Огонь и Лёд "Когда Пламя станет Льдом" часть третья

Небо над Тосканой заалело багряными красками, когда чета Хелсинг, наконец, переступила порог моей кварты. Вильгельм сурово посмотрел на меня, но увидев мое состояние, сдержал свои негативные эмоции, сухо спросив где его внучка. Я устало кивнул в сторону спальни, ставшей предсмертной усыпальницей, где на смертном одре лежала Селена. Вильгельм молча направился в указанном направлении. Лилит же, задержалась лишь на секунду, чтобы подарить мне свою мягкую, сочувствующую улыбку, а после беззвучно скрылась вслед за мужем, оставив меня в одиночестве, сгорать в обжигающих муках собственной совести. Выждав несколько минут, я вернулся в комнату и, став в дверном проеме, посмотрел на ужасающие последствия своей несерьёзности. — Улучшений не было? — не отрывая взгляда от бледного лица Селены, сдавленно спросил Вильгельм. Он сидел на самом краю кровати, опасаясь потревожить покой своей любимицы. — Нет… — тихо ответил я, с болью глядя в том же направлении, что и герцог. — Она не заслужила такой мучительной смерти… — украдкой утирая слезы, прошептала Лилит. — Что бы не случилось, она не умрет! — решительно ответил я. — Всё решено. Если через, — я бросил беглый взгляд на часы, которые всего через несколько минут пробьют пять утра. — полтора часа она не очнется, я обращу её. — Ты уверен в своём самообладании? Сможешь остановиться в нужный момент? — обеспокоенно спросил Вильгельм. — Я буду очень стараться… — честно признался я. — Но если вдруг… Будь рядом на всякий случай… Герцог кивнул. — Мы не окончили наш разговор по телефону. Уверен, твоя осторожность была обоснована, но всё же, я хочу услышать твои догадки. Будь любезен поделиться, пока у нас ещё есть немного времени. — настойчиво попросил Вильгельм. Я с пониманием отнесся к его просьбе, поэтому не растягивая время, приступил к формулировке своих мыслей, которые пришли мне на ум, пока я находился в тишине, сторожа Селену. — Я не уверен в достоверности своих догадок, но всё же выскажу их, ибо других объяснений произошедшего у меня нет. Несколько лет назад, после того, как Хель забрала Селену, в поисках покоя, я решил пройти по её стопам: побывать в тех местах, которые изменили её жизнь в лучшую или худшую сторону, став основой формирования той женщины, которую я полюбил. Мало кто знает о том пути, что я прошел в надежде понять, что так повлияло на Селену на той скользкой тропе самосовершенствования. И уж тем более, никто не знает о том, что я познал. Я более чем уверен, что ты до сих пор так и не знаешь, что произошло с Селеной во Вьетнаме. Я прав? — увидев утвердительный кивок, я продолжил. — Я упущу подробности и перейду к самой сути, сказав лишь только то, что Селена была смертельно ранена и шансов выжить практически не было. Её, едва живую, спас молодой монах буддийского монастыря. Он отнес её в монастырь, где, по волшебному стечению обстоятельств, таилась такая могучая сила — способная разрушить этот бренный мир до основания. Герцоги обеспокоенно переглянулись и поспешили с вопросом: — О какой силе ты говоришь? — спросил Вильгельм. — О силе могущественных вампиров: настолько древних, что летопись не ведает тех лет, когда они уже ходили по земле. Они спят тысячелетним сном в недрах глубоких пещер, прямо под стенами монастыря, а монахи  являются их хранителями, передавая свою нелегкую ношу из поколения в поколение. Это своего рода союз: вампиры получают надежную защиту и покой; люди — бесценные знания, возможность наблюдать за самыми древними и совершенными существами и проводить эксперименты с их кровью… Вильгельм и Лилит снова переглянулись, но не сказали ни слова, и не обремененный лишними вопросами, я продолжил: — Имея добровольное разрешение от одного из древних вампиров по имени Флавель, который живет на этом свете уже восемь тысяч лет; и неиссякаемый источник самой могущественной крови, они научились использовать её в мирных целях — медицине. Разумное использование крови вампира, способно поставить на ноги даже самого безнадежно больного человека. Всего несколько капель добавленных в воду или пищу — залечат самые тяжелые раны, в удивительно короткие сроки. Разумеется, подобным нетрадиционным способом не лечат всех подряд. Даже не все монахи живущие в монастыре и охраняющие покой древних, удостаиваются подобной привилегии, что уж говорить о незнакомцах и чужеземцах… Селена была безнадежна, когда попала в стены этого монастыря. Яцинь — монах, который привел её, был обязан ей жизнью. Поэтому, чтобы вернуть ей долг и спасти от медленной, мучительной смерти, он