Собственность Принца-полукровки

Рождество двухтысячного года они встречали шумной и дружной компанией. Гарри справедливо полагал, что Эйлин необходимо общество других детей, и поэтому в доме на площади Гриммо часто бывали Тонкс и Ремус, приводившие с собой малыша Тедди, Рон и Гермиона со своей рыжеволосой егозой Рози и совершенно переставший бояться бывшего грозного профессора зельеварения Невилл с Полумной и их очаровательными близнецами. Сперва Северус с непривычки ужасно уставал от присутствия в доме больше одного ребенка, но Эйлин с такой радостью играла с детьми его бывших соратников по Ордену и учеников, что он смирился и даже начал находить во всем этом гаме, визге и смехе своеобразное удовольствие. Вот и теперь за сервированным в парадной гостиной столом собралась целая тьма народа – одно семейство Уизли насчитывало свыше пятнадцати человек! Кричер, окрыленный своей любовью к Менси и помолодевший лет этак на сто, не ворчал, как в былые времена, а носился по Блэк-хаусу, стремясь угодить гостям «хозяина Гарри» и «хозяина Северуса». Молли провела блестящую дипломатическую работу, уговорив Менси разрешить ей тоже поучаствовать в приготовлении праздничных блюд, и Снейп не мог с уверенностью сказать: чьи пироги ему нравятся больше. Фред и Джордж принесли с собой волшебные фейерверки и запускали их под потолком, расцветив гостиную всеми цветами радуги и вызвав дружные восторженные вопли у малышни. Эйлин гордо восседала на коленях у Гарри (или как его официально называли – «папы Га»), вся перемазанная в креме от шоколадного торта, который она слизывала прямо с маленьких пухлых пальчиков – и кто, спрашивается, учил ее хорошим манерам?! Завтра ей исполнялось три года, и, помимо рождественских, ее завалили горой подарков ко дню рождения, а Менси создала в ее честь настоящий шедевр кулинарного искусства из бисквита, взбитых сливок и шоколада. Северус представил на миг, как ночью, когда гости наконец разойдутся по домам, он будет сцеловывать всю эту невообразимую сладость с губ Гарри (а возможно – и даже скорее всего – не только с губ), и судорожно вздохнул, пытаясь подавить так неуместно и внезапно возникшее желание. Гарри за эти два с лишним года стал для него не просто супругом, любовником, человеком, с которым он вместе воспитывал дочь, помощником в его частной лаборатории. Он стал для него всем. Воздухом, которым Северус дышал, его снами и явью, смыслом его жизни. Снейп и не предполагал, что способен любить настолько сильно. Он знал тело Гарри лучше собственного. Он изучил его, лаская языком, губами и руками, до каждого изгиба, шрамика, мельчайшей родинки. Он, привыкший все и всегда контролировать, научился получать удовольствие, отдаваясь своему невозможно любимому мальчишке. Он баловал Гарри, наверное, чаще, чем маленькую Эйлин, в отношении которой он порой придерживался (по крайней мере, на словах) хоть какого-то подобия воспитания. Искупав и уложив дочь, Северус сам наливал для Гарри ванну, мыл ему голову, делал расслабляющий массаж с ароматическими маслами... Изредка после этого они даже успевали добраться до спальни. Когда никто – ни ревнивица Эйлин, ни неразлучная парочка домовых эльфов – не видели их, Снейп сажал Гарри на колени. Сентиментально и не по-мужски?! А кто посмеет осуждать их в собственном доме? К тому же так было гораздо удобнее целоваться, забираясь жадными руками под футболку, джемпер или халат, прежде чем избавиться от них вовсе. Их дни были заполнены работой в лаборатории, учебой Гарри на курсах артефактологии при Министерстве магии (ни Шеклболт, ни Рон так и не сумели соблазнить «Избранного» пойти в Академию авроров), хлопотами, связанными с воспитанием маленького ребенка, а ночи, по праву принадлежавшие только им одним, – любовью: медленно-тягучей или безудержно страстной. Занимаясь сексом, они научились меняться местами и часто доводили друг друга до бурных одновременных оргазмов. И Северус, когда-то старавшийся обуздывать бушевавшие в нем эмоции, кричал и стонал, под стать своему молодому партнеру, для которого даже слезы после разрядки были вполне обычным делом. Изредка их еще мучили кошмары, особенно в их первую зиму, когда вдруг выяснилось, что у Гарри поднывает сломанное в подвалах Малфой-мэнора запястье, и эта, казалось бы, малость внезапно вновь вернула их к воспоминаниям о пережитом ими обоими ужасе. Именно тогда Гарри, истерзанный ночными видениями, от которых не спасало и зелье Сна без сновидений, решил бороться с ними физической усталостью и интеллектуальными нагрузками и поступил на курсы артефактологов. Как ни странно, это помогло. Для учебы Гарри было необходимо пополнить свой запас знаний о Высших зельях, и Северус с радостью начал давать бывшему ученику индивидуальные уроки. В результате оба так выматывались, что кошмары