cellar

«Я знаю прекрасного человека, который боится зеркал больше, чем себя». Новые резиновые сапоги весело хлюпают по лужам, беспокоя плавающих лягушек и жёлтых листиков. Маленькому Тэхёну матушка поручила впервые пойти в магазин за продуктами, и его распирает гордость за себя. Яркий жёлтый зонтик весело болтается с каждым прыжком, разбрасывая на угрюмых прохожих свои дождевые капельки. Выходя из магазина, Тэ замечает черную кошечку, та своей блестящей шерсткой зачаровывает его так, что мальчик устремляется вместе с ней за угол, натыкаясь на битые кусочки зеркала. У его ног, покрытых редкими каплями, десятки глаз смотрят с перепугом. Но их вид быстро перекрывает окровавленная рука, что с трепетом тянется к мальчику, затем поднимая его за подбородок. — Тэхён, мальчик мой, это ты? — Солнышко, ты же знаешь, что нельзя говорить с незнакомцами? — теплые, слегка мозолистые пальцы щупают детскую щечку. — Они приносят только беды, так что нужно обходить их, милый. Мальчишка кивает, радостно сжимая пару разноцветных купюр в своем кармашке, предвкушая свой первый поход в магазин в одиночестве. — Вот молодец, — горячие губы целуют покрасневшее место на щеке. — А теперь иди. Тэхён обещал матушке. Ему нельзя здесь быть, нужно уходить или позвать на помощь. Хочется закрыть уши, чтобы не слышать этот грубый голос, который шепчет, умоляет выслушать, сказать хоть слово. Большие руки грубо встряхивают за плечи. — Да посмотри ты меня! Мальчик в испуге распахивает глаза, не мигая смотря на лицо напротив. Страх. Он пробирается под новый яркий плащик, который оседает на коже, позволяя ей впитать себя как губка. А тот, как полноправный гость, пробирается к конечностям и парализует его. Кровь покрывает лицо напротив до самого подбородка. Она стекает тонкой струйкой с разбитого носа, окрасив искусанные губы, собирается на подбородке и тяжелыми каплями пачкает светлую ветровку. На разбитой брови и висках запёкшаяся темно-красная корочка. — Черт. Нет, не смотри. Закрой глазки, малыш. Всё та же окровавленная рука приносит долгожданную темноту. Сопротивляться нет сил, и мальчишка подается, когда его тянут за собой вниз. Только вместо мокрого асфальта его сажают на острые коленки. Они так сидят ещё пару секунд. — Ты ведь меня не помнишь? Тэхён убирает руку с своих глаз. — Откуда вы знаете меня? В ответ лишь тяжелый выдох. — Где ты живешь? Почему ты ушел? — Матушка запретила говорить наш адрес. Тэхёну уже не страшно от этих рук, пусть они и очень сильно сжали его ладошки. — Но ведь… — глаза бегают по переулку, пытаются найти подсказку, цепляются за пакет и раскрытый яркий зонт в луже. — Малыш, сколько тебе лет? — Вы знаете моё имя, но не знаете, что мне семь с половиной?! — в голосе проскакивают нотки обиды, но мужчина этого не замечает. Он только сжимает мальчика в объятьях, и начинает тихонько плакать. — Вот дерьмо. Что же я наделал. Что с тобой случилось за это время, мальчик мой? Тэхён не может понять почему этот взрослый плачет, о чем он говорит. От страха не осталось и следа, только желание утешить этого человека, что так сильно его обнимает. — Прости меня за это. Мальчика резко разворачивают. У кирпичной стены, где рядами стоят мусорные баки, стоит побитое, давно выброшенное зеркало. — Тебе двадцать, и твоя мать уже как двенадцать лет мертва, Тэ. На него смотрят две мужские фигуры. Один в таком же плащике как и он, даже такие же сапожки. Он с удивлением смотрит на Тэхёна, его подбородок измазан кровью. Сам парень худой, но черты лица острые, и на лице выступает щетина как и у других взрослых, даже вид тот же уставший, только глаза выдают детские искорки невинности. — Нам… джун? «Я знаю прекрасного человека, который боится себя больше, чем зеркал». Намджуну пять, когда он впервые встречает яркого мальчишку по имени Тэхён. Переезд, новая школа, друзья и этот забавный парень в их числе. Все было как нельзя лучше: совместные прогулки, игры в приставку вечерами, родители, которые подружились не хуже