Молчи тише

Полтора года со свадьбы Адриана и Маринетт

— Что, еще раз? — действительно удивляется Габриэль, когда рука Маринетт снова тянется к его паху, сжимая напряженный орган. — Четвертый раз, что на тебя нашло? — Нервничаю перед показом, наверное, — закрывает на мгновение глаза девушка, лежа рядом с ним и продолжая плавно водить рукой по стволу. Габриэль втягивает воздух сквозь плотно сцепленные зубы и почти шипит, хватаясь за бедра девушки и притягивая ее к себе, после чего подхватывает ее правую ногу чуть выше колена и резко входит на всю длину, рвано дернув бедрами. Мужчина зажмуривает от удовольствия глаза и кусает ей плечо, начиная задавать ритм. Маринетт сжимает в кулак белую хлопковую простынь и протяжно выдыхает, подставляя ему свою шею для цепочки влажных поцелуев. — Я заказала нам завтрак в номер, — сбивчиво произносит она, — машина за нами приедет в восемь утра, а еще... Она не успевает закончить предложение, потому что в следующее мгновение уже кусает подушечку его указательного пальца, в то время как широкая ладонь любовника чуть сжимает ей шею. Как она любит. Он знает. — Давай все это оставим до утра, сейчас три часа ночи, закрой уже рот и дай мне тебя как следует трахнуть. Больше о работе Маринетт до самого утра не говорит, лишь прогибает спину, позволяет иметь себя на всех поверхностях номера-люкс и ужас как жалеет, что в сутках всего двадцать четыре часа. Маринетт даже успевает без посторонних глаз вернуться в свой номер, чтобы не было вопросов ни у кого, поспать два часа и в семь утра принять душ. Когда ей приносят в номер завтрак, она набрасывается на бекон так, словно неделю не ела, уплетает глазунью и не брезгает тремя кусками багета, что на нее совсем не похоже. Истерично собирая раскиданные по номеру вещи, она надевает на себя строгую юбку ее любимого костюма и чертыхается, когда смотрит в зеркало. Маринетт искренне надеется, что пиджак скроет это досадное недоразумение. К хлебу она больше не прикасается. — Мы так опоздаем, черт тебя дери, Маринетт, — стучится Габриэль в дверь ее номера. — Проклятье, можно быстрее?! Девушка с недовольным лицом открывает дверь и бросает в руки сотруднику отеля сумку, громко хлопая дверью. И молодой парень, и Габриэль чуть шарахаются в сторону. — Передайте мое неуважение повару, — рычит она, так непривычно для самой себя чуть тыкая пальцем. — Завтрак был отвратительный. Можете сами посмотреть. В уборной, — бросает она через плечо, направляясь к лифту. — Поехали, месье Агрест! В личном автомобиле она ведет себя еще хуже, чем с утра в отеле. Габриэль закрывает окошко, отделяя их от взгляда водителя, и кладет руку Маринетт на колено, слегка его сжимая. Девушка сбрасывает его руку, хмуро глядя в планшет и сверяя все данные для сегодняшнего показа. — Что не так? — почти закатывает глаза Габриэль. — Ночью же всё было в порядке... — Я работаю, месье Агрест, чтобы показ вашей коллекции прошел без всяких проблем! — А, "месье Агрест", понятно, — отодвигается он на свою половину сидения, убирая руку с ее колена. Маринетт переводит на него раздраженный взгляд и взрывается. — Держи свой член в штанах, Габриэль, сейчас не время и не место, — агрессивно шепчет она. — Вчера в гардеробе ресторана ты так не говорила. Маринетт снова бросает в него испепеляющий взгляд, и Габриэль сдается, примирительно выставляя вперед руки и открывая свой планшет. В доме моды легче не становится. Суета нескольких десятков человек привычна для них обоих, особенно в день показа, но Маринетт сегодня просто с цепи сорвалась. Она отчитала визажиста за отвратительный тон лица для модели, совершенно не подходящий для нее и платья в целом, нарычала на модель довольно открытого платья, что с момента примерки она набрала вес, уволила шестерку, приносящего кофе, потому что ее напиток оказался слишком сладким, и чуть не поругалась с одним из спонсоров, скандал с которым Габриэль едва успел пресечь. Схватив девушку за руку, он потащил ее в сторону уборной, почти с силой запихивая ее внутрь и рыком заставляя двух молодых людей оттуда исчезнуть в мгновение ока. — Да что с тобой сегодня?! — Не кричи на меня! — скрываясь в ближайшей кабинке, сильно хлопает дверью Маринетт. Габриэль подходит ближе и резко стучит ладонью по дереву. — Твою мать, Маринетт! Это спонсор! Возьми себя в руки, показ через пятнадцать минут! Выходи! — Нет! — почти кричит она. — Маринетт! — Я твоя ассистентка! Твой помощник, твоя правая рука! Прекрати рычать на меня, черт возьми! — Да ты можешь так не кричать, — цедит он сквозь зубы. — Нас могут услышать! Выходи! — Ты в моем доме, в моей постели и моем личном времени! Могу я побыть в кабинке пять чертовых минут! Габриэль опасливо бросает взгляд на дверь и нервно начинает ходит кругами по туалетной комнате, цокая каблучками ботинок и запустив руки в карманы брюк. Спустя тридцать секунд он уже не выдерживает, смотрит на часы и рычит сквозь зубы. Только он собирается снова повысить голос, как вдруг... — Ты что, плачешь?.. — Просто