Игра Боссов.

-Ладно, давай разберёмся. Что тут произошло? –Тсуна устало вздохнул, поглаживая по волосам Реборна, уложившего свою голову ему на плечо. -Мы пили. Тсуна тяжело вздохнул. Как объяснить человеку, что, когда ты вваливаешься пьяным вдрызг в окно второго этажа с борта вертолёта, фразы «Я пил» недостаточно для нормального объяснения. Какое вообще существует нормальное объяснение того, что ты вывалился из вертолёта. Как, чёрт возьми, можно просто сгонять за хлебом в соседний магазин и прилететь уже на вертолёте? -Реборн, можно конкретней? –всё, что он сказал. -Мы много пили. Тсуна закатил глаза: мальчишка, почти никогда не бравший в рот эту гадость, не мог себе представить, сколько её нужно в себя влить, чтобы опьянеть до такой степени. -Ладно, кто это «мы»? –Савада решил перевести тему, решив, что всё равно по ответам на другие вопросы он узнает, что там на самом деле произошло. Как можно довести себя до такой степени, чтобы потом въехать в чужое окно на велосипеде, стартуя с повисшего в воздухе вертолёта? Ему вообще, что ли, велосипед давать нельзя?! -Я, Колонелло, Череп и…-он что-то остановился и притих после этого, так и не закончив фразу. -Ну, и кто ещё? –Тсуна подбодрил его, погладив по волосам и по спине. -Да я чего-то не помню, кто ещё. –задумчиво как-то произнёс мафиози-экстремал. Экстремалы делают много бесполезных и опасных трюков во имя славы и поднятия своей самооценки. Но не каждый из них согласится въехать в чужое окно на велосипеде, стартуя с вертолёта, управляет которым друг в пьяном угаре, который в это время разговаривает с кем-то по телефону, который отключён. Тсуна был уверен, что, даже если бы он был пьян так, чтобы даже не различать, где небо, а где земля, он бы ни за что не сел в вертолёт, управлением которого занимается кто-то, накурившийся до такой степени всякой дрянью, что оказался способен говорить с кем-то, ругаться и плакать по выключенному телефону. Он так думал, но, судя по Реборну, когда человек пьян, его дико тянет на приключения. -М, страшная такая. –он повертел рукой в воздухе, как будто что-то пробовал на вкус. –Я б ни за что с такой не переспал. Тсуна отодвинул его голову, чтобы взглянуть на его бесстыжее лицо. Он смотрел на него укоризненно, тем не менее, прекрасно понимая, что какая бы то ни было совесть давно зачахла в этом теле. -Да правда не переспал бы. –почему-то Реборн подумал, что именно этих слов требовал от него Тсунаёши. –Она старая какая-то ещё была. -Кто бы говорил, Реборн. –упрекнул его во всём том, чем он является. На самом деле, он мог только предположить, сколько этому мужчине на самом деле лет. Тсуна даже разработал небольшую схему по высчитыванию примерного возраста Реборна. План состоял из тех пунктов жизни киллера, о которых Тсуна непосредственно знал или мог предположить наверняка. Он выглядит на двадцать, но это совсем не так. Если тогда, когда Шахмотноголовый обвёл его вокруг пальца, он уже был сексуальным супер-киллером, то ему нужно было время для того, чтобы им стать. Это могло занять примерно тридцать пять лет. Даже если у него какой-то там талант, для того, чтобы стать лучшим в мире, нужно не только это, поэтому тридцатник – самое меньшее, что Тсуна мог предложить. Далее идёт период, когда он превратился в младенца. Этот период можно разделить на три этапа: этап акклиматизации, этап исканий, включающий в себя обучение Дино Коволонне, и этап после знакомства с Тсуной. «Акклиматизация» протекала довольно тяжело и могла включать в себя депрессию и попытки подняться, выбраться из неё и найти утешение. Депрессия могла длиться и пять лет, пока он не понял, что пора с этим заканчивать. Далее ещё лет десять до встречи с Дино, который старше Тсуны на шесть лет. Обучение