Собственность Принца-полукровки

Разыскивать Кровавого Барона — самое устрашающее привидение Хогвартса — Северусу не пришлось. Как только он, все еще кипящий от гнева на упрямого предшественника, покинул директорский кабинет и спустился в холодную тишину подземелий, тот сам явился к нему в апартаменты, по обыкновению просочившись прямо сквозь стену. — Вы звали меня, директор? — замогильным голосом спросило привидение. — Да. Возможно, мне потребуется ваша помощь. Если желаете, мы можем присесть, — Снейп жестом показал на одно из кресел, обитых темно-зеленым бархатом. — Это совершенно необязательно. Для меня в моем нынешнем существовании нет никакой разницы — вести беседу сидя или стоя. — Тогда, с вашего позволения, — Северус опустился в кресло. В последнее время он чувствовал непреходящую усталость — вероятно, виной всему была непрерывная тревога то за учеников Хогвартса, то за отдельно взятого Поттера — а пользоваться зельями на постоянной основе считал проявлением слабости. — Мне нужно разыскать некую вещь, скорее всего, принадлежавшую кому-то из Основателей Хогвартса, обращенную в темномагический артефакт. Откровенно говоря, я не представляю, с чего начать поиски. Если я не найду ее — случится катастрофа. Весь наш мир будет захвачен убийцей и маньяком. Хогвартс перестанет служить оплотом знаний для всех детей, одаренных магическими способностями, как хотели того Основатели, а превратится в школу для горстки избранных. Прочих же ждет жалкая участь сквибов или того хуже. Я практически не сомневаюсь, что замок попросту погибнет, не перенеся такого кощунства. Мы не можем этого допустить! Если бы не необходимость неустанно держать лицо — даже перед давно умершими — Снейп вцепился бы в волосы от отчаяния. Он обещал Гарри найти и уничтожить находящийся в школе крестраж, но понятия не имел, где он и как выглядит. Северус нередко думал о том, как же Гарри справляется с подобной задачей, учитывая, что инструкции, которые Дамблдор дал мальчишке, судя по всему, расплывчаты и нечетки. Кровавый Барон внимательно выслушал скорчившегося в кресле волшебника, а затем с достоинством произнес: — Вероятно, я сумею помочь вам, директор. Но сперва я хотел бы рассказать одну историю. Считайте время, потраченное на мою исповедь, платой за оказанную мной услугу. Случилось так, что Кандида Когтевран обратилась ко мне с весьма деликатной просьбой. Ее дочь — красавица Елена, предмет моего тайного обожания — сбежала из дому, прихватив необычайно ценную, придававшую человеку ума диадему. По словам Кандиды, они с дочерью постоянно соперничали за право слыть самой умной волшебницей Британии, и вот зависть довела Елену до совершения отвратительного, бесчестного поступка. Позже, устыдившись своего деяния, она спряталась где-то в глухих лесах Албании. Сколько бы мать в отчаянии ни умоляла ее возвратиться и забыть их прежние распри, Елена была непреклонна. От горя Кандида неизлечимо заболела. Она намеренно отказывалась от помощи целителей, и к моменту нашего с ней разговора жить ей оставалось совсем недолго. Она лишь мечтала перед смертью повидать дочь, помириться и проститься с ней. Я отправился на розыски и через некоторое время нашел беглянку. Я просил ее вернуться, расписывал в красках горе ее матери. Потом я бросился к ее ногам, предлагая стать моей женой, но гордая девица посмеялась надо мной. Она заявила, что теперь, благодаря волшебному артефакту, не нуждается ни в чьей опеке и никогда не выйдет замуж, чтобы не быть игрушкой в руках мужчины. К несчастью, я с детства обладал безудержным нравом. Ослепленный ее насмешками, я вонзил кинжал ей в сердце. Только когда она умерла на моих руках, залив кровью мою одежду, я осознал, что погубил свою единственную любовь, и свел счеты с жизнью. С той поры мы обитаем в этом замке в облике привидений, обреченные навечно быть вместе и порознь. Мы почти не общаемся, но, я больше чем уверен, Елена Когтевран, ну или как вы все ее здесь называете — Серая Дама, может сообщить, что случилось с диадемой, украденной ею у матери, и не откажется помочь нам. * * * Северус не раз встречал в коридорах школы красивую белокурую молодую женщину, меланхолично плывущую над землей. Прежде они никогда не разговаривали. В своем посмертии Елена Когтевран была замкнута и предпочитала уединение. — Елена, прошу вас, постойте! — окликнул ее Кровавый Барон, но она продолжала тихое движение по направлению к факультетской гостиной, не обращая на них ни малейшего внимания. — Если вы не поможете нам, Хогвартс и все его обитатели окажутся на грани гибели! Она остановилась. Замерла в воздухе