Заткнись и потанцуй со мной

— Не могу поверить, что никто из вас не попросил меня побыть в дуэте. Тоже мне, друзья, — скулит Лэнс, резко откидываясь назад, и наваливается всем телом на Пидж, толкая их, пока они не упираются в руку Ханка. Сам Лэнс опускает голову ему на плечо. — Лэнс, ты ненавидишь танцевать в дуэте, — равнодушно говорят Пидж. — Если бы мы попросили, ты ни за что бы не согласился. Лэнс корчит гримасу, наморщив нос и поджав губы. — Да что за бред, Пидж. Вы даже не удосужились узнать мое мнение. Они сидят, подобрав под себя ноги, посреди репетиционной перед ноутбуком Пидж. На экране развернут какой-то плэйлист на ютьюбе, который они лениво пролистывают. — Ну бред же. Хаааанк, — он поднимает на него взгляд, выпучив глаза и надув губы, — ведь ты бы с удовольствием потанцевал со мной, верно, приятель? Ханк косится на него, затем снова переводит взгляд на экран ноутбука. — Ага, аж два раза. Прости, Лэнс, мы любим тебя и все такое, но работать с тобой – тот еще геморрой. Лэнс выпрямляется, поворачиваясь к ним лицом. Он делает резкий взмах рукой: — А вот и не правда! — Правда, — соглашаются Пидж. — С тобой просто нереально поставить танец. Однажды мы пытались. Больше – ни за что. Ханк кивает. — Точняк. Лэнс скрещивает на груди руки, горбится и обиженно отводит взгляд в сторону. — Тоже мне, друзья, называется. — Ты же все равно собирался сольно прослушиваться для отборочных, разве нет? — Э, да, но… — Тогда в чем проблема? Забей уже, — Пидж закатывают глаза, каким-то образом умудряясь привести в движение все свое тело. — Я, вообще-то, обиделся! — Замечательно, дружище, но не мог бы ты обижаться потише? Зал наш только на час, а мы еще не выбрали песню для прослушивания. Лэнс вздыхает, вновь нависая над Пидж. Он укладывается щекой на их макушку и из вредности не убирает с груди скрещенных рук. — Лаааадно. — Как тебе эта? — спрашивают Пидж. Ханк хмурится в раздумьях. — Разве не под нее выступали ребята, занявшие в прошлом году третье место? Пидж хмыкают. — Да, а ведь точно. — О! О! А может… Пидж шлепают Ханка по руке. — Не лапай мой экран. Ханк горбится, потирая ушибленное место. — Эй, без руки я не смогу танцевать с тобой! Пидж вновь закатывают глаза, кликая на следующую песню в списке. — Широ же как-то танцует. — О, очень умно... И все же мне дороги обе конечности. — Тогда не лапай мой экран. Что насчет этой? — Это не под нее ли вы делали номер два года назад? — спрашивает Лэнс. Они переглядываются. — Разве? — Я вообще не помню. Лэнс фыркает. — Да-да, точно под нее. Вы тогда проиграли, но это однозначно та песня. Ханк там еще так много кружился, что его едва не стошнило прямо на сцене. — Ладно, значит эту отметаем. — Может, сделать микс из этой и этой? Мне кажется, они вроде, ну, энергичные такие и мы сможем, типа, скомбинировать наши стили. — Фууууу, только не эта песня, — скулит Лэнс, пытаясь дотянуться до кнопки и переключить на следующую. Пидж, не растерявшись, шлепают его по кисти, и он тут же одергивает ее, прижимая к груди и баюкая. Он окидывает Пидж свирепым взглядом. — Боже, это точно руки? Разве они не должны быть у тебя, я не знаю, там, нежными? Пидж смотрят на него тем самым сердитым взглядом, который так хорошо ему знаком. — Лэнс, не все люди выливают на себя тонны увлажняющего крема и лосьона, как ты. — Да, но они у тебя такие… такие твердые и колючие. — И не говори! — Ханк, держась за собственную кисть и шевеля ей, перехватывает его взгляд над макушкой Пидж. — А еще чертовски шустрые. Лэнс отодвигается от Пидж, подозрительно сощурившись. — Ты – киборг? — Думай, что хочешь, только держись подальше от моих вещей, — они указывают на свой компьютер. — И почему не эта песня? — Наверное, потому что меня отшили в день Святого Валентина? — А песня тут при чем? — В том кафе ее крутили по радио! Пидж делают глубокий вдох, положив одну руку поперек груди и второй ухватившись за переносицу. — Ты всерьез отговариваешь нас от песни, позволь заметить, хорошей песни… — Прекрасно подходящей под наш стиль. — …спасибо, Ханк. Потому что девушка бросила тебя, пока она играла? — Да! Это был день Святого Валентина, Пидж! Кто вообще так поступает?! — И давно вы встречались? — Ну, то было, эм, наше первое свидание, но все же… Харе ржать, Пидж! Это не смешно! Пидж пытаются заглушить свой смех ладонью, но у них даже толком не получается скрыть улыбку. — Лэнс, если мы наложим вето на каждую песню, под которую ты облажался на свидании, то выбирать придется из древнего джаза или песенок для детей. — Воу, погоди-погоди. Во-первых, без оскорблений? — он загибает один палец. — Во-вторых, это был единичный случай… — Боже правый, — Пидж закатывают глаза так сильно, что заваливаются