Белый Клык

Однажды мудрец сказал: «Красота – в глазах смотрящего». Спроси у влюбленного о самой прекрасной вещи на земле, и он назовет глаза любимой, ее волосы, характер или голос. Спроси у художника – вспомнит о картине, архитектора – подумает о здании, мать – скажет имя своего ребенка. Если спросить Разрушение… Она расскажет вам о слезах, пролитых над трупом любимой, оскверненной картине, разрушенном здании… крохотном тельце, растерзанном на глазах у родителей. Сегодня Салем, Королева Гримм, видела много прекрасных вещей. Стоя на загривке одного из самых сильных Гримм на планете – древнего дракона, заснувшего в недрах горы тысячи лет назад, она наслаждалась видом горящего Королевства. Вейл, любимая страна ее главного врага, с которым Разрушение сражалось с незапамятных времен. Вейл, одна из колыбелей человечества, четверть всего цивилизованного мира. Двадцать миллионов жителей, небольшая, но прекрасно вооруженная армия, сотни Охотников – все то, что создавало Знание столько времени – все это горело у нее под ногами, обращаясь в пепел. И самое восхитительное – она и пальцем не пошевелила, чтобы добиться такого результата. Человечество сделало с собой все это совершенно самостоятельно. - Как вы могли быть такими слепыми? – спросила она, обращаясь к своим немногочисленным предшественницам. – Как могли не замечать столь очевидных вещей… тысячелетиями? Всего девяносто лет потребовалось мне на то, над чем вы бились столько времени. Она не смогла удержаться – коснувшись своей силой разума дракона, попросила его немного покружить над столицей. Они пронеслись над пожарами и битвами: Охотники, армия Вейл и Атласа против Гримм, роботов и бойцов Белого Клыка, а между ними – испуганные, отчаявшиеся – миллионы тех, кто не мог защитить себя: всего лишь жертвы, хворост для костра негатива, что вздымался все выше и выше с каждой смертью или ранением. Казалось, что еще чуть-чуть – и он подожжет само небо. - Давай добавим еще немного, дорогой, - прошептала Салем. Дракон согласно взревел – и первая капля черной вязкой, как смола, жидкости, что сочилась из-под чешуи, сорвалась с живота, разбилась о землю далеко внизу… а следом за ней – еще одна. И еще – все быстрее и быстрее, пока редкие капли не превратились в дождь. Каждая такая капля оборачивалась новым Беовольфом, массивной Урсой или даже небольшим Сталкером. - А теперь – самое главное. Этот уникальный душный запах горького ладана: от него першило в горле, воздух становился тяжелым и колючим, словно чугунной наковальней давя на грудь. Так – горечью и печалями, пахло Знание. Он пропитал в этом городе все: каждый камень, Охотника и гражданского, здание и автомобиль. Королева развернула дракона на юг – туда, где тянулись ввысь сияющие даже сейчас башни неприступного Бикона. В записях прошлой Салем она нашла заметки об этой, первой в истории и поныне лучшей, Академии Охотников: на одном из древних языков, о которых помнил сейчас, наверно, только Озпин, Бикон означал «маяк» - здание, что светит в ночи, указывая путь. Десятки острых башен, подпирающих небеса, были видны из любого уголка Вейл, особенно ночью, когда подсветка превращала комплекс в плывущую над землей сверкающую сказку. Каждый житель столицы мог увидеть его в момент слабости и грусти – и найти опору и силы в этом символе: безупречном, неуязвимом оплоте Надежды, что, как известно, умирает последней. Она учила Синдер, что в слабости всегда прячется сила, а в силе неизбежно заключена слабость. Выстроив прекрасный, совершенный символ, что вдохновлял других: Охотников и Бикон, Знание создал и уязвимость. Они привыкли полагаться на Охотников, верить в их силу и доблесть, в способность