Алая нить

      Ребенок, конечно, сначала не понимает и не догадывается, что же это за красные и неощутимые ниточки натянуты между людьми, но потом девочка рассказывает папе о своих видениях и он объясняет все-все маленькому созданию. — Тебе досталось это от бабушки. Только у нее ниточки синие были. Ты можешь видеть связь между людьми. Не просто какими-то людьми, а истинно связанными до конца жизни людьми. Им суждено встретиться и прожить долгую и счастливую жизнь, а ты можешь на это повлиять! , — Арсений Попов посмотрел на жену и искренне улыбнулся. Он был счастлив, что его дочь особенная. Его дочь может управлять судьбами людей. — А почему я тогда не вижу ниточку между тобой и мамой? — Василиса за одну секунду перевернула весь мир Попова с ног на голову. Одним предложением убила все то добро, что в нём было по отношению к жене. Восемь лет жизни канули в бездну и их уже не спасти. — Ты…ты…правда не видишь нити между нами? — голос Попова ломался каждую секунду. Говорить становилось все тяжелее, а на глазах стояли слезы. Брюнета тихо затрясло после того, как Оксана убежала в спальню рыдать. В подушку, когда-то подаренную Арсением. — Правда-правда! , — девочка еще не поняла, что только что разрушила собственную семью. Сломала родителей пополам и выпустила их гнев наружу.       Арсений не находил себе места. Он всегда надеялся и верил, что с женой будет жить до последних своих дней и, что они еще нарожают пару детишек. Он купит дом и они переедут в него своей дружной и большой семьей.       Почему мама ничего не сказала?       Да, возможно, странно было бы думать, что восемь лет брака просто испарились между ними, но планы, возможности, их будущее, все-все осталось там, в прошлом, в кажущемся уже таким далёким, прошлом. Хотя прошло всего три минуты.       Арсений не находил себе места. Вся та любовь, что он теплил в себе по отношению к Оксане — она испарилась. Мир, что он строил себе в голове, рухнул. Планы, что были прочно связаны с Оксаной, испарились. Да, такое бывает. Люди сходятся, ссорятся, расстаются. Но когда ты на протяжении восьми лет думаешь, что перед тобой твой тот самый человек, а на самом деле это совсем не так, вот тогда становится жутко обидно. Внутри все смешивается в один комок из обиды, злости и разочарования. Ты можешь продолжать любить этого человека, но ты никогда не будешь больше относиться к нему так, как раньше. Так «как раньше» уже не будет.       Блуждая в раздумьях, Арсений принял решение съездить к своей матери, с которой предстоял серьезный, тяжелый разговор. Он одел ребенка в легкое розовое пальто, узкие синие джинсы и голубые кроссовки, чем-то отдаленно напоминающие Converse. Сам Попов надел любые черные обтягивающие джинсы, черное прямое пальто и свои любимые ярко-голубые Converse. Милая парочка вышла из дома и прикрыла за собой дверь. Ребята сели в черную мазду и отправились прямиком к любимой бабушке.       Пока Василиса тихо играла в куклы в зале квартиры своей бабушки, на кухне во всю были слышны споры, а порой и крики. Арсений был ужасно недоволен ответом: «Ты так ее любил, я не могла тебя разочаровать!» — Ты же понимала, что не одна во всем мире имеешь этот дар! Ты должна была понимать, что рано или поздно я узнаю правду. От тебя или другого человека, без разницы, но я бы узнал. Чудом это не произошло при посторонних людях. Мы хотя бы сможем придумать, как объясниться перед друзьями, которые, так же как мы, восемь лет думали, что у нас идеальная семья, — гнев Арсения был вполне объясним, но вот мама была не согласна. — Смысл вам оправдываться перед кем-то? Это ваша жизнь, ну вот не истинные, что такого-то? Не разведетесь же вы из-за этого? — она впрямь не понимала всю серьезность ситуации. — Мам, ты понимаешь, что сейчас где-то в мире ходит мой человек? Второй кусочек моей души, второй конец моей нити. Как ты этого не понимаешь? А если этот человек глубоко несчастен из-за отсутствия своей пары, то есть меня? — он устал кричать на нее, устал спорить с ней, он просто хочет, чтоб она поняла его. — Хоть я и не согласна с тобой, но думаю, что меня ты все равно не послушаешь. Идите, разводитесь и живите раздельно, раз вам так угодно, — Анна Юрьевна опустила голову и тяжко вздохнула. — Ладно, мы поедем. Заедем в магазин, потом домой поедем, не знаю как смотреть в глаза Оксане, но пару дней поиграть счастливого мужа придётся, — Арсений пошел на выход из кухни. Мама хотела пойти за ним, но он ее остановил. — Мы закроем.       