А, может, то была судьба?

— Да я сейчас ему задницу надеру! Почему ты его прикрываешь!? Почему!? Посреди комнаты небольшого деревенского домишки стоял юноша, чьи глаза будто переливались медом, а взъерошенные волосы были украшены собачьими ушками, и молодая жрица. Встав на носочки, девушка дотронулась руками до лица полудемона и попыталась коснуться губами его губ, но ее любимый отстранился, недовольно морщась и продолжая: — И это не в первый раз, Кагоме, не в первый раз! — Инуяша… Я же не давала тебе никаких поводов для ревности! Тукицо-кун просто помог мне донести до дома воды… Мог бы и сам мне помочь! — Ах, помочь! — яростно выдал серебряновласый, после чего начал закатывать рукава. — Да я ему сейчас руки-то пообломаю!.. — Инуяша… — начала было девушка робко, а после выкрикнула: — Я хотела по-хорошему, но ты как всегда напрашиваешься на то, чтобы я тебя усадила! Сидеть! Юноша резко бухнулся на пол, отозвавшийся жалобным треском, но удержавший натиск. Переступив через полудемона, жрица гордо покинула дом. — Опять буянит? — сочувствующе поинтересовалась Санго, развешивающая белье. Вокруг нее резвились малыши, коих насчитывалось уже четверо, один из них, совсем еще кроха, сидел у матери на спине, туго привязанный к ее стану. Кагоме, глядя на них, грустно улыбнулась. Она уже давно хотела, чтобы у них с Инуяшей родился ребенок, но все как-то не получалось… Возможно, неудачными попытками небеса указывали ей на то, что ее избранник и сам пока ребенок и еще не готов к такой ответственности, как собственное дитя. — Третий скандал за неделю, я так скоро с ума сойду, — пожаловалась мико подруге, присаживаясь недалеко от нее. — И причина ссоры все та же — его беспочвенная ревность. Он меня чуть ли ни к каждому камню ревнует, я от всего этого так устала. Закончив развешивать белье, Санго отложила корзину в сторону и присела рядом с Кагоме, в знак поддержки положив руку ей на плечо. — Ревнует, значит любит. — А мне кажется, совсем наоборот. Он хочет меня довести, чтобы я попросту ушла от него, а я… Я… — всхлипнув, девушка уткнулась лицом в грудь охотницы на демонов и заплакала. — Я хочу… Я хочу нормальной семейной жизни… Как у вас с Мироку-сан… Я деток хочу… Я счастья семейного хочу… Понимаешь? — всхлипывая, продолжала она. Санго успокаивающе гладила ее по спине и волосам, но ничего не говорила. Да и что ей было сказать? Она и сама прекрасно знала, как этот полудемон доводит бедную девочку, все время подозревает окружающих в том, что они бросают недвусмысленные взгляды на его возлюбленную. Тишину, нарушаемую редкими всхлипываниями и перешептыванием деток о том, «почему Кагоме-чан плачет», прервалось радостным и неожиданным вскриком: — Сещемару-сама, вы пришли! — голос принадлежал Рин. Девушки одновременно перевели взгляд на лорда Западных земель, который протягивал радостно прыгающей вокруг него девочке сверток с подарком. Далее холодный взгляд золотых глаз был устремлен на девушек. Мико кивнула ему в знак приветствия, поднялась и, попрощавшись с подругой, направилась в сторону своей хижины, но ее остановил леденящий душу голос мужчины: — Жрица. Внутри тебя бьются два сердца. Обернувшись, девушка сразу же поинтересовалась: — Если я спрошу у тебя, что это значит, ты объяснишь? — Сещемару многозначительно промолчал. — Ясно, — развернувшись и не придав словам ёкая никакого значения, мико вернулась в дом. — Ну как, успокоился? — поинтересовалась она у полудемона, сидевшего спиной ко входу. Совершенно не характерное ему молчание заставило жрицу насторожиться. Глубоко вздохнув, девушка приблизилась к юноше, опустилась на колени и нежно обняла его со спины. Ноль реакции. — Инуяша, — тихо позвала она, касаясь губами его уха. Жрица очень хорошо знала, что уши у ее возлюбленного очень чувствительны и проигнорировать такое он не мог. Ушко дернулось, полудемон выдохнул и развернулся. — Я устал. Думаю, на некоторое время нам нужно расстаться. Я ухожу. — Что? — ахнула девушка, отстраняясь. Полудемон молча поднялся и покинул дом. Всю ночь жрица не находила себе места. Так и шло: одну бессонную ночь сменяла другая, а юноша так и не появлялся. В одну из таких минут, когда Кагоме все-таки удалось отвлечься от мыслей об ушедшем возлюбленном и задремать, в дом ворвался тот, кого здесь очень ждали. Девушка проснулась от острой боли в животе, в ее глаза озверевшим взглядом смотрел Инуяша. Голова закружилась, но перед тем как потерять сознание, жрица попыталась выдавить из себя усмиряющее слово. Не получилось.