помолчи. Всего минуту, — сквозь слезы произносит она, промакивая сухим платком влажные нижние ресницы, чтобы не потекла тушь. Ровно через минуту она выходит из кабинки так, словно вообще ничего не случилось, спокойно улыбается и целует Габриэля в щеку. Агрест в шоке провожает девушку взглядом. Показ кипит, всюду снуют помощники, модели и визажисты. Взятый совсем недавно в штат фотограф снимает жизнь модного дома Агрестов изнутри и делает свою работу хорошо, потому что не мешается под ногами. Маринетт извиняется перед моделью и визажистом, сухо, конечно, но извиняется, меняет платье для пополневшей модели на другое и снова вливается в работу. — Эй, кто-нибудь, — щелкает она пальцами, убирая изо рта булавку, которой подгибала подол одного из платьев, что уже находился на модели. Зашуганная блондинка тут же появляется на первый зов Маринетт с ручкой и блокнотом, готовая к указаниям. — Мадам, вы звали? — Звала! Принеси мне что-нибудь жирное и с сыром, — с энтузиазмом начинает Маринетт. — И прожаренное. — Да, мадам! — кивает та и тут же бежит в сторону кухни, чтобы дать указание повару. — И с медом! — бросает ей вдогонку Маринетт. — Много меда! Я не ела со вчерашнего дня, — зачем-то объясняется с стоящей рядом моделью Маринетт, и та лишь кивает, подозрительно бросив на начальницу взгляд. Габриэль чуть хмурится, наблюдая за поведением девушки последний месяц, но все же отбрасывает дурные мысли в дальний ящик стола, потому что сейчас совсем не до этого. Однако мысли его возвращаются в тот момент, когда он замечает одну странную деталь. Маринетт потянулась за измерительной лентой, висящей на шее манекена, и у нее чуть задрался сзади пиджак, оголяя участок кожи. И он обратил внимание, что молния на ее юбке не до конца застегнута, а пуговица расстегнута вовсе. — Модель три, образ семь, вперед, на подиум! Габриэль отправляет на суд критиков следующую девушку и тут же ретируется к следующей, проверяя, все ли в порядке. Маринетт суетится возле последней из них, он видит ее краем глаза. И ему куда спокойнее, когда она у него на виду. — Лента... Атласная, проработанная в новом дизайне лента, где она? — не понимает Габриэль, указывая на оголенное предплечье модели. — Кажется, в вашем офисе, месье, — блеет от волнения она. — Не все коробки находились здесь и... — Проклятье, — срывается он с места. Буквально залетая в кабинет, он начинает рыться в одной из коробок и ничего не может найти. — Бардак, — констатирует он. — Месье, лента здесь! — слышится голос из фойе, и мужчина уже собирается уйти, но не успевает и шагу сделать, потому что дверь кабинета закрывается, и его губы сразу чувствуют привкус меда ее губ. Маринетт бросает планшет на диван и с силой прижимает его к двери, жадно осыпая поцелуями. — Нам на подиум через двадцать минут выходить! Завершать показ, Маринетт! — Мне хватит, — горячо шепчет она, хватая непослушными пальцами ремень его брюк и опускаясь перед ним на колени. — Ох, твою мать, — запрокидывает он голову, стукаясь затылком об дверь, и закрывает глаза, запуская пальцы ей в волосы. Зал взрывается аплодисментами, когда по подиуму идут модели новой коллекции, которая определенно произвела фурор и очередной переворот в мире моды. Зрители встают с мест и в унисон хлопают, в то время как за трибуну встает ведущий этого глобального мероприятия. —  А теперь представим создателя этой непревзойденной коллекции — Габриэля Агреста! Зал аплодирует еще громче. — И его незаменимого ассистента — Маринетт Агрест! Зрители нестройно хлопают, среди них появляются перешептывания и сомнения. Ведущая тут же осознает собственную ошибку в написании сценария и чуть ли не бледнеет на глазах. — Супругу сына месье Агреста — Адриана! Все тут же понимают, что тоже не так восприняли сказанное, и аплодируют выходу Маринетт с той же страстностью, что и Габриэлю. Показ произвел фурор. Лучше и представить нельзя. Вечеринка в честь очередной удачной коллекции снова шумная, как и всегда. Габриэль принимает поздравления, сдержанно жмет руки и держит спину иглой, все равно глядя не без холодности и радушия на своих подчиненных, но позволяя себе редкие улыбки. Он доволен собой. Он доволен их работой. Он доволен... — Куда подевалась мадмуазель Агрест? — спрашивает он бармена, когда просит обновить свой бокал шампанского. — Она отошла в уборную, месье. Буквально пять минут назад. Габриэль отказывается от бокала и хмурится, направляясь туда. Открыв дверь, он слышит то, что не должен был слышать. Рвотные позывы ни с чем не перепутать. Он терпеливо ждет, и, когда дверь открывается, из кабинки выходит побледневшая Маринетт, утирая уголки губ белоснежным хлопковым платком. Она тут же останавливается, когда видит его, и лишь закатывает глаза, направляясь к раковине. — Мёд, — объясняет она, включая воду. — Его было слишком много. Габриэль молчит около десяти секунд, наблюдая за ее действиями, а затем все же задает этот вопрос. — Маринетт, ты беременна? Девушка выключает воду и, сглотнув, смотрит ему в глаза.