спиной к ним. Вся ее поза выдавала величайшее напряжение. — Послушайте, госпожа Когтевран... Елена, — обратился к ней Северус, — возможно, вы — моя последняя надежда. Я ищу пропавший давным-давно артефакт. Когда-то он служил благой цели, но сейчас в нем, вероятно, заключено темное колдовство, несущее горе и смерть. Пожалуйста, помогите мне! Скажите, кто, кроме вас, знал, где находится диадема? Серая Дама повернулась к ним, и на ее щеках блеснули призрачные слезы. — Вы не будете осуждать меня за то, что я сделала? — За свою жизнь я совершил немало предосудительных поступков, — горько усмехнулся Снейп. — Кто я такой, чтобы осуждать вас?! — Я клянусь, что никому не отдавала диадему... Но... я рассказала о ней одному пытливому юноше. Очень много лет назад. Я посчитала, что могу открыться перед ним. Он весь излучал сочувствие... Я поведала ему свою историю, как скрывалась от матери в лесах Албании и там же, в дупле старого дуба спрятала украденную диадему... — Да уж, что-что, а влезть в доверие Том Риддл умел, по крайней мере, пока оставался человеком. И я уверен — Темный Лорд забрал диадему из тайника... И, как предполагает Дамблдор, после превращения в крестраж спрятал ее в замке. Вот только где? — Северус начал расхаживать по коридору, пытаясь сосредоточиться и решить эту задачу со многими неизвестными. — Я прошу прощения, но мне показалось, что здесь прозвучало имя Темного Лорда? — сквозь стену просочился Почти Безголовый Ник. — Я хорошо помню его мальчишкой. Несомненно, неимоверно одаренный волшебник. Жаль, что пошел такой дорожкой. Но он же приходил сюда не так давно, лет сорок назад! (1) — при упоминании «не столь давнего» визита Хозяина в Хогвартс Снейп не сумел сдержать смешок — его в ту пору и на свете не было! — И, если память мне не изменяет, после беседы с профессором Дамблдором Том не покинул замок немедленно... Я, признаться, очень удивился, что Риддл отправился бродить по Хогвартсу, ведь, судя по выражению его лица (а он был весьма разочарован, даже разозлен), они с директором явно не поладили, не сказать — рассорились. И еще... он тогда чуть не прикончил Пивза, увязавшегося за ним и вопившего: «Заучка Том!» Этот несносный полтергейст... — Погодите, Ник, а вы не могли бы привести Пивза сюда? Объясните ему, насколько это важно. * * * — Я и говорю: вылетел он пулей из кабинета директора Дамблдора, злющий, как сам Мордред... Весь белый, а глаза огнем горят — просто страх! Я — за ним. Решил, выпровожу из замка — и дело с концом, — полтергейст Пивз завис в воздухе рядом с Северусом, и, пожалуй, впервые Снейп видел его таким сосредоточенно-серьезным, будто отчитывающимся перед высоким начальством о проделанной работе. — А он, наоборот, не к главному входу направился, а на восьмой этаж. К тому гобелену с троллями психованными. Ну я и высказал все, что о нем думаю, а он наставил на меня волшебную палочку, зыркнул своими красными глазищами и спокойно так произнес: — Убирайся немедленно, или школа рискует лишиться полтергейста, а это, на мой взгляд, будет невосполнимой потерей. Я и поспешил оттуда что есть духу. А он так и остался стоять истуканом перед пустой стенкой. В душе Снейпа на миг разошлись черные тучи безысходности, и сквозь них проглянул тоненький лучик надежды. Выручай-комната! Темный Лорд, без всякого сомнения, спрятал там нечто очень ценное для него. Возможно, даже диадему, превращенную им в крестраж! * * * Они приходили в Выручай-комнату несколько раз в неделю. Этого, безусловно, было недостаточно, но заботу о жизни и здоровье учеников Хогвартса, норовивших нарваться на Непростительное заклятие «профессоров» Кэрроу, варку зелий для больничного крыла и регулярных посещений Эжени и Эйлин никто не отменял. Северус и так сократил до минимума часы сна и чувствовал, как на него все чаще накатывала просто смертельная усталость. Серая Дама — единственная из всех, кто держал в руках артефакт, — все-таки не отказалась помочь в поисках пропавшей диадемы. Однако иногда Снейпу казалось, что это совершенно бесполезная затея. «Комната забытых вещей» была огромной, словно собор. Хлама в ней за многие столетия накопилось горы, и отыскать среди него небольшое по размерам украшение представлялось невыполнимой задачей. Они обследовали проход за проходом, заглядывали в ветхие покореженные шкафы, Снейп заклинаниями поднимал в воздух наваленные кучей сломанные вещи, но все было безрезультатно. За время совместных поисков Серая Дама, похоже, прониклась к Снейпу уважением и симпатией. Она не ведала усталости и подбадривала порой сникавшего и терявшего надежду Северуса. В один из