На следующий день Арсений решил увезти дочку в садик сам. Оксана взяла себе пару выходных на работе и уехала подлечить нервы в маленький санаторий на окраине Петербурга. Ребята оделись и поехали в садик. Василиса любила ездить с папой в машине вдвоем. Мама не любит гонять и не любит слушать поп, ей по душе классика, но классика — это скучно, а маленькой папиной бунтарке хочется чего-то взрывного, интересного, чего она не послушает фоном в продуктовом или пока едет с мамой. Они быстренько включают заранее спрятанный диск с Drake и начинают дрыгать ногами и руками в такт звукам песни.       Когда они доезжают до садика, альбом уже заканчивается, а измотанный такой энергичной поездкой, ребенок выходит из машины и бежит к себе в сад, чтобы скорее увидеть любимых подружек. Папа добирается до группы чуть позже, ведь ему нужно было достать два пакета старых василисиных игрушек, которые они вчера вечером насобирали среди всего ее хлама. Пока Арсений ставил игрушки в спальне деток и на ходу поправлял на себе пальто, он не заметил как в раздевалку зашел высокий парень лет двадцати пяти с маленькой девочкой под ручку. Мужчина врезается в парня, от чего тот, шатаясь, пятится назад. — Простите, я вас не заметил! — быстро начинает извиняться Попов и отходит на пару шагов назад. — Да ничего страшного, хотя не заметить меня сложно, — и впрямь, такого парня сложно не заметить. Арсений отличался довольно высоким ростом, но этот парень был еще выше. Просто шпала с ушками, которые, кстати, довольно мило торчали в обе стороны от его головы. — Я просто очень неуклюжий, — тут пальто Арсения кто-то дернул вниз и обнял за ноги. — Привет, дядя Арсений, — послышалось снизу. Это оказалась Ариша Иванова — лучшая подруга Василисы. — Привет, Ариша! Как у тебя дела? — Арсений очень любил эту маленькую девочку. Она чем-то напоминала ему Оксану. Если Василиса отличалась своими внезапными «вспышками» веселья и радости, коими в той же степени отличался взрослый, солидный дяденька Арсений, то Арина была похожа на Оксану своей серьезностью. Этот ребенок почти никогда не кричал, не веселился, не носился, сломя голову, по всему садику. Она была сдержанной и, не по годам, мудрой девочкой. — Все хорошо, а я смотрю вы успели познакомиться с моим дядей Антоном? — девочка посмотрела в сторону того бедолаги, которого сбил Арсений. — Да, знаешь, Ариш, успели уже. А я не знал, что у тебя есть дядя! — мужчина с интересом посмотрел на парня, стоящего перед ним. — - Я просто недавно переехал из Москвы в Питер, чтобы побольше видеться с семьей. Я работаю на телевидении, а там особо не до отдыха, но это пока что. — Оу, как интересно. А я работаю в нашем Питерском драмтеатре. Раньше был актером, а потом во мне заметили ответственного человека и поставили на место директора этого заведения. Теперь играю только для души, а не из-под палки, как раньше. — А мы тут объявили кастинг на место в юмористическом шоу. Не хотите поучаствовать? Задумка — шоу без сценария. Как у вас с импровизацией? — Антон не без интереса смотрел на своего собеседника, что-то было в этом парне манящее, можно даже сказать притягивающее взор. — Ну меня учили ей в институте, правда с квн у меня не особо вышло, но если придумывать шутки на ходу, то в этом я ас, — мужчине уже было интересно, что же будет дальше. Этот мальчишка так и притягивал к себе, не хотелось отходить от него ни на шаг. — Давайте, вы тогда пройдете кастинг, а там уже посмотрим, что будет. Договорились? — Договорились!        Тут к из-за угла выходит Василиса, уже переодетая в групповую форму. Глаза ребенка сильно округляются и она бежит скорее обнимать «дядю Тошу"'. — - Василис, а почему ты мне никогда не рассказывала о таком замечательном дяде Тоше? — тут Василиса посмотрела сначала на Антона, затем на папу, потом опять на Антона, и опять на папу. Она подошла к папе и попросила его наклониться. Она прошептала ему на ушко те самые заветные слова: — Пап, я нашла окончание твоей ниточки.