***

— Воды… Пожалуйста, воды, — просипела девушка, открывая глаза и пытаясь проморгаться. Перед глазами все мутнело, к сухому горлу подкатывала желчь, желудок скручивало от голода. — Рин, девочка моя, скорее принеси воды, — послышался голос бабушки Каэде и сухие губы смочила желанная жидкость. Наконец, жрице удалось сфокусировать свой взгляд на женщине, сидящей перед ней на коленях. — Что случилось? Где Инуяша?.. Ах… — Хигураши попыталась подняться, но боль в животе и голове заставила ее застонать и снова рухнуть на постель. — Тише, девочка, лежи, тебе пока рано вставать. Инуяша… Инуяши сейчас нет, а ты поспи еще, тебе пока рано вставать… — словно по сигналу разум девушки снова погрузился в темноту. Так прошло еще несколько дней. Мико почти все время спала, а когда просыпалась, просила воды или чего-нибудь поесть, после чего снова засыпала. С каждым днем живот болел все меньше и меньше, а на все вопросы девушки о возлюбленном, или о том, что произошло, ее друзья многозначительно молчали или старательно пытались перевести тему. Наконец, Кагоме удалось встать на ноги. Только сейчас девушка поняла, что ее живот перевязан и что все это время бабушка Каэде меняла ей не постельное белье, а бинты. — Что такое? Меня кто-то ранил? — Да, в хижину ворвался демон и разодрал твой живот, но теперь все в порядке, что нас всех очень радует, — последние слова бабушка Каэде сообщила с улыбкой. На следующий день Кагоме направлялась на перевязку к старой жрице, когда слышала услышала разговор Мироку и Санго, которые находились недалеко от дома Каэде: — Может, все-таки стоит все ей рассказать? — Санго, дай ей хотя бы оправиться. — Но я не могу спокойно смотреть на то, как она убивается из-за Инуяши. — И что мы ей скажем? Кагоме-сама, на самом деле тем, кто вспорол тебе живот, был Инуяша, будучи в невменяемом состоянии он покалечил половину деревни, но его остановил Сещемару, потому как озверевший полудемон направлялся к дому Каэде-сама, а там находилась Рин. Битва продолжилась уже в лесу, и… — Что?.. — не выдержала и выдала свое присутствие Кагоме. В уголках ее глаз появилось несколько маленьких соленых капель. — К-Кагоме-чан… — растерянно выдала Санго, вздрогнув и паникующе глянув на Мироку. Нахмурившись и смахнув слезы, мико выдала: — Продолжайте, Мироку-сама. — Кагоме-сама, вы… — Прошу вас, продолжайте! — Битва продолжилась в лесу, и… Инуяша вернулся израненный и уже в нормальном состоянии… Узнав, что он покалечил тебя, он буквально рвал на себе волосы, а когда Каэде-сама сказала ему, что ты потеря… — он запнулся, когда Санго пихнула его локтем в живот. — Узнав, что ты пострадала от его руки, он буквально кромсал лес на опилки, наверняка срывал на деревьях злость на самого же себя, но… Он не вернулся до сих пор… - сообщила охотница, не давая монаху продолжить. — Спасибо, — выдавила жрица, трясясь от услышанного. Молодая пара завела ее в дом бабушки Каэде, где девушку отпоили успокаивающим чаем, сделали перевязку, а уже после старая жрица грозно спросила: — Чем девочку довели? — Мы ей все рассказали, Каэде-сама, — ответил Мироку, почесав затылок. — Зачем? Подождали бы, пока девочка окрепнет… Кагоме, ты не расстраивайся, женские органы у тебя в порядке, успеешь еще ребеночка завести, а о потерянном малыше не переживай, всяко бывает, — успокаивала девушку Каэде, но заметив, что после этих слов девушка замерла, обратилась к женатой паре с вопросом: — Вы что, ничего ей про ребенка не говорили? — Нет, Каэде-сама, она же так хотела детей, для нее это… Удар… — Я что… Я что, была беременна? — хрипло выдавила жрица, поднимая свой потерянный взгляд на старую мико. — Я… Я потеряла ребенка? — Да, моя девочка… Инуяша, узнав об этом, чуть руки на себя не наложил, — ответила ей Каэде. Проглотив ком, подкативший к горлу, девушка опустила голову. Какие чувства она сейчас испытывала? Абсолютно никакие. Ни злости, ни жалости к себе, ничего. Только сейчас она всем своим нутром ощутила пустоту… Не только физическую, но и духовную.

