Право на одно убийство

«Жизнь — та еще сволочь», — подавляя желание обнять себя руками от жгучего холода, философски рассуждал тридцатилетний работник Хлебного завода №9 Игорь Петров. Он шел в сторону метро и снова чуть не наступил на собачьи какашки. Впрочем, видавшие виды ботинки уже ничто бы не испортило. На улице стояла ужасная холодина - около минус тридцати пяти, - которая в это время года была вообще не свойственна для Санкт-Петербурга. Коченели руки, замерзали ноги, холод, казалось, пробирал до самых костей. Многие люди в тот день остались дома, дабы поберечь свой истерзанный Питером организм. Кто-то — от всей души радуясь неожиданному дню отдыха, который можно было посвятить чему угодно, за исключением прогулок, а кто-то — насмехаясь над идущими на работу неудачниками. А остальные были вынуждены встать с теплой уютной кровати и идти на работу, кутаясь во многие слои одежды. А кроватка ужасно манила к себе и отказывалась отпускать из своих мягких, успокаивающих объятий. Она словно просила улечься с книгой или телефоном хоть на чуть-чуть и забыть обо всем. Но к сожалению, поддаться искушению могли далеко не все. В этот день на улицах стояло поразительное единодушие. Все быстрее двигали ногами и как можно скорее хотели оказаться в тепле, не задумываясь ни о чем другом. Приходилось идти быстрее, иначе складывалось такое ощущение, что противный холодный ветер с удовольствием забрался бы поглубже, прямо под кожу и остался там навсегда. Игорь, как и все эти люди на улице, похожие кто на сосульку, кто на сугроб, а кто — на большого бурого медведя, тоже был вынужден пойти. Ну как пойти. Тяжело прыгать по немаленьким таким сугробам и тихо материться себе под нос, выпуская изо рта остатки тепла облаком пара. Его начальник (та еще зараза), которому он с утра позвонил, пытаясь отпроситься, четко и довольно матерно сказал, плюясь на трубку — несмотря на мороз и холод, иди на работу. Завод, видите ли, должен работать! А люди? Людей совсем не жалко? Завод же весьма фигово отапливается! Сам же наверняка дома останется, сукин сын! Также Бес (так начальника между собой называли рабочие) с удовольствием отметил — всем, всем он найдет замену, которой придется платить еще меньше и которая не будет выпендриваться из-за всякой фигни. С этим мужчина весьма бы поспорил, но предпочел промолчать и сбросил трубку. В ярости треснув по столу, он вынужден был начать одеваться. Неожиданно где-то позади раздался звук удара и сразу же женский вскрик, который вытащил мужчину из его нерадостных мыслей. Мгновенно обернувшись (сказывался опыт уличных драк), Игорь увидел молодую слишком вызывающе накрашенную девушку сверху донизу в снегу, стоящую по колено в сугробе и громко матерившуюся. Недовольно шипя, что работникам ЖКХ очень сильно достанется, она рукой яростно отряхивала снег со своей шубки. Мужчина развернулся и пошел по своим делам, абсолютно не желая тратить на нее свое время. Подобных девушек он категорически не любил, более того — презирал. Потому что его мать была такой же. Как содержанке у богатых мужчин ей были важны лишь деньги и удовольствие от их траты, а потому, когда отец Игоря умер, прекратила играть роль заботливой и любящей матери. Так Игорь оказался в детском доме. А мать совершенно забыла о нем, развлекаясь с другим мужчиной, а может, и не одним — этого Игорю не было известно. Но мальчик не забыл. Ему не было жалко и эту дорогую сучку. Более того, он был бы не против, свались на ее голову с крыши большая сосулька, окончив тем самым ее жизнь, а не пласт снега, лишь слегка испортивший ей утро и прическу. А вот компанию молоденьких девочек — секретарш, офисных работников в тоненьких колготочках, коротеньких юбочках и маленьких искусственных шубенках, пропрыгавших в своих сапогах на шпильках по глубоким сугробам (ну число лани!) и побежавших дальше, Игорь искренне пожалел. В своем самом теплом пальто он уже давно замерз. Руки в кожаных перчатках чувствовали себя тоже весьма не очень, а ноги уже окончательно промокли, занемели от холода и двигаться соглашались с трудом. Щеки болели, будто по ним били руками в перчатках, покрытых иголками. Из носа вырывалось белое облачко дыхания. Но метро было уже близко, поэтому Игорь отбросил печальные мысли и ускорил шаг. О том, что ему еще и до работы от станции идти пешком полчаса, он предпочел на время забыть. К черту. Сейчас ему будет тепло. Неожиданно и резко он услышал гул, идущий непонятно откуда, будто бы со всех сторон. Он огляделся. Вся площадь перед метро звучала. Каждая вещь — столб, вывеска магазина «Цветы», падающие с неба снежинки, урна — издавала этот звук и, кажется, немного подрагивала и вибрировала. Это было безумно странно. Гул же одновременно напоминал и гудок паровоза, и стук колес поезда, и сигнал пожарной сигнализации. Звук не был монотонный, он словно переливался, был тягуч, как мед. Гул все возрастал, будто кто-то прибавлял ему громкость, пока не достиг того предела, что еще чуть-чуть и слушать будет уже больно. Давило на барабанные перепонки, слегка кружилась