Игра Боссов.

-Скажи мне, Тсуна... -М? -наследник мафиозной империи оторвался от своего занятия и повернул голову, чтобы посмотреть на Реборна, стоящего за спинкой дивана, на котором Тсунаёши-кун сидел. Киллер хмурил брови, уставившись на прибор для определения пламени. Следовательно, Тсунаёши не понимал значение этого взгляда. -Зачем ты возишься с этой штукой? -его лицо выглядело таким обиженным, что можно было бы подумать, будто занятие ученика ему чем-то неприятно. Но Тсунаёши точно знал - это потому, что репетитор чего-то не понимает. -Я же тебе уже говорил, -он улыбнулся - в последнее время это стало обычной реакцией на киллера. -Я хочу разобраться с вопросом о том, почему прибор определил Гокудере-куну пламя дождя. Репетитор поднял бровь и Тсунаёши отвернулся. -Я думаю, это всё из-за влияния Ямомото. Видимо, они долго находились в состоянии близкого контакта друг с другом. Поэтому прибор и определил Гокудере пламя, которое есть у Ямомото. -Ну вот, -Реборн кивнул даже не ему, а, в первую очередь, самому себе. -Они оба стали твоими хранителями. Получается, вопрос закрыт? Тсуна поднёс к губам кончик карандаша, который держал у себя в руке. -Получается, что так, -хмыкнул Тсунаёши, внимательно смотря на прибор. -Тогда почему ты до сих пор думаешь об этом? Тсуна повернулся и перевёл на него задумчивые потемневшие карие глаза. Очевидно было, что он думал над чем-то, и Реборн точно знал, что он думал отнюдь не о том, зачем он это, в самом деле, делает, а о том, как облечь мысли в слова. К счастью, маленькие человечки в его голове, такие же, как и он сам, но ещё более безумные, сейчас спокойно сидели за экранами мониторов во вновь восстановленном офисе. В который раз восстановленном. -Я хочу узнать, какая нужна близость, чтобы прибор дал неверный ответ. Не хочу ошибиться в следующий раз и думать, что это значит. -И как ты собираешься это выяснить? Тут Тсуна даже в мыслях не знал, что сказать. Все человечки, до этого беседовавшие друг с другом по социальной сети, сидя каждый за своим компьютером, встрепенулись и вытянули шеи, чтобы завидеть, что делают другие. Они вертели головою из стороны в сторону, рассматривая сородичей и ища только малейший повод для того, чтобы пуститься в панику и начать поклоняться Сатане, принося ему в жертву бумаги, на которых и существовали знания Тсунаёши-куна. “А правда, как?” -была коллективная мысль этих безумцев. -О! -человечки разом обернулись на динамик, из которого разносился голос самого главного Тсунаёши. -Я думаю, мне нужна помощь. Реборн как-то неопределённо на него посмотрел. -Да, -его голос звучал многозначительно, -тебе точно нужна помощь. -Эй! -надулся Тсунаёши-кун. -Не издевайся! Лучше помоги мне. -Да? -киллер насмешливо поднял бровь. -И что мне нужно сделать? -Сядь рядом со мной. -он похлопал ладонью рядом с собой, приглашая того присесть. Реборн усмехнулся, элегантно обошёл диван и присел на указанное место. Его ученика больше не пугало и никак не удивляло то, как тихо он это сделал. -И что я должен делать? -глаза киллера с энтузиазмом смотрели на него, а губы его улыбались. Конечно, навряд ли это было вызвано желанием помочь другу. Тсуна даже не был уверен в том, что подобное желание вообще когда-нибудь возникало в его сердце. -Давай проведём эксперимент, чтобы определить, какая нужна близость, чтобы прибор ошибся, -Тсуна говорил с энтузиазмом. -Я буду вместо Гокудеры-куна, а ты - вместо Ямомото. -И что это значит? -киллер откинулся на спинку дивана. -Я должен буду размахивать битой или мечом, смотря, что дадут, и кричать, что я люблю бейсбол? -Эй, не путай Ямомото с тем фанатиком бокса, -надулся Тсунаёши-кун, сжимая в руках прибор для определения пламени. -Я буду Гокудерой-куном, у которого хотят определить тип пламени, а ты Ямомото, который мешает это сделать. -Ну? -Реборн стал ещё более заинтересованным. -Давай посмотрим, что он указывает сейчас. Тсунаёши вставил в прибор колбу, которую, оказывается, всё это время держал у себя в руках, и заинтересованно смотрел на неё где-то минуту, улыбаясь, и в улыбке его отобразился весь энтузиазм. Надо сказать, те странные