Дино могло составлять минимум их разницу в возрасте. После Тсуне восемь, они встречаются впервые и с этого момента проходит девять лет. Если просто посчитать, получается его возраст не меньше шестидесяти пяти лет! -Хотя Колонелло снял. –он смотрел так расслабленно, как будто вышеупомянутый Колонелло со своей травой явно его не обошёл. Он как-то посмотрел в сторону, причмокивая губами, как будто съел сладкий шоколадный трюфель, а потом глаза его расширились и он резко повернул голову к собеседнику. -Лар! -Что Лар? –поморщился Тсуна. –Лар Милч? -Да, всё сходится. –он снова положил голову ему на плечо. –Колонелло снял. Значит, это может быть только Лар. Правда, он потом всё равно сменил её на кого-то другого. –он цокнул языком. –Ну, с кем он там по телефону разговаривал. –потом он задумался. –Или это была Лар в телефоне… -Как, она же с ним, наверное, была? -Тсуна. –в этот момент мальчику показалось, что Реборн совершенно трезв. –Он был под травой, понимаешь? Ты видел это? Телефон же не работал. Тсуна тяжело вздохнул. -Я-то думаю, чё она такая страшная-то! –он выставил руки впереди, как будто докапывался до какого-то важного секрета. –И старая. -Слушай, Реборн. –он устало посмотрел перед собой, проведя рукой по чёрным волосам. –Ты же шёл за хлебом, да? -Ну да. –он ответил так, как будто Тсуна снова глупый и ничего не понимает. -Ты принёс хлеб? Как только он это спросил, наступила тишина. Теперь глупый и ничего не понимающий Тсуна ожидал ответа от застывшего Реборна. Казалось, у него даже сердце остановилось. -Да. -Где хлеб, Реборн? -Ну, я его принёс, но только отчасти. –Реборн отвёл взгляд, нервно посматривая на некий комок, похожий на старую школьную форму Тсунаёши. Ту, из которой выползла жучара. -Хорошо. –Тсуна перевёл дух. Он никогда бы не подумал, что разговор о том, куда девался хлеб, может быть таким сложным. Ему просто хотелось знать, что хлеб не постигла судьба любой трости, которую бы одолжил мафиози у любого другого мафиози. Он думал, что хлеб ничем не заслужил. -Хорошо, где та часть хлеба, которую ты принёс? -Нет, Тсуна, ты не так понял значение слова «частично». -Ты не принёс его, да? –он задал этот вопрос обречённо и устало. Вот, что значит, профессия у него в крови – ни дня без чего-нибудь такого, что опасно и пугает людей. Убийство людей опасно и пугает людей равно, как и военный вертолёт, приземляющийся во дворе только для того, чтобы оттуда вылетел псих на велосипеде. По крайней мере, Тсуну это точно напугало. Так, что он даже молоток туда кинул. Нет, не в Реборна. В вертолёт. Колонелло даже на время перестал слышать воображаемый голос в трубке неработающего телефона. Хотя не ясно, слышал ли он вообще какие-либо другие звуки в тот момент – его глаза с такой скорбью смотрели на разбитый лобешник вертолёта, что казалось, весь мир и в том числе его ебанутый друг на велосипеде перестали существовать. -Нет, я принёс его. -Хорошо. –Тсуна успокаивал сам себя – он никогда не видел пьяного Реборна и потому не знал, что в таком состоянии он похож на нашкодившего ребёнка. Если, конечно, можно назвать всё случившееся обыкновенной пакостью. Но он имеет дело с человеком, который в совершенно трезвом состоянии пару месяцев просто ради интереса натравливал медведя на восьмилетнего ребёнка и раскладывал части огнестрельного оружия по заячьим норкам. -Хорошо, куда ты его принёс? -Не домой. Тсуна вздохнул. -Слушай, у тебя что, проблемы с дыханием какие или что? -У меня проблемы с окружением, а не с дыханием. Куда ты принёс хлеб? –честно говоря, он уже терял всякое терпение. Он не знает, что конкретно, но что-то страшное киллер с этим хлебом точно сделал. Остаётся только надеяться на то, что хлеб он взял в магазине, а не у знакомого мафиози, как