не выдержали такого натиска и отступили. А еще у Гарри появилась отдушина в виде Эйлин. Он сам не раз признавался Северусу, что малышка одной лишь улыбкой способна прогнать из его души всех пробравшихся туда тайком дементоров и боггартов. *** Снейп смотрел на двух самых близких ему людей, на их лица, расцвеченные огнями фейерверков, и перед ним, словно в калейдоскопе, кружились события промчавшихся двух с небольшим лет. С того момента, когда он, применив Обливиэйт к водителю такси, вошел со своей драгоценной ношей в дверь дома на площади Гриммо. Глядя сейчас на Гарри и Эйлин, Северус вспомнил, как он вступил в гостиную, крепко прижимая к себе дочь. Гарри, который нервно расхаживал перед камином, хотя точно знал, что никакие волшебные перемещения с маленьким ребенком нежелательны, при их появлении остановился как вкопанный и тихо сказал: – Мерлин, какая она удивительная! – а потом добавил, протянув руки: – Ну, иди к папе Гарри. Северус сглотнул образовавшийся в горле комок – все-таки в их семье плакать было позволено исключительно Поттеру – и передал Эйлин Гарри. Она мигом стащила с него очки и, прижавшись к совершенно незнакомому для нее человеку, принялась что-то лопотать. Северус воскресил в памяти их первый месяц втроем, когда малышка категорически отказывалась спать в предназначенной ей комнате, непрерывно кричала, и Гарри решился на отчаянно непедагогичный шаг: просто взял Эйлин к ним в постель. На этом проблемы со сном у маленькой мисс Снейп (или по маггловским документам – Принц) немедленно исчезли, правда, начались аналогичные – у ее отца и его юного супруга. Эйлин во сне вертелась как юла, стаскивала одеяло с них обоих и, похоже, высыпалась только она одна. Зато, так как кровать оказалась занятой, они обнаружили, что сексом можно заниматься в душе, и это не менее, а пожалуй, даже более приятно. Конец их полному фиаско в качестве воспитателей положила Менси. Появившись однажды утром возле их постели и потешно уперев ручки в бока, она отчитала их, а особенно «хозяина Принца», за то, что они – двое мужчин! – кладут вместе с собой пусть крохотную, но девочку, и она, Менси, не намерена мириться с таким безобразием. С тех пор забота об Эйлин по ночам – если, разумеется, у нее не резались зубки – стала прерогативой домашнего эльфа. Последние два года почти все мысли и воспоминания Северуса были связаны с Эйлин. И с Гарри. Спустя неделю после воцарения малышки в Блэк-хаусе, когда они втроем проводили время в гостиной, Эйлин вдруг оставила игрушки, встала, немного покачалась на пухленьких ножках, а затем сделала свои первые несмелые шаги в направлении ждавшего ее с раскрытыми объятиями Поттера. Доковыляв до него и уткнувшись ему в шею, она радостно завопила: – Папа Га... – а потом стерла пальчиком дорожку слез, катившихся из глаз Гарри, и сочувственно спросила: – Папа бо-бо? – Нет, солнышко, не бо-бо! – севшим голосом ответил Поттер. – Папа Гарри очень счастлив, что у него есть ты... и папа Северус... *** – Папа Сева, смотри, огонечки! – кричала Эйлин, подпрыгивая на коленях у Гарри. И Северус отпустил на волю свои воспоминания и позволил себе просто радоваться жизни. Вместе со всеми любовался фейерверками, от души смеялся, когда подвыпившие Фред и Джордж пели рождественские гимны, кормил Гарри тортом с ложечки, потому что на руках у того восседала Эйлин. На сердце у Снейпа было хорошо и спокойно. Возможно, этому поспособствовало очередное письмо от Нарциссы Малфой, которое он получил с совой несколько дней назад. К посланию прилагалась посылка, а в ней – невероятно красивая и, должно быть, стоившая огромных денег кукла. «Дорогой Северус, – писала Нарцисса безупречным каллиграфическим почерком, – мы с Драко хотим пожелать вам с Гарри счастливого Рождества, а также поздравить малышку Эйлин с днем рождения. Надеюсь, подарок придется ей по вкусу. Его выбирала невеста Драко – Астория Гринграсс. Их брак был оговорен давным-давно, но, похоже, они с Асторией смогли понравиться друг другу. Мне кажется, она станет для Драко верной спутницей жизни. На следующей неделе Драко прибудет порталом в Британию. Люциус отбыл треть своего наказания в Азкабане и, как тебе, конечно, известно, через месяц выйдет на свободу по специальной амнистии от Министра Шеклболта. Его заключение было не столько тяжелым – ты же знаешь, что после применения к Эйвери «поцелуя дементора» этих чудовищ навсегда удалили из Азкабана, – сколько тоскливым. Люциусу позволили раз в месяц писать Драко, и мне даже удалось уговорить сына начать отвечать ему. Драко планирует заняться восстановлением Малфой-мэнора, иначе Люциусу некуда будет вернуться. Что же касается меня, то я пока не решила для себя, готова ли встретиться с мужем. Я опасаюсь, что призраки прошлого все еще разделяют нас. Думаю, мне просто