Собственность Принца-полукровки

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс за свою многовековую историю перевидала немало директоров. Некоторые были сплошным разочарованием, ушли, как и пришли, и не запомнились ничем, кроме своей серости. Иные — вроде убитого нынешним летом Альбуса Дамблдора — оставили неизгладимый след в сердцах и умах не только учеников и преподавателей, но и остального населения магической Британии. И лишь один директор — самый молодой со дня основания школы — удостоился всепоглощающей ненависти. Северуса Снейпа ненавидели вдохновенно и повсеместно. Студентов (за исключением собственного факультета Слизерин, где, впрочем, Снейпа хоть и уважали, но побаивались) при его приближении охватывала дрожь отвращения. Профессора старались не смотреть ему в глаза, зная о его талантах легилимента, а если уж делали это, не стеснялись в искренних пожеланиях ужасной смерти, причем зачастую сопровождали ментальный поток проклятий улыбкой и подчеркнуто вежливым приветствием. Даже брат и сестра Кэрроу — «коллеги» Снейпа по цеху Пожирателей смерти — и те при его появлении кривились от омерзения, хотя ими, вероятно, двигала обычная ревность к привилегированному положению, которое Северус занимал возле Хозяина. Но самыми мучительными были волны ненависти, с головой захлестывавшие Снейпа во время осторожного, практически ювелирного прощупывания сознания Гарри. Гениальный стратег Дамблдор оказался, разумеется, прав, когда фактически заставил Северуса провести тайный обряд одностороннего магического бракосочетания с Поттером, о котором мальчишка, судя по всему, вообще не должен был узнать никогда, так как перспективы на выживание во второй магической войне у обоих «супругов» равнялись нулю. Свое требование директор объяснил Северусу тем, что без моральной и ментальной поддержки сильного темного мага Поттеру не то что не выстоять против Волдеморта, но и не пережить ближайшую пару лет, когда его планировалось обучать и готовить к решающей схватке со Злом. По мнению Дамблдора, все, что могло повысить шансы Гарри продержаться до «часа Х», являлось необходимостью, и Снейп, сжав зубы, согласился. О более близких отношениях не упоминалось вовсе — речь шла о жизни или смерти Избранного, и как минимум однажды их тайное партнерство спасло Поттера от гибели. Это произошло в Министерстве. Волдеморт в тот момент был ослаблен битвой с Дамблдором и вторжением в разум Гарри, а чувство любви, охватившее мальчишку, оказалось столь огромным и всеобъемлющим, что Темный Лорд просто не разобрал в пылу схватки и бессильной злобе на вновь ускользнувшего из его лап Поттера, кому оно принадлежало. Пойми он, чья именно любовь вышвырнула его из сознания Гарри, и Северус, вызванный для отчета и наказания за провальную операцию под кодовым названием «Отдел тайн», не пережил бы встречи с Хозяином. Но Снейп и вправду был непревзойденным окклюментом — сколько ни сверлил его взглядом своих змеиных зрачков монстроподобный ублюдок, он видел только ненависть к Поттеру, тогда как в действительности... А в своих настоящих чувствах к бесившему его порой до белого каления Гарри Северус не признался бы никому, даже если бы его жгли Адским пламенем. Впрочем, с ролью палача он отлично справлялся и сам. Огонь, бушевавший в его душе уже несколько лет, не удавалось погасить никакими ментальными приемами. Мантра «очисти свое сознание» в случае с Поттером не срабатывала. Снейп слишком поздно понял, что испытываемое им волнение за притягивающего опасности «несносного идиота» Поттера постепенно переросло в нечто, грозившее смести все ментальные заслоны холодности, саркастичности и желчности, которыми Северус намеренно окружал себя долгие годы. Когда он осознал, что влюбился в собственного несовершеннолетнего ученика, то пришел в неописуемый ужас, но время уже было упущено... * * * В первые недели своего директорства Северус глушил душевную боль и отвращение ко всему происходившему в замке алкоголем. Нет, он, конечно, не напивался до того свинского состояния, в каком частенько пребывал Снейп-старший, да и страх спиться не давал Северусу возможности расслабиться и просто плыть