защитить всех от Тварей Темноты. Разрушив эту веру, она принесет на ее место пустоту, заполнит ее недоверием и страхом. Они привыкли считать, что живут в удивительно мирное время: впервые в истории люди, хотя бы в столицах, могли именно жить, а не выживать под постоянной угрозой уничтожения Гримм. Разрушив эту иллюзию, она напомнит им о реальности – Ремнант, большая его часть, принадлежит не людям: Тьме, тварям ей порожденным, и Королеве всего этого – Салем. Они привыкли к миру, привыкли сотрудничать и доверять друг другу: кому может быть выгодна война, когда на запах негатива, приходят монстры, убивающие всех? Она разрушит это доверие, показав всем армию Атласа, убивающую без разбора, совершенное оружие, обращенное против кумира… озверевших, пьяных от крови фавнов, голос которых игнорировали слишком долго. Пусть те, чья обязанность была предотвратить все это – потерпят поражение, погибнут в бесполезной попытке остановить неизбежное. Пусть каждый останется наедине со своими проблемами, пусть окажутся разделены и раздавлены… и «каждый сам за себя», страх и паранойя станут новой реальностью. Навсегда. - Пусть. Все. Сгорит, - прошептало молодое Разрушение. – Ты ведь видишь это, Выбор? Это для тебя. Скоро придет твое время. Черный дождь Гримм, все еще создаваемый драконом, обернулся стаей Неверморов – повинуясь ее воле, они закружились вокруг транспортов Белого Клыка, прикрывая от огня немногих уцелевших зенитных орудий Бикона, позволяя без помех приблизиться к захваченной первой воздушной пристани. С высоты драконьего полета Салем прекрасно видела бой, кипевший на стенах, в парках и садах; вспышки выстрелов и разноцветных аурных атак были видны даже в окнах внутренних помещений. Это был заранее проигранный бой – Бикон сегодня защищали в основном немногочисленные студенты, не попавшие на финал, да преподаватели: большая часть Охотников в связи с финалом турнира сражалась сейчас в Вейл и на Колизее Согласия. Немногочисленный отряд солдат Атласа не мог существенно изменить ход битвы, а роботы, ударившие в спину, обеспечили Белому Клыку возможность для захвата плацдарма – воздушной пристани и прилегающих зданий. Прямо у нее на глазах разогнавшееся стадо Голиафов выломало ворота. Победа оказалась недолгой – уже через секунду поток камней, статуй, вырванных с корнем деревьев и даже тел нападавших вышвырнул их назад, играючи сметя многотонных чудовищ, а массивные стальные ворота поднялись с земли, со скрежетом распрямились и встали обратно в пазы. Сильнейшая Охотница Вейл и любимая ученица Знания прекрасно знала свое дело. К счастью, Глинда Гудвич была только одна и одновременно могла быть только в одном месте. Кто обвинит Охотницу в том, что та посчитала Гримм более важной целью? В конце концов, именно этому ее учили… «Было бы приятно убить ее самой... - подумала Салем. – Может быть, позже». Она явилась сюда не для того, чтобы делать за Синдер всю работу, да и следовало быть осторожней - даже ее можно убить. Если использовать силу Разрушения слишком долго, она легко может получить приставку «само»… Развернув дракона, Королева направила его на запад от Бикона, ближе к лесу Эмеральд, туда, где чистейшим изумрудом бил в небеса колыхающийся факел души Озпина. Она просто хотела полюбоваться на плоды своего труда – на начало конца всей этой тысячелетней войны без конца и края, без победы, передышек и компромиссов. Эта война началась тысячи лет назад, когда родились три Реликвии – и разошлись, пойдя каждая своим путем в ожидании четвертой. А закончится она сейчас. Кому еще разрывать замкнутый круг, как не Разрушению, в конце-то концов? «Я должна убить его лично» Ей не досталось многого