человечки в голове Тсунаёши-куна уже успокоились и каждый из них сидел за своим столом и смотрел в монитор своего компьютера с таким же выражением лица, как и у самого главного Тсунаёши. Но когда прибор показал ему чистое пламя неба, все человечки встрепенулись. Они встали из-за столов и, оставшись каждый у своего стула, вертели головами, стремясь переглянуться с каждым из сородичей - таких же Тсунаёши, как и он сам. Реборн чуть ближе подвинулся к нему и посмотрел на прибор любопытными глазами. -Хм, -задумчиво произнёс киллер. -Чистейшее пламя Неба. Чище не бывает. Это большая редкость. -Да иди ты! -шикнул недовольный Тсунаёши. -С редкостью со своею. -М? -Значит, просто близко сидеть недостаточно? -А что, результат так сразу приходит? Тут какая-то часть человечков решила, что, должно быть, уже пора возносить Сатане жертвы, а какая-то часть более здравомыслящих из них решила их остановить. Началась борьба одной дезорганизованной толпы с другой, а вслух Тсуна произнёс лишь это: -Результат приходит в течение минуты. -Тогда зачем ты отдал ему прибор на целые сутки? -Да я и не собирался отдавать ему прибор на целые сутки. -он пожал плечами, задумчиво смотря куда-то в пространство. Так получилось просто. Только я спасся с той злосчастной крыши, как его и след простыл. А потом ещё мама с папой в моей комнате... Когда человечки собрались в большом кинотеатре, который тоже был в офисе под названием “Тсунаёши-кун”, и решили пересмотреть те самые кадры из его жизни, Реборн похлопал его по плечу. Киллер как будто призывал его не вспоминать некогда пережитый им и ещё восемью людьми кошмар. -Может ли быть так, что всё это время колба была у Ямомото? Каждый человечек переглянулся с человечком по соседству. -Да нет, с какой стати...-пробормотал Тсунаёши-кун. -Колбу-то мне отдавал Гокудера-кун. -Он отдавал тебе её целую минуту? -киллер насмешливо на него глядел. -Да он болтал ещё со мной о какой-то фигне довольно долго. Я уж и не помню, о чём мы говорили. Реборн отвернулся и посмотрел на, казалось, ту же самую точку в пространстве, на которую глядел и Тсунаёши-кун. Он просто думал о том, что же им делать дальше. -Может, нужно ещё ближе? -Реборн повернул голову к другу. -Ещё ближе? -поднял бровь Тсунаёши-кун. -Ну, давай попробуем. Он стал пододвигаться к киллеру, ну а тот, хоть и имел ввиду кое-что совсем другое, решил сделать также, чтобы не оставаться в дураках. Вообще, очень сложно выглядеть дураком в глазах Тсунаёши, но всё-таки. Так они и сидели, вплотную друг у другу прислонившись плечами, целую минуту. Они оба смотрели в какую-то точку в пространстве, пока Тсуна не опустил глаза на прибор. Реборн, естественно, обратил свой заинтересованный взор в ту же самую сторону. -Ничего, -грустно проговорил Тсунаёши. -Ближе? -Да куда уж ближе-то? -Да я не это имел ввиду! -А что тогда? -он с недовольством глянул на друга. Но тот, тем не менее, ничего не говорил. Он как будто испытывал Тсунаёши-куна, заставлял самому догадаться. Человечки в его голове застыли с листками бумаги, прислоняя к подбородку каждый свою ручку. Каждый из них мог дать свой ответ и записать его на одном из тех листов бумаги, которые потом сжигают во славу Сатане. Именно так в голове у человека генерируются мысли и появляются “за и против”. Но в какой-то момент радостные человечки чуть ли ни одновременно стали писать ответ каждый на своём листочке. Из-за того, как много одинаковых предложений поступало от человечков, его мозг выдал ошибку. -Постой, -Тсунаёши посмотрел на друга круглыми глазами в то время, как в его голове один самый адекватный человечек забрался на гору пепла, что когда-то была бюллетенями, воздвиг победный флаг и сказал “Постойте!”