Игра Боссов.

Самый опасный в мире человек любил наблюдать за миром с крыш. Он любил это делать ещё с детства, того далёкого детства, которое он даже и не помнит, в котором он ещё не был сильнейшим киллером, когда мафия только подбиралась к нему из-за тени. Причём, совсем не обязательно с крыш людских домов, можно было и с крыши собачьей будки понаблюдать за людьми, живущими своих смешных кирпичных коробках. Можно было и с крыши курятника, сарая и сортира, пока люди делают свои дела, а потом спрыгнуть им на голову. Можно с крыши лавки, где пекут яблочные пироги, с крыши самодельного дома для крота, с крыши полицейского участка, из которого только что сбежал. Преступность, она такая. Всё на свете приходит с опытом, преступность же приходит с детства. Так, он не слышно и не видно наблюдал за Тсуной и, так вышло, он не специально, Амидой. У Амиды к заднице был прицеплен хвост сибирского утконоса, который его заставила надеть воля обстоятельств. Он ещё так забавно вихлялся из стороны в сторону, когда он ходил или бегал. Чтобы сесть, его нужно было специально поправлять, а уж когда он прыгал, это было просто угарное зрелище, потому что в этом случае он болтался то вверх, то вниз, как будто тот похлопывает по кладке, в которую зарыл яйцо. Реборну понравилось на это смотреть, но окружающие, видимо, не разделяли его мнения. Даже его родители, люди непринципиальные, легко сносящие любые безобразия, относясь к ним, как «Ну бывает, что уж теперь» и «Мы тут ни при чём, в сторонке вот, а вы делайте, делайте там, что хотите», смотрели с удивлёнными лицами типа «Сынок, ты что, дурак?». Правда, в слух ничего не говорили, да им, собственного, и не нужно было ничего говорить – за них всё говорили их красноречивые лица. А вот про Тсуну, который нацепил на себя клюв того же утконоса (кстати, зверь исключительный, на ощупь он казался пластиковым), даже их лица ничего не говорили. Видимо, они совсем ничего не имели против, уже привыкшие к ненормальностям младшего сына. Если не брать в расчёт космическую противность старшего, то он был совершенно нормальным ребёнком, почти не отличающимся от всех остальных детей. Если бы, когда он был в возрасте восьми лет и не был таким противным, по крайней мере, настолько, перед его родителями поставили двух похожих мальчиков, одним их которых был бы Амида, они бы запросто их перепутали. А если бы их было больше двоих, троих, его бы вообще вряд ли нашли. С Тсуной такое вряд ли бы прошло. А ещё у Тсуны клюв просто немного ходил вниз и вверх, когда он говорил, да и выглядел он с этим клювом мило и чуть смешно, забавно, а также это было далеко не самое удивительное, что мог вытворять этот мальчишка, и поэтому тут было не так интересно. Он сказал брату, что клюв напялил для того, чтобы подбодрить его, но Реборн-то знает, как он появился. Ночью Реборн решил устроить им двоим мини-Лас-Вегас прямо в Намимори. Он организовал красное авто без верха, одолжив у одного мафиози, приехавшего в этот город, чтобы, видимо, следить за ребятами из Вонголы, наследниками и самим Реборном, и наказал больше так не делать. Обычно, мафиози не одалживают друг другу даже одежду, но тут как не отдашь, если спрашивает лучший киллер этого мира? Если один мафиози одолжит другому мафиози костюм, шляпу, трость и автомобиль, он это всё, конечно же, получит обратно (тут ну нахрен, лучше отдать, чем одна семья пойдёт войной на другую из-за пары тряпок, палки и корыта с колёсами), но костюм будет в крови, шляпа в решето, палка на пополам, при чём каждая из половинок была не в самых лучших местах, например, у кого-нибудь во рту, в заднем проходе, в толчке, если мафиози пытался использовать её, как вантуз, у кого-нибудь в затылке, если не удались переговоры, а от машины останутся лишь куски обгоревшего металла и воспоминания. Впрочем, Реборн брал только автомобиль, но до утра тот не дожил. Они поехали в подпольное казино, которое держали приезжие итальянцы, там играли в покер. Тсуна, один хрен, умел играть в покер, потому что «Настоящий Десятый босс Вонголы должен уметь играть в покер». Эти правила внушали Тсуне с самого детства, в основном, в воспитательной или игровой манере, и если суммировать несколько, то получается, что Настоящий Десятый босс Вонголы должен уметь играть в шахматы, шашки и почти в любые карточные игры. И это не просто так. Степень по шахматам и шашкам – чтобы он был стратегом, дружба с картами – чтобы не проставился. Итак, Тсуна проиграл Реборну в покер и пообещал надеть клюв. Обратно они уехали уже с деньгами, фишками, вьетнамкой Катисой и красоткой Алевтиной, Катиса подобрала по дороге Кёю-куна (бедный человек просто пошёл в магазин за солью), они все вместе встретились с ещё одной группой мафиози, в результате лёгкого недопонимания друг друга и попыток найти компромисс, возникла такая же лёгкая и нелепая ситуация в виде перестрелки, отчего машина взлетела на воздух вместе с душой Тсуны, которая поползла вверх, лишь бы не видеть всего этого безобразия. Девчонки, бывшие в бандитских кругах, быстро ретировались, Хибари куда-то укатился, а Тсуна ещё долго не мог прийти в себя. Кажется, Хибари плыл по реке… Но не важно. Вернёмся к сегодняшнему дню. Вот к ним подходит злой Хибари. Реборн думал о том, что с таким малоподвижным лицом, наверно, трудно жить. Это лицо могло изображать только три стадии: коварную ухмылку, полное равнодушие и злобу только что проснувшегося человека. Так-то оно вроде и ничего со стороны, но вы только подумайте…А сексом он как заниматься будет? Что будет чувствовать партнёрша или там партнёр, если он будет коварно усмехаться, лежать с выражением лица, как у трупа, и злиться, как будто только что проснулся? Он подумает, что Хибари сначала с коварной усмешкой думал о том, как будет спать, пока тот делает свои дела, потом, собственно, проснулся и думает «Ты что, ещё здесь?». Вот, он ругает их за опоздание. Вообще-то, если по справедливости, то Хибари сам только что пришёл, но ему простительно, мало ли, никто не знает, как долго он плыл, а вот Амида вообще, как удалось выяснить Реборну, почти никогда не опаздывал в школу, ибо был не готов встретиться лицом к лицу с Хибари и его страшным неукротимым зверем. На счёт зверя, кстати, кажется, эта штука не только живёт подозрительно долго и жрёт человеческое мясо, но ещё и успела эволюционировать – у неё появились рога, которых не было тогда, когда киллер специально запустил эту тварь в одежду Тсуны. Надо сказать, из того, что удалось услышать Реборну, он ругал их не только за опоздание, но и за «неприличный вид», как он называл клюв и хвост сибирского утконоса. Как бы то ни было, всё, что происходило дальше, было уведено от глаз его, ибо все они забежали внутрь школы. Реборн с крыши наблюдал за кабинетом, в котором должен был сидеть Тсуна, но по какой-то причине его там не особо наблюдалось. Слава Богу, который, казалось бы, давно закрыл на него глаза, Амида учился в другом кабинете, но также не было Гокудеры – парня, который умудрялся постоянно волчком тащиться за Тсунаёши, а вместе с ним всегда таскался и его беззаботный друг, вообще всё на свете воспринимающий, как игру. Но это не важно. Видимо, Тсуна просто не дожил до кабинета. Только Реборн успел подумать об этом, как дверь на крышу, располагавшаяся в чём-то на подобие будки, как и многие входы на крыши, с которой, кстати, и пытался наблюдать он за Тсуной, которого не было на месте по причине, может, не смерти (этот пацан был просто не убиваем, не смотря на то, что с первого взгляда он вообще мало предназначен для жизни), но тяжёлого избиения, как на крышу ввалился Тсуна, до странного целый и невредимый. Но Амида, похоже, тест не сдал. Он лихорадочно смотрел то в одну сторону, то в другую, после уставился вперёд и понял, что на крыше не было места, где можно было бы спрятаться. Но человек, побывавший на американском пиратском судне в ящике с рыбой и попавшийся за воровством помидоров в Палермо, не может растеряться в подобной ситуации. Он достал из сумки варежки и сомнительную бутыль, хлопнул оттуда таблетку и на его голове зажглось пламя посмертной воли. В тот момент, когда Реборн вспомнил, что, собственно, эту сомнительную бутыль он ему и дал, пацан заморозил дверь прорывом точки нуля. Когда Тсуне было всего восемь, киллер решил не париться и перенял тактику Емитсу по обучению детей – воспитательную. Внешний советник Вонголы умудрялся незаметно рушить психику своего младшего сына с помощью правил о том, как должен действовать в любой ситуации «Настоящий десятый босс Вонголы». Правила были даны в шуточно-воспитательной форме, причём они сочетали в себе правила о том, как должен вести себя обычный человек, и одновременно готовили его к жизни в бандитской среде – там были многочисленные