парнишек. Но у каждого человека есть скелеты в шкафу, даже у ребенка. Намджун боялся. Боялся не пауков, жуков или летучих мышей, а боялся себя. У мальчика была крыса, белая с красными глазами, и он её сильно любил. Одним вечером, поглаживая её по ушкам, ему захотелось обхватить пальцами её шею и сильно сжать. Но в последнюю секунду Намджун закричал, и со слезами на глазах просил убрать крысу, не называя причины. Был случай когда хотелось перегнуться через балкон и полететь с шестого этажа, хоть Джун боялся высоты. Или открутить голову любимой куколке соседки напротив. Такие желания посещали голову мальчика все чаще и чаще, и только спустя полгода он решил рассказать о своих желаниях родителям. Те сразу же записали на прием к хорошему психологу, но единственное, что выносил Намджун из кабинета после сеанса- это желание запихнуть дорогую шариковую ручку, вечно покоящуюся в белом халате, в глаз доктора. Только после общения с добрым Тэхёном, он мог спокойно выдохнуть и первый раз за день отпустить свои мысли. Звонок. Звонок одним дождливым утром осени от Тэ. Тот, весело щебеча, хвастается, что мама разрешила пойти одному в магазин, и обещает прикупить конфет им двоим. Второй звонок прозвучал через два часа, но не был таким радостным. Тело матери Тэхёна нашли в квартире. С десяток осколков зеркала торчали из её тела. Ребенок, возвращаясь из магазина, стал свидетелем зверского убийства в порыве ревности. Так звучали заголовки газет в то время. Отца Тэхёна засудили, а самого мальчика взяли на опекунство родители Намджуна. От мигающей всеми цветами лампы остался только темный силуэт. Так они стали ближе. Тэхён, который обходил зеркала десятой дорогой, и Намджун, который ненавидел себя и свои желания. Мысли и страхи никуда не делись с совершеннолетием, только отношения перешли на более близкий уровень, а парни съехали на отдельную, хоть и маленькую, но свою квартиру. Они знали друг друга лучше, чем кто-либо. Намджун любил шептать на смуглое ушко о своих чувствах, а Тэхён отвечал ночами напролет. Возможно, это можно было назвать счастьем, пока под первые лучи солнца и звуки просыпающихся дорожных магистралей, у Намджуна не выпал нож из руки. Он хотел убить своего мальчика. Такого любимого, родного и единственного. Под сонный, и все понимающий взгляд Тэхёна, он бежит к рабочему столу и ищет визитку своего психолога. Уже с обедом, уверенный что родители присмотрят за Тэхёном, садится на первый поезд к столице, где, по словам врача, работают с такими, как он, методом гипноза. Но уже через месяц, после звонка плачущей матери, возвращается в родную квартиру и находит только побитое зеркало. «Его нет. Нигде… Прости, сынок.» Сколько он нормально не спал? Трое суток? Неделю? Где только не был Намджун. Их город не так уже и велик, но Тэхён будто сквозь землю провалился. Усталость, страх и злость на самого себя накапливаются где-то под черепной коробкой, и все это вываливается в уличную передрягу. Лежа на сыром асфальте, парень с улыбкой думает о том, как найдут его окровавленное тело. Но тут его привлекает громкое мяуканье кота. Перепуганные глаза его мальчика с ужасом смотрят себе под ноги, а потом уже на руки намджуна. То, что Тэхён боится, Намджун понимает не сразу. Только когда парня начинает нехило трусить, а сам он не может и слова промолвить. В голову старшего проникают не самые радостные мысли. А яркий зонт и эти резиновые сапожки с детской раскраской только подтверждают его догадки. Это не любимый, пусть и со своими тараканами мальчик, это восьмилетний ребенок, который стал свидетелем ужаснейших событий, что сломали его жизнь. Кому, как не Джуну, знать о страхе Тэхёна перед зеркалами, как не ему знать, что именно это стало причиной пропажи парня (хоть как оно попало в квартиру — сплошная загадка), но именно он разворачивает Тэхёна лицом к его страху, и умоляет простить. Конец этой истории может быть один. Или Намджун останется с маленьким мальчиком в теле взрослого, или… — Нам… джун?