Помоги мне полюбить тебя

      ТэХён уже на первом часу торжества искренне и от всего сердца пожалел о том, что женился. Нет, не то, что бы его новоиспеченный супруг был страшным... Его можно было бы назвать симпатичным, даже, наверное, красивым. Да на эти руки, с хрупкими запястьями и тонкими длинными пальцами, он мог бы молиться, как на главный свой фетиш, если бы не броский маникюр с какими-то дурацкими блёстками и камешками. А уж, когда парень стеснительно улыбался, краснея на каждый брошенный ему кем-то из гостей или родственников комплимент, то становился совсем уж обворожительным. Но, то ли осадок от обиды на отца за эту непредвиденную и, уж скажем честно, нежеланную, свадьбу и навязанного, совершенно неизвестного ему омегу, то ли неприязнь к представителям слабого пола в целом, несказанно бесили мужчину и напрочь портили настроение.       Всё, что он знал о супруге — его зовут Чон... то есть, уже Ким ХоСок, он на год младше ТэХёна, старший сын старого друга и компаньона его отца, а ещё у него невероятно мерзкий, тошнотворный конфетный запах, который Тэ уже просто ненавидит. И, где-то глубоко в душе, он очень надеется, что это просто парфюм, которым, ну, очень щедро, надушили омегу. Он знал, что так делают во многих традиционных семьях, выдавая замуж невинное существо, но сам как-то совершенно не питал иллюзий о том, что ХоСок в свои двадцать шесть всё ещё девственник. Тем более с такой-то фигурой.       Ким окинул откровенно оценивающим, но почти незаинтересованным, взглядом снизу вверх ровные длинные ноги, обтянутые строгими, но элегантными белыми брюками, с идеально отглаженными стрелками, цепляясь за довольно пленительные округлости, подчёркнутых кроем, ягодиц. Зад, конечно, что надо, его супруг явно следит за собой. Снежно-белая шёлковая блуза не менее хорошо подчёркивала стройность тела и довольно тонкую талию. В руках омега держал расшитый пиджак в тон брюк (торжественная часть уже закончилась) и букетик кремовых пионов с небольшими, полураспустившимися крепкими бутонами, стебли которых были обмотаны бледно-сиреневой лентой с воздушным бантом, почти закрывающим тонкие ладони. На безымянном пальце левой руки мелькнуло обручальное кольцо — совсем тоненький, простенький обруч из белого золота, без каких-либо украшений.       Вот только не надо обвинять Ким ТэХёна в жадности. Он, если бы очень захотел и постарался, мог бы скупить весь тот ювелирный разом вместе с самим зданием. И это вовсе не намёк на то, что этот омега ему нахрен не сдался. ТэХёну, несмотря на состоятельность, всегда нравилась простота и элегантность, утончённость. Если уж ХоСок стал его супругом, пусть изволит с этим считаться. Киму совершенно плевать на то, что будет носить младший, главное, чтобы не позорил откровенной дешивизной и безвкусицей, к которой ТэХён сейчас и причислял маникюр омеги и «дорого-богато» расшитую шёлком, серебром, драгоценными камнями и жемчугом полупрозрачную накидку-вуаль, которой прикрывали голову новоявленного Кима во время бракосочетания и последующего венчания, согласно традициям.       Когда взгляд лениво скользнул выше, ТэХён едва ли не споткнулся им о тонкие, словно резные ключицы, едва-едва видные за воротом. Если они действительно такие, какими кажутся, их можно определить в ещё один фетиш Кима. Дальше — тонкая шея с белой лентой простого бархатного ожерелья (очередная дань традициям, как насмешка); чуть вытянутое овальное лицо; чётко очерченные губы сердечком, с чуть более полной верхней, покрытые тонким слоем вишнёвого блеска, которые время от времени растягивались в открытую, широкую улыбку (только вот иногда она на столько ломаная, что странно, как у него скулы ещё не свело от усердия); тонкий, практически кукольный нос, совсем немножечко вздёрнутый; довольно красивые, тёплые глаза, с мягким и порой слишком уж кротким взглядом (кого бы ты не хотел обмануть, КИМ ХоСок, уж ТэХёна ты этим не обманешь) и густые, идеально уложенные по пробору розово-серые, словно притрушенные пеплом волосы. Ну, на сколько бы ТэХён не не любил абсолютно все розовые оттенки, он не может не признать, что этот... он не знает точного определения, но он сам назвал бы его «пыльным», очень даже идёт его супругу, выгодно подчёркивая светлую, будто фарфоровую кожу, при этом не делая из него «ягодную сладость».       