в прошлый раз было с машиной. А то мафиози, они же очень странные, такая жизнь явно портит их восприятие мира: все нормальные люди, если уж так сильно нужно, просто берут автомобиль в прокат на несколько часов, может, на день, но нет, мы отберём автомобиль у мафиози и после обязательно его взорвём, конечно. -Ну, в бар. -Реборн, скажи мне, куда ты должен был его принести? -Ну, я же по пути туда зашёл, ты что? Тсуна закрыл глаза и просидел так в тишине несколько секунд. Для него было большой неожиданностью видеть Реборна в таком состоянии. Сначала он не мог привыкнуть к тому, что тот больше не младенец, издевающийся над ним в свободное от работы время, а сейчас он не мог привыкнуть к тому, что он больше не собран, а теперь мятежен и вусмерть пьян. -Реборн, по пути к нашему дому нет никаких баров. -Ну, а я свернул. -Реборн, это уже называется не «по пути», а «безответственно идти туда, куда только твои бесстыжие глаза глядят». -Нет, Тсуна. -В смысле нет? –он нахмурился. –Ты считаешь, это так по пути – уходить хрен знает куда, а потом прилетать на вертолёте верхом на моём велосипеде? Тебе вообще ничего доверять нельзя, что ли? -А я тебе говорил, где оказываются вещи, одолженные мафиози для мафиози. –хихикнул пьяный киллер. Тсуна было хотел возмутиться и сказать ему, что это не так, но его смирили затягивающие в бездну чёрные глаза. Они смотрели спокойно и уверенно, предупреждая и заранее говоря о том, что, о чём бы Тсу не думал, это не так. В этот момент будущему боссу даже показалось, что киллер совсем не пьян. -Сколько бы ты ни отрицал, ты, всё же, мафиози. -Ладно, что ты сделал с хлебом в баре? Реборн виновато отвёл взгляд в сторону. -Мы его съели. У Тсуны что-то щёлкнуло в голове. -И всё?! –он не мог поверить своим ушам. –Это всё, что ты сделал с хлебом? -Ну, да. –Реборн даже замялся – ему казалось, что он не оправдал чужих ожиданий. –Хлеб же не трость на случай важных переговоров. Вообще-то, что ещё он должен был сделать с этим чёртовым хлебом? Какого он вообще о нём мнения? Правда, какого ещё мнения можно быть о человеке, который натравливает медведей на восьмилетних детей, подсовывает им в одежду плотоядных жуков, увозит на дикие берега близ Сицилии и оправдывает всё это благими намерениями? -Послушай, ты что, не мог съесть его дома? -Ну, он нужен был, как никогда. -В смысле, ты всё-таки сделал что-то плохое с хлебом? -Нет, нам просто закусь нужна была. -Нам? -Ну, я же тебе рассказывал. –Реборн поворочался, укладываясь удобнее. –Я, Колонелло, Череп… -Вы в баре не могли найти подходящую закуску, что ли? -Ну, у Колонелло было только на выпивку и препарат. –он сказал это таким тоном типа «Чего ты кричишь на меня?» и «Я же ничего плохого не сделал!». -Что за препарат? -А, Колонелло так наркоту маскирует. –он сказал это спокойно и, в принципе, удовлетворённо, но потом что-то одумался и поглядел по сторонам. –Только это, не говори никому, а? -Зачем мне кому-то говорить о ваших грязных делишках. –он говорил раздражённо. –Как ты дошёл до того, что было только что? -Ну, велосипед я с собой в бар взял. –он говорил довольно весело и, может, это действительно было так, но Тсуне было совсем не до веселья, когда он увидел всё это своими глазами. –А потом Колонелло такой говорит «Давай девчонку снимем?». Я ему такой «Но у тебя же нет денег, мы на закусь едим хлеб», а он такой «Сейчас я покажу тебе, как бесплатно снять цыпочку». -И что дальше? -Ну, я и смотрел. –он пожал плечами. –Тсуна, примерно так в нашей компании появилась Лар Милч. «Цыпочки» не бывают старыми и от одного их вида не хочется приковать их цепями к дубовому гробу. -Ладно, а с вертолётом… -Тсуна! –позвал его снизу женский голос. Очевидно, это была его мать. -Тсуна, я подымаюсь