Когда я был мальчишкой Тогда была прекрасная пора Тогда я со своей малышкой Бывало, целовался до утра Но вот теперь я стал девчонкой И жизнь похожа на кошмарный сон Когда я тонкою ручонкой Опять сую в промежность микрофон Умка (группа «Броневик»), «Когда я был мальчишкой»
Блядские сборные концерты от бард-клуба. Вечно на них творится полный бардак. Вот сейчас Вадим, председатель этой долбаной тусовки, отболтал приветственный спич на десяток минут. На сцену выползает Алла. Она по жизни прекрасная баба, умная, не понтуется, всегда есть о чём поговорить, не строит из себя блюстительницу общественной фигни, даже нашим околохипам помогает с их какими-то прожектами — но как пробует что сочинить, сразу случается страшное. Из красивой умной женщины она превращается в китайскую копию Ады Якушевой. Не, я ни разу не против Якушевой, но какого чёрта?! Остальные ещё хуже. За небольшим вычетом двух типа-групп — никого самостоятельного. Кто косит под Сергеева, кто пытается адаптировать под бардятину КиШ, кто мечется между стилями Розенбаума и Визбора (а по таланту даже до Розенбаума ему как до Пекина ползком. Из Лондона), особо одарённые товарищи дерут с самых хохмических песен Веньки Д'ркина, опошляя это всё до полной тошноты. И не сбежишь. Ни хрена не сбежишь, подруга — потому что нам в этом всём играть. Между «Настроением» – кавер-трио, две гитары, флейта, два с половиной вокала и ни одной своей песни, что и к лучшему — в таком виде девчонки удивительно милы... – и Вадимом, чтоб его перекосило. Он как раз и мечется между Визбором и Розенбаумом. Удивительно пошлая манера и удивительно же пошлая «романтика походов» – и всё это в ля-миноре. И удивительное же ханжество. Блядь, ну если уж косите под классиков бардятины — ну хоть знайте их! Почему-то никто даже не признаётся, что слышал «Гостиницу» Кукина. Да, я бардятину знаю неплохо. С детства. От родителей набралась. И отношусь ко всему этому вот хорошо — но не в таком ужасном изводе. Машка тоже звереет. Медленно, но верно. Первый раз, что ли, в такую фигню влипаем? Представляю, как её выбесит к выходу... – Что играем? – эта худая мелочь косит зелёным глазом и усмехается. Злобно. – Ну... «Воришку», «Подъездный блюз», «Уличную кошку»... и знаешь что, давай «Злую Девочку» срубим. Меня тоже всё достало. Меня всё это достало ещё до начала — в какой-нибудь позапрошлой жизни, наверное. Бесит. Просто феерически бесит — играть в той солянке, в которой не то что не хочется, а просто непонятно куда. На нас и Ромку с его гитаристом (опять имя забыла... блин, его хоть кто-нибудь знает по имени или всегда «Ромкин гитарист»?) пришло, как всегда, три с половиной пидараса. Или четыре. Неважно. Девяносто процентов зала опять ни фига не поймёт, что это вообще такое — так что похрену. Будем рубить как рубится. – А давай, – мелкая няшка тянется к моим буйным чёрным кудрям. – Пусть хоть лопнут. – Ага, – приобнимаю Машку. – Как они достали все... Это грёбаный лейтмотив нашего акустического бытия. Достали — потому что для акустического рока площадок у нас нет. А выложенное в Сеть — хорошо, но всё же не то. После концерта опять кто-то будет пытаться ныть про нас, Федотов, спасибо ему за рабочий мозг, скажет, чтобы не мешали нам играть, «как душа поёт», Скальд очередной раз расскажет об обломе с концертом «для роковой диаспоры клуба», Алла опять поплачется, как она хочет быть такими как мы... а на выходе всё равно пулемёт получается, Ромка с напарником мрачно свалят квасить, мы с Машкой тоже свалим — квасить и, наверное, трахаться... Всё, блядь, как всегда. Ёбаный сюрреалистический кошмар и пиздец. Прямо на весь город повешена табличка: «Выхода нет». Как в метрополитене, да. – Пошли курить, – Машка, зараза, шлёпает меня по заднице. Не больно, но... – Ауч! – эта розововолосая няша уже покачивает аппетитной жопой в обтягивающих джинсиках у выхода на лестницу. – Ладно, чёрт с тобой, пошли. Съёбываем на перекур вовремя — как раз из зала Серёга доносится с его унылыми попытками переделать КиШ под бардятину. Чувак, ну не хочешь срать — не мучай жопу! Или хоть слушателей. Хотя для бард-публики, кажется, самое оно — этакие специи, блин. Возвращаемся как раз к выходу Ромки на сцену, пропустив весь трындёж. Ну хоть есть что послушать — ребята умеют ковырять по струнам и тексты неплохие. Очень под раннего Наумова, да, но явно просто их так прёт. И это классно. А потом — снова три аккорда, ля-минор и прочие атрибуты «авторской песни», в которой автора днём с огнём не сыщешь. И со светопушкой тоже. И даже с прибором ночного