требуется еще немного времени. Надеюсь, Люциус поймет меня правильно и не посчитает предательницей. Да, самое главное. На днях мы с Драко были в Париже – он собирался посоветоваться со мной насчет покупки колец для помолвки – и в одном из кафе в маггловской части города я увидела нашу с тобой протеже. Она сидела за столиком рядом с державшим ее за руку молодым человеком, смеялась и иногда поглаживала свой уже довольно выдающийся вперед животик. Полагаю, тебе приятно будет узнать, что выглядела она совершенно счастливой. Как мать я, разумеется, не могу одобрить ее поступка с Эйлин, но кто я такая, чтобы судить ее? Бедная девочка в прошлом настрадалась с лихвой, и, хочу верить, теперь в ее жизни все наладится. Я искренне радуюсь, что после всех испытаний судьба послала тебе Гарри и Эйлин. Береги их и счастливого Рождества!» *** Проводив гостей и предоставив эльфам убирать со стола, они с Гарри и Эйлин перебрались в малую гостиную, устроились на ковре и принялись разворачивать именинные подарки. Чего там только не было! И говорящая кукла, чуть ли не больше Эйлин по росту (та самая, присланная из Франции Малфоями), и коробка волшебных фейерверков, так полюбившихся девочке, и огромный плюшевый мишка, к которому малышка сразу полезла обниматься, и нарядные платьица, и даже миниатюрная модель метлы. Северус, правда, поспешил поскорее убрать этот, по его мнению, небезопасный подарок подальше от глаз любопытного ребенка – еще, чего доброго, Эйлин и ее отчаянный двадцатилетний папаша Гарри – между прочим, самый молодой ловец за всю историю Хогвартса! – захотят тут же ее опробовать! Кончилось все тем, что Эйлин, утомленная чересчур насыщенным днем, заснула прямо среди груды яркой упаковочной бумаги. Северус осторожно, чтобы не разбудить, взял ее на руки, отнес в детскую и уложил в кроватку. Менси потом будет, конечно, ахать и охать, что малышка так и уснула в своем выходном платье и не почистила перед сном зубы. Но это – завтра, а точнее, уже сегодня утром. Он подоткнул одеяло, проверил, плотно ли прикрыто окно в детской, и вернулся в малую гостиную, туда, где затушив свечи и налив им два бокала вина, его уже ждал Гарри... *** С утра Северус планировал, пока все спят, спуститься в лабораторию. Заказов на Антипохмельное в связи с праздниками было просто море, да еще и Кингсли подкинул проект для больницы Святого Мунго – усовершенствовать неимоверно сложное зелье Феникс Лакрима. Кроме того, какой-то непонятливый клиент в который раз просил сварить для него Возбуждающее, слезно умоляя помочь ему спасти разрушавшийся из-за его импотенции брак. Следовало послать бедолаге сову с вежливым отказом и рекомендацией, к кому обратиться за столь деликатным делом. Возбуждающее зелье Северус не стал бы готовить за все золото Гринготтса. Наготовился в свое время, знаете ли! Но подняться с постели в это рождественское утро ему не дали. Оплели стройными юношескими ногами. Нашептали в уши всякие нежности. Не ведавшими удержу и границ руками довели до такого состояния, что они с Поттером пропустили завтрак, а еще чуть-чуть – и опоздали бы к обеду. Поэтому гулять с Эйлин они отправились только ближе к вечеру. В Кенсингтонском парке (1) было безлюдно. Многие еще отдыхали после празднования Рождества, и Северусу даже не понадобилось прибегать к чарам Отвлечения внимания. Он постоянно боялся, что Эйлин увидит кто-нибудь из персонала детского приюта – ведь не всем же сотрудникам он стер память в тот день, когда забирал дочь домой! Но теперь девочка уже настолько выросла и изменилась, что ее вряд ли можно было узнать. Так что сегодня она и Гарри могли вволю набегаться по дорожкам и вываляться в снегу, укрывшем землю мягким белоснежным ковром. Северус стряхнул снег со скамейки и присел, засмотревшись на двух самых дорогих ему в мире людей. Эйлин, до этого носившаяся с визгом вокруг Гарри, похоже, слегка подустала и попросилась к нему на руки. И сейчас он шел к скамейке, на которой сидел Снейп, время от времени целуя прижавшуюся к нему малышку в щечку, и улыбался, глядя на Северуса. Именно в этот момент Северус Снейп понял, что, невзирая на его далеко не безоблачное прошлое, и ему позволено быть невероятно счастливым человеком. Наверное, как и в любой нормальной семье, впереди их еще ждали трудности, но думать о них теперь совершенно не хотелось. Потому что к нему приближались Гарри и Эйлин. Его персональное чудо. И это чудо было его собственностью. Собственностью Принца-полукровки. _______________________________________ 1. Кенсингто́нские сады́ (англ. Kensington Gardens) — королевский парк в лондонском районе Кенсингтон, вокруг Кенсингтонского дворца. До 1728 года представлял собой часть Гайд-парка. https://ru.wikipedia.org/wiki/Кенсингтонские_сады http://lon-don.ru/essential/20150219034115essential.html