назад прямо на Ханка. Прежде чем опустить голову, они шлепают ладони себе на лицо, глядя на Ханка сквозь пальцы. — Ханк, наш ребенок такая нюня. Как мы могли это допустить? — Эй! — злится Лэнс. — Повторюсь: никаких оскорблений! Ханк легонько похлопывает Пидж по голове, качая своей. — Ну-ну, что ты, Пидж. Мы сделали все, что могли. Не наша вина, что он вырос капельку лузером. — Капельку? — Ладно, наверное, полнейшим лузером. — Какого черта, Ханк! Ханк ухмыляется ему, на секунду выглядывая из-за головы Пидж. — Серьезно, чувак. Не тебе решать, что будет в нашем сет-листе. — Ээ, ага, блин, конечно! Мне же придется страдать от наобум выбранных вами песен месяцами. Я заслуживаю право голоса! Пидж убирают ладони с лица. Из-за гаденькой ухмылки в уголках их глаз собираются морщинки. — Значит, мы можем оспорить твой сет-лист? Лэнс сразу сникает и отводит взгляд, опустив плечи. — Ладно, ваша взяла. — Как предсказуемо. — Тебе, кстати, самому разве не надо репетировать? — спрашивает Ханк, изогнув бровь. Лэнс резко выпрямляется, выпучив глаза. — Черт, точно, — он шарит руками вдоль боков, хлопая по карманам в поисках телефона. — Который час? Пидж бросают взгляд на экран ноутбука. — Пара минут второго. — Ну, тогда, — Лэнс вскакивает на ноги, вытягивая руки над головой и легко потягиваясь, — я должен бежать на свидание с репетиционной. Он делает шаг назад, располагая правую стопу позади левой, и глубоко кланяется, делая широкий жест рукой. — Еще увидимся, ботаны, — говорит он, насмешливо им салютуя, и подмигивает. Подобрав свой рюкзак, он разворачивается на пятках и направляется к двери. — Эй, но кроме шуток, если ты снова занесешь в сет-лист Бритни Спирс, нашей дружбе придет конец! — кричат ему вдогонку Пидж. Лэнс через плечо показывает им средний палец и выходит из зала. Его репетиционная находится этажом выше. Старый добрый зал под номером 4C. И заниматься он там начал назло своим друзьям. Когда они только начинали принимать участие в соревнованиях, им пришлось записаться в разные репетиционные. Пидж и Ханк в одну, Лэнс в другую. Конечно же, залы были соседними. А как иначе-то? Они ж лучшие друзья навеки вечные! Брательники на всю жизнь! Но в какой-то момент Пидж начали прикалываться над Лэнсом из-за его музыкального вкуса, и он в отместку решил включать свою музыку ну чуточку охренеть как громко, и Пидж в соседнем зале были ему за это ну очень признательны. Короче… конфликт немного вышел из-под контроля. Как-то раз Пидж и Ханк даже попробовали подпортить Лэнсу колонки, и за это Лэнс продолжал орать Baby Джастина Бибера во всю глотку, пока ребята не осознали свою ошибку и все не починили. На это ушло целых десять минут. Затем Пидж и Ханк стали подыскивать себе другой зал, и их выбор пал на тот, что был под номером 3С, так как в репетиционные по обе стороны от него запись была уже закрыта. Лэнс, (вполне справедливо) распознав в этом вызов, сменил свой зал на старый добрый 4С, так что теперь он мог не только врубать музыку на всю катушку, но и доставать друзей своим топотом. Через пару недель им всем, правда, надоело страдать херней, однако Лэнс уже успел привязаться к новой репетиционной. Его репетиционной. Нет, ну, другие люди ей тоже пользуются, но Лэнс всегда выбирает только эту репетиционную. Все же он человек привычки. Ему нравится заниматься в облюбованной среде. Даже если кабель там немного глючит и колонки порой начинают барахлить из-за очень громкой музыки, а еще местами пол неровный, и Лэнс, бывает, спотыкается, да и зеркала заляпаны до ужаса. В ней есть свое очарование. Он вытаскивает телефон, пока поднимается по лестнице, лениво копаясь в своей музыке. Вообще, он еще даже с сет-листом на год не определился, что уж говорить о песне для прослушивания. Лэнс никогда не занимается этим заранее. Обычно он тупо проигрывает музыку в случайном порядке, пока что-то серьезно его не зацепит. Пока он не почувствует, что вот оно, то самое. Когда он добирается до четвертого этажа, там почти никого не оказывается. Сейчас лишь середина дня, а большинство занятий начинаются ближе к вечеру, после окончания уроков в школах. Пока тут ошиваются только такие, как Лэнс (люди, окончившие школу и не работающие на полную ставку), и такие, как Пидж и Ханк (студенты с подозрительно удобным расписанием). Честно признаться, более подходящего времени для тренировок не найти. Никаких малявок, путающихся под ногами, весь этаж в его распоряжении, покой и… Почему он слышит музыку? Причем не глухие вялые биты, доносись те сверху или снизу. А прям… громкую, четкую музыку. Музыку, исходящую с этого этажа. Лэнс пристально оглядывает ряд дверей. Все они заперты, кроме одной. Приоткрытой. Источавшей