетела сочная, жирная и всячески аппетитная муха. Он смотрел куда-то сквозь Реборна, сейчас так похожего на такой же прозрачный учебник математики (чтоб эту чёртову науку!). -Правда? –хрипло спросил у него Тсуна удивлённым голосом, как будто не верил в слова этого коварного, странно одетого младенца. Серьёзно, кто поверит в слова одетого, как деловой мужчина средних лет, младенца с огромными чёрными глазищами и глумливой улыбкой, во всём довольного только собой человека? Но вообще, кроме одного только этого обстоятельства, не было никаких причин не доверять его словам: ведь легче было назвать, сколько раз он приходил в школу вовремя, нежели сколько раз он опаздывал. -Ага. –ответил Реборн, как всегда невозмутимо, как будто говорит "Какое красивое нынче небо, но мой пиджак лучше". Тсуна подскочил и завозился по комнате в поисках своих старательно прячущихся от него вещей, надеющихся, что их не найдут и не наденут снова, но, кажется, сегодня эти подлые одежды всё-таки победят в бою против человека, потому что Тсуна не нашёл ни одной вещи, отдалённо напоминающей школьную форму, ни в шкафчике, ни под кроватью, ни за окном. Единственное место в комнате, где он не искал, это куча различного пакостного дерьма, аккуратно сложенная в углу комнаты, в которую он не просто не догадался заглянуть, а побрезговал это сделать, искренне надеясь, что его одежда сейчас в любом другом месте, но не там. Собственно, именно поэтому он не нашёл своей одежды. В любых непонятных ситуациях мальчик обращался к советам своего отца. На этот раз это был совет о том, что настоящий Десятый босс Вонголы, должен забрать что-то у кого-то другого, если у самого чего-то не хватает. Наверно, отец имел ввиду нечто не связанное со школьной формой, но жаловаться ему было не на что (совет-то гениален!), а потому он решил, что, пока брата нет, можно спереть по-быстрому его одежду. В конце концов, за два месяца он успеет постирать её, ну, в крайнем случае, он знает несколько способов утилизировать одежду, а из многочисленных советов отца он знает такие, что эту одежду никогда не найдут (па. правда, Емицу говорил немного не об одежде). Например, он может её закопать (Настоящий Десятый босс Вонголы должен закопать объект, если тот ему мешает, и поэтому ты должен знать всё безлюдные и хорошо прокапываемые места в городе!), сжечь (Настоящий Десятый босс Вонголы должен удалить зубы, чтобы труп не опознали) или утопить (Настоящий Десятый босс Вонголы должен позаботиться о том, чтобы лёгкие были аккуратно вспороты). Он догадывался, что советы по утилизации вовсе не относились к одежде, но предпочёл не думать об этом, обернувшись через плечо, чтобы посмотреть на младенца. Он вспомнил, что его даже во сне не желательно выпускать из рук, а потому поднял его на руки, но тот не обратил на него совсем никакого внимания, из чего Тсуна решил, что можно допустить лишнего свидетеля, хоть одно из правил и говорит, что настоящий Десятый босс Вонголы не должен допускать свидетелей, подумав о том, что ребёнок всё равно думает о чём-то своём, о реборньем. Реборн и правда сначала не думал о том, куда идёт этот ребёнок, но когда дверь в комнату его брата открылась, он заподозрил не ладное, и это подозрение увеличивалось с каждым шагом мальчишки в сторону шкафа. Тсуна же посадил его на прикроватную тумбочку, а сам шагнул к шкафу и открыл дверь, чтобы-таки своровать одежду у своего брата, но почувствовал на себе нехороший взгляд. -Это не то, о чём ты подумал. –повернувшись к Реборну, который смотрел на него, как будто Тсуна вознамерился украсть нижнее бельё своего брата, оправдывался он. -Убеди меня. –предложил младенец, а Тсуне всё время казалось, что тот смотрит на него с презрением, которого и заслуживает человек, который роется в шкафу у родственников, пока