Но каким бы привлекательным внешне не казался этот омега, ТэХёну он... не сказать, что прямо противен, но... что-то в этом духе. Как он не старался себя оградить от таких, перед ним очередная безмозглая кукла, думающая лишь о новых брендовых нарядах, побрякушках подороже и содержимом кошелька своего мужа. Ничего не знающая и не умеющая пустышка. Таких, как он Ким, не стесняясь, в открытую всегда называл тупыми самками. Глянь, какой довольный, сияет как лампочки на рождественской ёлке. Наверняка же, уже считает его капиталы, своим куриным умом даже не представляя с каким трудом они достались и достаются Киму. Да едва этот «супруг» увидит кошелёк потолще и машину подороже, побежит, сверкая пятками, раздвигать свои стройные, несомненно привлекательные ноги. Все омеги такие. Есть, конечно, исключения. Но они очень, очень, очень редки. Найти такой самородок среди кучи дешёвых подделок не так уж и просто.       - Поздравляю, дорогой.       Тихий мелодичный голос раздался за спиной ТэХёна, а затем ему на плечи почти невесомо легли ладони с очаровательными, чуть кривоватыми пальчиками. ТэХён узнал бы их из многих тысяч, если не из миллионов.       - Дядя, - ТэХён впервые за этот день искренне улыбнулся, поворачиваясь лицом к стоящему позади мужчине-омеге в светло-розовом элегантном костюме. Поддаваясь порыву, Тэ крепко обнял старшего, чувствуя нежность, исходящую от него. Тот обнял его в ответ, будто бы делясь с племянником собственным внутренним теплом. В его руках Ким чувствовал себя, как говорится - «как дома», - ведь именно это, ещё совсем молодое и невероятно привлекательное создание было для него семьёй двадцать три года его жизни: родной папа умер при вторых родах, когда ТэХёну только-только исполнилось три. В тот день они потеряли не только старшего омегу, но и новорожденное дитя, которого ждали все без исключения. С тех самых пор отец стал пропадать на работе, оставив маленького сына на хрупких руках младшего тринадцатилетнего брата — СокДжина, который, не смотря на все опасения со стороны родственников, отнесся к Тэ так, как не каждый омега отнёсся бы к собственному ребенку. И именно он обучал ТэХёна манерам, водил на выставки и в театры, читал вслух и заставлял читать самого, и привил любовь к хорошей литературе и кино. Позже они вместе изучали биологию, органическую химию и иностранные языки и много путешествовали. А ещё Джин учил его готовить по просьбе самого подросшего племянника. И именно благодаря его уговорам отец сдался и отдал сына в музыкальную школу.       - Какой же ты красивый... - СокДжин отстранился от ТэХёна, окидывая того восторженным взглядом гордого своим чадом родителя и погладив тёплыми пальцами по щеке. - Я уже думал, что не дождусь твоей свадьбы, ТэТэ.       Услышав своё детское прозвище, ТэХён мягко засмеялся, ловя чужую ладонь и касаясь губами ее тыльной стороны.       - Было бы это по симпатии, дядя Джин, - улыбка сменилась грустной ухмылкой и СокДжин осторожно провёл по его губам большим пальцем свободной руки, будто бы стирая её, как когда-то вытирал детский рот от так не любимого ТэХёном пюре из сельдерея.       - Это приходит и уходит, Тэ. Твой супруг очень хороший. Я давно не видел таких искренних людей. Будь к нему терпимей, пожалуйста.       - Дядя...       - Ты ведь знаешь, что я не сведущ во всех этих сердечных делах. И да, не мне давать тебе советы. Я это понимаю... Но я тоже омега. И поверь, я знаю, о чём говорю.       - У него такой запах... - ТэХён едва заметно поморщился, немного по-детски хныкнув и слегка передёрнувшись, нехотя вспоминая шлейф стойкого аромата, чувствующегося за несколько метров от омеги. - Я просто его не выдержу...       - Выдержишь, - дядя ответил с широкой улыбкой, тут же ловя громкий возмущённый шёпот.       - Да я в первую же его течку сдохну! Задохнусь!       - Не задохнёшься.       - Мне что, всю оставшуюся жизнь ходить с тампонами в носу?! - ТэХён про себя язвительно подметил, что эта самая жизнь, такими темпами, будет не долгой.       - ТэХён... Пообещай мне, что ты не будешь его обижать, - СокДжин, тяжело вздохнув, посмотрел в глаза племянника со всей серьёзностью, на которую был способен, а уж Тэ до сих пор порой пробирало дрожью от подобного взгляда глубоких глаз.             ТэХён приподнял бровь. Он, конечно, порой та ещё сволочь, но не на столько же подонок, чтобы намеренно и открыто оскорблять омегу. Если тот не будет постоянно мешаться, путаться под ногами и надоедать, то они, может быть, даже когда-нибудь станут друзьями. Наверное.       - Дядя... - его прервал палец, коснувшийся губ.       - Ни словом, ни делом. Ни случайно, ни осознанно. Что я тебе говорил? Первое впечатление не всегда бывает верным. Пусть ты не любишь его и совсем не знаешь, но что мешает тебе познакомиться с ним? Представь каково ему сейчас... Может, ХоСок окажется совершенно не таким, каким ты представил его и, возможно, со временем, вы станете настоящей парой... Да... у него специфический запах. Многие альфы предпочитают более чувственный аромат омежьих феромонов... Но он привлекателен. У него чудесные манеры. И он очень открыт и светел. Как солнышко.       ТэХён едва заметно скривился. Нет, он верил дяде. Тот просто не мог говорить ему ложь или что-то утаивать. Если бы ХоСок был другим, Джин несомненно бы все рассказал ТэХёну, не скрывая совершенно ничего. Уж таким был СокДжин — правдолюбом до мозга костей, и всегда слишком сильно любил племянника, чтобы как-то вредить тому. Но вот в самом ХоСоке, а точнее в его актёрских способностях, ТэХён не сомневался ещё больше. Тот спокойно мог задурить Джину голову своим нарочито невинным видом и примилейшими улыбочками. СокДжин хоть и являлся очень умным омегой, но всё же порой и он ошибался в людях. Самый яркий пример тому — его собственный истинный альфа — двуличный ублюдок, о котором ТэХён даже вспоминать больше не желал. Хотя, он бы очень хотел встретить его однажды, просто для того, чтобы с превеликим удовольствием набить морду.       - Хорошо.       - Пообещай мне.       - Обещаю, - ТэХён прекрасно осознавал, что делает это исключительно ради дяди.       Улыбка расцвела на губах СокДжина, и он сжал Тэ в крепких объятьях. Вот ради такого омеги ТэХён бы даже душу продал. Джин, в свои тридцать шесть, не только по прежнему невероятно красивый и обворожительный, но и умный, внимательный, добрый, чуткий, нежный, совершенно бескорыстный и искренне любящий. Из него бы вышел замечательный папа. Такой, каким он стал для самого ТэХёна.       - Подаришь своему дяде второй танец?       - Несомненно, - Тэхён снова галантно поцеловал ладонь СокДжина, несильно сжимая чужую кисть.       