свет. Это там грохочет музыка. Да кому вообще, блин, взбредет в голову переться на четвертый этаж? В это время дня здесь никогда никого не бывает, только он сам. На втором и третьем этажах масса отличных залов, в которых удобнее репетировать. Погодите, это что… Репетиционная 4С? Только. Не. ЭТО. Запихав телефон в карман, Лэнс со всех ног несется туда. Боже, что тут играет? Какая-то попса, да и хрен бы с ней, тут почти все под попсу танцуют. Но это… Даже в «топ сорок» не входит. Лэнс не уверен, слышал ли он вообще эту песню когда-либо раньше. И он ни в коем случае не собирается слушать ее сейчас. У него есть дело поважнее. И под «делом» он подразумевает разборки с ублюдиной, укравшей его репетиционную. Как только он касается двери, намереваясь ее открыть, все вдруг стихает. Окей, Лэнс может не знать той песни, однако он на сто процентов уверен, что так резко обрываться она не должна. Он замирает в нерешительности, пока не начинает играть новая мелодия. И эту он узнает сразу: Bastille — Pompeii. Ну, ладненько, может, музыкальный вкус ублюдины не так уж и плох. Лэнсу становится любопытно. С началом вступительного вокала он медленно толкает дверь, приоткрывая ее лишь чуточку шире, и заглядывает в щель. Что ж, это парень. Парень в облегающих черных брюках, в такой же классной футболке и повязанной на поясе красной клетчатой рубашке. Он только что закончил завязывать свои темные волосы в маленький хвостик, обнажив тонкую бледную шею. Оу, а еще у него на руках черные митенки. Ну, не совсем то, чего ожидал Лэнс, но, блин, все не так уж и плохо. Ему вроде как даже нравится. Ладно, этот ублюдок пиздецки горяч. Сзади, по крайней мере. Возмоооожно, Лэнс сможет простить его за репетиционную. Или... Блин, или даже предложить позаниматься вместе? Несколько раз парень подпрыгивает на носочках и с началом куплета начинает танец. Быстрым рывком он отставляет правую ногу в сторону, согнув колено, и параллельно ей поднимает под углом руку. Затем он медленно выпрямляет ее поперек туловища и меняет ноги, перенося вес на левую. Прижав ладонь к груди, он вытягивает вторую руку и собирает ноги вместе. И делает все это так… красиво. Превосходно попадая в такт мелодии, он чередует резкие выпады с плавными, грациозными движениями и точно знает, в какой момент прекратить, полностью отдаваясь течению песни. То, как быстро он двигается, сменяя позиции и замирая точно в нужный момент, словно забираясь в готовую формочку для конкретной стойки, сильно напоминает Лэнсу излюбленную манеру Пидж. Но то, как после он плавно взмахивает руками, живо и выразительно, очень походит на стиль Аллуры. И это просто крышесносная комбинация. Даже когда песня ускоряется и танец становится очень быстрым, он продолжает проделывать эту штуку – внезапно останавливаться, отдаваясь течению мелодии, а после вновь молниеносно и резко приходить в движение. Тут даже прыжок есть и… он что, прыгает в слоумо? Или Лэнсу это просто кажется… Он вообще сейчас типа в трансе, наповал сраженный танцем этого парня. Его движения такие слаженные, прям просчитанные и, блин, есть нечто завораживающее в том, как он доверяет своему телу, а оно прекрасно его слушается. Когда парень поворачивается и Лэнс цепляется взглядом за его лицо, он едва не теряет дар речи: «Блядь, это Кит?! В смысле, Кит Когане?!» Скорее всего, он сдавленно вскрикнул, но музыка все равно этот звук заглушила. Ладно, вернемся к мысли, с которой все началось: Только. Не. ЭТО. Кит, похоже, Лэнса пока не заметил. Отлично, элемент неожиданности на его стороне. Дождавшись припева, Лэнс тихонько затворяет дверь, после чего с пинка открывает ее нараспашку. Да, детка, чертовски эффектно, как раз в стиле Лэнса МакКлейна. Он входит внутрь, наслаждаясь тем, как запинается и едва не валится на пол Кит, лишившись на секунду равновесия. Когда он твердо становится на ноги, то оборачивается на Лэнса, выпучив глаза и разинув рот. О, черт, как же офигенно быть хозяином положения. — Ты! — восклицает Лэнс, тыча в него пальцем. — Ты заперся в мою репетиционную! Кит пялится на него чуть дольше секунды, после чего приходит в себя и выпрямляется, нахмурив брови. Лэнс во всем винит хвостик. Долбанный идиотский хвостик, скрывший привычную прическу парня. Если бы он сразу заметил этот ужас, то не стал бы тратить время на подглядывания. Кит вообще того не стоит. — Ты о чем, блин, вообще? Лэнс кладет руки себе на бедра и слегка наклоняется. Он приподнимает одну бровь: — Я говорю, ты заперся в мою репетиционную! Але-мале? Или маллет тебе в уши залез? Кит слегка наклоняет подбородок и скрещивает на груди руки. Он оглядывает Лэнса с головы до пят, и тот невольно выпрямляет спину под его пристальным