Repentance

      Томми залетел в свою гримёрку, едва ли ни сшибая всё на своём пути. Вцепившись в кресло перед зеркалом, он пытался охолонуть и унять дрожь, переваривая всё услышанное им от Питтмана и Ламберта. Дверь он за собой не закрыл и резко обернулся, услышав, её хлопок. Перед ним стоял Айзек, сверля его внимательным взглядом. — Томми… на тебе лица нет… — Айз сделал шаг вперёд, приблизившись к своему другу, — Это всё из-за того поцелуя на сцене??? — Что он себе позволяет, Айз??? Он думает, если я согласился играть в его бэнде, я согласился и на его гейские игрища? А что будет потом? Он захочет сделать меня своей подстилкой? — От гнева и злости, всё ещё кипевших в нём, Томми потряхивало, и такие бурные реакции на произошедшее казались Айзеку очень странными. — Томми, мне кажется, ты к нему несправедлив. Сам посуди… — Томми выставил руку вперёд, остановив Карпентера на полуслове. Шумно вздохнув, он сел на кресло, подняв на своего друга блестевшие лихорадочным блеском глаза. — Они предложили мне внести это в мой контракт, Айз… Поцелуи, — Томми помолчал, наблюдая, как изменился в лице Карпентер, — Они хотят использовать эти поцелуи на сцене, как часть шоу… Точнее, предложил это Питтман… и доплачивать мне за эти игры процент к гонорарам. Он хочет, чтобы я играл убедительно… — Томми откинул челку с лица, на мгновение спрятав лицо в ладонях. — А Адам? Что на всё это сказал Адам? — Он обещал меня больше не трогать… Айз… я не знаю… Деньги мне, конечно, очень нужны… но это… Чёрт, хоть уходи из этого бэнда ко всем чертям… — Томми, — Айзек приблизился к другу и сел на маленький кожаный диван напротив него, — Я даже не знаю, что тебе посоветовать. С другой стороны, что ты теряешь, если согласишься? Или Адам тебе настолько… противен? — Айз поймал взгляд друга, ища ответ в его глазах. — Он мне не противен… но… я не знаю. Я не смогу… я… — Томми снова растерялся и замолчал, словно, боясь самому себе признаться в каких-то, ото всех скрытых чувствах, и скрытых даже от него самого. — Дружище, на твоём месте я не стал бы выпендриваться. Если тебе предлагают повышенные гонорары, можно и потерпеть. Деньги лишними не бывают. Ты ж не подписываешься на то, чтоб сменить ориентацию… А для шоу это действительно будет фишкой. Нам ведь чем популярнее, тем лучше, больше заработаем, больше получим. Прекрати париться об этом. Адам тебя не съест в конце концов… — Айз улыбнулся, заметив, что ему таки удалось заставить Томми задуматься. Им уже нужно было собираться. Впереди ещё ждал митэндгрит с фанатами. И приведя себя в порядок, Томми явился туда вместе с Айзеком, уже не бросая в сторону Адама разгневанные взгляды. Непривыкший к столь пристальному вниманию к своей персоне, Томми краснел и бледнел, пока раздавал автографы всем желающим.       Разъезжались все с AMA уже глубоко за полночь, и Адам, ещё после разговора в его гримёрке, решивший выцепить Томми и поговорить с ним наедине, приступил к исполнению задуманного, что называется, долго не раскатывая вату. Он застал Айзека и Томми, вызывающих такси, когда все они были уже далеко от толпы поклонников, желавших получить автографы. — Томми, Айзек, я могу вас подвезти. Сегодня я здесь на своей машине… — Адам приблизился к парням со спины, и занятые разговором, они не сразу заметили Адама и резко обернулись. — Это было бы чудно, — Предвидя все возражения Томми Джо, Айзек поспешил ответить первым. — Мы уже вызвали такси, Айз… я поеду на нём, а ты… как пожелаешь, — Томми Адама будто не замечал, стараясь на него не смотреть. — Вообще-то я хотел серьёзно поговорить с тобой, Томми Джо, — Адам таки вынудил Томми поднять на него глаза. — О чём? — Гитарист посмотрел на Ламберта с вызовом во взгляде. — Я полагаю, прежде вам нужно добраться до дома, а там ты задержишься со мной в машине, и мы поговорим. Отмени вызов такси, я отвезу вас до дома сам, — Адам выжидательно взглянул на снова начавшего злиться Томми Джо, но спорить тот не стал, сделав то, что сказал Адам и проследовав за ним к его машине.       