Ебаный тупой Пемп!

Его рука потянулась к кнопке грузового лифта. Стас настоял на том, чтобы вызвать именно грузовой лифт, поскольку со всеми продуктами, которые держали его худощавые руки, он боялся застрять где-нибудь между этажами. Эта фобия преследовала его с самого детства и тот факт, что он застрял бы вместе с Игорем, не утешал его. Глубоко вздыхая и шмыгая носом, Стас еле стоял на ногах, и если через несколько минут они не окажутся дома, Стас просто рухнет на Лаврова с двумя огромными пакетами, помогать нести которые Игорь наотрез отказался. Дело в том, что когда Конченкову удавалось доводить Игоря до состояния кипения, парень лично получал от Лаврова за свои выебоны. А вывести его из себя было куда проще, чем кажется на первый взгляд. Например, банальное нежелание трахаться могло разбудить в Игоре дикого зверя, готового на все, лишь бы добиться своего. Кто стал бы перечить человеку, который в прямом смысле слова может уложить тебя на лопатки прогибом? "Злить Игоря" моментально ассоциировалась у Стаса со "сбоем инстинкта самосохранения". Так и в этот раз, они умудрились прямо в магазине затеять ссору, виновником которой, по мнению Лаврова, был, конечно же, его худосочный пидор. После внушительной фразы "Заткнись, пидр!", вылетевшей изо рта Игоря словно пуля, Стас молча поплелся на кассу. Да, перечить Игорю он не рисковал. Это было сродни подписанию смертного приговора и грозило бесконечной еблей в худощавый зад, после чего Конченков не мог бы элементарно сидеть. Купленные продукты, задача которых, по-видимому, была прижать Стаса как можно ниже к земле, были гораздо тяжелее, чем казались поначалу. Наконец, двери спасительного лифта, в котором можно было хотя бы поставить злоебучие пакеты на пол, начали медленно и с грохотом открываться, выпуская тонкие лучи яркого света в безлюдную темную парадную дома. Стас первым шагнул в лифт и облегченно вздохнул, освобождая руки от надоевшего груза. Игорь зашел следом, заслонив спиной панель кнопок и наблюдая за тем, что будет делать "его мальчик". Повисшую в воздухе тишину нарушили двери, которые с таким же шумом и легким дребезжанием медленно закрылись. Игорь одарил анорексика тяжелым взглядом, явно намекая на то, что лифт все еще стоит на месте. - Долго будем стоять? - приподняв одну бровь, буркнул он, скрестив руки на груди, но так и не тронувшись с места. Стас постоял еще несколько секунд, потупив взгляд и не двинувшись. Через мгновение парень сделал несколько неуверенных шагов к Лаврову, вернее к кнопкам, находящимся за спиной Большого Русского Игоря. Тот же с удовольствием наблюдал за каждым действием своего мальчика, явно ожидающего какой-то злобной выходки. И не зря. Когда Стас приблизился к Игорю, тот решил незамедлительно действовать, что в итоге лишь усугубило их ссору. Руки Лаврова обвили талию в серой толстовке, которую Стас так и не снял после съемок шоу. Он считал, что именно эта толстовка придает ему мужественности. Однако эта мужественность всегда незаметно улетучивалась, когда рядом с ним находился Игорь. Лавров легким движением сбросил капюшон Стаса, заставляя пряди густых волос упасть на глаза. Сердце забилось в бешеном ритме, и Стас был не в силах это контролировать. В последнее время он ничего не в силах контролировать... "Все опять происходит так быстро. В стиле Лаврова" - мелькнуло в голове. - Я слышу, как оно бьется, - прошептал Игорь, наклоняя голову к Стасу. Жаркое дыхание моментально коснулось уха, обжигая. Во взгляде Игоря мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного, непреклонного и, порой, грубого, нежность, и он, не удержавшись, потянулся к поджатым губам своего мальчика. - Отъебись, Игорь, - лениво и все еще обиженно произнес парень, пытаясь вырваться из крепких объятий Лаврова. Стас уже успел достать и теперь держал в руках смартфон, которым, вызывая негодование Игоря, был занят больше, нежели своим