взглядом. Взор Кита на мгновение останавливается на его футболке, после чего перебирается к разноцветным браслетам на запястьях. Лэнс чувствует, как к шее приливает жар, и душит в себе странную смесь смущения и обиды. Эта футболка «Getting Bi» одна из его любимых, окей? Немного глупая, пожалуй, но он правда ее любит. Пидж в шутку Лэнсу ее подарили. А он в ответ купил для них ту, что с надписью «Non-Binary Day» с ярко выделенными буквами N и B. А браслеты для него сделали братья и сестры вместе с племянниками, и он обязательно вмажет Киту, если тот хоть что-нибудь про них скажет. Он изо всех сил пытается сохранять спокойствие. Наконец, Кит возвращает взгляд к его лицу. — А ты кто вообще? У Лэнса отвисает челюсть. Он че… Прикалывается? — Кто я? Лэнс? Кит моргает, пялясь на него без единой эмоции. — Мы вместе ходили на уроки танцев в прошлом году? Я типа… вечно тут зависаю? Можно сказать, живу здесь. Ну, соображай! Он вновь моргает, и в мозгу его, кажется, что-то щелкает. — А, постой, я вспомнил. Ты в том году проходил отбор для региональных. Лэнс, честно признаться, испытывает некое облегчение. Он жестом указывает на Кита, после чего кладет вторую руку на бедро. — Именно! Мы еще, типа, соперниками были. Лэнс и Кит, ноздря в ноздрю. — Не думал, что ты прошел. В его голосе начинает сквозить раздражение, все возрастающее по мере того, как он оправляется от шока. При нормальных обстоятельствах Лэнс бы сказал, что парня, в общем-то, не в чем винить. Но только потому, что это Кит, он может и будет винить его во всем. Он помешал ему заслуженно! Кит ворвался в репетиционную Лэнса! Это Лэнс сюда записался и вообще! Он не питает к нему особого уважения. Лэнс хмурится, очень стараясь не надуть губы, пока сверлит Кита взглядом. — Ну да, меня взяли благодаря тому, что ты выбыл. Похоже, это его удивило. Он изумленно выгибает бровь. — И ты победил? — Еще бы! Победил… ну, типа, — Лэнс нервно дергается, скрещивая на груди руки и задирая подбородок. Он ни за что не проиграет и не отведет взгляд первым. — Я занял третье место. Да, это не очень-то и впечатляет, и он не прошел в национальный этап, но все же, он выиграл хоть что-то, и это должно считаться, правда ведь? — Что ж, поздравляю, — сухо говорит Кит, и это действует Лэнсу на нервы. Он сжимает кулаки, стиснув зубы. — Спасибо, — отвечает он с яркими нотками сарказма в голосе. Он отходит в сторону, проходит чуть глубже в зал и, слегка поклонившись, широким жестом указывает на дверь. — А сейчас, если ты не против, я собираюсь начать готовиться к прослушиванию, в моей репетиционной. Кит вновь удивленно вскидывает брови, да так высоко, что они скрываются под челкой. — Но она не твоя. — Нет, моя! — почти кричит Лэнс в возмущении. Он топает туда, где стоит Кит, останавливается прямо перед ним и тыкает ему пальцем в грудь. — Послушай, дружок. Это моя репетиционная. Я всегда записываюсь сюда. Да они, блин, уже должны были прилепить на дверь огромную такую табличку: «Зал Лэнса, маллетам вход воспрещен». Кит хмурится и отталкивает от себя его кисть. — Так, я не понимаю, в чем дело… — В тебе дело! — вскидывает руку Лэнс. — …но это я записался в этот зал. И если ты не против, я хотел бы позаниматься в одиночестве. — Я против, и я уже сто раз сказал, что этот зал мой. Кит вздыхает, проводя по лицу ладонью и качая головой. Он слегка наклоняет ее в сторону, все еще сверля Лэнса недовольным взглядом из-под нахмуренных бровей. — На двери есть расписание, и в нем указано мое имя, посмотри. Если бы ты сразу… — Не буду я туда смотреть! — рявкает Лэнс, указывая рукой куда-то за спину. — Расписание, скорее всего, неверное. Они что-то напутали. Так что извини за доставленные неудобства, но проваливай. Кит продолжает стоять. — Почему ты просто не можешь уйти в другой зал? Да на этаже их целый десяток, и там никого нет. Лэнс давится воздухом, хватаясь за грудь. — Почему я не могу…?! Так, ладно, приятель, позволь мне кое-что прояснить, — он разворачивается на пятках и широко разводит руками, будто пытаясь обхватить ими всю комнату целиком. — Понимаешь, репетиционная и я, мы через многое прошли вместе. У нас с малышкой ооооочень длинная. — С малышкой? — Тшшш! — шипит Лэнс, оглядываясь через плечо. Ему кажется или… Киту смешно? Не, ему однозначно кажется. Кит умеет строить только кислые мины. — Так, на чем я остановился? — На истории. — А, точно, наша история. История, начавшейся с дружбы и нежелания уступать. Наша первая встреча была случайностью, но в итоге мы смогли установить особую связь и стать друг для друга семьей. — Ты всегда такой? Лэнс пропускает это мимо ушей и начинает расхаживать кругами, положив руки на бедра и оглядывая зал. — Может, она и не