Через тернии к иным мирам

Поздний вечер, городской округ Оруэлл Баодор вышел из таверны, находясь в, мягко говоря, поддатом состоянии. Его ноги предательски подкашивались, заставляя его барахтаться по уложенной плиткой мостовой, как будто русалке впервые дали человеческие ноги и силком вытащили на берег. Кое-как зафиксировав стабильное положение тела, опёршись одной рукой на кованную ограду набережной, он посмотрел на своё отражение в воде. Даже с расстояния двух метров был виден его крайне неестественный цвет лица, похожий на надувшийся помидор. Спустя пару минут его рука непроизвольно потянулась к стекляной бутылке, заполненной весьма горючей жидкостью. С трудом открутив жестяную крышку, в очередной раз пожаловавшись на кривую резьбу гномов, штампующих подобные бутылки, тот принялся принимать на грудь порцию достаточно дерьмового пойла, мало чем похожего на настоящий ром. - "Мда, жалко, что в наше захолустье с такой неохотой завозят хорошее пойло", - подумал про себя Баодор, добавив, что в Лескатии можно было даже в глухих деревнях найти сносные магазинчики, где хоть и не достать совсем уж выдающиеся спиртные напитки, однако алкоголь средне-высокого качества точно имеется в широчайшем ассортименте. Пройдя около двухсот ярдов вдоль реки он подошёл к её устью, сворачивая на закатанную в мрамор прогулочную набережную. Допивая бутылку огненной воды, неудачливый бывший герой Ордена тихо выругнулся на городскую администрацию, заметив немаленький ряд магических самоходов самой дорогой отделки, выстроившийся ровно напротив средних размеров четырёхэтажного здания, отделанного самыми богатыми узорами. Стоящие возле него охранники в тёмных кожаных плащах, из-под которых виднелись зачарованные кирасы, заканчивающиеся на уровне пояса. Один из них пристально смотрел за Баодором, держа в руках знакомый человеку силуэт. - "Охуеть, это что, "Милеврина"[1]? Пиздато же вы живёте, мажоры недоделанные... Мало того, что ездите на "Империалах" и "Италликах", в то время как простому люду даже скрипящий и разваливающийся "Торфовский" самоход, с паровым движком едва тянущим 30-35 вёрст в час по городским дорогам кажется непозволительной роскошью, так ещё и своим долбанным охранникам выдаёте скорострельные, самозарядные пищали, которые нам на войне хорошо если одну-две штуки на всю центурию выдавали", - подумал про себя он. Под эти мысли он сделал два последних глотка напитка, выбросив бутылку в урну возле скамейки, плюхнувшись на неё. Около минуты он наблюдал за разноцветным сиянием, шедшим из окон здания, в котором расположилось одно из элитнейших увеселительных заведений города. Таверна, из которой Баодор вышел около получаса назад уже сама по себе была не самым дешёвым заведением города, в котором ошивались обычно либо местные жители, либо туристы из Лескатии, потому что любым приезжим из окрестных городков или даже торговцев оно было не особо по карману, однако даже оно меркло по сравнению с тем, что могло бы быть внутри этого здания, на крыше которого располагались трёхметровая надпись "1984", подсвечиваемая жёлтыми магическими светильниками. Посмотрев ещё некоторое время на самоходы, с искринкой в глазах - он достал металлический цилиндр с откидной крышкой из левого кармана коричневой кожанки на нём. Дрожащими пальцами человек извлёк из него пахучую папиросу, положил её в рот и потянулся за кремнёвкой. Достав странную металлическую конструкцию с кремниевым языком тот принялся усердно поворачивать поджигающий винт на ней, в попытках подкурить набитую табаком коричневую трубку, торчащую у него изо рта. С пятого раза устройство поддалось, подпаливая искрой кончик, после чего мужчина затянулся. Табак пошёл достаточно тяжело, что неудивительно, учитывая его крепость. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только звуком бьющихся о песок волн, отдалённым гулом из центра города и едва уловимым ритмом, шедшим со стороны здания, стоящего на Т-образном перекрёстке, один из концов которого уходил в мост через устье реки. Человек на скамейке всматривался в свою тень, отбрасываемую под светом уличного фонаря, чей свет был немного нестабильным, что говорило о перебоях в городской мана-сети, поддерживаемой дварфами. В это же самое время из клуба вышла шумная компания из трёх мужчин и двух дам, которая под весёлые и пьяные разговоры подошли к одному из четырнадцати вытянувшихся вдоль улицы самоходов. Двое из них были охранниками, с короткими "Москиторами" в кобурах сбоку под плащами, а один был в малиновых штанах и пиджаке. Девушки сели на задние сидения самохода, а один из охранников на водительское место. Второй же охранник, вместе с человеком в одеждах фиолетового оттенка, с галстуком такого же цвета перешли улицу, направляясь в сторону того же куска набережной, где сидел Баодор. Причиной по которой тот вышел на пешеходную часть набережной была проста, он тоже решил покурить, вглядываясь в тёмную морскую гладь, слегка освещаемую обоими лунами планеты. Около полуминуты порывшись в карманах, мужчина не нашёл искомую ему вещь, которая, как предположил Баодор, является зажигалкой. После чего последний встал со скамейки, уверенно направившись в сторону владельца столь экстравагантного костюма.

