Сломанный герой.

— Скотт! Скотт, ты в порядке?       За день раз десятый спрашивает Брэд. Скотт бы рад сказать, что хорошо все. Но врать не любит, хоть и стал делать это часто. У МакКолла жизнь новая, без друзей, семьи. Лишь звонки редкие от мамы. Еще Лидия звонила пару раз, вот только дозвониться не довелось. Скотт не берет телефон, не хочет боли новой. — Слушай, если тебе нужен выходной, так и скажи. Нечего изводить себя, парень.       Брэд во всем такой. Вроде бы строгий, но до боли в груди добрый. Скотту вырвать хочется от его заботы. Уже забыл, какого это. И вспоминать не хочет. — В порядке все.       Опять закрылся, Брэд лишь устало рукой махнул на него. А Скотт выть хочет, страшно ему. Знает, что увядает без стаи. Думает Лидии набрать, перезвонить, сказать, что скучал. Вот только знает, что домой придет, и опять испугается. Стену бить будет до разводов кровавых. Лупит в залитую кровью сердцевину вымолоченными костями и забывает таблетки принять — в побочных эффектах головная боль, тошнота и он сам.       Утром опять проснется, наденет рубашку и кофе нальет до жути отвратный. «Как я сам» подумает, и поставит почти полную кружку в мойку, там таких еще шесть штук стоит. Смотрит в зеркало, там парень в идеально-белой рубашке с идеально черными, затянутыми узлами мешками под глазами.       Скотта тошнит от себя, от воспоминаний. От тех слов сказанных девочки-койоту в родном доме. Хоть и знает, что из сердца уже не достать иголку под именем «Малия». Слишком глубоко засела, до крови колит и крикам по ночам.       У МакКола за плечами квартирка небольшая, работа ветеринаром, да пару раз город спасенный. Только нахер не нужно ни кому это. И геройства его туда же ушли. Как будто кукла Вуди из знаменитого мультика. Только выпотрошенная и выброшенная в помойку копия.       К издевкам жизни добавился ритуал негласный. Встречи с Питером в кафе, разговоры ни о чем. Тем общих нет. Одна была, вот только не знают оба, где сейчас она. В последний раз Хейл письмо получил месяц назад, из Мексики и фото, где койот с Дереком.       Скотту не легче, хотя должно быть, ведь знает, в порядке с ней все. Но только больнее, что слова ему не сказала тогда. Он ей признался, она лишь сбежала. Так, что догнать теперь невозможно. — Ты не герой, Скотт.       Уже въевшаяся фраза, кидаемая Хейлом, каждый раз на выходе из кафе, где за два часа. Пару раз обмолвились. Не друзья, но боятся друг друга потерять, знают, что нет у них, ни кого рядом больше.       Питер уходит, всегда ровно в восемь. А Скотт еще час сидит, в телефон смотрит. Знает каждый номер уже наизусть, но звонить все равно не будет. Слишком страшно. Слишком больно.       Воскресенье. Вечер. Ни звука из квартиры МакКола, лишь тихое шипение чайника. Стук в дверь. Скотт открывает, там Питер в крови. «Не знал, куда ещё придти»       Лежит на диване, лужи крови на полу. Обоим все равно. Обоим больно. У одного рана не заживает на груди, у другого на сердце. «Позвони ей» «Заткнись»       Скотт хочет согласиться. Но вспоминает, что пять месяцев назад уже звонил ей, тщетно. Тогда она и сбежала. Бросила.       Уже давно за полночь. А в квартире два волка не спят. Оба забыли, когда в последний раз спали нормально.