самое прекрасное, что я когда-либо видел в жизни, и порой тут становится чересчур жарко, но есть у нее своя изюминка. Взять, к примеру, паркет. Он идет к тому месту, где, как ему помнится, находится скрипучая половица, но, когда он туда наступает, ничего не происходит. Лэнс слегка хмурится. — Наверное, сегодня пол скрипеть не в настроении, — бубнит он под нос и разворачивается, резко указывая пальцем в другую точку. — Тогда эту неровность… Он запинается, когда понимает, что в том месте пол идеально прямой. — Или вон те пятна на… — Лэнс поднимает голову, но поверхность зеркала, бывшая исцарапанной и грязной с тех самых пор, как он начал здесь заниматься, оказывается довольно чистой и будто бы новой. Он хмурится еще сильнее, и его руки безвольно повисают вдоль тела. — Ничего не пойму… — говорит он больше самому себе. Его взгляд блуждает по комнате, и теперь он начинает присматриваться… Разве в его репетиционной не другие плакаты висят? И он был точно уверен, что в том углу никогда не стояло стульев… Pompeii заканчивается, и в колонках начинает играть другая песня, в то время как Лэнс молча стоит, а Кит сверлит его взглядом. Почесывая затылок, Лэнс отводит глаза. — Полагаю, и с кабелем у тебя никаких проблем? Он бросает мимолетный взгляд на Кита, и тот качает головой. — Нет. — Ничего не пойму, — повторяет Лэнс, потому что это единственное, что приходит ему на ум, когда у него в желудке словно что-то обрывается. Возможно… он ошибся репетиционной. Но только возможно. — Что это за зал? — 4D. Ага, ладно, ладно, он определенно ошибся. И выставил себя полным идиотом. Но признается ли он в этом? Ага, аж два раза. Ни за что, блин, на свете. — Ну чтоооооооо ж, — медленно протягивает он, убирая руки за голову, — раз ты в самом разгаре репетиции, а я такой весь из себя добрый парень, то можешь продолжать, так и быть. А я тогда… просто пойду в какой-нибудь другой зал, — он спотыкается о собственную ногу и, едва ли не падая, спешит к двери. Ему очень хочется верить, что он вовремя успел отвернуться и Кит не заметил его румянца. В тот момент, когда он достигает двери, Кит его окликает, и теперь в голосе этого самодовольного идиота отчетливо слышится насмешка: — Ты ведь залы попутал, да? — Нет! — восклицает Лэнс, хватаясь за дверную ручку. Он даже не оборачивается, когда захлопывает за собой дверь чуточку громче, чем было нужно. Он прислоняется к противоположной от зала Кита двери, пытаясь выровнять дыхание и подавить выбросы адреналина в организм. Покосившись назад, он видит, что на двери и впрямь написано «4D». Очень четко. Огромными. Лакированными. Позолоченными. Символами. Ну ебаный же блядь, почему он не заметил их до того, как тотально облажался? Что ж, если сначала Кит его еле вспомнил, то теперь уж точно никогда не забудет. Но Лэнс вовсе не хочет, чтобы его помнили таким. Крутым, красивым, обаятельным и чертовски обалденным танцором - да. Но ни в коем случае не идиотом, вломившимся в чужую репетиционную и пытавшимся качать там права. Музыка останавливается, после чего вновь включаются Pompeii, и Лэнс готов поклясться, что во время этой короткой паузы он слышит тихий смех. "Боже, ну и козел." Оттолкнувшись от стены, он подходит уже к своей репетиционной. Настоящей «4С». К несчастью Лэнса, она находится лишь немногим дальше по коридору. Да тут любой дурак мог ошибиться! Войдя внутрь, он с силой захлопывает за собой дверь. Он бросает взгляд на зеркальную стену, за которой все еще играет Pompeii. Всего на миг в его мыслях оживает воспоминание о танцующем Ките, о том, какие плавные и точные у него движения, как гипнотически… но миг уже ускользает, и Лэнс, сбросив на пол рюкзак, топает подключать кабель. Он подсоединяет его к телефону и вновь принимается копаться в своем плейлисте. Лэнс жмет на кнопку проигрывания в случайном порядке, но, как и ожидалось, из колонок вырывается лишь громкий треск. Он кладет телефон на стол, слегка его разворачивая, и аккуратно подгоняет кабель в нужное положение. Звук сию же минуту выравнивается, и включается Glad You Came. Кивая в такт песни и пританцовывая, он выуживает из кармана пульт. По правде, лучшее его приобретение за двадцать баксов. Врубив громкость на полную, чтобы заглушить (или даже переглушить) музыку в соседнем зале, Лэнс прошаркивает в середину комнаты и с поднятыми руками круто разворачивается на пятках. Оказавшись лицом к зеркалу, он лучезарно улыбается своему отражению. С куплетом он начинает танец. Его глаза закрываются, он приводит в движение руки, ноги, и каждую клеточку своего тела. Каждый шаг, каждый жест, каждое покачивание бедер происходит ровно в такт музыке. В этом нет ничего общего с точным и продуманным стилем Пидж. С