по течению. Но и выносить спокойно то, что творилось вокруг, он не мог. Вначале появились брат и сестра Кэрроу. По приказу Темного Лорда Амикус занял должность профессора ЗОТИ, а Алекто «загребущими ручонками» вцепилась в маггловедение. Оба были заядлыми садистами и обожали в качестве наказания применять к учащимся Круцио. Причем предпочитали, чтобы взыскание исполнялось одними студентами по отношению к другим. Больничное крыло оказалось переполнено к концу второй недели занятий. Потом исчезли «грязнокровки», точнее, они вообще не прибыли первого сентября в школу. Собственно, это было и не удивительно. Снейп сам огласил новую политику Министерства магии на августовском педсовете, и «догадливые» деканы успели разослать сов с предупреждением. Студенты отреагировали по-разному. Самые наивные (таких, к счастью, нашлось не столь уж много) предстали перед «Комиссией по учету маггловских выродков» и пропали, вероятнее всего, сгинув в Азкабане. Более сообразительные, вовремя растолковав родителям перемены на политическом фронте магической Британии, скрылись из страны. Места Гарри, Рона и Гермионы за гриффиндорским столом тоже пустовали, хотя Снейп совершенно справедливо полагал, что до Хогвартса они в любом случае не доехали бы. Кроме доведенных до обмороков Круциатусами детей, Северуса терзали и личные демоны, заставляя просыпаться среди ночи в холодном поту и сводя к нулю действие проверенного годами зелья Сна без сновидений. Образ распростертой на столе магглы так и не стерся из его памяти. Лорд, руководствуясь только ему ведомыми побуждениями, раз за разом выбирал в жертву своим слугам один и тот же тип женщин — рыжеволосых и зеленоглазых. Северус раньше никогда не участвовал в этих отвратительных оргиях. Обычно он запирался в лаборатории Малфой-мэнора, накладывал на дверь мощное Заглушающее и пытался представить, что наверху ничего не происходит. Даже собственноручно убитый им Дамблдор не являлся ему в ночных кошмарах так часто, как изнасилованная им женщина. Первая и единственная женщина в его жизни! Со временем стало еще хуже, потому что незнакомое лицо сменилось далеким, но таким родным. Когда во сне ему привиделась Лили, лежавшая в той же позе, обнаженная и избитая, он проснулся с криком и ощущением, что у него вот-вот разорвется сердце. Детская влюбленность давно перегорела и выцвела, но и видеть, как насилуют Лили, не было никаких сил. Северус пробовал не спать, литрами вливая в себя Бодрящее зелье и его маггловский заменитель — кофе, но Хогвартсу в его теперешнем бедственном положении требовался сильный директор, а не его бледная зомбиподобная тень. Пришлось учиться жить с кошмарами и пытаться отыскать любое средство, кроме алкоголя, способное унять душевную боль, неизбывную тоску и беспросветное одиночество. Он вновь, как в прежние годы своего деканства, начал варить зелья для больничного крыла и находил в этом хоть какое-то успокоение. Помимо удовлетворения от любимого дела, Северус получил в придачу пусть небольшое, но потепление в отношениях между ним и мадам Помфри, которая прекрасно понимала, насколько ценны приготовленные Снейпом снадобья для все увеличивавшегося количества пострадавших на уроках Кэрроу учеников. * * * В тот день Снейп, как и запланировал с вечера, собирался посетить Косой переулок, чтобы пополнить запас ингредиентов. Отлучаться из школы в понедельник было, конечно, не лучшей идеей — воскресенье неразлучная парочка Кэрроу предпочитала проводить в Хогсмиде, оставляя студентов в покое хотя бы на несколько часов — но нужная ему лавка не работала по выходным. Быстро справившись с покупками в полупустом, разоренном переулке, когда-то радовавшем глаз пестротой витрин и обилием товаров, Северус решил купить газету в маггловской части Лондона. Благодаря магическому браку и ментальной связи с Поттером, Снейп знал, что тот жив, но не имел ни малейшего представления, где может сейчас находиться Избранный и требуется ли ему помощь. К его великому сожалению, «Пророк» теперь подчинялся Пию Толстоватому, марионетке Темного Лорда, и ничего нового, кроме ежедневного размещения колдографии «Нежелательного лица номер