Spider and the Fly

      Подумать только, на что она подписалась! Закутавшись в теплый плед, взятый с собою по настоянию служанки Марии, принцесса Лунафрея приложила маленькую бледную ладонь к ледяному стеклу скорого поезда, стараясь своим теплом растопить морозные узоры, и еще больше задрожала. По ту сторону безжизненных владений не находилось ничего, кроме бесконечного льда и снегов. И эта унылая, пронизывающая до дрожи картина белого безмолвия оказалась единственным, что она видела с момента отъезда от станции Тенебре. Безусловно, об ее побеге никто не должен был знать, а уж тем более, ее дорогой брат, который найдет способ запрыгнуть на бешено мчащийся состав, крича на лету «Это все в целях твоей же безопасности!» И его хваленая «безопасность» состояла в том, чтобы не допустить сестру к королевской семье всеми возможными способами. «Я прорвусь, ничего. Даже, если Нифльхейм забрал у меня Равуса, сделав из него своего цепного пса, я никогда не перейду на сторону узурпаторов. Йедолас не увидит моей покорности до последнего вздоха», - решительно подумала Луна, протяжно вздыхая и постепенно замечая, что поезд замедляет ход. - В чем дело? Почему мы останавливаемся? - недоуменно поинтересовалась принцесса у ближайшего солдата, который, к счастью, не был из магитех-солдат, которые не понимают ни слова. - Машинист говорит, что впереди сильный занос пути. Кроме того, уже ночь, а яркий свет из окон привлекает внимание демонов. Дальше ехать опасно, - пояснил воин, не выражая никаких эмоций вроде сожаления или страха по поводу внеплановой остановки. - Значит ли это, что стоит погасить весь свет и стоять здесь до утра? Это поезд, а не маленькая машинка! - Лунафрея в протесте скрестила руки на груди, оглядываясь по сторонам.       Рейс, на котором она ехала, не был каким-то частным или заказным: принцесса не могла бежать настолько открыто, чтобы нанимать состав, поэтому одевшись по-городскому и сняв с себя все признаки принадлежности к императорской семье, Луна отправилась в путь своим ходом, бок о бок с самыми обычными жителями Тенебре. Но в силу того, что побег пришелся на поздний час, на рейсе оказалось не так много попутчиков: в вагоне помимо нее сидело трое ничем не примечательных путников. И видимо, они точно так же волновались из-за внезапной задержки, так как несколько пассажиров из хвостового состава уже двинулись через весь поезд, чтобы отыскать дремлющих в своих купе проводников и высказать им все, что они думают о современной системе безопасности.       Луна вновь поежилась, но на этот раз совершенно не из-за холода. Она ощутила странный запах, которому здесь было не место. Смесь конкордианской корицы со спелой инсомнийской малиной. Сладко-пряный, удушливо-пышный и богатый, как узор на кроваво-красном шарфе канцлера Изунии. «Неужели, ты здесь? Вот же проныра!» - она узнавала этот причудливый парфюм из тысячи, ведь именно Ардин любил наносить частые визиты в гостиную замка Тенебре, развлекая Лунафрею свежими новостями из мира. Порой начинало казаться, что этот экстравагантный тип в своей нелепой черной шляпке совершенно не понимает значение слова «канцлер», так как по мнению Луны, этот человек должен был денно и нощно корпеть над государственными бумагами, ставя гербовые оттиски и подписывая заумные акты. Но Ардин выступал больше в роли советника, и без его «стоит поступить именно так» в адрес Йедоласа и Равуса не проходил ни один день. Это раздражало ее брата, да и нервировало саму Луну, но она терпеливо молчала.       Однако, в данный момент амбре его помпезных одежд, что не спутаешь ни с одним другим, вызвало в ее сердце слепую надежду на спасение. - Спасение?.. - она и сама не заметила, как произнесла вслух это слово, как только яркие флюоресцентные лампы над ее головой зашипели, защелкали и, взорвавшись, осыпали все вокруг всполохом из искр и битого стекла.       