резкими и широкими движениями Ханка, или плавными и отточенными, как у Широ или Аллуры. Черт, да это даже с энергичностью Корана близко не стоит. Но зато этот стиль - его собственный, настоящий. Лэнс всегда просто пропускает через себя музыку, и тело само понимает, что нужно делать. Нет, естественно, он учит движения и все такое, но, когда дело доходит до непосредственно танца, он пускает все на самотек и делает то, что чувствует правильным. Он становится на подушечку одной стопы и, оттолкнувшись второй, начинает кружиться, согнув руки на уровне груди. Меньше, чем через минуту, он хватает пульт и переключает песню. Когда включается Push It, он, запрокинув голову, заливается смехом. Его стиль тут же меняется под стать песне. Но и эта классика не протягивает дольше тридцати секунд, потому что Лэнс вновь переключает на следующую. В перерыве между песнями он замечает, что Pompeii в соседнем зале уже не слыхать, сейчас там играет что-то другое, снова ему не знакомое. Но через мгновение все заглушает Ke$ha, и Лэнс ничего не может с собой поделать: он начинает подпевать TiK ToK, перебирая ногами и салютуя себе в зеркале. Однако примерно через минуту он вновь щелкает пультом. Club Can’t Handle Me. Его движения становятся более сглаженными и плавными, однако он не перестает пружинить. Вот так это всегда и происходит. Излюбленная методика Лэнса. Она так сильно вымораживает Пидж, что, когда он этим занимается, они отказываются находиться с ним в одном помещении. Ха, он даже слегка удивлен, что прямо сейчас они не заваливают его смс-ками с просьбами немедленно прекратить. А там, внизу, ведь без сомнения все слышно. Всем приходится шерстить свои плейлисты в поисках идеальной песни для номера. И если Пидж делают это, сидя за компом, то Лэнс предпочитает собственный способ - проигрывать вперемешку всю свою музыку, стараясь буквально всем существом прочувствовать каждую песню. Некоторые он отметает после минутного прослушивания, другие и вовсе после пяти секунд. В среднем, чтобы понять, что к чему, бывает достаточно и тридцати секунд. Пока ему не попадается ничего подходящего. Если честно, он даже не знает, что именно ищет. Но сразу поймет, когда найдет искомое. Он всецело доверяет своим инстинктам. Они еще ни разу его не подводили. Лэнс все листает и листает, сквозь старые хиты и новые, сквозь весь свой арсенал. Он теряет счет песням и времени. Сколько уже прошло? Пять минут? Десять? Полчаса? В самый разгар Bulletproof и его пения (куда же без этого) до него доносится грохот. Он едва ли не валится с ног, резко прекратив вращаться на пятках, и устремляет взгляд в пол, ожидая услышать гневные выкрики Пидж. Однако шум доносится вовсе не оттуда, а из соседнего зала, и сопровождается голосом Кита: — Да выбери ты уже хоть что-нибудь! Лэнс вскидывает голову и, прищурившись, смотрит на свое отражение в зеркале: — У меня методика такая! — кричит он, нажимая на кнопку. Зал тут же заполняет свист вступления Moves Like Jagger. — Отстойная методика! — А? Я тебя не слышу! — орет он, присвистывая под песню, и, сложив за спиной руки в замок, вприпрыжку пускается слоняться по залу. — Так выруби чертову музыку! Лэнс то носится по комнате, резво скользя по полу, то кружится с широко разведенными в стороны руками. Он пропевает несколько первых строчек, прежде чем ответить: — Не, не могу, стиляга! Тогда мне придется слушать твои жуткие песни, а к такому жизнь меня не готовила! — А каково мне, ты подумал? Я вынужден выслушивать твое пение! Лэнс шипит от боли, споткнувшись на пути к зеркалу. — А ну извинись! Мое пение - благословление для твоих ушей! — кричит он, встав максимально близко к поверхности зеркала и уставившись туда. — Скорее уж проклятие! — Кит не кричит, но голос у него достаточно громкий, чтобы его смогли услышать. Лэнс закипает: — Ты это о маллете своем говоришь? — Да что с тобой не так? — Что не так? Я скажу! Во-первых, из-за тебя я запутался и зашел не в ту репетиционную! — на самом деле, Кит тут ни при чем, но... давайте не будем цепляться к словам. — Во-вторых, ты мешаешь мне репетировать! И в-третьих, ему все еще чертовски стыдно за тот дурацкий скандал, который он закатил. И даже не извинился. Дерьмо. Он прям чувствует, как только от одной мысли об этом у него краснеет лицо. Ему в жизни не замять этой ситуации. Либо Лэнс исхитрится найти способ впечатлить Кита своими танцевальными навыками, либо навсегда запомнится ему полным кретином. Лэнс не особо задумывается, почему ему так важно, каким его запомнит Кит. Наверное, все дело в том, что он его еле вспомнил, в то время как сам Лэнс помнит Кита прекрасно, ну и... Да, ему просто обидно. — Потому что методика твоей репетиции - полный