воскресных дней Снейп, как обычно, предупредил Елену, что ему необходимо отлучиться по важному делу. «Делом», разумеется, была Эйлин. Северус чувствовал, что без прикосновения к этому крохотному существу он просто развалится, словно старая, бесполезная мебель из «Комнаты забытых вещей». Он принес с собой модифицированное Успокоительное для Эжени, но она проспала весь его визит, и Снейп оставил пузырек Менси с указанием, как и когда давать пленнице снадобье. За ту неделю, что он не видел дочь, она, казалось, немного подросла, научилась сносно держать головку, агукала в ответ на его ласковое воркование, внимательно вглядывалась ему в лицо пока еще водянисто-голубыми глазками и старательно высовывала язычок, повторяя его гримасы. Снейп не узнавал сам себя. Он всегда равнодушно, даже с некоторой опаской, относился к маленьким детям, а тут его сердце начинало тоскливо ныть с каждой минутой приближающегося расставания и, наоборот, чуть не заходилось от восторга перед аппарацией в Лондон. — И вот что ты делаешь со страшным слизеринским деканом, бездушной холодной сволочью... «убийцей и Пожирателем смерти»? — последнее, конечно, было произнесено только мысленно, хотя и «сволочь» тоже не стоило говорить вслух. Мало ли как младенцы запоминают обращенные к ним слова? — А вот интересно, унаследовала ли ты дар семьи Принц или маггловского в тебе все же больше, чем волшебного? — он потерся носом о нежную, бархатистую щечку, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат дочери. — Да какая, собственно, разница! Если бы ты знала, Эйлин, как я тебя люблю! И как мне больно от того, что сто шансов против одного — не смогу быть рядом с тобой и видеть, как ты растешь. С момента рождения дочери Северус находился в сильнейшем смятении чувств. Будто ему не хватало волнений из-за школы и блудного Поттера! Вновь, как и в период, предшествовавший похищению Эжени, он терзался и мучился сомнениями. Можно было переселить Эжени на другую квартиру, а как только Эйлин немного подрастет, снять с пленницы Империус и помогать им издали. Анонимно. Однако Эжени могла в любое мгновение покинуть пределы Англии, и он на какое-то время потерял бы связь с ней и с ребенком. Разумеется, существовали чары поиска по крови, и, переживи Северус войну, он, безусловно, разыскал бы девочку. Он даже выправил ей метрику, где указал, что Эйлин Принц является дочерью Северуса Принца, и вписал ее в свой поддельный маггловский паспорт. Но это лишь ЕСЛИ ему удастся выжить, а шансы на такой исход были ничтожно малы. Имелся и иной вариант. Гораздо более радикальный по отношению к Эжени: просто лишить ее воспоминаний о младенце (а заодно уж и о приведшем к рождению Эйлин изнасилованию) и отправить во Францию к родителям. Что же касается девочки... Она пока могла оставаться под присмотром верной Менси, а в случае гибели Северуса... Снейп спрашивал себя, вправе ли он попросить Нарциссу еще об одной услуге: позаботиться о его ребенке, если с ним произойдет беда. Все рассматриваемые им варианты казались один хуже другого. Он не переставая думал о женщине, в судьбу которой вмешался, а теперь не представлял, что с ней делать дальше. Будущее дочери страшило его еще сильнее. Особенно сейчас, когда тучи с каждым днем сгущались над его головой. Северус малодушно откладывал окончательное решение, отговариваясь тем, что принять его требуется не завтра. Он не смел признаться себе самому: больше всего на свете он боялся, что ему придется так или иначе навсегда расстаться с Эйлин. ________________________________________ 1. По возвращении из странствий, где-то зимой 1956-57 года, Риддл пришел к Дамблдору в Хогвартс, проситься на место преподавателя, и бывшего Тома Риддла уже было трудно узнать: «В комнату вошел Волан-де-Морт. Черты его были не теми, какие почти два года назад явились Гарри в большом каменном котле, в них было меньше змеиного, глаза пока еще не так сильно отливали багрецом, да и само лицо не превратилось в маску. И все же оно не было больше лицом красавца Тома Реддла. Это лицо казалось обожженным, черты утратили резкость, стали словно восковыми, перекошенными; белки глаз теперь уже навсегда налились кровью, хотя зрачки и не превратились пока в узкие щели, какими (как было известно Гарри) им предстояло стать. Длинная черная мантия окутывала Волан-Де-Морта, а лицо его было таким же белым как снег, поблескивавший у него на плечах». Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Принц-полукровка». Глава 20. «Ходатайство Лорда Волан-де-Морта» http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Том_Реддл#cite_note-17