видения. И уже не сбежишь — после Ромки какой-то хрен из «Автографа», потом «Настроение», а потом мы. Какого чёрта так собран концерт — никто не знает. Ладно, мы им отплатим... «Злую девочку» мы собрали буквально дня три как. В акустике она будет слабовата, всё же нормальный гранж — но всё равно мозг вылетит. У многих. «Настроение» – как всегда. Каверы из Митяева, Никитина, почему-то Вероники Долиной... сборная солянка. Закругляются «Белой гвардией» соответствующего коллектива — и в их исполнении эта песенка звучит даже лучше, чем в оригинале. Вечная проблема этой команды — нету драйва, потому перепевки звучат лучше, чем сама «Гвардия» – ну кроме «Песни рядового», наверное. Выползаем на сцену, пока Вадим флудит про «творческие поиски» гитарного дуэта под названием «Номер Девять». Название дурацкое — украдено у битлов, когда я ещё в школе училось. Мой тогдашний второй гитарист и любовник (третий по счёту) был битломан. И мой одноклассник. Ага, и так бывает. Редко. В общем, будут вам поиски. Ну очень творческие. Особенно в конце. – Дамы и господа, мы начнём традиционно. Песня о большой, чистой и потрясающе неудобной любви. «Воришка»! Гитарки уже состроены и мы начинаем. Резко начинаем, с истерикой в голосе — ну куда я, да без истерики? Только если обычно песенка поётся в пространство, то сегодня я периодически (как раз на самых чувственных строчках) смотрю на Машу. Такой толстый намёк, для самых слоупоков.Воруешь душу мою, Воруешь дым у огня, Воруешь сердце моё, Воруешь ты меня у меня!
Написано-то оно по другому поводу — а если честно, без конкретного повода. Наверное, про тебя, подруга с той стороны зеркала. Но это не мешает мне на сцене петь её для Машки — потому что так правильно. И плевать, кто что как думает. Впрочем, кое-кто вроде думает неплохо — но пофиг. Честно? Даже в зал не смотрю. Неинтересно. Незачем. Все два с половиной человека, которым мы интересны, знакомы до зубной боли. А остальные в столбняке пополам с непониманием. Как всегда. Прокатываем весь блок на одном дыхании — злы настолько, что энергии от зала нам даже не надо. Хватает своего. И «премьера автобиографической песни», как я злобно сказала в микрофон, проходит ровно так же. На обрывках нервов и тяжёлом звучании. На сорванном на хрен голосе и полном взаимонепонимании с городом, где я живу. Всё как всегда, с той разницей, что мы даже не пытаемся как-то вписаться во всё это вот. Никаких каверов, никакого смягчения, никакого подбора наименее злобных песен. Достало. И акустика эта достала. Ладно, похуй. – Всем хорошего вечера, – мы сваливаем со сцены под дежурные недоаплодисменты. Уже в коридоре, пока Вадим что-то там трещит на сцене, обнимаю Машку, прижимаюсь к её косточкам и первому размеру груди... – Пора завязывать, а? Она кивает. Потому как объяснять ничего не надо. И так всё понятно. Предупреждаем Оксанку, жену Вадима — она же вторая и самая неумелая гитара «Настроения» – о том, что на финальное завывание «Как здорово, что все мы здесь сегодня нажрались» мы не останемся. И сваливаем. Кажется, это был наш последний концерт в бардовской обойме. Потому что сил нет больше. Даже если позовут... вряд ли пойдём. – Надо драмёра искать, – я от всего этого примеряю форму кэпа Очевидность. – А где? – С металлюгами потележим, – Маша тоже мрачна и констатирует ясное. – Вдруг пойдёт... Пояснение, не лезущее в «комментарии автора»: Всё это не имеет целью запоздалое «сведение счётов». Просто примерно так оно и было — с полнейшим несовпадением по фазе между людьми, играющими в рамках одного концерта... и всем прочим бардаком, барделем и полной бардятиной. Господа и дамы, имевшие отношение к бард-тусовке Липецка начала нулевых — если вы вдруг прочтёте, узнаете кого-то и оскорбитесь: 1. Я примерно это же вам говорил в лицо. Просто я был здорово младше и не умел так формулировать. А если вы не хотели, чтобы о вас осталась именно такая память — ну так какого чёрта вы такими были?! 2. Квази я не упомянул сознательно, но не из каких-то хитрых причин — а потому, что «Воришка» идеально легла в характер героинь. А Квази без «Воришки»... не Квази. 3. Нет, главгероини с Квази никак не списаны. И с адресата «Воришки» – тоже (да, я знаю, кому эта песня посвящена, но это ни одного человека, кроме непосредственных участников, не касается). И вообще ни с кого не списаны. Какие-то отдельные черты у них от кого-то взяты — но в целом их в те времена не было. И позже — тоже. К сожалению. Может быть, если бы они были там и тогда, всё не закончилось бы так, как закончилось... Ладно, неважно.