***

- "Стой где стоишь!", - прошипел в сторону неизвестного человека знакомый голос, после чего Уэф повернулся в сторону своего друга и по совместительству телохранителя. В его сторону шло достаточно крупное тело с бородатым лицом, достающее что-то из своей куртки. Ни Уэф, ни его друг не волновались, поскольку по яркому запаху хорошего табака сразу после фразы охранника стало понятно, что этот мужчина идёт в их сторону только с предложением подкурить, что подтвердилось извлечённым из его куртки кремниевым механизмом. - "Я заметил, что вы долго что-то усердно искали, поэтому рискнул предположить, что вам нужен огонёк?", - прозвучал грузный голос подошедшего мужчины. - "Да, не отказался бы", - ответил ему Уэф, после чего наклонился к кремнёвке. Сделав первую затяжку, Уэф поблагодарил незнакомца, после чего тщательно вгляделся в его лицо. Где-то он его раньше видел, но не мог точно вспомнить где. Мужественное лицо, шрам на левой щеке, аккуратная бородка и усы, значок "Рейнджера" на футболке под курткой... - "Не может быть, сам Баодор Буш собственной персоной? А я думал, что старые герои войны уже с пяток лет валяются на лежаках своих усадеб, в окружении любимых семей, вместо того, чтобы шастать с перегаром по набережной...", - внезапно вспомнил своего "спасителя" человек в малиновых штанах. - "Странно, неужели я настолько известен за пределами Лескатии? Я то думал, что мамоно позаботились о принижении наших достижений в столь отдалённых регионах...", - ответил тому Баодор. Он нисколько не был удивлён реакции собеседника, поскольку вряд ли кто-либо знал о том, что простым смертным после своеобразной "победы" над безумными мамоно почти ничего не полагалось. Пока обычные солдаты спустя столько веков непрерывных боевых действий, пройдя через пот, кровь и медные трубы погибали один за другим или растаскивались монстрами, начиная от Лескатийских рыцарей в латных доспехах с мечами с местным, едва обученным ополчения в кожаных обносках с вилами и заканчивая призываемыми пехотинцами в единой униформе в стальных шлемах и тяжёлых кирасах, которые обстреливали врага из пищалей и ручниц, сидя в окопах уже на границе собственной империи, изредка прорываясь к позициям мамоно под огнём позиций скорострельных митральез и дальнобойных артиллерийских василисков, прячась за тушами стальных дварфских самоходов, воняющих выхлопными газами от угольно-масленного привода, на которые под конец войны додумались ставить крупнокалиберные пищали - "настоящие герои" в лице благословенных Илиас рыцарей со святой бронёй и оружием боролись с грехом, поддерживали инквизицию и пытались уничтожить лидеров мамоно, не особо помогая фронту с военными действиями. Со стороны противника ситуация была не лучше. Демонические князья, лилим, высшие мамоно и повелительница монстров не заботились о рядовых мамоно, сражающихся во имя своего будущего. Если в начале войны мамоно пытались хитростью изводить превосходящие силы ордена, а ближе к середине с энтузиазмом раскатывали войска ордена как только те лишались священников и героев, почти без потерь и убийств противника, то к концу войны вторая сторона конфликта тоже впала в кататонию, завязнув в позиционной войне. К её концу рядовые силы мамоно практически потеряли связь с демонической энергией, как и люди потеряли связь со святой. Многие точки соприкосновения фронта, где долгое время не шли боевые действия - пополнились "дезертирами". Едва держась на ногах мамоно и человеческие солдаты прятались друг у друга в окопах, под взаимными ударами магических заклинаний и дварфской машинерии, деля припасы и не пытаясь друг другу навредить. Даже известные контакты между людьми и мамоно так преследуемые орденом просто перестали приносить ожидаемого результата, в вымотанных солдатах демонической энергии почти не было. Мамоно даже перестали грезить о своей основной задаче в лице поиска абстрактного "Избранника", ради которого они и бились с орденом, ставя на место только выживание. Когда к возможностям людей подключились воздушные машины, созданные совместно с дварфами, оснащённые автоматическими самопалами и сбрасываемыми запечатанными взрывной магией бочонками - командование дало приказ на немедленный прорыв фронта, поскольку эти аэроходы, под магической поддержкой