тех нет дома, подворовывая их нижнее бельё. -Я нигде не могу найти свою одежду. А правило говорит, что я могу так сделать. –неловко улыбнулся он, выставив распахнутую ладонь к верху в убеждающем жесте. -Правило? –не понял, что за чёрт, Реборн, подняв одну из своих бровок вверх. Этот смешной ребёнок не просто так одежду у членов своей семьи подворовывает в тайне от их глаз, но ещё и по правилам каким-то это делает. -А! –воскликнул Тсуна, воодушевлённый тем, что понял недоумение собеседника. –Это правила, которые составил для меня и брата отец, о том, что должен делать настоящий Десятый босс Вонголы в любой ситуации. –улыбнулся Тсуна. –Правда, Амида не слушает их. –грустно заметил он, потупив свои невинные глазки вниз. Для него эти правила были некой опорой в жизни, к которой можно прислушаться в сложной ситуации. Наличие этих советов позволяло ему спокойнее смотреть на вещи. -Настоящий Десятый босс Вонголы? –насмешливо переспросил Реборн, который понимал, что в представлении этого ребёнка он вообще не должен знать ничего о мафии. А сам Тсуна замер. Он только что понял, что проболтался, спалился этому младенцу. Он внимательно посмотрел на него, а Реборн в это время подумал, что этот ребёнок, в его представлении хоть и хорошенький, но глупый, на самом деле, не такой уж идиот. Тсуна решил, что этот, хоть и подозрительно разумный, но всё-таки младенец – не сильная угроза для него, да и его гипер-интуиция не была против него настроена. Но самое первое правило настоящего Десятого босса Вонголы – не говорить никому о Вонголе, и с этим что-то надо было делать. -Ну, понимаешь… -он отвернулся к шкафу, как бы роясь в нём в поисках вещей, на самом деле для того, чтобы лучше врать – когда не смотришь на собеседника, становится легче. –Это такая импровизированная игра. –его руки оторвались от беспорядочного перебирания одежды, и он задумался. –Да, точно. –кивнул он сам себе, разворачиваясь на носках, беря Реборна с тумбочки на ручки и уходя к выходу из комнаты. –Игра в мафию. –сказал он, смотря в глаза специально повернувшемуся в его руках и посмотревшему вверх младенцу, чуть грустно улыбаясь. –А эти советы… -он поднял голову в сторону выхода. –Просто советы на все случаи жизни. –спокойно закончил он, проходя в холл. Потом он вошёл в свою комнату и только тогда вспомнил о так и не захваченной в плен школьной форме, но решил, что не хочет снова идти в комнату Амиды, чтобы не казаться ещё более подозрительным: итак снискал славу призрачного вора трусиков братишки. Но вот с одеждой всё-таки нужно было что-то делать, если он не хочет попасть в руки школьного малолетнего головореза, охочего на порядок – Хибари Кёи (па. я думаю, в Японии не делают малышей главами ДК, да и в самом деле, не с рождения же он глава дисциплинарного комитета). Вздохнув, он положил Реборна на кровать и стал искать одежду, но в шкафчике (па. совсем небольшой, у японцев вообще всё небольшое) не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало то, в чём можно пойти в школу, ну ладно, вообще в приличное место. Тсуна хмуро порылся в памяти, ища совет на такой случай, но нашёл только то, что настоящий Десятый босс Вонголы должен бросать людям вызов, если того требуют обстоятельства, правда, это буквально означало, что людям надо всем своим видом говорить «Либо терпи, либо не мои проблемы», в общем, показать, кто тут босс. Но он был не совсем уверен, что относительно безболезненно сможет показать Хибари, «кто тут босс». Он быстро, так, чтобы ещё успеть в школу, переоделся, взял сумку с пола под локоть и Реборна с кровати на ручки, прошёлся по лестнице, но на одной из ступенек ему попался предательски кем-то забытый самокат, поэтому оставшиеся ступеньки он пересчитал не только позвоночником, но и затылком, который не