уговорил своего отца использовать кровь бессмертного. — Значит, они поили её кровью вампира? — спросил Вильгельм с явным недоверием в голосе. — Да, по несколько капель в воду, каждый день в течение недели… — подтвердил я, ранее сказанные слова. — Я даже боюсь подумать о том, чем могла закончиться столь сомнительная медицина. — ужаснулся герцог. — Но сейчас речь не об этом. Ты думаешь, что причиной гибели Гвен, могли стать именно эти опасные эксперименты? Вильгельм внимательно смотрел на меня, терпеливо ожидая ответа, который я непростительно долго формировал в своей голове, взвешивая все аргументы и осторожно подбирая слова. — Я не уверен. Но если брать во внимание то, что её сила  исчезла и Селена снова стала обычной, то возможно, кровь Флавеля  проявила себя. — Спустя столько времени? — недоверчиво спросила Лилит. — Как такое возможно? Почему это не произошло раньше? — Во-первых: наложенное проклятие могло глушить силу вампира. Во-вторых: откуда нам знать, что этого не случалось раньше? Возможно то, что мы принимали за проявление силы молота, на самом деле было не что иное, как могущество вампирской крови. — Не знаю, насколько твои теории близки к истине, — нахмурившись и явно о чем-то напряженно размышляя, пробормотал Вильгельм. — Но, об этом никто не должен знать. Даже сама Селена. Не знаю, правильно это или нет, но лучше сохранить в тайне то, что она является носителем такого разрушительного могущества. Думаю, с неё достаточно и всей той чертовщины, которую она пережила за последние десять лет. — Я тоже так считаю. — согласно кивнул я. — Если в последствии она не найдется с ответом, я не стану посвящать её в свои предположения. Никому не стоит знать о том, что могло стать причиной гибели Гвен — слишком опасно! — Я и не думал, что из древних ещё кто-то жив. Сам живу больше тысячи лет, но за всю свою жизнь, не встречал ни одного вампира старше, чем старейшины Вольтури. Сколько их там? — в глазах Вильгельма мелькнуло любопытство, смешанное с благоговейным страхом. — Достаточно, чтобы сравнять эту планету с землей, а человечество обратить в прах. — выдохнул я, жалея, что завел разговор на столь опасную тему. Но я уверен, у Вильгельма достаточно мудрости и ума, чтобы не начать копаться в этом деле и уж тем более, кому-нибудь об этом сказать. — Скоро придет Аро. Не сомневаюсь, он будет как никогда пунктуален. — я мельком взглянул на часы, преследуя цель сменить тему. К счастью, мне это удалось, и герцог охотно переключил разговор в другое русло.

***

Яркие солнечные лучи едва пробились сквозь распахнутое окно, робко скользя по выбеленной, неподвижной кисти Селены, а в холле уже раздались знакомые шаги. Я по инерции снова бросил взгляд на часы: стрелки показывали: шесть: двадцать девять. Завидная пунктуальность. Ровно через две с половиной секунды, двери нашей спальни отворились, и на пороге сверкая нетерпением в глазах, появился Аро. Его взгляд метнулся к кровати и на тысячную долю секунды, я заметил, как в его глазах мелькнул триумф. Но не желая выдавать себя, он поторопился спрятать это чувство за маской сочувствия. Отчасти, я понимал Аро: за всю свою жизнь, ему ничего не приходилось ждать так долго, как этого момента. И вот сейчас, он как никогда был близок к своей цели, и судя по лихорадочному блеску мутно-красных глаз, старейшина смаковал победу. Аро был настолько поглощен своими мыслями, что даже не сразу заметил чету Хелсинг, сидящую на софе в дальнем углу комнаты. Всё внимание властелина было обращено к Селене. Казалось, он был готов кинуться к неподвижной женщине и не медля ни секунды, впиться зубами в хрупкое запястье, чтобы, наконец, познать её через кровь и сделать то, что требовалось ещё много лет назад. Я не знаю, что ставил Аро на первое место: закрытые мысли Селены, которые он сможет увидеть вкусив её кровь, или всё же дар, который дремлет в её смертном теле и проявится вскоре после перерождения. Всё же решив не упускать правил приличия, Аро удостоил своего внимания старого друга. — Рад встрече, мой дорогой друг! — искусственно улыбаясь, промурлыкал Аро, пожимая протянутую ладонь герцога. — Невероятное, фантастическое воссоединение с возлюбленной, поздравляю! — он перевел взгляд на Лилит, задержав его ровно настолько, чтобы бросить короткое приветствие, как ему казалось, достойное герцогини: — Моё почтение… Я очень рад! — видимо, чудом ожившая Лилит, на данный момент не вызывала у него столь бурного интереса, как умирающая Селена. Но я уверен, едва дело будет сделано, он обрушит на герцогиню все свое неуёмноё любопытство. — Как Селена? Улучшений