Паника, поднявшаяся в вагоне, была подобна морской волне: децибелы звука, зарождавшегося ледяным комом ужаса в глубине гортани, поднимались все выше и выше, пока весь поезд, разрываясь от человеческих криков, не обратился одним большим стонуще-рыдающим существом. «Почему они так кричат? Это всего лишь перепад энергии!» - успокаивала себя Луна, в темноте ловя руку солдата, который закрыл ее своей грудью. - Леди Лунафрея! ОНИ проникли внутрь! - послышался его беспокойный голос и, следом за новым взрывом стекол последовал оглушительный вопль существ, что приходят во Тьме.       На этот раз ее предложение выключить всю люминесценцию не казалось таким глупым, как прежде, когда страх по рукам и ногам сковал тело, не давая сделать ни шагу с места. - Господи, они здесь! Да сделайте же что-нибудь! У кого есть оружие? Свет, свет! Они боятся света! - голоса доносились отовсюду, на десятую секунду кромешного балагана обратившись в невнятное месиво из толкающих друг друга тел, тошнотворного запаха крови и горелой проводки.       Стражник что-то говорил, пытаясь увести за собой Луну, но она, словно малое дитя, зажалась в самый угол вагона, подальше от битых стекол и распахнутых окон, полуслепым взглядом в полночной тьме созерцая, как создания ночи рвут на части людей. Кажется, кто-то пытался стрелять, кто-то в агонии прорывался через битые пасти окон наружу, падая с крутого откоса в снежные недра Эусьелло. Демонам не было счета: мелкие уродливые карлики с кривыми когтями и острыми гнилыми зубами скакали в нескольких футах перед ней, переминаясь на своих тоненьких ножках и выжидая момент, чтобы впиться мертвой хваткой в глотки жертв. Содрогаясь от холода и страха, Луна кое-как заставила себя подняться, скользя спиною по заиндевевшей стене вагона и пачкаясь в чьей-то крови, в тот самый момент, как один из крупных демонов сверкнул взглядом, замечая новую цель. «Ты не умрешь здесь… Нет, только не здесь...» - взмолилась про себя Лунафрея, в каком-то безумном припадке хватая околевшей рукой крупный осколок стекла и выставляя его перед собой, словно нож. - Не подходи! - крикнула она, будто уродливый зверек с адамантовыми когтями мог понять ее предупреждение.       Она видела, как в замедленной съемке бродяжка в кожаных обносках, что все это время стоял в стороне, не смея и шага сделать, ринулся в ее сторону на помощь но, оценив расстояние меж ними, Луна только и успела крикнуть: - Нет!.. И что-то случилось. Человеческий глаз, не привыкший к быстрой смене кадра, расценил это как ослепительный неоновый всполох, если бы кто-то в этих землях умел колдовать, подобно люцианам. Но все же, это было. Прежде, чем Луна успела понять, как именно это произошло, она ощутила то самое корично-малиновое амбре, а открыв глаза поняла, что ее спас бродяга, в мгновение ока переместившийся из начала вагона в самый его конец. Стоя на одном колене, он полубоком прикрывал хрупкое тельце перепуганной насмерть принцессы, когда как с правой руки, сжимавшей стальной хваткой королевский меч, ручьем текла кровь убиенной твари. - Какая оказия! От тона голоса у Луны аж перехватило дыхание, словно ей на ухо мурлыкал гигантский человекообразный кот. Она хотела было что-то сказать, но вместо этого лишь болезненно прикусила нижнюю губу, наблюдая, как на ее глазах спаситель обращается во вполне себе знакомого проныру с манерами циркового фигляра. - До ночи так стоять будем, Ваше Высочество, мм? - Ардин ловил немалый кайф от своего «дюже эффектного» появления в самый последний момент, и требовалось еще немного времени, чтобы Луна, отойдя от шока, наконец среагировала. И реакция оказалась непредсказуемо-молниеносной: даже в полной темноте, ориентируясь на блеск двух плутовских янтарных глаз, она смогла точно залепить канцлеру крепкую пощечину. - Как ты посмел?! Нет… мне все равно, Равус ли послал тебя следить за мной или нет, но что, если бы ты не успел? Эта… эта магия! И… эти фокусы с превращением! Ты...ты...