***

Свет луны освещал обнаженную девичью фигуру с четырьмя еще не совсем зажившими шрамами на животе. Она медленно погружалась в холодную воду большого озера, находящегося посреди леса. Вот вода уже по пояс, вот прикрыла нагую грудь, шею… Даже погрузившись в воду с головой, темноволосая все еще продолжала идти. Сознание медленно, но неумолимо мутнело, после первого же вдоха легкие обожгло водой, проникшей в них, тело перестало слушаться и теперь безвольно застыло, напоминая о том, что оно все еще живое лишь резким и жгучим порывом глотнуть свежего воздуха. Когтистая рука появилась откуда-то сверху, схватила девушку, потянула на себя, а в голове жрицы пронеслось «Инуяша, оставь меня, дай мне спокойно уйти». Утро разбудило девушку радостными солнечными зайчиками, играющими на бледной коже. Тело обволакивало что-то мягкое, и нежное на ощупь, и Кагоме отчаянно не хотела просыпаться, чтобы не терять это желанное и успокаивающее тепло. Но, открыв глаза, девушка поняла: тепло не ушло. Боа. Тем, что укрывало и грело ее тело, было боа. Сещемару. Это вещь Сещемару. Оглядевшись, она вспомнила, что было сегодня ночью, то, как она погружалась в воду и то, как из воды ее выдернула бледная когтистая рука. Тогда она подумала, что это Инуяша, но, как оказалось, это не так. Совсем рядом лежала ее одежда, вокруг никого не было, и брюнетка поспешила переодеться. Обладателя боа она искать не спешила, ведь знала, что за ним он вернется сам, но и возвращаться в деревню она не желала. Была ли она благодарна за спасение? Не сказать, что это так, но, по крайней мере, желания повторить попытку самоубийства у нее не было. Обладатель боа появился в течение следующего часа. Девушка и мужчина некоторое время просто стояли и смотрели друг другу в глаза, а после Хигураши сделала шаг вперед и протянула Сещемару его вещь. Он молча взял ее и развернулся, собираясь удалиться, но девушка остановила его своими словами: — Не знаю, зачем ты вытащил меня из воды, но все равно выражаю свои слова благодарности, — демон не уходил, продолжал стоять все так же, будто ожидая, что мико еще что-нибудь скажет, но она молчала. Молчание продлилось около минуты, после чего лорд Западных земель выдал: — Твой полукровка больше не вернется. Внутри тебя теперь бьется всего одно сердце, — от последних слов в теле жрицы что-то екнуло, только сейчас она вспомнила и поняла слова Сещемару. Если бы она поняла их раньше, возможно, ничего бы этого не произошло. Возможно, находись мико в истерическом состоянии, то непременно обвинила бы лорда Западных земель в том, что он сообщил ей о беременности такими непонятными фразами, но винила она только себя. За то, что не придала этому значение. За то, что забыла, выкинула это из головы. За то, что прекрасно знала, что Сещемару никогда не говорит ничего просто так. Никогда. Из мыслей девушка вынырнула только тогда, когда мужчина начал уходить. — Сещемару, — тихо позвала мико. Слух ёкая уловил ее шепот, он вновь остановился. — Можно я пойду с тобой? Я не в состоянии возвращаться в деревню, но сойду с ума, если останусь одна. Я не буду тебе мешать. — Это не имеет для меня никакой разницы, жрица, — с этими словами демон продолжил свой путь, а Кагоме быстрыми шагами посеменила за ним.