от прошлой Салем – только интуитивное понимание своей силы, многочисленные заметки и несколько смазанных нечетких воспоминаний. Самым ярким из них было последнее – момент смерти. Кейан Арк, бесспорно, лучшее воплощение Знания за всю историю, убил ее. В честном бою, один на один. Салем легко могла вспомнить, как это было: она сама устроила засаду, на пути от Вейл в Вакуо. Арк был слишком силен, слишком ярок и харизматичен, объединяя вокруг себя, казалось, весь мир – пока он был жив, у Королевы были связаны руки. И совершенно неизвестно, чего бы он успел достичь, проживи достаточно долго. Она хорошо помнила этот слепящий, обжигающий солнечный свет его ауры, что легко сжигал Гримм, что осмелились подойти слишком близко. Помнила тот короткий бой, в котором была сильнее всего маленького отряда – ровно до той поры, пока Знание не выложило на стол новую козырную карту, никогда не использованную раньше. Душа его вспыхнула еще ярче, превращаясь из костра в маленькую сверхновую, сжигая саму себя в необратимом саморазрушительном форсаже. Помнила беззвучное движение губ: «Раз не осталось живых, значит мертвые – встать!»… и как мертвые поднялись. Десятки, сотни их, неуязвимых и бесстрашных. Каждого, чью смерть наблюдал Арк за свою короткую, но яркую жизнь, ненадолго воскресило его Проявление. А уж чего-чего, а смертей ветеран Мировой Войны видел достаточно… Она должна была доказать самой себе, что это была случайность, что «самосожжение» не дало Знанию преимущество, что Разрушение – все еще сильнее. Что Кейан Арк был исключением и подобных ему никогда больше не родится под небесами. Озпин, едва почуяв ее, покинул стены Бикона в глупой попытке отсрочить неизбежное, выиграть другим время. Знание всегда поступало так, сколько бы раз ни приходилось делать этот выбор. У него могли быть разные воплощения, вроде бы совсем иные личности… но суть у них была одна и всегда вылезала наружу в такие моменты. Он шел сквозь орды Гримм, как нож сквозь масло, с одинаковой легкостью разрубая пополам и Беовольфов, сильных лишь количеством, и прочных Урс, отсекая жала и клешни бронированным Сталкерам и толстые колоннообразные ноги Голиафам. Озпин был вооружен лишь тонкой тростью, что должна была сломаться после первого же удара, но это не имело значения – при достижении определенного уровня мастерства то, что держит в руках Охотник, меч или зубочистку, уже не играло никакой роли. Важна была лишь аура и душа. Салем могла бы просто остаться где была – на загривке дракона, извергающего все новых и новых монстров, и подождать, пока количество не пересилит качество. Каким бы искусным не был Озпин, как сильна не была бы его душа – рано или поздно всему в этом мире приходит конец: любым силам, решимости и воле. Бесконечны – только Гримм. «Я должна убить его лично» Разве может она позволить себе страх поражения? Она – Разрушение. Она – та, кто закончит эту бесконечную войну, разорвет на клочки повторяющийся из раза в раз постылый сюжет и сломает заклинившее мироздание, что застряло в бесконечности самоповторов. «Мне нечего бояться» Она направила дракона к земле. Коснулась разумом Гримм, заставила их отступить, пригнуться к земле, низким горловым рычанием приветствуя свою Королеву. Озпин мгновенно оказался в одиночестве, окруженный со всех сторон монстрами. Опустив трость, он поднял взгляд к небесам – и уже не отрывал его от огромного дракона, что пронесся над головой, сделал круг и тяжело приземлился на границе арены его последнего боя, задавив попутно десятки своих меньших братьев. «Он слаб» Спрыгнув с загривка, она прошла мимо самых разнообразных Гримм, что рычали, щелкали клешнями и с трубным ревом потрясали