сильно, будто мячик, перекатывался со ступеньки на ступеньку. После, вместо того, чтобы сесть и разреветься, что сделал бы любой другой ребёнок его возраста, если бы получил подобные повреждения, но тот просто несильно похлопал себя по затылку, уныло отметил, что у него всё болит, и поплёлся дальше. Реборну было интересно. Этот ребёнок что, совсем не чувствует боли? Определённо, самый опасный вид деятельности, который можно придумать – это побыть немного Тсуной. Правда, мальчик он действительно интересный – при таком падении его самого с лестницы, Реборн остался в том же положении: его не уронили, не искалечили, его надёжно держали в руках, боясь, что если отпустить, с ним что-нибудь случится. Пока он думал об этом, Тсуна прошёл немного по холлу, печально обернувшись назад, на кухню, которая до сих пор носила на себе мрачные последствия попыток мальчика приготовить себе еду. Но сейчас надо было не оплакивать кухню, а думать о том, как избежать Кёи, который, как озабоченный маньяк, как будто специально ждёт именно его у ворот школы, чтобы отчитать за очередное нарушение каких-то там школьных правил, которые никто не читает. Вообще, в младшей школе не должно быть школьной формы, но, видимо, руководство этой школы вместе с Кёей, этим неутомимым сторожевым псом с правилами школы, покрытыми пылью и паутиной (признаками нетронутости, так как их никто не читает), в зубах (па. немного о графических представлениях Тсуны, где, в большинстве случаях, Кёя – почти как Цербер), решили, что хватит это терпеть, поэтому, он не представлял, как из-за всего этого будет оправдываться. Вообще, в своей жизни Тсуна пока не понимал многих вещей, например, кто дал этому злому ребёнку в руки оружие. Или он настолько злобный, что запугал собственных родителей? В принципе, в представлениях Тсуны Кёя был способен определённо на всё, что связано со злом во имя справедливости или просто со злом, и мальчик даже несколько раз думал за то время, что он пытался бежать до школы, о том, что не удивится, если когда-нибудь у Кёи отрастут ещё две головы и он встанет на задние лапы, и ему было как-то не по себе, особенно если учитывать, что он определённо не чувствовал себя Гераклом. И когда Тсуна «бежал со всех ног», его нога задела камень, похоже, такой же прозрачный, как и учебник по математике, причём, как для Тсуны, так и для Реборна. Потому что тот споткнулся на самом ровном, что можно только вообразить, месте, которое будто специально выгладили для того, чтобы никто и не подумал на нём упасть, но везде найдутся исключения. Тсунаёши широко раскрыл глаза. У него было сейчас три проблемы: во-первых, у него из рук выпал младенец, во-вторых, он прекрасно понимал, что летит лицом вниз, а в-третьих, если он умрёт все его старания будут напрасны. Он буквально на лету понимал, что, если продолжит так лететь, скорее всего, его нос встретится с безупречной кладкой японских дорог, а если в полёте перевернётся, уже его позвоночник встретится с этой самой кладкой, а ещё где-то там летит Реборн. Он взял себя в руки, и доверился сердцу настоящего Десятого босса Вонголы, которым его учат быть, перевернулся, увидел летящего прямо над ним по направлению вперёд младенца, оттолкнулся прямо тогда, когда переворачивался, единственной связанной с землёй ногой и подпрыгнул вверх, беря в руки младенца прямо в полёте. В результате, он упал всего лишь на задницу. Возможно, она будет болеть, но самое главное было то, что он упал перед воротами школы. Он бегло осмотрелся, крепко прижимая своими слабыми ручонками прихуевшего Реборна (что ж, так изящно его ещё никто не ловил), быстро перемахнул через забор, обрадованный стечением обстоятельств, и тут, когда он выпрямился, его счастливое лицо встретилось с гневным лицом Хибари. Тсуна даже не стал задаваться