Repentance

      После последних концертов в Онтарио и в Оттаве бэнд возвращался в Лос Анжелес. Все уже знали, что Адам и Томми Джо вместе, но больше всех доволен этим фактом, казалось, был Сутан, участвовавший в туре Ламберта в качестве визажиста. До сих пор не понимая, каким образом, но Сутан с самого начала был уверен, что чувства Адама не останутся безответными. И сейчас почивал на лаврах, наблюдая, как Адам почти не отходит от Томми Джо, и тому явно нравится такое внимание певца. Впрочем, своего явного неравнодушия к Адаму Томми тоже уже ни от кого не скрывал. В ЛА Томми первым делом хотел навестить маму и друзей, отправившись в Бёрбанк, но теперь он знал, что поедет туда не один. Ему предстояло представить Адама своей семье, матери и сестре, не как своего босса, коллегу и друга, ему предстояло рассказать им о том, что этого человека его сердце выбрало, чтобы любить. И хотя ему ещё очень сложно было произнести это вслух, как перед самим собой, так и перед Адамом, он уже знал, что никак иначе его чувства к певцу классифицироваться не могут. И теперь он должен будет рассказать всем тем, кто знает его едва ли не всю его жизнь, о своём выборе. Предсказать реакцию родных Томми не мог, но насчёт друзей он был в полной уверенности, что осуждать его они не станут. Но пока он решил всё же отложить само знакомство своей семьи и Адама на потом, для начала просто им о нём рассказав. Адам же был готов ко всему, и к тому, что их отношения Томми захочет скрыть от всех, по крайней мере, на какое-то время, но в глубине души он чувствовал, что Томми Рэтлифф прятаться не станет. Теперь оба они в родном Бёрбанке стали чем-то вроде местной достопримечательности, и вполне ожидаемо уже не могли спокойно пройти по улице без того, чтобы кто-нибудь их не узнал и не попросил автограф и совместное фото на память. И к этому они тоже уже были готовы.       В Бёрбанк парни отправились на следующий день после возвращения из тура. В квартиру Айзека Томми в этот день не поехал, договорившись с другом, что вещи свои он заберёт позже, как только найдёт себе подходящее жильё. О том, чтобы поселиться у Адама, Томми с ним ещё пока не говорил, но знал, что в эту квартиру уже не вернётся и сам Айзек, сразу после тура начавший подыскивать им с Софи совместное жильё. А эту первую ночь в ЛА после тура Томми провёл у Адама, и тот пока ещё не решался склонять своего гитариста к сожительству в полном смысле этого слова. — Томми, я надеюсь, ты согласишься быть гостем в доме моих родителей? Я хочу тебя с ними познакомить. Ты ведь не против?.. — Адам начал на сон грядущий важный для него разговор. — Адам… я как-то ещё не готов к такому… может мы сделаем это позже, ммм? Мы ведь не последний раз приезжаем в Бёрбанк. — А обо мне… обо мне ты расскажешь своим… родным? — Адам даже в этом пытался найти хоть какие-то подтверждения тому, что для Томми он также важен, как и Томми — для него. — Адам, я давно решил поговорить о тебе с мамой… и с друзьями… я не хочу ничего ни от кого скрывать, — В голосе Томми звучала решимость, — Адам, я… я должен тебе сказать, что для меня это всё очень серьёзно… я тоже… я… — Томми на какой-то момент замолчал, пристально глядя в глаза Адама, а затем произнёс тихо, но уверенно, — я тоже успел тебя… полюбить… — Гитарист зарделся, как маков цвет, заставив Адама в очередной раз умилиться, наблюдая эту картину, — Чёрт знает, что такое со мной… но я не могу идти против себя… Адам, я не знаю, как это вышло… но и неважно… важно то, что я тебя люблю! — Томми сам придвинулся ближе к Адаму и вовлёк его в долгий поцелуй, закончившийся взаимными ласками, но пока что Ламберту и этого было более, чем достаточно. Свой день в Бёрбанке музыканты провели отдельно по своим домам, но Томми таки подтвердил все мысли своей матери, не пропустившей ни одного концерта с участием своего сына, и видевшей все их с Адамом поцелуи на сцене. Однако, Дия, будучи чадолюбивой матерью, не сказала Томми и слова против, лишь попросив познакомить её с Адамом, что Томми и пообещал сделать в их следующий приезд. Навестили музыканты и друзей Томми, успели повидаться и с Даниэллой, подругой Адама, которая не преминула выразить свои бурные восторги, узнав о том, что давние грёзы её друга детства сбылись.       