. -Неужели ты думаешь, что они могли бы... Реборн сглотнул и посмотрел на него своими серьёзными глазами. -Ты думаешь, Гокудера-кун и Ямомото могли бы... Репетитор только кивнул ему. -Всё может быть. У Тсуны всё похолодело внутри от той картины, что он представил. -И как мы это проверим? -его голос стал каким-то сиплым от такого неожиданного предположения. -Ты хочешь сказать, нам нужно подойти и спросить их напрямую? Реборн только устало вздохнул, закатил глаза и поцеловал Тсунаёши-куна. Как и всегда, Тсуна не сразу понял, что происходит. Одной рукой Реборн придерживал его за затылок, а другой взял самого Тсунаёши-куна за руку, сцепив свои пальцы с его. Надо сказать, киллер умел целоваться - юноша прикрыл глаза, вяло и нерешительно отвечая на поцелуй. Он до сих пор не привык к тому, как сильно изменились их отношения. А Реборн целовал нежно. Что и говорить, киллер умел целоваться. Сначала поцелуи были мягкими и нежными, репетитор аккуратно сминал его губы своими. Естественно, что то безумие, творящееся между ними, нарастало с каждой секундой. Когда их языки сплелись (па. в жарком танце, блять!) поцелуй стал требовательным, властным, что заставило Тсуну покрепче ухватиться за партнёра. К тому моменту руки киллера, приобнявшие за талию, давно перетащили парня на колени к сильнейшему мафиози.Тонкие ручонки юноши удобно ухватились за сильную шею мужчины. После того случая с уроками математики Реборн вообще перестал с чем-либо церемониться - Тсуна автоматически принадлежал только ему. Казалось бы, увидела бы их сейчас Нана. Но Реборну казалось, что она поймёт. Всё-таки, в сексуальном гороскопе этой женщины была совместимость мужчин-Весов и мужчин-Весов...Да и он бы ей ещё припомнил то безобразие в комнате у собственного сына. В конце концов, все они прекрасно это помнят! Он оторвался от любимых губ и, так и не отпуская его, крепко держа, обнимая за талию, жарко прошептал ему в самое ушко: -Какой там результат? Сознание юноши, и просто так не совсем чистое, совсем помутилось от действий Реборна, и он не сразу сообразил, что нужно посмотреть на показания прибора. Трясущимися руками он еле достал этот несчастный приборчик и две пары любопытных глаз взглянули на показания. -Да что за чёрт? -он нахмурил брови. Реборн облизнулся. -Что ж, тогда нам остаётся только дальше экспериментировать. После этих слов киллер оставил поцелуй рядом с мочкой его уха, и Тсуна мог ощутить, как в челюсть отдало жаром от прикосновения его горячих губ. Юноша застонал, его руки плавно легли на черноволосую макушку, а чужие губы проложили целый путь от того самого места, где соединялась его шея с подбородком, и до ключиц, оставляя на своём пути алеющие отметины. Тсуна простонал, замычал что-то неясное и с удивлением обнаружил, как оказался поверх репетитора. Киллер только подло усмехнулся. -Теперь твоя очередь. Надо ли говорить, что делали человечки в голове у Тсунаёши-куна? Сейчас в офисе тут и там звучали сигналы пожарной тревоги, и вся эта дезорганизованная толпа металась из стороны в сторону, а вместо того, чтобы тушить пламя, они поддерживали его, сжигая записи со знаниями Тсунаёши-куна. Но не стоит их винить - в самом деле, чего только ни сделаешь, когда горячий и дерзкий мужчина лежит прямо под тобой. А Реборн действительно выглядел дерзко. Пиджак, в котором он всегда ходил (па. он менял их, но это не точно), был распахнут, рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, а взгляд был соблазнительным как никогда. Тсунаёши решил плюнуть на все свои сомнения, моральные устои и просто впился в губы репетитора жарким поцелуем. Пожалеть он успеет потом, а вот уложить этого дерзкого мужчину в том же положении не так-то просто, если такое вообще не раз в жизни случается. Киллер за талию прижимал к себе тело партнёра, из-за чего тот неловко свалился на него, тем не менее, продолжая отвечать на поцелуи Реборна, перехватившего инициативу. Одна рука Тсунаёши зарылась в волосы репетитора, заботливо приглаживала их в районе виска, другая легко легла на тёплую шею. К слову, его собственная шея успела покрыться характерными отметинами. В тот момент, когда губы киллера снова обожгли жаром нежную кожу, покрывающую аккуратные косточки его ключиц, Тсуна выгнулся с тихим стоном. Руки репетитора легли на ягодицы и собственнически сжали его половинки, разнося возбуждение по вздрагивающему телу. Одна из рук соскользнула с упругой половинки и легла чуть ниже неё, насколько это было возможно, а вторая поднялась выше, задержалась на талии и остановилась на