к тебе! Вышеупомянутый Тсуна быстро повернул голову к пьяному Реборну, как-то испуганно на него смотря, быстро перемещая взор то на стену, то на взбалмошного друга. -Надо засунуть тебя в шкаф. –твёрдо решил Тсуна, говоря примерно таким голосом, как будто где-то недалеко от него случилось быть целой эпидемии. -Что, зачем? –Реборн не понимал его. -Чтобы не травмировать психику моей матери твоей пьяной физиономией. -Тсуна, она с Емитсу на твоей кровати… -Я не хочу об этом вспоминать, быстро полезай в шкаф! Тсуна умудрялся говорить грозно, но совсем не громко. Он потащил киллера к шкафу, просто для себя отмечая, что, когда он был младенцем, оттащить его туда было гораздо проще. Сейчас он что-то ворчал про пьяниц, очерняющих его репутацию, и заталкивал его в шкаф. Киллер немного подёргался, вялыми движениями скользя по воздуху, но больше ничего не сделал – видимо, на пьяную голову и не посопротивляешься, как следует. -Сын? Тсуна обманул её - он уже спрятался в шкафу. -Слушай, а кто мне в детстве впаривал типа «Вот, я никогда не пьянею»? –тихо возмущался мальчик. Когда он был маленьким, младенец похвастался, что, сколько бы он ни пил, он всё равно не пьянеет. Тсуна тогда как-то даже презрительно фыркнул, точно зная, что младенцы не пьют ничего дурного. Даже он, Тсуна, ни разу не брал, хотя в правилах Настоящему Десятому боссу Вонголы и было написано, что ему стоит пробовать, чтобы знать, чего можно ожидать от алкоголя. И Реборн тогда предложил посоревноваться. Это было первое опьянение в его жизни. -Слушай, и так плохо. -Эй. Тсуна неожиданно поймал себя на мысли, что пялится на Реборна. Он рассматривал его в темноте шкафа и почему-то чувствовал, что никогда так близко и в то же время внимательно не смотрел на него, как это было сейчас. Ночью ему не особо было, когда смотреть на него: либо он уставал от очередной тренировки желавшего закончить последнее невыполненное дело Реборна, либо они сматывались обыкновенно куда-нибудь по вечерам, как это было в случае с мини-Лас-Вегасом, и приходили уже под утро. А теперь он устал разве что от пережитого шока, и был с ним в привлекательной позе в тёмном и тесном шкафу. Разглядев его, можно было даже подумать, что Реборн был милым киллером в ряде ситуаций. Тсуна в конец охренел и потому неосознанно дёрнулся вперёд. Ради Бога, он никогда бы не подумал, что хочет сделать что-то подобное, но также он никогда не испытывал такого страха перед самим собой. Он просто коснулся тонких губ, ничего особенного не делал. Губы были тёплыми, как и подобает губам живого человека, сухими и как будто соединившимися в одну линию. Губы Тсуны прикоснулись на несколько мгновений и тут же отпрянули. -Я…-Тсуна уже хотел начать оправдываться, но ему не дали этого сделать. Реборн притянул его за домашнюю футболку, в которой тот был, и как бы в ответ прижался к его губам. Тсуна не ожидал такого и поцелуй этот был не такой, какой предпринял только что сам Десятый босс. Мужчина скользнул языком по его нижней губе, как бы прося открыться, желая поцеловать его в ответ и показать, как это делается. Тсуна, вообще ничего такого не ожидавший, просто рефлекторно приоткрыл губы, и Реборн не упустил шанса воспользоваться этим. Всё, что Тсуна может сказать о своём первом поцелуе – это было странно, влажно и тепло. Тсуна внимательно посмотрел в глаза напротив и оказался повергнут в недоумение. Реборн смотрел на него прямо и, знаете, на его лице не осталось ни следа от алкоголя. Как будто, пока они целовались, он успел загримироваться или, наоборот, смыть с себя грим. Причём, скорее всего, второе. -Ты…-Тсуна показывал на него пальцем, не в силах высказать и слова, догадываясь, что на самом деле здесь происходило. Киллер усмехнулся. -Забавно, да?