В Лос Анжелес парни вернулись на следующий день вечером. Впереди их ждал ещё долгий отдых после тура и перерыв перед началом работы над следующим альбомом Адама. И Томми уже начал раздумывать над тем, как дальше быть им с Адамом, съезжаться ли вместе или пока повременить с этим. Уже в ЛА Томми отправился в их с Айзом квартиру, чтобы взять необходимые вещи, пообещав в скором времени приехать к Адаму, решившему порадовать Томми чем-то вроде романтического ужина. Но едва певец добрался до дома, чтобы приступить к осуществлению задуманного, на его пороге неожиданно возник Саули. Открыв дверь и увидев его, Адам на мгновение застыл. Увидеть здесь пресловутого финна он никак не ожидал, но решил, что раз уж такое произошло, на этот раз он точно расставит все точки в отношениях с Коскиненом. — Что ты здесь делаешь? Ты преследуешь меня, Саули? — Может позволишь войти? — Входи, раз явился. Быстро говори, что ты хотел и уходи. Я жду Томми, и мне бы очень не хотелось, чтобы он застал тебя здесь. — Адам, ну почему всё так сложилось? Объясни мне? Неужели я совсем ничего и никогда для тебя не значил? — Саули уже прошёл в комнату, достав из-за пазухи небольшую бутыль с виски, уже открытую, и водрузив её на маленький стол у дивана. — Саули, я не припомню, чтобы приглашал тебя выпить со мной. К слову, раз уж ты пришёл, я, наверное, должен перед тобой извиниться. Я виноват. Мне было с тобой хорошо, но это не любовь, Саули… я так и не смог тебя полюбить. Я пытался, но сердцу не прикажешь… оно всегда было занято лишь Томми. За это прошу у тебя прощения, а теперь… пожалуйста уходи, — Адам отошёл в сторону от выхода в коридор, жестом указав Саули на дверь, но тот не торопился уходить. — Адам… тогда давай… выпьем в знак примирения. Мы ведь можем остаться друзьями, хотя бы друзьями, Адам. Я не прошу многого. Лишь пару бокалов. Я прихватил отменный виски. Ты ведь не откажешь мне?       Желая поскорее избавиться от навязчивого общества Саули, Адам согласился, взяв с того обещание, что после этого он сразу уйдёт, что Саули и пообещал ему со всей своей готовностью. Осушив свой бокал, Адам даже не заметил, что Саули из своего ни капли не отпил, лишь пригубив его и поставив на стол. Почти сразу Адам начал чувствовать лёгкое головокружение, его повело вперёд, образ Саули перед его глазами начал вилять и двоиться. Коскинен приблизился к Ламберту и привлёк к себе, впиваясь в губы почти грубым поцелуем, заставив Адама обнять себя за талию. Он готовился, зная, что Адам с Томми почти не расстаётся, и просчитал всё до мелочей. Прекрасно понимая, что Адама таким путём он не получит и, более того, обратит его против себя, Саули лишь хотел отомстить за своё попранное самолюбие, решив, что заставив певца расстаться с Томми Джо, он этим вполне удовлетворится. Не совсем понимая, что происходит, Адам попытался отстраниться, но не смог, едва не завалившись на Коскинена. И именно в этот момент дверь открылась и на пороге дома Адама появился Томми, застав картину, которая на мгновение лишила его дара речи. — Какого чёрта, Ламберт… какого чёрта… — Томми бы закричал, но крик застрял у него в горле. Не ожидая никаких объяснений, увидев Адама, обнимающего и целующего Саули, а именно так это и выглядело со стороны, Томми бросил свои вещи в коридоре и развернувшись прямо на пороге, бросился прочь из дома. Мысль о том, что Адам, его Адам, ради которого он свернул с «натуральной» дороги, ради которого он готов был многим пожертвовать и изменить свою прежнюю жизнь, мог предать его так неожиданно и непонятно, прожигала его насквозь, как вспышка адского пламени где-то глубоко внутри. — Томми… Томми… куда ты… нет… нет… — Адам оттолкнул Саули и шатаясь бросился вслед за Томми, спотыкаясь обо все, попадавшееся ему на пути. Перед глазами всё плыло и туманилось, но Адам не останавливался, пытаясь догнать Томми Джо и остановить его. Почти то же самое чувствовал сейчас и Томми. Не разбирая пути, он выскочил прямо на дорогу, проходившую у дома Адама, и прежде, чем певец успел его догнать, не успевший затормозить автомобиль сбил Томми Джо, отбросив его на несколько метров вперёд. Уже выбравшийся из ворот своего дома Адам истошно закричал, увидев произошедшее прямо на его глазах. В силу мутного состояния он не мог бежать, даже ускориться хотя бы на шаг, но всплеск адреналина в его крови на миг прояснил его сознание. Последнее, что помнил Адам, это окровавленное лицо Томми в своих руках и звуки приближающихся машин полиции и скорой. Он не видел, как вслед за ним из его дома выскочил Саули, не слышал, как тот закричал, также став свидетелем того, что произошло с Томми Джо. Явно не такого эффекта финн хотел достичь, опоив Адама принесённым им зельем. И именно Саули и вызвал скорую, на ходу успокаивая бьющуюся в истерике девушку, сидевшую за рулём злополучного автомобиля, под который попал гитарист. Возможно, совершая свой поступок, Саули и повёл себя, как эгоистичный подонок, желавший отомстить Адаму любой ценой, но ничьей смерти он не хотел, и никак не мог предположить, что подобное вообще может произойти. К счастью скорая быстро прибыла на место, увезя и Томми и потерявшего от действия медикаментов, подсыпанных Саули в алкоголь, и пережитого потрясения сознание Адама.       