Фанфики с участием: "Игорь Лавров/Стас Конченков"

На что готов человек, который любит? А если твой враг и есть тот кого ты любишь?

здесь не будет как в сказке, не будет доброй концовки, нет. Здесь будет реальность, которая не щадит никого.

АУ, где Лавров только окончил МВД и отрабатывает практику. Его самое первое задание: поймать одного очень нестандартного граффиста. Думаю, угадать кого именно не составит труда.

8 - число, напоминающее бесконечность

Мы запираемся друг от друга. Мы возводим стены и сидим за ними. Мы убегаем от себя, стараемся забыться в других лицах, алкоголе, наркотиках. Мы отчаянно убеждаем себя, что ничего не чувствуем. Но правильно ли это?

Стасу не спится вот уже почти неделю.

AU, где события развиваются в СССР в 60-х годах, после полета Гагарина в космос, когда правительство вновь заинтересованно в космических полетах и занимается подготовкой нового поколения космонавтов. Игорь и Стас были определены в один отряд, оба шли к звездам, но никто не знал, когда и при каких обстоятельствах придется свернуть с дороги, а главное: какое же решение в итоге примут герои - любовь или мечта, человек или звезды, реальное или внеземное.

Переносимся назад в прошлое, где Игорю 20 лет, а Стасу 17. Из-за несостоятельности семьи Конченкова, Игорь берёт его себе под опеку. Уже несколько недель они живут вместе, а Стас никак не может привыкнуть к Игорю, хотя дружат они очень долго.

AU, в котором Игорь - свободный бродяга-путешественник, а Стас - студент, который все не может ступить за пределы зоны своего комфорта.

Глаза Игоря - океан. И сейчас в этом океане плескались сотни эмоций. И сейчас, как бы банально это не звучало, тонул и Стас. Стас тонул, но спасаться совершенно не хотелось. Хотелось тонуть, задыхаться, полностью отдаться этой синеве, раствориться в ней.

— Сука, Пимп, я хочу тебя, — чуть ли не рыча, бросил Игорь и, останавливая рукой Стаса, подхватил его за бёдра.

В студии стоял какой-то непонятный холод. А непонятным он был, потому что было холодно не всем. А кому-то даже жарко.

Стас с радостью пробил бы его выряженной проблеме трубным ключом черепную коробку, но лишь прикусывает язык до тянущей боли в попытке не зарыдать. Он уже научился скрывать эмоции за тканевой маской, что успела стать второй кожей.