бивнями вокруг. Остановилась на краю пустого пространства. Не удостоив Озпина даже взглядом, погладила по голове Беовольфа, что лишь злобно зарычал в ответ, кося на нее багровым глазом. Ничего удивительного – Твари Темноты могли только ненавидеть, всех, без разбора: людей, друг друга и самих себя. - Здравствуй, Знание, - наконец сказала она, посмотрев на своего главного врага ярко сияющими в темноте алыми глазами. – Давно не виделись. - Я убил тебя в нашу последнюю встречу, - криво ухмыльнулся Озпин. - Не ты, - вернула оскал Салем. – Кейан Арк. Беовольф вывернулся из-под ее ладони, бросил свое массивное тело на врага, выдирая когтями клочки земли… и распался тяжелыми черными хлопьями, когда директор взмахнул тростью. - Но ты не он. Клешня Сталкера размером с самого Озпина была остановлена изумрудным полем, вспыхнувшим на ладони, и мгновенно отсечена взмахом бесполезного в иных руках куска дерева. Ярко сверкнув мягкой зеленью, разрубил трехметрового монстра на две половинки серп аурной энергии, сорвавшийся с нелепого оружия. - У тебя нет его силы. Следующими были две Урсы, уничтоженные с той же непринужденной легкостью. - Его харизмы. С ревом промчался мимо Голиаф, оглушительно закричал, уходя в атакующее пике, Грифон над их головами. - Ты обычный, Озпин, - злорадно закончило Разрушение. – В длинной череде воплощений Знания были герои, гении, лидеры, великие воины… а были и такие как ты. Проходные. Серые. Пустые. Пока Знание разбиралось с очередным Гримм, она дала знак дракону – и гигантская лапа едва не раздавила директора в лепешку. - Мне все равно, кого убивать. Тебя ждет лишь поражение, Озпин – так же, как и сотен других до тебя. - Поражение? – выдохнул Озпин. Она дала знак остановиться – и Гримм послушно замерли, ожидая приказа. - Я вижу лишь победы, - продолжил директор, непринужденно опираясь на трость. Салем не смогла сдержать улыбку, заметив крохотную каплю пота, прочертившую пыльную дорожку по виску и то, как он искал дополнительной опоры в этом небрежном жесте. - Каждый родившийся ребенок, человек, умерший своей смертью или даже убитый себе подобными – моя победа. Построенное здание, деревня или город, открытие или патент, заключенный брак или написанная книга – все это мои победы. Он тонко улыбнулся, дразня ее, будто и не был в одном шаге от гибели. - Почему ты здесь, Салем? Почему не в городе, не несешь смерть и разрушение, как ты делала раньше, еще полтысячи лет назад? Он чуть наклонился к ней, будто пытался завязать доверительный разговор: - Потому что ты боишься. Там, в Вейл, достаточно Охотников, которых я воспитал, чтобы убить даже тебя. Там, на стенах, выстроенных мной, достаточно орудий, чтобы ранить тебя, в небесах – достаточно кораблей, придуманных мной, чтобы разорвать на куски даже твоего ненаглядного дракона. - Я создал человечество, - твердо сказал он, пристукнув тростью. – Все, чего оно достигло, все, что построило – мои победы. Я умирал за это сотни раз – и умру еще столько же. Не выдержав, Салем рассмеялась – пустым, холодным смехом, в котором было лишь презрение. - Посмотри вокруг, Озпин! – воскликнула она, махнув рукой в сторону горящего зарницами Вейл. – Все эти годы, которые ты посвятил человечеству, бесчисленные жертвы, которые принес, любимые, которых похоронил… Плевать они хотели на все это! Они захватывали твоих любимых Дев, держали в заложниках их семьи, пичкали наркотиками, ставили эксперименты – так они выражали тебе благодарность за защиту. Они устроили Мировую Войну, величайшую бойню в истории человечества, – так они сказали тебе «спасибо» за твою веру в них! И, мое любимое, Война за Права, когда доведенные до последней границы отчаяния