отстой. Мы вернулись к тому, с чего начали. Лэнс вытягивает руку и прожимает кнопку на пульте. Эта песня больше не подходит под его настроение. Вдруг раздается компьютеризированный звук тарелок, и в колонках начинает играть знакомая мелодия. Он ухмыляется, немного успокаиваясь. То, что доктор прописал: немного Тейлор Свифт и все снова будет в порядке. — I stay out too late, — поет он, отступая от зеркала, прищелкивая пальцами и начиная двигаться чересчур энергично. — Got nothing in my brain. Из-за стены доносится громкий заливистый хохот: — Это уж точно*! Лэнс оборачивается, бросая в стену недовольный взгляд, затем задирает нос и невозмутимо продолжает дурачиться, подпевая как можно громче: — That’s what people say, mm mm, that’s what people say. Он танцует с закрытыми глазами, изо всех сил стараясь абстрагироваться от шума из соседней репетиционной. Получается не очень. Эта песня недостаточно мощная, поэтому ему отчетливо слышна чужая приглушенная музыка. Она смутно напоминает ему что-то из репертуара Panic! at the Disco. Когда в песне Тейлор начинается припев, Лэнс прибавляет громкости. И резко переключает на следующую. Сквозь вступительную мелодию Danza Kuduro ему удается расслышать, что Кит тоже выкручивает громкость сильнее, и их музыка смешивается. Инстинктивно Лэнс повышает громкость до максимума, подпевая по-испански и в такт покачивая бедрами. Но и Кит не отстает. Ах, вот значит какую игру он затеял. Ну, ладно, Лэнс принимает вызов. У него в таких делах просто уйма опыта. Лэнс резко переключает песню, считает до десяти и снова нажимает на кнопку. Затем проделывает это еще раз. И еще раз. Все это время он не прекращает двигаться. Ритмы резко сменяются, сбивают с толку своей противоположностью, и Лэнс едва успевает к ним приспособиться. Но ради такого дела он может и потерпеть. Так что танцует сумбурно, то вставая на носочки и спотыкаясь, то делая круговые движения руками и разворачиваясь на пятках, прежде чем качнуть бедрами, сделать прыжок или просто заскользить по паркету. Только спустя примерно двадцать песен из соседнего зала раздается жуткий крик. — Слушай, чтобы попасть на прослушивание, тебе, типа, нужно выбрать конкретную песню, а не менять их каждые пять секунд. — К твоему сведению, каждые ДЕСЯТЬ секунд, — это важно. Он специально считает. Сквозь более-менее плавное вступление песни, на которой он сейчас остановился, Лэнсу удается расслышать за стеной знакомый вокал и гитарные аккорды. — Неужели ты не мог подобрать что-нибудь более современное? Хотя Dancing With Myself идеально подходит для сольного выступления. Но он лучше проигнорирует этот факт. Как и то, что песню эту он обожает. — Билли Айдол вечен! — кричит Кит. Лэнс слышит злость в его голосе и упивается этим. Он ухмыляется, пытаясь представить выражение лица Кита в этот момент. Ему еще не доводилось видеть у него хоть какие-нибудь эмоции кроме скуки и безразличия... ну и, конечно же, легкого раздражения, когда он ворвался в его репетиционную. — И вообще, у тебя самого Oingo Boingo недавно играли, вот что уж точно старье! Ухмылка тут же сходит с его лица. — Dead Man’s Party отличная песня с классным битом! — о том, что впервые он услышал ее в Dance Dance Revolution и постоянно набирал с ней максимальное количество очков, Лэнс промолчит. Очень он сомневается, что Кит будет этим впечатлен. Песня у Кита заканчивается как раз в тот момент, когда Лэнс в очередной раз прожимает кнопку, и внезапно его оглушает удвоенным звучанием Shut Up and Dance. В считанные секунды они оба выключают музыку, но каждый успевает понять, что это была одна и та же песня. В спешке переключая мелодию, Лэнс едва ли не роняет пульт. Он НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не признает, что у них с Китом схожие музыкальные вкусы. Густо краснея, он благодарит небеса за то, что Кит не может сейчас его видеть. Через мгновение в соседнем зале раздается нежное вступление On Top of the World , но тут же тонет в песне Леди Гаги со стороны Лэнса. Он начинает быстро перебирать ногами и руками, легко при этом покачивая бедрами, когда музыка вдруг обрывается. В воздухе повисает глухая тишина. Лэнс замирает, бегло оглядывая комнату. В ушах у него звенит, и это единственное, что он может расслышать. Где-то там глубоко в здании играет музыка, но это точно не у Кита. В его репетиционной такая же жуткая тишина. Вдруг этажом ниже раздается раздраженный ор Пидж: — Вот и сидите теперь без музыки! Он пялится в пол, опустив руки на бедра, и сильно топает ногой: — Пидж, какого хрена?! — Мы задолбались слушать, как вы там петушитесь! Некоторые здесь, вообще-то, репетировать пытаются! — хоть пол и приглушает их голос, Лэнс