голова. На улице почти все замерли, вертя головами в поисках чего-то конкретного, что издает шум. Люди с выражением удивления на лице выходили из машин, на дорогах образовались пищащие и сигналящие пробки. Игорь стал озираться вместе со всеми. Но ни громкоговоритель подземки, ни радио машины, ни магнитофон в руках какого-либо человека не мог издавать такого звука. Было в нем что-то странное, загадочное, чарующее. И при этом устрашающее, заставляющее сердце биться сильнее и слегка подкашиваться ноги. На душе было неспокойно, Игорь испытывал странное волнение. Неожиданно гул стих, оставив после себя гнетущую тишину, странную недосказанность и иррациональное чувство потери чего-то родного и близкого. И сразу же резко стало тепло, словно кто-то заменил весь холодный воздух на теплый. Люди, кто-то радостно, кто-то нехотя, словно не веря, начали раздеваться. Игорь с большим удовольствием снял пальто и шарф, повесив их на руку, расстегнул джемпер и спрятал в рукав шапку. Как же теперь тепло и хорошо! Но, когда его уже и не ждали, шум все-таки возобновился. Игорь недовольно матернулся себе под нос. Звук немало напрягал, так как имел на людей странное ментальное влияние. Тут резко подул холодный ветер, взметнув клубы снега, и сразу же исчез, заставив раздевшихся поежиться, а не успевших — посильней закутаться. Неожиданно люди услышали громкий, на грани нормального восприятия, Голос, идущий, как до этого гул, словно из всего, что окружало людей. Спокойные, медлительные, ровные интонации привлекли внимание всех людей, находящихся на площади. Тот, кто продолжал свой путь при гуле, остановился, словно его мышцы сковало парализующее заклятие. — Добрый день. Вы все слышите меня. И в Перу, и в России, и в Америке, и в Англии. Я — Голос. По-вашему — Бог, Творец, Создатель. Голос был однотонный и невыразительный, словно это говорил робот. Люди вокруг заволновались — заговорили, начали переглядываться, кто-то усмехался, но в основном все отнеслись к этому заявлению довольно скептически. Послышалось пару криков «Развод!» и «Долой Путина!». Но на кричавших сейчас же недовольно заворчали. Всем стало интересно, что еще скажет этот неизвестный выдумщик. А еще все просто разомлели на тепле и отогревали замерзшие части тела, не желая двигаться с места (или это Голос так повлиял?). А он тем временем продолжил, растягивая слова: — Я вижу недоверие на ваших лицах и в ваших сердцах. Сейчас я докажу вам, что существую. Голос, оборвавшись, замолк, вновь подул сильный ветер, всколыхнувший ветви деревьев, сметший хлопья с домов и козырьков и осыпавший все снегом. Резко пошел дождь, а за дождем секунд через 30 — сильнейший град, пара градин которого могли бы убить любого взрослого здорового мужчину. Люди закричали от страха и ужаса и либо застыли в испуге, не в силах сдвинуться с места, либо кинулись прятаться хоть куда-нибудь, в надежде спастись. Кто-то попытался забраться обратно в машину, кто-то — под автобусную остановку, без жалости и сожаления расталкивая оказавшихся там первее людей, наивно надеясь, что градины такого размера не пробьют тонкий металл, кто-то закрылся своей сумкой. Однако громадные градины не упали на землю. Они зависли, будто дамоклов меч, тихо и даже как-то грустно металлически звякнув, над землей на некоторой высоте. Выглядело так, словно кто-то подвесил их за невидимые, но весьма прочные ниточки. Кто-то недалеко от Игоря громко выдохнул, не в силах поверить в свое спасение. Женщина рядом заохала и запричитала. Люди, все еще до конца не веря, вылезали из своих убежищ, удивленно друг на друга смотря и недоумевая. Кто-то же до сих пор находился в полном шоке и из-под надежной или казавшейся таковой крыши вылезать не собирался. Стоящая рядом с нашим героем старушка, не успевшая бы спрятаться, даже не сдвинулась с места, скованная ужасом от увиденного. Сейчас она упала на старые колени в снег и принялась усердно молиться, простирая руки к недружелюбному серому небу и громко бормоча. Недалеко от него парень его возраста, выглядевший весьма потрёпанным жизнью, запинаясь и пошатываясь из стороны в сторону, положил руку на плечо рядом стоящей женщине в попытке устоять на ногах, больно получил по той самой руке. А потом проговорил, поглаживая руку, уже и забыв о женщине, но впечатлившись Голосом и ненормальными природными явлениями: «Блин, надоо было мне меньшее пиить. Или-и больше. А то такие халуцинации охрееениттельные!» Игорь же был в полном смятении. Имея знания по физике всего лишь на уровне средних школьных классов, он, тем не менее, знал, что подобное было совершенно, ну вот абсолютно точно невозможно, и сейчас не мог поверить своим глазам. Но принять факт существования некоего Бога… Это было еще сложнее. Голос же, до этого молчавший, дал возможность людям осмыслить происходящее, хотя большая часть еще долго стояла в ступоре и не могла прийти в себя. И продолжил, задребезжав в предметах и вызвав в Игоре непроизвольную дрожь по всему телу: — Вы сейчас спрашиваете себя — зачем Он пришел? Неужели пришло время человечеству исчезнуть?