фавны едва не уничтожили весь мир, который ты поклялся хранить! Она вновь засмеялась, более чем удовлетворенная этой гримасой боли на лице своего естественного врага, что мешал ей и ее предшественницам столько времени. - Злоба, ненависть, зависть, алчность… и, самое восхитительное, равнодушие. Им просто плевать, понимаешь, Озпин?! Именно благодаря их равнодушию я сейчас стою здесь, празднуя победу, а ты – готовишься в очередной раз умереть, сожалея о новом поражении. Синдер Фолл было плевать на всех, кроме себя – и она придумала план, что убьет миллионы, но зато сделает ее сильной и подарит кусочек власти. Богачам было плевать на всех и каждого, кроме своей выгоды – и они создали Белый Клык, доведя адвокатов и пацифистов до такой степени отчаяния, что те решили, будто кормить в себе и других Разрушение – чертовски хорошая идея! А всем остальным было плевать на фавнов, пока это не касалось лично их тепленького, уютного мирка – и эта уродливая рана на вашем единстве гноилась, пока, наконец… - она вновь указала на Вейл. – гной не хлынул на улицы. - Им все равно, Знание, - развела руками Салем, будто прося прощения за человечество. – И в каждом из них есть частичка меня: чистого, незамутненного Разрушения. Я думаю разбудить эту частичку в каждом, и то, что веками было направлено вовне и помогало выживать, обратится внутрь и приведет к гибели. Ну же! Ты должен оценить этот план! - Ты всегда недооценивала людей, - ответил Озпин, перехватывая трость в боевую позицию. – С самого начала. Это много раз выходило тебе боком. Почему ты так уверена, что в этот раз будет иначе? В них также есть Знание, чтобы понять, куда ведет этот путь, Созидание, чтобы сделать что-то из ничего и плохое – чуточку лучше. - Не забывай о Выборе, что делается лишь однажды и навсегда, определяя прошлое, настоящее и будущее, - она широко улыбнулась, обнажая два ряда острых, как бритвы, зубов. – Давай сыграем в эту игру в последний раз, мой любимый враг, по самым высоким ставкам. Злоба, ненависть, эгоизм и равнодушие против чести, отваги, самопожертвования и доброты. Она снова засмеялась – Гримм вторили ей рычанием и воем. - Мы делали это сотни раз, Знание. Не знаю, как ты, а я молюсь лишь об одном – чтобы этот стал последним. Она ослабила контроль над своей силой – и Гримм рядом с ней моментально рассыпались черными хлопьями, обратилась в прах трава под ногами… и сама земля, и воздух вокруг – все обернулось грязно-серым, шершавым потоком пепла. Прорвалась сквозь завесу вспышка чистейшего изумруда, что спорила яркостью с полуденным солнцем… и вполовину не такая сильная, как у того, кто убил ее в прошлый раз. «Он слаб» Пепел сформировался в плеть, хлестнул перед Разрушением, со свистом рассекая воздух – Знание отпрыгнул далеко в сторону, почти на опушку. Подхваченная серым вихрем, Салем взмыла в воздух, продолжая обращать все вокруг в свое оружие, бросилась вдогонку, дав знак дракону идти следом. «Мне нечего бояться» Изумрудные копья, исторгнутые душой Знания, вспороли воздух… и бессильно завязли в пепельной завесе. Салем не давала себе труда уклоняться, с изяществом носорога следуя за отступающим Озпином, проделывая широкую просеку в лесу Эмеральд. Он пытался увести ее подальше от Бикона, но лишь давал время поднять пепельный смерч еще выше. Наконец, директор решился на то, чего ждала от него Салем. Остановившись на крохотной полянке, он развернулся лицом к ней, прикрыл глаза… и насыщенная зелень сжигающей саму себя души заполнила все вокруг, поглотив и деревья, и звезды над головой. На мгновение ей показалось, что факел, в который обратил себя директор, сравнялся размерами с ее собственным вихрем. Но все