Через пару мгновений просторное помещение наполнили звуки лирической мелодии, и ТэХён безошибочно узнал в ней оригинальную «Si Tu M'aimes» в исполнении Лары Фабиан, подобранную омегой для их первого танца в качестве супругов. Он отметил, что у того вполне не дурной музыкальный вкус, хоть выбранная композиция и была немного банальной, как по мнению Кима. Он коротко поклонился дяде, получая в ответ искреннюю ободряющую улыбку, и развернулся, сразу же срываясь быстрым шагом в центр зала, где уже одиноко стоял ХоСок, потерянным взглядом ищущий его в толпе. ТэХён не грубо, но крепко схватил его за руку, немного дёргая на себя, привлекая телом к телу. Но не вплотную — тот сам установил небольшую дистанцию, упирая кисть в чужую грудь. Одна ладонь крепко сжала чужую, другая — легла на талию немного дёрнувшегося омеги. ТэХён вёл, мастерски двигаясь в танце. ХоСок пару раз едва уловимо запнулся о собственные ноги, но быстро пришёл в себя и Ким снова, надо признать, приятно удивился тем, на сколько умелый партнёр ему достался. ТэХён про себя ухмыльнулся - похоже, с постелью, а ему все же придётся делить ложе с ХоСоком не только для сна, должно быть всё хорошо. По крайней мере, ему в супруги досталось, определённо, далеко не бревно. А уж секс ТэХён любил и ханжой никогда не был.       Они оба молчали, а ХоСок так вообще немного опустил голову, стараясь не смотреть в глаза, фокусируя взгляд то на чужом подбородке, то где-то на уровне ключиц, но ТэХён успел снова немного разглядеть вблизи чужое лицо. Даже подметил крохотную родинку на верхней губе, которую прежде не увидел. И отметил, что волосы омеги не кажутся грубыми или сильно пережжёнными из-за краски. А ещё отогнал подальше мысль о том, что в них хотелось бы запустить пальцы, чтобы узнать, действительно ли они на ощупь такие мягкие, какими кажутся на первый взгляд. При этом Ким старался не дышать. Снова оказавшись с омегой максимально близко, Тэ пытался незаметно задерживать дыхание, опять ощутив во всей палитре этот мерзкий, сладкий до диабета последней стадии, удушливый запах. Нет. Ему больше бы подошло слово «вонь». Такое ощущение, словно его создавали специально для применения в хим.оружии. Тяжёлый, перенасыщенный сладостью, приторный, конфетный, бьющий по чувствительным рецепторам, как молот по наковальне, наотмашь. Плюсом ко всему к нему сейчас примешивался какой-то совершенно чужеродный, отдающий горечью шлейф, делая его уж совершенно невыносимым. Альфа уверен, что настолько отвратительно не пахнет даже на самой захудалой фабрике по производству сладостей с подпольным парфюмерным цехом в подвале, где разливают откровенно дешёвый суррогат каких-то восточных духов. ТэХён приложил все силы, чтобы держать свою мимику под контролем и не выдать себя скривившимся лицом или даже просто сморщенным носом. Уж скольких сил ему это стоило, не знал даже он сам. Руки практически явственно с самого начала чесались в желании отмыться от настырного запаха, который, словно уже начал въедаться не только в одежду, но и прямо под кожу.       Мелодия медленно затихала, сходя на нет, и невольно заставляла тела двигаться более плавно и медленно, подчиняя своим тонким ритмом. И ТэХёну бы даже может быть понравилось танцевать с супругом и держать его в своих руках, его даже привлекла бы эта кротость, если бы он не считал ее искусственной, а самого ХоСока насквозь фальшивым.       - Спасибо за танец, - едва мелодия отзвучала, Ким остановил их, отпуская супруга и едва-едва касаясь губами его ладони (это всего лишь проявление вежливости и хороших манер, привитых с детства).       В ответ — кивок и вскинутый вверх взгляд, наконец-то поднятых глаз. Омега высокий, почти одного роста с ТэХёном, совсем немного ниже него, но это не мешало ему казаться нежным и хрупким, как какой-то горный цветок, название которого Ким так и не смог вспомнить. Эти глаза, глубокие, тёмно-карие, казались неуловимо знакомыми своей теплотой. Ещё и взгляд... Но нет, ТэХён не поведётся в очередной раз на подобный спектакль. Плавали, знаем.       Он поклонился, как положено по этикету, получая в ответ короткий поклон с особым наклоном головы, говорящим о том, что ХоСоку доставило удовольствие находиться с ним в паре (ну, хотя бы ещё и манерами не обделён). ТэХён кивнул и, снова поблагодарив ХоСока, едва ли не вприпрыжку унёсся на поиски дяди. Подальше от супруга.