вопросом о том, откуда этот, чёрт побери, дьявол тут возник. Надо сказать, Тсуна не был удивлён тому, что черноволосый чудик не обрадовался его появлению: мало того, что тот, очевидно, опоздал, иначе бы тут можно было хоть кого-нибудь позвать на помощь, в которой нуждался, он уверен, как никогда прежде, так он ещё стоял не просто в дерьме, которое точно нельзя перепутать со школьной формой, только Тсуна мог додуматься надеть гавайскую рубашку с оранжевыми пальмовыми деревьями на жёлтом фоне, не совсем белые шорты до колен с еле заметным сереньким рисуночком из листьев тех же пальм, будь они не ладны, и в сланцах. В его образе отдыхающего туриста, нечаянно забредшего в школу, очевидно, перепутав её с пляжем, не хватало только солнцезащитных очков, да коктейля в руках, но, видимо, Хибари злило совсем не это. В любой ситуации, особенно какой-нибудь похожей на эту, Тсуна пользовался правилами и одно из них гласит, что настоящий Десятый босс Вонголы должен устранить наглеца или запугать его до смерти. Тсуна решил, что, раз уж, определённо, не получилось показать Кёе, кто тут босс, «устранить» его Тсуне точно не удастся, а потому он решил выбрать второй, не менее сложный, но более реальный вариант. -Стой. –сказал ему Тсуна, выставив руку перед собой. –Подожди немного. И он сел на землю, поставил на неё сумку, посадил Реборна, и стал копаться, ища, чем таким можно было бы до смерти напугать этого не просто храбреца. Тсуна успел найти солнцезащитные очки, которые незамедлительно надел, уже надеясь не на то, что его пощадят, если он довершит свой образ отдыхающего и конкретно запутавшегося туриста, а просто на то, что тот не будет бить его по лицу, а Хибари с интересом наблюдал за ним. Если он хочет спастись от ударов его тонфа, то он не совсем понимал, что это может быть такое. Школьную форму он там, что ли, ищет и сейчас начнёт переодеваться или машину времени, что исправит его опоздание? А охваченный паникой Тсуна не мог отыскать ничего подходящего трясущимися руками, потому что не каждый человек будет собираться куда-либо с расчётом на то, что будет пугать кого-нибудь до смерти. Ну и особенно позитивный Тсуна, стремящийся во всём находить хорошее, кроме, конечно, Хибари-сана – он искренне не замечал в этом хмуром извращенце, помешанном на дисциплине, ничего хорошего. Наконец, он отыскал у себя в сумке невесть откуда взявшегося, видимо, как-то ночью переползшего и ещё живого, жирного, размером от стопы до колен взрослого человека, если станет на дыбы, жучару. Тсуну даже волновал не столько вопрос о том, как эта тварь оказалась в его сумке, а о том, как она там уместилась – видимо, умеют они комбинироваться, когда это очень нужно. А ещё мальчик думал о том, кто из них двоих первым погибнет от страха, он или всё-таки Хибари. Понимая, что не самый терпеливый, а если честно, вообще ни хрена не терпеливый надзиратель не будет долго его ждать, он всё-таки достал огромного жука, брезгуя прикасаться к живой плоти, если это вообще так называется у этих гадов, и выставил прямо перед лицом у Кёи. Что ж, запугать его до смерти у него не получилось, зато удивить, ошеломить, шокировать и ещё много приятных слов, которые Тсуна говорил у себя в голове, у него всё-таки получилось. Сам Хибари подумал, что ему предлагают такую весьма оригинальную взятку, а когда сам горе-мафиози уже не мог держать эту тварь у себя в руках, всё время думая о том, что та его съест и костей хищнику хотя бы на память не оставит, отдал в руки не перепуганному, но удивлённому до потери мысли, мучителю этот экспонат музея находок из сумки и просто на просто удрал, прихватив с собой Реборна и сумку, на ходу думая, что ещё более странно, чем явиться в одежде ганкста-туриста (па. просто, эти очки…), было принести с собой младенца.