правила про разного рода азартные игры, в них допускалось воровство, но ни в коем случае не попрошайничество, говорилось о том, что делать, если на хвосте копы, оговаривалось искусство лжи и гордость мафиози. Всё бы ничего, но всё это внушали маленькому ребёнку лет с пяти. Он просто впитывал всё это, словно губка, и в итоге привык ко всему этому настолько, что у него появилась привычка прокручивать их в голове в любой непонятной ситуации, а что-то он вообще делал на автомате. Вот и Реборн решил попробовать. Только его тематикой было «Выживание». Таким образом он научил маленького ребёнка куче всего полезного, в том числе и прорыву точки нуля. Когда заморозил дверь, он быстро поднялся по лестнице туда, где всё это время сидел Реборн, а когда взобрался, схватил лестницу и выбросил её за будку, туда, где лежала тень, видимо, чтобы, если Хибари всё-таки вломится сюда, он смог оттянуть немного времени на размышления. Реборн критическим взглядом уставился вниз. -Слушай. –сказал он, на что Тсуна резко обернулся с удивлённо расширенными глазами. Это смотрелось странно, учитывая то, насколько большими они были и просто так. -Реборн! –радостно воскликнул он. Они настолько долго не виделись друг с другом, что мальчик даже не особо расстраивался, видимо, при его виде, который всегда обозначал очередное безумство, как прошлой ночью. Он на столько привык к безумным ситуациям в компании Реборна. -Хаос. -Реборн улыбнулся и показал ему раскрытую ладонь.-Как ты думаешь, сколько здесь будет метров. –он кивнул вниз. Тсуна повернулся и придвинулся к краю, но пока делал это, из его кармана выпал некий странный предмет, который Реборн немедленно взял в руки. -Ну, здесь три метра. –вынес он вердикт. –Как раз оптимальное расстояние! Дело в том, что в каком-то смысле Хибари был похож на аркобалено, потому что при его виде тоже не мешало зарыться в землю, а ещё, для пущей безопасности, притвориться мёртвым. И поэтому ребёнком Тсуна организовал интересный эксперимент – он пытался установить некое «оптимальное расстояние». Они с Реборном всячески злили Хибари-сана, причём, далеко не всегда специально, и устанавливали оптимум расстояния, глубины, длины, ширины и времени, на которое надо уйти, зарыться или уплыть, а может и осесть, где-нибудь пробыть, чтобы избежать беды. Реборн не совсем ему помогал, скорее, он был кем-то вроде секретаря, главной целью которого было записывать итоги. По итогам эксперимента оптимальная длина ямы – два метра, высота опорного пункта (па. ветки дерева, крыши, стены и т.д.) – три метра, глубина воды - два с половиной метра, времени – зависит от позиции (па. в яме ли, на ветке ли, в воде и т.д.) и никакая ширина улыбки не спасёт вас от его гнева. Они даже специально привезли его на Сицилию вместе с собой и долго не рассказывали, куда притащили, чтобы измерить оптимум глубины и длины проплываемой дистанции, бегая от него по пляжу и прячась в воде. Кстати говоря, им всем потом вместе пришлось выживать и думать о том, что на Сицилию-то они попали, а вот как обратно в Японию? Вспомнив об этом, Реборн подумал, что, возможно, они и вправду делали порой весьма странные вещи. Но это того стоило. Это только основные данные оптимума, а так есть многие другие. -Да? –поднял бровь киллер. –А ты уже придумал, как будешь спускаться обратно? Реборн издал коварный, как и всё, что он делает, смешок, когда до Тсуны медленными волнами сознания дошло, что он совершил ошибку. Когда до Тсуны дошло, что в чём-то его план был несовершенен, он снова внимательно посмотрел вниз. Кажется, единственный минус эксперимента по определению оптимума было то, что он не сопоставлял «оптимальные точки» со своими возможностями. В остальном этот эксперимент был неплохой теорией спасения, придуманной маленьким мальчиком. -Тебе нужно было поднять её сюда, чтобы потом спуститься. -Надеюсь, Хибари-сан найдёт лестницу… -немного уныло высказался Тсуна. -Тсуна, ты замуровал дверь прорывом точки нуля. –сказал ему Реборн, похоже, всё больше вводя его в безысходное положение. Парень даже не сильно знал о том, разбиваема ли эта штука вообще. Она спокойно удерживает босса Варии который уж год! -С другой стороны я же всего чуть-чуть наложил на дверь. –сказал он, после размышлений укладываясь на согретый солнцем камень крыши «будки». –Может, сработает. –улыбнулся он. Реборн решил не говорить о том, как