потенциальным личным пидором. Из телефона еле слышно звучала мелодия любимой игры, в которую Стас залипал от нечего делать на шоу Большого Русского Босса. По неоднократным колким замечаниям Игоря, эта мелодия вызывала у него депрессию и желание повеситься. - Выруби это дерьмо, - приятный шепот Лаврова сменился резким раздражением. Игорь выхватил телефон Стаса и спрятал его в задний карман своих штанов, - Ты мой, Стас! - по костлявой спине и бедрам Конченкова пробежала дрожь, ему нравилось. Определенно нравилось, - Повторяй, сука! Да, Стасу бесконечно нравились подобные разговоры, однако сейчас единственное, чего он действительно хотел - закрыться в ванной комнате и растаять под струей горячего душа. Но понимание того, что пока Игорь не услышит от Стаса желаемого, в покое не оставит, лишь усугубило ситуацию. Игорь крепко схватил Стаса за запястья, и теперь они начинали медленно опухать. Пронизывающая боль отдавалась куда-то в предплечья. Лавров заигрался? Нет, он хотел такой же отдачи от его маленького худощавого, но настолько манящего Стаса. И он не отпустит, определенно не отпустит. - Повторяй! Верно, Стасу вновь удалось довести Лаврова до белого каления, практически не произнеся ни слова. Вот так это работает в их отношениях, если, конечно, этим словом можно описать происходящее между ними. Из них двоих Игорь занимал лидирующие позиции, Стас же играл роль беспомощной домохозяйки, за которой постоянно нужен был контроль и внимание. Руки Босса скользнули под кофту, нежно прикасаясь к пояснице. Игорь сам спровоцировал эту ситуацию, опять. Ему определенно нравилось, как его мальчик, проклиная все вокруг, злясь на него, на самого себя, на весь окружающий мир, не находит в себе сил ему ответить. Лаврову доставляло особое удовольствие следить за разозленным, но таким беспомощным Конченковым, нравилось, что Стас нуждался в нем, что он зависел от Игоря. - Твоя... - еле выдавил Стас. Лифт до сих пор стоял на первом этаже. Спина, с выпирающими позвонками, выразительные ключицы, шея - все это сводило Игоря с ума, и если здесь и сейчас они не трахнутся, он от Стаса точно не отстанет. И зачастую Стас отдавался ему почти сразу (хоть и против своей воли), ведь так было меньше боли. Игоря раздражало, когда Конченков не хотел его. Он брал парня силой, делая с ним все, что вздумается, оставляя на его худощавом теле синяки и засосы. Нет, все-таки Стасу определенно это нравилось, иначе он уже давно свалил бы от него куда подальше (например, нахуй). Игорь это знал, и все же всерьез боялся потерять Конченкова, боялся переигрывать, боялся сделать что-нибудь не так, что-нибудь, что не понравится Стасу. Конечно, их отношения нельзя было назвать игрой, однако ни один, ни другой не понимали, что между ними происходит. Да, вряд ли тех, кто долбится в зад можно назвать друзьями. В конце концов, Игорь вытащил руки из-под толстовки Конченкова и отодвинулся от панели с кнопками. Глубоко вздохнув, Стас зажал цифру "8". Восемь... напоминающая бесконечность. Лифт тронулся. Все о чем мечтал Стас - побыстрее добраться до душа. Он был зол на Игоря: зол за его выходки, зол за то, что в их отношениях его слово рассматривается последним, а иногда и вовсе игнорируется. Но ведь это он принял правила игры, он согласился быть маленьким мальчиком. Все оставшееся время, пока лифт полз до нужного этажа, они ехали молча, изредка кидая взгляды то друг на друга, то на панель счетчика этажей. Казалось, они поднимаются бесконечно долго, счетчик отсчитывал номера этажей очень медленно, а взгляд Игоря был слишком тяжелым, но Стасу почему-то не хотелось от него прятаться. Лавров считал Конченкова своим малышом, за которым нужен вечный присмотр, но то, что Игорь вытворял с ним, уже формально делало его долбаным насильником. И, признаться, им обоим это нравилось. Стас определенно хотел оставаться тем же маленьким мальчиком в объятиях такого большого Игоря.