нет? Аро подошел к кровати и склонился над бледным лицом моей жены, внимательно вглядываясь в каждую черточку изможденного лица. — Нет. — выдавил я. — Абсолютно никаких… Старейшина едва не подпрыгнул от счастья, но вовремя спохватившись, удержался. Его нетерпение било ключом и как бы он не пытался его завуалировать, скрыть предвкушения никак не удавалось. Потерев ладони, он с надеждой посмотрел на меня. — Время нашего уговора вышло. И раз все в сборе, думаю, больше нет смысла ждать. Пора принимать меры. Я обреченно кивнул, мысленно проклиная его жадность и в данный момент отсутствие такта, которое не просто раздражало, но и выбивало из колеи. — Значит, время пришло… — прохрипел я, мысленно уговаривая себя, найти силы и сделать это самостоятельно, не подпуская Аро. — Постой! — неожиданно вмешался Вильгельм. — Я хочу обсудить кое-что. — Что, мой дорогой друг? — недовольно поджав губы, процедил Аро. Казалось, каждая секунда промедления, для него была длиною в вечность. — Я хочу знать, как мы поступим с Селеной после обращения? Я так понимаю, ты намерен оставить её в Италии, в своем клане? Верно? — Да, она будет неуправляема и жестока. Сдержать её сможет только дисциплина и правила. И, в конце концов, её место рядом с мужем, а он, часть Вольтури, значит и Селена тоже. — терпеливо объяснил он, как непонятливому, маленькому ребенку не понимающему очевидных вещей. — Но если она захочет вернуться в Англию, что тогда? Ты запретишь? — с вызовом спросил герцог. — К чему эти вопросы? Пусть переродится и выберет сама. — совершил попытку увильнуть от ответа Аро. — Нет, мы обсудим это сейчас, или в противном случае, я, как её опекун, откажусь от обращения и заберу в Англию. Потому что знаю, ты умудришься найти тысячу причин оставить её здесь! Дай мне слово, что Селена, если захочет, сможет добровольно уехать домой! Аро замер. Его глаза метали громы и молнии: этакий Зевс сошедший с Олимпа в обличии вампира. Казалось, слова комом застряли в его горле, потому что он будто давясь ими, издавал непонятные звуки. Его умыслы были предельно ясны: старейшина хотел заявить на новообращенную Селену безоговорочные права, и то, что Вильгельм так быстро его раскусил и вознамерился ставить ему палки в колеса — было неожиданностью и выбило Аро из колеи. — Время уходит, Аро, — напомнил герцог, хмуро глядя на старейшину ведущего борьбу с самим собой. — Одно твое слово и Алек, наконец, начнет процесс обращения. Лицо Аро перекосило будто он проглотил лимон. Буквально корчась от раздирающих его противоречий, он нехотя, выдавил: — Ну, ладно… — и обидевшись, отвернулся. — Вот и славно… — удовлетворенно кивнул герцог. — Значит не будем терять время. — он повернулся ко мне и с пониманием, которого я от него никак не ожидал, спросил: — Нам лучше выйти или остаться? — Выйти… — выдавил я. Закипающая внутри паника обдала кипятком. Стараясь не показать своего страха, я уверенно подошел к кровати, но остановившись, не осмелился развернуться, опасаясь того, что паника бушевавшая внутри, отражается в моих глазах. — Я рядом, — рука герцога, легла на мое плечо. Я был так поглощен борьбой внутри себя, что даже не почувствовал, как он подошел. — У тебя получится, я уверен. — не дожидаясь от меня ответа, он развернулся и, буквально, толкая старейшину в загривок, вывел его из комнаты. Едва за ними закрылась дверь, как самообладание покинуло меня: мои ноги подкосились и, не чувствуя пола под собой, я буквально рухнул на кровать, обреченно понурив голову.  «Я должен сделать это сам. Ни Аро, ни Вильгельм и ни кто-то еще, а только я имею право получить доступ к её воспоминаниям. Она моя! И как бы я не считал это сентиментальной глупостью, мы должны быть связаны не только узами брака, но и крови!» Дрожащей от волнения рукой, я коснулся её полупрозрачной кисти и погладил тонкие пальцы, отметив, что они стали намного теплее, чем были несколько часов назад. Не совершаю ли я ошибку? Не поплачусь ли я потом тем, что Селена возненавидит меня за мой поступок?  «Господи, если ты есть, прошу, дай мне знак!» — впервые за много лет я просил совета у бога. Я и не подозревал, насколько в данный момент близок к отчаянию. Но бог был глух к моим просьбам: ответом всё так же была сгустившаяся тишина и медленно умирающая женщина, лежащая передо мной на кровати. Чаша весов жизни и смерти неумолимо клонилась в сторону последней. Не видя другого выхода, я поднес хрупкое запястье к своему лицу; коснувшись его губами, я бросил последний, полный неоправданной надежды взгляд и, тяжело вздохнув, аккуратно погрузил в тонкую кожу свои острые зубы.