* * * * *

      ХоСок грустно улыбнулся вслед, провожая взглядом стройную, мужественную фигуру. Да, они совершенно не знакомы, но разве он заслужил столько пренебрежения в свой адрес? Это ХоСок должен так вести себя, как ни как это именно его фактически продали «замуж» за сына компаньона отца, чтобы объединить бизнес. Это ему нужно будет жить в чужом, совсем незнакомом доме и рожать этому мужчине, которого он знает от силы несколько часов, наследников. Да он вообще тут истерить, рвать и метать должен, швыряясь дорогущими китайскими вазами и сервизом за десятки тысяч долларов в гостей и мужа, используя его голову в качестве главной мишени. Но нет, он воспитан совершенно иначе. Ему с малолетства прививали, что альфа в доме главный, что он — защита и опора для омеги. Таким всегда являлся отец, таким вырос ЧонГук, которому уже исполнился двадцать один, и который уже два года встречался с совершенно чудесным омегой. А ХоСоку нельзя. Ему всегда говорили, что для него подберут лучшего кандидата в мужья. И Хо никогда не считал это «Средневековьем» и ущемлением его прав, ведь перед глазами был достойный пример такого брака — собственные родители. Он честно ждал этого, всем сердцем, в тайне, желая понравиться будущему мужу и стать для него не просто супругом и папой его детей, но и надёжным тылом... Но вот сейчас, стоя посреди совершенно чужой толпы, в глупом, чересчур вычурном костюме, просто с ног до головы облитый почти целым флаконом дурацких духов, он чувствовал себя навязанной, совершенно ненужной покупателю вещью. Но Хо не отчаивался. Он надеялся, что ТэХён просто растерян так же, как и он сам, и в машине, по пути в их совместный дом, поговорит с ним и они наконец-то нормально познакомятся и пообщаются. А ещё ему страшно. Очень страшно, ведь чудесный, чуть горьковатый запах любимых белых древовидных пионов, исходящий от мужа, уже просто пленил собой. Да у него колени начинали подкашиваться, стоило тому появиться рядом или, когда Хо просто слышал его чувственный низкий голос. Он же очень красивый, у него немного странная, но просто невероятная улыбка и от него за несколько метров чувствуется отчётливая стойкая энергия силы и мудрости, взрослой не по годам. Именно о таком альфе ХоСок мечтал в детстве, слушая или читая сказки.       Мимо провальсировали ТэХён со своим дядей — СокДжином, искренне улыбающиеся и такие счастливые, что ХоСок почувствовал себя лишним на этом празднике.

* * * * *

      ТэХён улыбнулся Джину, крепко придерживая его за талию. Дядя сегодня был особенно ярким и от этого самому Тэ хотелось светиться от счастья. Вместо одного обещанного танца, они уверенно двигались уже под третью композицию, периодически посмеиваясь с совершенно глупых и, казалось бы, не смешных моментов. Эти двое всегда были на своей волне.       - Дядя, почему у тебя до сих пор нет альфы? - ТэХён порой совершенно не отличался тактом, задавая провокационные вопросы в лоб (стоит только вспомнить, как краснел и запинался СокДжин, пытаясь завуалированно объяснить семилетнему ТэХёну, откуда появляются дети, что такое гон и чем он отличается от омежьей течки).       - Я же обещал, что пока не женю своего единственного племянника, замуж ни ногой.       - Но у тебя же даже сексуального партнёра нет.       - Ты то это откуда можешь знать? - СокДжин зыркнул на Тэ, приподнимая бровь и просто поражаясь наглости с его стороны.       - От тебя совершенно не пахнет чужими феромонами. Я - взрослый альфа и давно бы уловил, если бы у тебя кто-то появился. Занятой омега заметен издалека, - деловито разъяснил ТэХён, пропуская возмущения дяди мимо ушей, - Ты ведь сам прекрасно знаешь, что это негативно сказывается на омежий организм. А уж тем более плохо - постоянное использование тех препаратов, что ты принимаешь.       - Яйца курицу не учат, ТэХён.       - А я сейчас говорю это не как твой племянник, а как дипломированный врач.       - Господи, я воспитал чудовище...       - Дядя.       - Что? - два идентичных серьёзно-возмущённых взгляда столкнулись внахлёст, практически рассыпав вокруг яркие снопы, едва ли не настоящих, искр.       ТэХён вздохнул, покачав головой. Упрямство у них явно внутрисемейная черта, передающаяся по наследству (хотя, возможно и воздушно-капельным путём или и вовсе всё одновременно — уж больно высокая оказалась концентрация упорства на квадратный сантиметр). ТэХён действительно сильно переживал за Джина. Тот пустил свою личную жизнь под откос после того, как истинный бросил его, и полностью посвятил себя семье, а затем — работе в одной из клиник, принадлежащих им.       - И вообще, зачем мне какой-то там посторонний альфа, когда у меня есть мой собственный рыцарь? - Джин улыбнулся и, подозрительно быстро сменив гнев на милость, а заодно и тему разговора, потрепал возмутившегося было Тэ за щёку. - Вот родите с ХоСоком мне внуков, я вообще от счастья лопну. Можно я буду нянчиться с ними? Можно? Можно, можно, можно?       - Угу, - ТэХён закатил глаза, чувствуя, как улыбка сползает с губ.       