- даже после вымещения накопленного гнева, принцесса ощущала, насколько тяжело ей пришлось, раз губы то непроизвольно стягивались в гневную струнку, то растягивались в едва сдерживаемом плаче страха. - Но я ведь успел... и-и-и, вуаля! Ваш добрый защитник оказался не промах! - Ардин как всегда развлекался, не признавая при высокопоставленной даме, что улыбаться ему стало тяжко от ее расчетливой оплеухи. - А вы неплохо бьете, принцесса. Но на благодарность все равно мало смахивает. - Сзади! - только и успела крикнуть Лунафрея, когда со стороны битых и покореженных до состояния металлолома вагонов раздался дикий нечеловеческий рев. - Они все еще здесь! - Конечно, ведь это их территория, - голосом, словно на утреннем променаде согласился канцлер и, закрыв фигурку Луны своим высоким станом, взмахнул рукой, как по-волшебству создавая в малиновом мареве чар сверкающий меч. - Чего вы ждете? Самое время прогуляться по Винтерленду! «Ну у него и шутки», - со злостью подумалось Луне, но дважды намекать не надо было: попятившись в сторону двери последнего вагона, которую буквально выдрали с мясом в ходе битвы, принцесса спрыгнула вниз с высоты нескольких футов и, едва не рухнув на рельсы, побежала прочь.       Бегом ее попытку оторваться от созданий тьмы было сложно назвать: высокие сугробы не давали и шагу ступить без титанических усилий, а грубая жесткая корка наста болезненно царапала полуголые голени Оракула, грозя немедленным обморожением. « О боги, куда? Куда бежать? Это снежный тупик,» - никогда еще Лунафрея, полагавшая, что все ее самостоятельные решения достаточно мудрые и зрелые для будущей правительницы империи, не ощущала себя настолько потерянной. Она знала, что где-то здесь, вдали ото всех цивилизаций, захороненная во льдах Эусьелло, спит вечным сном королева льдов и снежных бурь — Шива. Но как далеко еще до ее обители? Услышит ли она ее плач сквозь мили мрака? Только сейчас, как будто очнувшись от продолжительного шока, она осознала, что произошло в том вагоне. Мир озарился ярким дневным светом в ее голове, выхватывая из тьмы ошеломления искаженные предсмертной агонией лица почивших в поезде. Тот солдат, что ехал вместе с нею, так и не спасся. Сидя в самом углу состава, Луна с безумным видом широко распахнутых глаз созерцала, как острые, словно бритвы, клыки и когти распарывают нежную шею совсем еще мальчишки, заливая пространство вокруг себя горячей соленой краской. Стоя по колено в ледяных снегах, принцесса несколько раз сморгнула, в отраженном свете бледноликой луны разглядывая черные в освещении пятна, покрывающие слипшийся мех куртки и плед, ставший похожим на грязную ветошь. «О, нет-нет, все, что угодно, лишь бы не этот ужасающий запах крови!» Было ли это призывом в пустоту или молитвой ни к кому в частности, а ее мысли материализовались, в третий раз вытесняя вонь гнили и железа сладко-пряной корицей. - Я сказал «бегите», а не бросайте меня на произвол судьбы. Мне же страшно одному! - за годы жизни в стенах Тенебры Луна уже привыкла, что каждая говорящая стена может оказаться Ардином, но сейчас он раздражал и успокаивал ее одновременно, отчего мысли, скованные страхом, путались пуще прежнего. - Принцесса, Вы меня слышите? Луна! - он назвал ее коротко, «как-зовет-прекрасный-принц-Ноктис», и только тогда Лунафрея отмерла, поворачивая голову и сталкиваясь нос к носу с канцлером, что чуть присел перед ней в силу своего исполинского роста, и теперь с плутовской улыбкой глядел на наследницу трона. - О, смотрите-ка! Живая. - Ты ужасен! - не сдержалась принцесса и, грубо оттолкнув от себя канцлера обеими руками, зарыдала.       Она не помнила, когда плакала в последний раз, и по какому поводу были эти слезы, поэтому сейчас ей казалось, что рыдать перед самым болтливым сплетником всея империи будет позорно... но ничего не могла с собой поделать. Луна видела смерть, вкусила страх, чувствовала смертельный холод, пробиравшийся под тонкие одежды, ощущала, как обнаженные ножки в тонком капроне начинают отмерзать, и, лишь подняв взгляд, надумывала себе в этой кромешной тьме, окружавшей их, миллионы кровожадных демонов. Поднявшаяся из ниоткуда пурга больно хлестнула принцессу по щекам, метя осколками льда в глаза, после чего, снежными всполохами упав наземь, ударила в ноги, поднимаясь все выше и