самонадеянно утешать собственное сознание. -Что ты будешь делать с хранителями? Вон твой брат уже набирает себе команду. –решил поговорить по делу Реборн. -Он привёл третьесортных людей, которых отец вообще принял за кучку гопников с улицы. Мы все знаем, что пламя есть не у всех людей. –выставил аргумент Тсуна. –Да и попытка эта провалилась. –он сделал довольно умное лицо. -Мне не важно, что сделал Амида. Мне нужно знать, что будешь делать ты. –Реборн наклонился и теперь нависал над Тсуной, закрывая тому режущий глаза яркий свет и создавая приятную тень, что помогала отдыхать настрадавшимся глазам. Тсуна улыбнулся. -Я ничего не буду делать. –ответил он, довольно улыбаясь. Ему нравилось удивлённое выражение его лица. Без сомнений, если минусом этого облика было то, что тот легко мог застать его врасплох, то плюс – это то, что он может видеть, как сменяется выражение его лица на другое, он может восхищаться им. А то у Реборна, который аркобалено, выражений лица было даже меньше, чем у Хибари. Всего два – коварная улыбочка человека, который что-то задумал, и холодная задумчивость. -Объясни. –потребовал он, но не сказать, что был зол, просто немного растерян. -Я буду совершать минимальные действия, чтобы легко варьировать ситуацией. –решил объясниться он. С этим человеком вредно много темнить. –Самых замечательных людей находим не мы. Нам подкидывают их. Ситуация, люди, случайность. Людей мы сами находим редко. -На этой сомнительной теории ты далеко не уедешь, фаталист. –прокомментировал он. -Возможно. –неопределённо ответил Тсуна. Видимо, пытается строить из себя крутого. -А это что такое? –ехидно улыбнувшись, спросил он и покрутил перед его глазами странный приборчик, который стащил, когда тот выпал из его кармана. Теперь пришла очередь Тсуны удивляться. -Ах, это… -чуть нервно улыбнулся он. Вещь эта с виду была красивой, даже, может, изящной. Она была круглой формы и напоминала циферблат. В середине крепились стрелки, отдававшие металлическим блеском. Одна из стрелок была длиннее другой и золотого цвета, украшенная цветочной ковкой. Небольшой цепочкой была прикреплена подвеска в виде солнца, вместо лучей которого были стрелки. Меньшая стрелка украшена перекрещёнными сердцами, в конце обозначена странным узором, похожим на причудливый головной убор вождя дикого, далёкого племени. Она была серебряной и к ней цепочкой был прикреплен полумесяц. «Циферблат» был разделён на семь частей, выкрашенных в цвета радуги, самая большая из которых была выкрашена в оранжевый цвет. Внутри, в толщинке этой вещи, было дыра, видимо, вместилище для чего-то, что имело бы цилиндрическую форму. Возможно, внутри было некое техническое устройство. Весь круг был застеклён и имел «оплётку» из дерева красноватого цвета. -Это прибор для определения вида пламени. Даёшь человеку колбу, он держит её у себя, забираешь её у него, вставляешь вот в это отверстие. –он коснулся пальцем этого места. –Стрелки обязательно вращается, а после золотая останавливается на основном виде пламени, а серебряная на побочном. Если пламя чистейшее и нет побочного, то серебряная останавливается там же, где и золотая. Это лишь образец. Само устройство носить с собой не хочу. -Ты так надеялся подбирать хранителей? -Нет. –он пожал плечами, легко улыбаясь. –Оно мне нужно только для определения вида пламени. Мне трудно почувствовать, какое именно пламя в человеке. Реборн немного сощурил глаза. В этот момент Тсуна подумал о том, что ему просто дико нравится наблюдать за изменениями выражения лица и малейшими, еле уловимыми движениями глаз и мышц этого человека. Это прекрасно – узнавать что-то новое о дорогом тебе существе (па. прерывая трогательный момент, скажу, что Тсуна до сих пор подозревает в нём демона). -Помни, я не буду поддерживать тебя и просто так дарить пятьдесят баллов. –сказал он. -Я знаю. –в ответ ему была улыбка. Тсуна примерно этого и ожидал. Он знал, что киллер, скорее, будет испытывать его, он не позволит пользоваться его благосклонностью к нему. Меньше всего любому человеку хочется, чтобы кто-то использовал его хорошее отношение к себе для победы в игре. Тсуна подумал, что, возможно, это не так уж плохо, сидеть здесь, на крыше, без возможности выбраться. Главное ведь, чтобы кто-то был рядом. Реборн подбросил дубликат этого интересного устройства и выстрелил в него из пистолета, попав точно в цель.