По приезде Айзеку не нужно было намекать, и он оставил Томми и Адама в машине вдвоём. Томми молчал в ожидании, но певец чувствовал буквально искрящееся в воздухе напряжение между ними. — Томми, во-первых я хочу ещё раз перед тобой извиниться. Я никоим образом не хотел оскорбить твоё чувство собственного достоинства этим поцелуем. А во-вторых… — Адам замолчал, собираясь с духом, чтобы продолжить, — Мне давно кажется, что нам пора расставить все точки над и… в нашем отношении… друг к другу, — Адам вновь замолчал и посмотрел на Томми Джо, пытаясь понять его реакцию на свои слова, но тот продолжал молчать, уткнувшись взглядом в одну точку. Лишь спустя долгую паузу Томми заговорил, на певца по-прежнему не смотря. — Я согласен, Адам… я согласен играть в эти игры с тобой на сцене… пусть это внесут в мой контракт, как было обещано, — Томми наконец к Адаму повернулся и посмотрел на него, больше не пряча глаз, — Я обо всем этом подумал и решил, что в предложении Монте есть разумное зерно. Да и Айзек тоже прав, деньги лишними не бывают…       Адам поспешил отвернуться от Томми, услышав эти слова, которые больно резанули его по сердцу. Но чего он мог ожидать, видя и чувствуя то, как, практически, враждебно настроен к нему Томми Джо?! Запрокинув назад голову и судорожно сглотнув с шумным вздохом, Адам поспешил взять себя в руки, чтобы ничем себя перед Томми не выдать. Всё, что он хотел, всё, что рассчитывал сказать Томми в этом разговоре, певец выкладывать после этих слов резко передумал. Значит шоу?! Только шоу, Томми Джо?! Всё это для тебя лишь игры… В потоке своих мыслей Адам наконец выцепил ту самую, очень важную мысль о том, что для Томми он лишь работодатель, к которому, при самом лучшем раскладе Томми не испытывает никаких, ни позитивных, ни негативных чувств. — Хорошо, Томми. Спасибо, что согласился. На самом деле я согласен с Монте, это привлечёт внимание фанатов к нашим шоу. Я сам скажу Монте, чтобы он поручил лейблу отредактировать твой контракт. И… — Адам снова поглубже вдохнул, стараясь говорить, как можно более отстранённым тоном, — Если это необходимо обещать для успокоения твоей души, я обещаю… за рамки шоу наши поцелуи не выйдут. Спокойной ночи, Томми Джо! Увидимся на следующей репетиции, — Кивнув в ответ, Томми вышел, прихватив с заднего сиденья бас-гитару, выбранную в студии, которую он с некоторых пор брал с собой домой, чтобы не прерывать процесс совершенствования своих музыкальных умений, надеясь в скором времени привезти из Бёрбанка свою собственную.       Адам сорвался с места, едва Томми захлопнул дверь его машины. Первым его порывом было умчаться в ближайший бар и жёстко напиться, заглушая в своей душе поднявшуюся там жуткую боль. Но он сумел сдержать себя, направившись к своему другу Сутану, зная, что тот и посреди ночи примет его с любой проблемой, отложив все свои дела и даже сон. На ходу набрав Амруллу предупреждающую о его приезде смс, Адам вскоре припарковался у дома Сутана, зная, что тот его уже ждёт. — Я не буду расспрашивать тебя, что случилось, но я знаю, что ты очень хочешь выпить, вот держи, — Прямо с порога Сутан протянул Адаму полный бокал крепкого виски, и тот осушил его, практически, залпом, пройдя в комнату и устало опустившись на диван. — Сутан… только одна просьба… можно я останусь сегодня у тебя? — Разумеется, Адам… я тебя и сам сейчас одного не оставлю. Могу лишь предполагать, что у тебя произошло, но вижу, что дело серьёзное, — Амрулл присел рядом с Адамом, приобняв его за плечи, — Раз уж я эту бутылку виски открыл, мы её допьём, но напиваться не будем, — Сутан многозначительно поднял указательный палец вверх, вызвав этим у печального Ламберта почти весёлую улыбку. — Не будем, Сутан… спасибо, — Адам обнял Амрулла в ответ, — Спасибо тебе за то, что ты такой понимающий, — Они пили, говоря на отвлечённые темы, пока уже под самое утро ни разошлись по своим постелям. Томми же, придя домой и сообщив Айзеку, что стать участником «поцелуйного» шоу с Адамом он согласился, отправился в свою постель, дав понять другу, что продолжать эту тему сегодня выше его сил. Однако, на душе его, не прекращая, скребли кошки по ему самому непонятной причине. До самого утра Томми так и не сомкнул глаз. Гнев и агрессия в адрес Адама в нём уже улеглись и больше не кипели. Но осталось неприятное чувство, и в чувстве этом Адам вовсе не был виноват. Впервые за всё это, уже достаточно долгое время, что Томми работал с Адамом, он почувствовал себя виноватым в их до сих пор очень натянутых и отстранённых отношениях. И всё это при том, что Ламберт не сделал ему, Томми, ничего плохого. Почему же Рэтлифф стремился так абстрагироваться? Этот вопрос гитарист впервые задал самому себе, решив всё-таки извиниться перед Адамом при следующей встрече за своё столь непримиримое и высокомерное поведение после концерта.