пробирая холодом по пояснице, отчего Луна неосознанно дрогнула всем телом, в бесполезном жесте обнимая себя за плечи. - Не лучшая погодка для прогулки, а? - промурлыкал Ардин, своевольно притягивая к себе Лунафрею, отчего она, не успев ничего предпринять, прижалась щекой к его груди с видом, полным негодования. - Как ты... - начала свою гневную речь Луна, но ее сил явно не хватало, чтобы вступать сейчас в жаркие дебаты. - Так-так-так... - цыкнул в ответ канцлер, одной рукой удерживая рядом беглянку, а другой доставая из кармана брюк что-то, отсвечивающее металлом. - Уедем все. - Что?.. - она в какой раз оттолкнула от себя Ардина, но и сама чуть не рухнула в сугроб, так как силы покидали ее околевшее тело с молниеносной скоростью. - Что это за вещь? - Вызов сельского такси! - просиял канцлер, веселясь с собственного каламбура, и поднося свисток к губам, дунул в него, извлекая из инструмента пронзительно-чистый звук, подобный сотням хрустальных колокольчиков. - Одну минуту. - Я... такая дура, - совсем тихо пробормотала Луна, потупив взор и бесполезно переминаясь с ноги на ногу, пока спутник вновь творил свое причудливое колдовство. - Думала, что убегу. Да, конечно... Убежала. Равус знал, что я так поступлю. Боги, как это все смешно. Я…       Она почти забылась среди воющей метели, усиливающейся с каждой секундой, когда вдали от них раздался пронзительный крик. - Кто это? - Лунафрею, что ни разу не видела диких лесных птиц, бросило в дрожь пуще прежнего, так как протяжное «Квииии!» явно принадлежало существу смертельно опасному. - Ты его призвал?! - А то. Познакомьтесь, Ваше Замерзайшество! Пернатый экспресс! - зная, что Ардин веселится всегда и всюду, будь то объявление дня рождения или собственной казни, Луна уже начала предчувствовать беду, как ярко-белая птица, размерами превышающая обыкновенную курицу раз в сорок, нарисовалась на горизонте, несясь на парочку путников во всю свою птичью прыть. - Ах! - воскликнула Луна. - Кви! - отозвалось неизвестное ей создание, тормозящее настолько резко и нелепо, что белопенные снега, покрывшие все вокруг, ледяными осколками усеяли саму Луну и Ардина, наметая на его идиотскую шляпку холмик сугроба. - Ну, тише, тише, мальчик... Все хорошо, - поймав беспокойную птицу за уздечку, заговорил Ардин и, ласково почесав подбородок невиданного создания, вновь приблизился к Луне, едва стоявшей на своих двух. - Сразу готов заплатить тремя пощечинами, Леди… - Чт... Изуния! - только и успела воскликнуть Луна, когда сильные мужские руки подхватили ее, словно фарфоровую куколку, усаживая на ездового чокобо и, пока она пыталась понять, что происходит, сам канцлер устроился позади нее, стягивая с Луны грязный и больше не греющий плед вслед за накинутой на плечи курточкой. - Ты что творишь?! - Ох... - явно не придумав каламбур для ее глупого вопроса, протянул канцлер, расстегивая плотно запахнутое черное пальто и прижимаясь грудью к спине озябшей Луны. - Согреваю вас, Вашество. А на что это похоже? Или вы считаете, что осенние одежды на гарульем меху лучше простого человеческого тепла? Конечно, я могу попытаться наколдовать огонь, но боюсь, что с магией у меня плохо, и из вас выйдет не очень привлекательное барбек… - Изуния! - сквозь зубы процедила вечно спокойная Луна, у которой под конец ужасного дня начали сдавать нервы. - Поменьше слов, побольше дела. Ты собрался отвезти меня к брату, верно? - Когда бы я слушал его приказы, - горько усмехнулся канцлер, перехватывая перед Луной поводья и тем самым обнимая ее сзади. - Вы же сами хотели «немного подышать свежим воздухом». Ну, как дышится? - Я... - устав препираться и не желая открывать истинной цели побега, Лунафрея лишь добавила, примирительно прижимаясь к телу канцлера. - ...замерзаю. И если здесь мне суждено умереть, я сделаю все, чтобы Империя узнала, кто в этом виной. - Я привык быть кругом виноватым, Вашество, - подлил масла в огонь Ардин, но поводья дернул, отправляя чокобо неспешным галопом в чернеющую даль безжизненных равнин. - Не волнуйтесь, мы выберемся отсюда.