один», не публиковал. Не обладая никакой информацией, Северус надеялся прочесть в маггловских газетах хоть что-нибудь, найти хоть какую-то зацепку о бесследно исчезнувшем Поттере. Наивно? Безусловно! Но бездействие убивало не хуже Авады. Не отвечая на редкие приветствия, Северус прошел через зал «Дырявого котла» и, прежде чем оказаться в маггловской части Лондона, трансфигурировал свою мантию в привычное глазу простецов пальто. Купив газету и быстро просмотрев ее от корки до корки, Снейп убедился, что о Поттере и его друзьях там не упоминалось, зато снова целых две семьи магглов погибли при «взрыве бытового газа». Пробормотав чуть слышно ругательство, Северус уже хотел свернуть в переулок потемнее и побезлюднее, чтобы аппарировать в Хогсмид, как вдруг голос с сильным французским акцентом, прозвучавший неподалеку, привлек его внимание. Обернувшись, он почувствовал дурноту, а сердце застучало где-то в области горла, мешая нормально дышать. Из подъезда напротив вышла та самая маггла, изнасилованная им самим и еще десятком Пожирателей смерти. Ее бежевое элегантное полупальто ощутимо топорщилось в районе живота. Женщину сопровождала спорившая с ней на ходу шатенка с короткой стрижкой. — А я тебе говорю, Эжени, — с чисто лондонским выговором вещала она, — что пора закругляться с этим дурацким упрямством. Ты обязана написать родителям. В конце концов, — она понизила голос почти до шепота, но близкое расстояние позволило Снейпу слышать все, — ты не виновата... тебя изнасиловали! Они же люди! Неужели они не поймут? — Они — католики! — истерично воскликнула ОНА. — Ты не представляешь, Кэти, какие они примитивные и отсталые люди! Мама — еще куда ни шло, но для отца любой внебрачный ребенок — позор для семьи. Ему абсолютно не важно, что случилось… И они будут требовать рассказать им... а я ведь ничего не помню! — женщина поднесла платок к глазам. — Ты же понимаешь — я не просто так уже десять лет не живу дома... Я не могу им написать! Тем более свалиться им на голову в таком состоянии! И на службе вчера намекнули, что в моем контракте нет ни слова о беременности, зато есть обязательство проработать в редакции три года... Кажется, они даже начали искать кого-то на мое место... Босс говорил на днях по телефону и жаловался на мои постоянные отгулы, слезы и забывчивость... Кэти, я в совершенном отчаянии! Ну почему я не сделала аборт?! Это все мое идиотское воспитание! Она уткнулась в плечо подруги и заплакала. Спешившие по своим делам прохожие оборачивались, глядя на двух женщин, стоявших обнявшись на тротуаре. — Тише, Эжени, на нас все смотрят. Ну же, дорогая, успокойся. Пойдем выпьем чего-нибудь. Ах да, тебе же нельзя! Ну давай хоть в кафе зайдем, побалуешь себя вкусненьким. Она взяла Эжени под локоть и повела ее в направлении ближайшего кафе. Снейп, словно загипнотизированный, двинулся за ними. — Врач велел показаться ему через две недели. Ему не нравится мое состояние. Он сказал, что на таком сроке я уже должна была прибавить шесть или семь килограмм. Но у меня абсолютно пропал аппетит, — жаловалась Эжени. — Ты же сможешь пойти со мной? — Извини, дорогая, — ответила Кэти, — у меня аврал на работе, сдача проекта. Никак не получится. Прости, пожалуйста, но тебе придется один раз сходить самой, ладно? — она чмокнула подругу в мокрую от слез щеку. Северус понял, что услышал достаточно. Все еще с отчаянно колотящимся сердцем он вернулся назад, внимательно прочитал название улицы и запомнил номер дома. * * * Через две недели в это же время Северус стоял у знакомого подъезда, табличка над которым гласила: «Доктор У. Брикс. Гинекология». Женщина все не выходила, и Снейп уже заволновался, что неправильно расслышал день или час, но вот дверь распахнулась, и Эжени ступила на улицу, придерживая рукой довольно объемный животик. Незаметно наставив на женщину палочку, Северус мысленно произнес: «Империо». Она на миг замерла, а потом, словно в замедленной съемке, повернулась к нему. — Пойдемте, пожалуйста, со мной, — спокойно, но властно сказал Снейп. Она молча подала ему руку. А через несколько минут директор Хогвартса и похищенная им маггла уже садились в такси.