это было уже неважно – огромная сила, с бессмысленной щедростью разлитая вокруг, мгновенно исчезла, сжалась в крохотный сверхплотный комок, сквозь который смутно угадывались очертания мужской фигуры. «Этого мало» Шар изумрудного солнца бросился вперед со скоростью выпущенного из пушки снаряда, врезался в пепельный щит… и продолжил движение, с каждым мигом сияя лишь ярче, проламывая собой собранную Салем силу. Королева отпустила контроль – и сфера разрушения распространилась дальше: одно мгновение и она обнаружила себя посреди огромного кратера обращенной в прах земли. Чувствуя, как губы словно сами собой растягиваются в кровожадном оскале, она наблюдала, как замедляется движение зеленой сферы, как тускнеет испускаемое ее сияние… Дождавшись нужного момента, она протянула руку, погружая ее в жидкий изумруд, не обращая никакого внимания на пузырящиеся волдыри и сгорающую кожу. Почувствовав, как пальцы обхватили горло, она презрительно процедила: - И это все, Озпин? – не дожидаясь ответа, второй рукой пронзила насквозь живот. – Несколько ожогов? Лучше бы ты поступил как раньше – попытался завалить меня трупами своих Охотников. Это несколько раз даже сработало. «Я проиграла» Она нахмурилась, пытаясь понять, откуда взялась последняя абсурдная мысль. «Он обдурил меня» - Что происходит? – требовательно прорычала она, проворачивая руку в ране, заставляя изумрудный шар беспокойно колыхаться от боли. «Ты была права, Разрушение, - подумала Салем. – Я не Кейан Арк. Во мне нет его силы, его харизмы и умения вести за собой, нет интеллекта и гениальности иных воплощений. Но я – директор Озпин» - Что ты сделал со мной?! – потребовала Королева, пытаясь разглядеть сквозь слепящий зеленый свет выражение лица уже мертвого врага. «Мои ученики говорят, что я верчу людьми, как пожелаю. Что манипулирую всеми вокруг. Некоторые ненавидят меня за это» Салем тяжело помотала головой из стороны в сторону, пытаясь вытряхнуть из головы одновременно свои и чужие мысли. Они были настолько реальны, так сильно походили на настоящие, что приходилось прикладывать огромные усилия для того, чтобы отделить себя от них. «И они правы. Я – манипулятор, Салем. Я владею умами» Наконец, Озпин ослаб достаточно, чтобы зеленый свет поблек – Королева смогла взглянуть в лицо своего врага. Он улыбался. Из уголка губ, через подбородок на грудь капала алая кровь, она же заливала ноги, вытекая из дыры в животе, но… Он улыбался. «Твоя самоуверенность всегда была твоим слабым местом, Салем, сколько бы лиц ты не сменила». Он поднял руку к лицу, показывая ей детонатор. «Я копил здесь Прах десятилетиями, прямо в лесу Эмеральд, в ожидании, когда ты позволишь заманить себя в ловушку. Там, у нас под ногами, его многие тонны: огненного, воздушного, гравитации и времени, молнии и льда. Хватит на десяток таких, как ты» Поняв, что сейчас произойдет, Королева попыталась отпрыгнуть в сторону, сбежать, спасая себе жизнь… Но не смогла и пальцем пошевелить, будто зачарованная глядя в глаза своему врагу. «Это работает только однажды, Разрушение. Один контакт, одно вмешательство. И чем лучше я знаю человека, тем сильнее могу на него повлиять. Тебя я знаю лучше, чем кого бы то ни было» «Я проиграла, - подумала Салем, на этот раз действительно Салем. – Он обманул меня». Но она не была бы Разрушением, если бы не испортила ему победу. - Ты перехитрил сам себя, Озпин, - оскалилась Королева. – Ты и понятия не имеешь, какое чудовище создашь, убив меня. «Я рискну. Пусть ее жизнь начнется с того, что она понаблюдает за фейерверком, который я устроил в честь ее рождения» - Прощай, Салем, - шепнул Озпин, нажимая на кнопку. А после все заволокло огнем и болью.