священников получили возможность хоть как-то бороться с вивернами, которые давно заменили в воздушном бою гарпий, из-за массовой гибели последних в боях против человеческих воздушных кораблей. При грамотной же тактике - флот из дирижаблей, под прикрытием аэроходов могли даже соперничать с драконицами. И вот когда фронт начал смещаться в сторону владений мамоно, а остатки человеческих сил почувствовали второе дыхание - война резко остановилась. В один день она была, а на следующий её не стало. Повелительница демонов вместе с мужем-героем добралась до книги Илиас, позволив рождаться инкубам. Во время её битвы с Илиас - обе получили смертельные ранения и пропали. Большинство мамоно перестали видеть необходимость в продолжении конфликта, учитывая какие ресурсы он теперь отнимал, после значительного маготехнического прогресса ордена, который несмотря на все старания карлиц был всё ещё недосягаем для второй стороны конфликта. Лилим, вместе с остальной демонической знатью решили пойти на мирный договор с орденом, после чего все войска были резко отозваны, награждены, а после военного парада в столице, длившегося несколько часов, за которые по площади прошла вся бывшая армия Лескатии - отправлены на дембель. Особо выдающиеся солдаты, в число которых входил и Баодор - получили фиолетовые звёзды, за крайне высокие достижения. У мужчины на счету было записано 623 поражённых мамоно, пара из которых особо высокого ранга, а также успешные диверсионные операции. Не у каждого героя такие показатели имелись, в отличие от Баодора. Однако обычные солдаты никого не интересовали. Несмотря на почётный статус "Лескатийского слона", который по сути приравнивал его получателя к званию героя, реально он почти ничего не давал. Герои относились к простым солдатам пренебрежительно из-за отсутствия у них святой силы и частое использование хитрых тактик, вместе с магической машинерией, а валькирии отказывались признавать их право на посещение небесных чертогов, несмотря на неохотно изданный советом архангелов указ "О вознесении". Сам совет представлял из себя временное правительство, пока не будет избрано новое верховное божество, взамен пропавшей Илиас, а потому не имел особой власти. Царьки Лескартии, гнавшиеся за наживой и святой силой также не особо хотели давать привилегий ветеранам, а потому ограничились служебным жильём в провинциях и пожизненной военной пенсией, не превышающей средний заработок по региону. Надбавки к зарплате при государственной службе были достаточно малы, хоть вместе с ними и пенсией солдат мог получать крайне неплохой доход, а помощь в восстановлении стран была минимальной. Зато ставить огромные ценники на промышленно штамповавшуюся технику для населения продолжили, хоть война и кончилась. Впрочем, озвучивать вслух эти мысли Баодору и не пришлось, поскольку собеседник всё и так понял по паре ироничных предложений, выданных им. - "Да уж, некисло многих из вас бортанули после войны, думал, что хотя бы настоящих героев будут чтить... Кстати говоря, меня зовут Уэф, Уэф Чатланин. Я владелец цехов по производству кристаллов для магических зеркал в городе. И в связи с имеющимися на вас сведениями, у меня есть одно интересное предложение...", - начал было говорить мужчина в костюме, однако его окликнул его охранник. - "Ваше благородие, у нас срочные дела. Нам нужно поторопиться", - сказал тот, закрывая магическое зеркало, через которое он только что связывался с неизвестным мужчиной по ту сторону магического канала. - "Хорошо, Би", - ответил тому Уэф. - "Нам уже нужно уезжать, мистер Баодор. Однако я бы хотел видеть завтра вас в полдень по адресу ул. Фаренгейт, дом 451. Там находится наш центральный офис, где мы обсудим с вами одно предложение по совместной работе, если вы конечно не против. Если что, позвоните Би по магическому зеркалу, он вам даст образ канала. Надеюсь вас завтра увидеть у себя в гостях, был рад познакомится!", - сказал Уэф на прощание Баодору. Уже через две минуты он смотрел вслед уезжающему на полной скорости, почти бесшумному самоходу, который герой войны давно планировал себе прикупить, однако не обладал достаточным запасом средств. Выкурив половину портсигара, мужчина ушёл с набережной и медленно отправился в сторону дома. Время было уже за полночь...