Стоит ли говорить, что первое, о чём спросил Адам, придя в себя в больнице, это самочувствие Томми Джо. Проведя ночь под капельницей, полностью очистившей его организм от транквилизатора, подсыпанного в злополучную бутылку виски, Адам чувствовал себя готовым сию же секунду подскочить с кровати и бежать к Томми Джо. Но, разумеется, он был остановлен на полдороги и отправлен на беседу для начала к своему лечащему врачу. — Мистер Ламберт, полагаю вы понимаете, что превышение хотя бы на несколько милиграмм той дозы, что вы приняли, да ещё и вместе с алкоголем, могло иметь для вас фатальные последствия? — Доктор бесстрастно взирал на Адама из-за толстых стёкол своих очков. — Честно говоря, я вообще не понимаю, о чём вы говорите. Мне нужно к Томми, пожалуйста, можно вы объясните мне всё потом? — Полагаю, вы говорите о молодом человеке, который поступил вместе с вами и был отправлен в нейрохирургическое отделение нашей больницы, верно? — Доктор… доктор Стэйтмэн… — Адам прочёл имя на бэйдже, снова вернувшись к тому, о чём говорил минуту назад, — Пожалуйста, скажите мне, как он? Как я могу его увидеть? Прошу вас, не тяните… если вы что-то знаете… — Мистер Ламберт, о его состоянии вам следует узнать у его лечащего врача. Я же могу говорить с вами только о том, что касается вас непосредственно… — Я обещаю, что выслушаю вас, но позже… Пожалуйста, проводите меня к Томми или объясните, как его найти? Я должен знать, как он… прямо сейчас… — Хорошо. Сейчас я попрошу проводить вас в нейрохирургию, но учтите, мистер Ламберт, найденные в вашей крови препараты вынуждают меня полагать, что вы желали свести счёты с жизнью… и… соответственно, я должен сообщить об этом в соответствующие органы… — Доктор Стэйтмэн… что за чушь? О чём вы говорите? У меня никогда не было и мысли подобной… О чём вы? О господи… — В этот момент Адама осенило, кто всё это устроил. Первым его желанием было немедленно найти Саули и придушить его на месте. С огромным усилием Адам взял себя в руки, — Доктор Стэйтмэн, я кажется понимаю, что произошло… я объясню вам все позже. Пожалуйста, поверьте, я не неудавшийся суицидник… клянусь вам. И не надо никуда сообщать. Мне нужно к Томми, пожалуйста, можно я пойду? Мы поговорим позже, я обещаю, — Адам наконец получил возможность отправиться к Томми. Не без труда он разыскал врача, принимавшего Томми в тот день и, как выяснилось, оперировавшего его. Увидев, в каком состоянии находится певец, он без вопросов уделил внимание Адаму, детально объяснив ему всё, что происходит сейчас с Томми. К счастью, обширной черепно-мозговой травмы удалось избежать. Но операцию пришлось сделать, чтобы не допустить разрыва лёгкого переломанными рёбрами. Томми лежал в реанимации без сознания, закованный в гипс и опутанный капельницами и проводами. Прогноз тем не менее был хорошим. Состояние Томми считалось стабильным, и ожидалось, что он вот-вот придёт в себя. Адам наотрез отказался хоть на шаг отходить от реанимации, по крайней мере, в ближайшие дни. И именно здесь его и нашёл Саули. Как оказалось, финн тоже провёл всю ночь в больнице, не найдя в себе сил отсюда уйти. — Адам… я… прошу тебя, пожалуйста, прости меня… я не хотел этого… я не думал, что всё обернётся так… — Саули не решался приближаться к Адаму, стоя в нескольких метрах от него, сидящего на стуле возле двери в реанимационную палату. — Убирайся отсюда ко всем чертям, пока я сам тебя туда не отправил!!! — Адам сжал руки в кулаки, изо всех сил удерживаясь от того, чтобы не ударить Саули и не убить его на месте, — Исчезни с глаз моих, пока я не сдал тебя полиции за то, что ты хотел меня отравить. Пошёл к чёрту, слышишь? — Адам готов был разрыдаться на месте, но держался, одним взглядом дав Саули понять, что тому лучше и вовсе забыть о существовании Адама. Поняв, что разговора не выйдет, Саули был вынужден уйти, надеясь, что когда опасность для жизни Томми минует, он всё же сможет добиться прощения Адама. Мысль о том, что всю оставшуюся жизнь теперь Адам будет ненавидеть его, жгла Саули, как раскалённый металл жжёт кожу. Выйдя из больницы, финн прислонился к стене здания и зарыдал, спрятав лицо в ладонях, в сердцах проклиная самого себя.