Он уже и думать забыл о супруге, который тоже находился где-то в этом зале. И да, им придётся зачать и родить хотя бы одного ребёнка (желательно сразу альфу). Так положено, так нужно. Род требует наследников для того, чтобы не оборваться. Но у Тэхёна нет ни малейшего желания ложиться в постель с новоявленным Кимом. Хотя... если поплотнее заткнуть нос ватными паффами, он, может быть и справится. Тэ даже пожалел о том, что у него всегда был хороший иммунитет и ему очень трудно подхватить даже банальную простуду, которая заложила бы ему пазухи напрочь. Но радует то, что супруг действительно хорош собой. Хотя бы визуальная картинка не подвела. А там, как только забеременеет и едва начнет истерить или капризничать, можно будет сплавить его к родителям, как делали раньше его деды.       - У вас будут очень красивые дети, - СокДжин мечтательно прикрыл глаза, улыбаясь ещё шире.       - Угу.       - Помнишь, ты говорил мне, когда был маленьким, что хочешь троих? Двух альф и омежку. И чтобы именно в таком порядке.       - Угу, - снова на автомате, что и было замечено, пусть и витающим сейчас где-то в облаках, но всё же далеко не глупым, Джином.       - Ты что, сова?!       - Угу.       Получив довольно сильный тычок в плечо, ТэХён наконец-то вынырнул из собственных мыслей, удивлённо уставившись на, начавшего кипятиться, обычно спокойного и скрывающего свой непростой темперамент, СокДжина. Тот скривился, будто целый лимон проглотил, и больно щёлкнул пальцем по носу племянника, окончательно возвращая его в бренный мир.       - Красивые, но дурные.       - Что? - в ответ на недоумённый взгляд Джин по-доброму усмехнулся, отмахиваясь от этого и всех дальнейших вопросов ТэХёна.       Дальше они двигались молча. ТэХён вёл дядю в танце скорее на автомате, снова погрузившись в раздумья, но тишина совершенно никого из них не напрягала. Скорее наоборот — между ними сквозило домашнее спокойствие и умиротворение. Но вскоре уютную атмосферу пришлось прервать. СокДжина пригласил родной брат, отец ТэХёна, и самый младший Ким, с улыбкой, галантно откланялся, мысленно закатывая глаза — едва только зазвучала следующая мелодия, отец завёл разговор о новейшем оборудовании, которое, благодаря контракту с новыми родственниками, вскоре должны установить в клинике, где дядя являлся главным врачом. Эти двое даже на торжестве не могут не думать о работе.       Пришлось станцевать ещё с несколькими омегами. Но почти весь оставшийся вечер ТэХён провёл либо в коротких разговорах с гостями, слушая поздравления, либо на балконе, прячась от них же. Пару раз он видел супруга, который, как-то немного испуганно озираясь, старался скрыться от назойливой толпы то за массивной колонной, то возле лестниц, мимикрируя под вазоны с какими-то тропическими растениями. Но того постоянно находили (его папа или какой-то молодой миниатюрный омега), вытаскивая на обозрение многочисленным гостям и родственникам с обеих сторон. Но вскоре ТэХён потерял абсолютно всякий интерес к происходящему. Сейчас ему хотелось выпить чего-нибудь покрепче вина, желательно с хорошей, многолетней выдержкой, и лечь спать.       ТэХён уже потерял счёт времени, когда немного запыхавшийся СокДжин заглянул на балкон (судя по беглому взгляду, совершенно случайно). Увидев возле перил племянника, уже больше часа медитирующего сквозь полуприкрытые веки на куст магнолии в кадке, тот с явным облегчением выдохнул.       - Тебя уже обыскались. Ещё немного и это будет совершенно неприлично, - в голосе отчётливо просквозили ноты возмущения, невольно заставившие ТэХёна наконец-то нормально открыть глаза.       - М? - на большее его сейчас не хватило, говорить не хотелось, к тому же, вокруг была совершенно сказочная атмосфера позднего вечера (в этом году весна выдалась затяжной, но это не помешало ей вступить в свои права полностью и с размахом — погода радовала приятной свежестью тёплого вечера и просто чудесными ароматами свежих цветов, полностью раскрывшимися в это время суток).       - Вам пора ехать домой.       СокДжин подошёл к племяннику и взял того за руки. Тепло мягких ладоней действовало успокаивающе, отчего Тэ невольно хотелось расплыться в улыбке. Дядя ободряюще улыбался ему, поглаживая чужие пальцы своими, словно стараясь отогреть немного продрогшие руки. У ТэХёна нет анемии и гемоглобин на хорошем уровне, но верхние фаланги всегда холодные. «Как лапки у лягушки» - постоянно бурчал Джин, когда ТэХён был ребёнком. Тогда он брал маленькие ладошки в обе свои и слегка растирал, а потом держал до тех пор, пока они не становились тёплыми. Сейчас он делал точно так же, только вот уже удерживать обе руки взрослого мужчины в своих, которые теперь были меньше, становилось проблематично, что вызывало забавное сопение и смешки у обоих. Что бы не говорил и как бы не выглядел ТеХён, сколько бы ему лет не было, для Джина он всегда оставался маленьким мальчиком, даже не смотря на не такую уж и большую разницу в возрасте.       - Пора, ТэТэ.       ТэХён кивнул, заключая дядю в объятья, почти сразу же отстраняясь, чтобы заглянуть в лучистые яркие глаза. А затем, сделал то, что хотел ещё много-много лет назад — коснулся губами высокого открытого лба и выдохнул.       - Спасибо, папа.