плече. Реборн постепенно снимал с него рубашку, целуя и покусывая узкие оголённые плечи, и к тому времени, как киллер расправился с его рубашкой и, целуя грудь, ухватился цепкими пальцами за металлическую пряжку на ремне, юноша только и смог расправиться с половиной пуговиц на его рубашке. Ловкие пальцы сильнейшего мафиози довольно быстро закончили свои дела с вредною застёжкой, и киллер поднялся в сидячее положение. -Что там с прибором? -он уткнулся лицом в оголённое плечо, чувствуя естественный запах человеческого тела с лёгкими оттенками самого Тсунаёши и ощущая мягкость его светлой, как будто пропитанной солнечным светом, кожи. Вообще-то, ему, возбуждённому и желающему перейти к самому главному, совсем не было интересно, что там показывает этот несчастный прибор. Просто Тсуне не шла поза наездника, которую они испробовали в прошлый раз (па. Урок математики). -Странно, -прохрипел юноша. -Снова ничего не показывает. Реборн внимательно посмотрел на него своими угольно чёрными глазами. Саваде даже как-то неловко стало от того, какими чёрными они были, потому что серовато-чёрные небеса его глаз закрыло огромное и ровное круглое тело чёрного цвета - это был его ненормально расширившийся от возбуждения зрачок. Он смотрел серьёзно, как будто думая над чем-то, но потом уголок его губ насмешливо приподнялся. -Тогда, думаю, продолжим? -довольный как никто как будто бы предложил Реборн, укладывая почти раздетого Тсунаёши на спину. У юноши было худощавое тело, бледная мягкая кожа, на которой выделялись тёмные соски. Рубашка давно валялась на полу, свободные джинсы чуть приспущены: они оголяли тазовые кости и верхний край неровной чертой застыл чуть ниже резинки его трусов. Мужчина аккуратно просунул ему в рот два пальца, и Тсунаёши, после уроков математики точно зная, зачем это нужно, провёл по ним языком, чуть посасывая и игриво покусывая. Но этого было, конечно, недостаточно. В конечном счёте, ситуацию со штанами нужно было исправить, поэтому совсем скоро за ними показались худощавые ноги. Его плоть стояла, изнывая от неудобства и давления. Он не мог не возбудиться, когда перед ним дерзкий сексуальный мужчина с ненормально чёрными от возбуждения глазами, который также отчаянно его хочет, как и сам Тсунаёши желает ласки Реборна. Он приставил первый палец к моментально сжавшемуся колечку мышц. Репетитор тихо хихикнул. -Расслабься. -он поцеловал любимого ученика в щёку. Не без тихого недовольного мычания Тсунаёши впустил палец в своё тело. Так они шли один за другим, оставаясь испытанием до тех пор, пока юноша сам не стал насаживаться на ласкающие его фаланги (па. не знаю, почему, но это звучит как-то по-дебильному). Реборну очень нравилось, как протяжно стонал Тсунаёши, когда пальцы достигали простаты. В мальчишку Реборн проникал осторожно, заботясь о том, чтобы не причинить возлюбленному боль. Правда, сдерживаться тогда, когда его член окутан этой невыносимой горячей теснотой, было просто невозможно. Они оба были слишком охвачены желанием для того, чтобы терпеть. Поэтому почти сразу киллер срывался на сильные глубокие толчки, вырывая из горла Тсунаёши восхитительные звуки. Такие же восхитительные, как и оргазм, как возможность кончить в любимое тело (па. на самом деле, автор даже и не знает, хорошо это или плохо). Когда каждого из них поочерёдно прошиб пик удовольствия, заставивший задрожать каждую клеточку тела, оба свалились на диван и укрылись рядом лежащим пледом. Одежда была разбросана вокруг дивана, а они смотрели друг на друга и улыбались. Когда Реборн легонько клюнул Тсуну в щёку, тот про что-то неожиданно вспомнил. Он завозился на диване среди кажущегося бесконечным вороха различных тканей, и Реборн даже приподнялся на локте, чтобы посмотреть, что он там такое интересное делает. -Прибор! -воскликнул Тсунаёши, вытаскивая из-под горы тряпья заветный круглый предмет. Реборн приблизился, чтобы также, как и Тсуна, взглянуть на результат. И только Тсуна нашёл слова для того, чтобы их сказать. -Прибор...-он говорил с перерывами. -Засчитал мне...пламя Солнца? В этот момент оба удивлённо переглянулись. “Правда, что ли?”