запасной выход

Чернота. Всё абсолютно чёрное, но это не было похоже на то, что приснилось ему в прошлый раз. Серый воздух с металлическими вкраплениями пепла, медленно спадающего кусками откуда-то сверху, растворяясь в атмосферном потоке, как потухшие в последней агонии искры фейерверка. Его глаза открыты, он по прежнему там: сидит в луже крови, пытаясь сообразить что происходит, цепляясь за нереальность остатками сознания. Он вернулся. Снова. Сюда же. Темноту прорезало несколько неоновых вспышек, как будто солнце сгорает перед тем, как умереть, полыхая в последний раз, сжигая всё вокруг. Скрип, больше похожий на звук кнопки старого фотоаппарата. Он оборачивается. Никого. Только он один. «Неудачник», — голоса шепчут громче, заглушая его собственные мысли, но их нет. Они нереальны. Их нет. Он придумал всё сам, сам разрешил им убивать себя. Ничего. Пустые мысли, остатки шёпота, убеждающие в никчёмности. Он может это прекратить. В любой момент, но он уже переступил за ту черту, когда всё ещё можно было вернуть. Он делал их сильнее, насыщая собственным отчаянием, разрывая душу на куски, а потом заново склеивал сердце, натягивал на лицо улыбку и шёл дальше, никому не позволяя заглянуть внутрь. Никому и не хотелось. Где-то вдалеке вспыхивает маленькое пламя, как будто зажгли спичку. Огонь разгорается, отражаясь от зрачков слезящихся глаз, доходя до объёмов небольшого костра. Он видит маленькую светящуюся точку где-то там, в конце бесконечного пространства. Она похожа на ручной фонарь. Точка медленно удалялась, становясь всё больше и больше… Чей-то крик. Пронзительно-громкий, наполняющий всё пространство эхом, волнами отражаясь от стен и вибрирующий в барабанных перепонках. Отголоски эха бьются об пол, разлетаясь на сотни, режущих волны ледяного воздуха осколков. Его крик. Он сильно зажмуривает глаза, пытаясь убедить себя в нереальности происходящего. Руку схватила другая, более тёплая, разрезающая темноту на куски, позволяя мягким лучам света вырвать его оттуда. Он открыл глаза. Перед ним сидел Фрэнк, он выглядел обеспокоенным:  — Ты кричал… Всё хорошо? — парень придвинулся чуть ближе.  — Да, прости… Всё нормально. Он соврал. В очередной раз позволяя страхам и панике овладеть сознанием, когда он оправдывался в полудрёме, а потом снова проваливается в сон. Отчаянно желая, чтобы Фрэнк остался, держа его за руку, отгоняя страхи и кошмары. Рука выскальзывает. Всё, это конец. Снова. Туда же. Изо всех сил надеясь на то, что он сможет избежать возвращения. Не сможет. Глупая, нелогичная, безосновательная надежда. Свет становится все ярче, разгораясь, почти накаляясь до бела, прожигая границы сознания, расщепляя представления о скорости времени и пространстве. Слишком ярко. Ярче, чем могут позволить себе иллюзии. Тепло. Становится теплее. Он чувствует это кожей, каждой клеточкой, в которой тают остатки острой ледяной корки. Он чувствует себя живым. Встать и идти, не смотря на тупую боль, заполняющую конечности. Каждый шаг приближает его к свету, хотя ноги ужасно болят, колющая боль разливается по стопам, отравляя кровоточащие ступни. Он должен. Должен идти из последних сил. Иначе будет хуже. Он погрязнет в этой темноте. Навсегда. Он и так слишком долго закапывал все свои мечты и надежды поглубже, ожидая лучших времён, но для него они так и не наступили. Это последний шанс. Ноги сводит, но он всё ещё пытается идти вперёд. Пусть ползком, но он сделает. Ещё чуть-чуть. Совсем немного. Из рук начинает течь кровь, тонкими красными струями окропляя живот и ноги. Её металлический привкус чувствуется в разреженном воздухе, становясь сильнее с каждой минутой. Удар. Как будто что-то ужасно тяжёлое упало сзади него. Световой туннель начинает становится меньше с каждой секундой. Он снова кричит, в панике хватая ртом воздух, моля о помощи. Никого. Только он, запертый между световым тоннелем и бетонной плитой собственных страхов. Заперт. Беспомощен. Горячие слёзы отчаяния катятся по щекам, оставляя длинные красноватые полосы на бледной коже. Он делает над собой усилие и открывает глаза, пытаясь спастись. Спасти себя. Очередной бредовый сон. Джерард находит себя в чужой кровати на смятой простыне с учащённым сердцебиением и катящимися по щекам слезами. Это вроде прекратилось. Он же завязал с наркотиками. По крайне мере, ему казалось, что он это сделал.