***

      - Идём. Я покажу тебе спальню.       ХоСок только кивнул в ответ, по-началу стараясь незаметно рассматривать внутренний интерьер по пути. Дом был большим, в три этажа, с просторной мансардой, которая, как ему почему-то показалось, пустовала. Отделка в европейском стиле понравилась ХоСоку, но на его вкус не хватало самого банального уюта. Он бы заменил шторы и портьеры на окнах, на пол постелил светлый ковёр с не слишком длинным, но пушистым ворсом (ХоСок очень любил ходить босиком), а вот в коридоре вместо паркета так и просилось плетёное покрытие, в вазы стоило бы поставить цветы (он не мог не заметить на сколько красивый и большой сад у дома — это первое, что привлекло внимание по приезду), на диванах не хватало подушек, а на голые полки стеллажей прекрасно вписались бы какие-нибудь банальные мелочи, вроде сувениров из путешествий и поездок. А ещё книги. ХоСок очень любил читать, впитывая совершенно любую информацию словно губка.       ТэХён не стал тратить время на осмотр всего дома, понимая, что день был тяжёлым не только для него, поэтому целенаправленно вёл на третий этаж, в хозяйские апартаменты. ХоСок уже практически не поднимал головы, всматриваясь в пол под ногами и вздрагивая от каждого тяжёлого шага своего мужа, идущего впереди.       Вопреки всем ожиданиям омеги, сюда они ехали на разных машинах. Его муж словно специально подчёркивал этим, что их брак не более, чем фикция, так, две закорючки, поставленные на бумаге, словно под каким-то рабочим договором (по сути, так оно и было). Кстати, да, брачный контракт они тоже заключили. И это словно очередной намёк на положение ХоСока в этом доме. Но статус, какого ни какого, хозяина и гордость не давали опустить плечи и уж тем более проявить перед мужем слабость. В целом ТэХён вёл себя подобающе: открывал двери, пропуская вперёд супруга, иногда подавал руку, если оно того требовало, не грубил — он вообще практически всё время молчал, обронив лишь несколько дежурно-вежливых фраз, и даже не смотрел в его сторону.       Спальня оказалась просторной, очень светлой и уютной (ХоСок почему-то подумал, что её обустраивал омега, возможно, дядя ТэХёна), даже не смотря на присутствие элементов стиля «хай-тек», металла в деталях и кипельно-белый цвет потолка и одной из стен. ХоСоку понравился чёрно-белый монохром помещения, разбавленный приглушённым блеском металла и стекла, мятным тюлем балдахина над кроватью и зеленью. Панорамное окно во всю стену выходило как раз в сторону сада, открывая вид на чудесный пейзаж. Хо засмотрелся, совершенно забыв о присутствии мужа. Но его отвлёк отчётливый шорох ткани. Едва обернувшись, омега тут же залился краской, видя, как ТэХён, скинув пиджак прямо на широкую постель, на которой спокойно бы уместились четверо, уже расстёгивал рубашку. ТэХён явно сразу уловил взгляд на себе, тут же перехватывая. Ему казалось, что воздух в помещении сгущался всё больше и больше с каждой секундой. Незримо накаляясь, сахарный запах, перенасытив лёгкие, уже забивал гортань и носоглотку. Даже ртом, по ощущениям, дышать было тяжело. Ещё немного и ТэХён, наверное, попросту потеряет сознание от недостачи кислорода или схлопочет приступ астмы.       - Сходи в гостевой душ, пока я буду мыться.       Фраза не прозвучала грубо, хотя и была совершенно бестактной, но, не удержавшись, альфа на несколько секунд прикрыл ладонью нос, едва сдерживая себя от того, чтобы не чихнуть, а потом — с нажимом потёр переносицу. ХоСок все понял. В ответ он в очередной раз кивнул, быстро подскочив к двери, ведущей, как ему казалось, в гардеробную (почти все вещи омеги перевезли сюда ещё пару дней назад), похватал первое, что попалось под руки из домашней одежды и свою сумку и, краем уха выслушав от мужа как добраться до этой самой гостевой комнаты, спешно юркнул за дверь. ТэХён тем временем подошёл к окну, регулируя панели для проветривания, чтобы хоть немного разогнать этот «кошмар дантиста» и, больше не медля, направился в душ.       ХоСок и сам не понял, как нашёл нужное помещение, петляя по этажу. Комната была меньше их спальни, но тоже очень уютная. Хо аккуратно сложил вещи на тумбочке, взяв с собой в ванную комнату только большое банное полотенце, в которое мог бы завернуться едва ли не весь, как в кокон. Машинально раздевался, скидывая одежду бесхозной кучей прямо на пол, также настраивал воду в душе, скорее по наитию регулируя вентили. Только стоя под тугими струями тёплой воды, ХоСок наконец-то отпустил себя. Сползая по стене кабинки на пол, обнимая колени и утыкаясь в них носом, Хо заплакал. Зарыдал в голос, всхлипывая и задыхаясь от собственных слёз и потоков воды, заливающих горящее от накатившей истерики лицо. А затем едва не упал, когда резко подскочил, распахивая дверь кабинки и дрожащими руками хватая с полки губку для тела и какие-то банки с гелями и шампунями. Половина из них рассыпалась по полу, что-то, кажется, даже разбилось, звякнув стеклом о керамогранитные плиты, но ХоСок всё же смог что-то удержать. Дрожащими руками он растирал прохладный гель, терпко пахнущий мятой, лил не жалея, а потом — тёр губкой кожу до красноты, стараясь смыть с тела запах проклятых, опостылевших духов, а заодно и свой собственный, перебить его приятной травяной свежестью. Первая бутыль, вторая, только, когда третья пластиковая тара была опустошена до половины, а всё пространство насквозь пропиталось мятным запахом, ХоСок немного успокоился. Запрокинув голову, он устало выдохнул, смешивая собственное дыхание с тяжелым влажным паром. Затем принюхался к запястью — ни на духи, ни на его природный не было даже намёка. Лишь мята. Сладкая, терпкая, нежная мята.       Грустно улыбнувшись, ХоСок, уже более осознанно вылил половину оставшегося мятного шампуня (а последняя из бутылок была именно им) на ладонь и тщательно промыл волосы, окончательно избавляясь от остатков ненужных ароматов. Уже через пару минут, ополоснувшись и прибрав за собой, ХоСок зашёл обратно в гостевую комнату, уже для себя решив, что не станет тревожить явно уснувшего ТэХёна, и поспит здесь, вместо того, чтобы провести первую брачную ночь с мужем. Переодевшись в пижаму, он порылся в сумке, обнаружив в ней так кстати оказавшуюся внутри почти полную пачку сильных блокаторов. Обычно он пил их не часто — течки проходили довольно спокойно и почти безболезненно, но сейчас главная его цель — полная ликвидация ни сколько прямых симптомов, сколько усилившегося запаха, который в противном случае начнёт проявлять себя уже максимум через час. И тут никакие гели не помогут.       ХоСок, вопреки всем советам, проглотил сразу три белые капсулы, закидывая коробку с лекарством в верхний ящик тумбочки. Он принял решение, что не будет мешать мужу и путаться у него под ногами. Ведь самое дурное, что может сделать омега — это надоедать своему альфе собственным присутствием. ХоСок будет тише воды, ниже травы. Для всех — примерный супруг-омега, прежнее улыбчивое солнышко и любимый всеми учитель танцев в частной школе искусств, для мужа же он станет тенью.