понимает каждое слово. — Хаааааааааааааааанк! — долго и жалобно тянет он. — Мне жаль, приятель, но это я предложил вас отключить, — жалости в его голосе нет от слова совсем. — И как я, по-вашему, должен репетировать?! — Лэнс вновь громко бахает ногой по паркету, скрещивая руки поперек груди. — Перестань ныть и достань наушники! — тут же отвечают Пидж. Лэнс издает громкий недовольный стон в надежде, что его услышат этажом ниже: — Это Кит во всем виноват! — Эй! — тут же раздается за стенкой. Вместо ответа Пидж включают у себя музыку. И она играет намного, просто жесть как намного тише, чем до этого было у него и Кита. Вобрав в легкие как можно больше воздуха, Лэнс очень тяжело топает к своему айфону, стараясь вложить в каждый шаг всю имеющуюся у него силу. Он выдергивает кабель из мобилы и шагает к сумке, чтобы достать наушники и вновь включить музыку. Вздрогнув от того, что песня включается чересчур громко, он тут же делает тише. Со вздохом он снова отдается танцу. Ну, так ему хотя бы не придется выслушивать гребаный голос Кита вместе с его гребаной музыкой. Больше никаких помех. Только он и его песни. И ни одной мысли о Клетчатой МакСтрижке. Или этом сраном хвостике. Или о том, как тупо он двигается. Или об этой дурацкой заднице в еще более дурацких джинсах. Да, больше ни о чем из этого. На самом деле, дальше у него ничего не получается. Из-за споров с Китом и стычки с Пидж и Ханком он совсем растерял концентрацию. А в моменты, когда он чувствует себя ну слишком подавленным и раздраженным, он пытается сделать все возможное, чтобы порадовать друзей супер громким и тяжелым топотом. Вдруг телефон у него в руке вибрирует, и на экране появляется сообщение от Пидж, в котором говорится, что час уже вышел, и если через пять минут Лэнс не спустится вниз, то они уйдут без него. Взглянув на время, он осознает, что перезанимался аж на целых семь минут. К счастью, зал на это время никто не бронировал. Поубавив громкость еще немного, он собирает вещи и выметается. Качая головой под мотив Dancing Queen и переступая через порог, он протаскивает вторую ногу по полу во время строчки ”You can jiiiive”, как вдруг слышит, как в стороне хлопает дверь. Когда Лэнс оборачивается, они с Китом сталкиваются взглядами. Клетчатая рубашка все еще повязана у него вокруг пояса, а не надета как положено. И Лэнсу вовсе не кажется, что ему это очень идет. И он также совершенно не замечает того, как плотно из-за пота обтягивает его тело футболка, или налипшей ему на лоб челки. Одной рукой он придерживает рюкзак, перекинутый через плечо, а его шею обнимают красные наушники. Кит смотрит на Лэнса, выгнув бровь, и он готов поклясться, что на его лице проглядывается тень усмешки. Лэнс хмурится, спустив свои наушники на шею: — Что? Кит качает головой, отпуская дверную ручку, и идет вглубь коридора. — Ничего, — проходя мимо Лэнса, он задевает его плечом. Лэнс делает шаг назад, сжав кулаки и вытянув руки вдоль тела, и кричит ему вслед: — Эй! Смотри, куда прешь! Кит продолжает идти, но оборачивается через плечо и средним пальцем опускает свое веко, высунув при этом язык: — А ты в следующий раз смотри, в какой заходишь зал. Он злится, сжав губы в тонкую линию, и изо всех сил старается не покраснеть с ног до головы. Но Кит все равно больше на него не смотрит. Лэнс бурчит себе под нос что-то невразумительное и отчасти по-испански, горбится, запихав руки в карманы, и плетется следом, еле волоча ноги. Он вовсе не хочет идти за ним, просто выход находится в той стороне. Вопреки ожиданиям Лэнса, Кит не задерживается около лифта и идет прямиком к лестнице. Он тоже плетется к лестнице, как и обычно, хотя на мгновение раздумывает над тем, чтобы воспользоваться лифтом - лишь бы держаться подальше от него, но тут же отметает эту мысль. Ну к черту, Кит подумает еще, что он лентяй. Да они же в танцевальной студии, черт подери! Если парочка лестничных пролетов им в тягость, то что тогда они вообще здесь забыли? Так что ему приходится идти следом к лестничной клетке. Когда Кит спускается до уровня третьего этажа и разворачивается к следующей лестнице, то поднимает глаза на Лэнса. На мгновение Лэнс замирает, занеся ногу над ступенькой, но Кит сразу отводит взгляд и продолжает спуск. Почему это так обидно? Вроде ничего особенного не произошло, но от него будто бы отмахнулись. Мало того, что Лэнс перед ним опозорился, он теперь еще и ведет себя так надменно и самодовольно. Если честно, это жутко раздражает. Наверное, Кит просто идиот. Да, несомненно. Короче, пошел он нахуй. Лэнс успевает сделать только один шаг, прежде чем в наушниках вновь звучит Тейлор Свифт — Bad Blood. Его губы кривятся в усмешке, и не успевает он и опомниться, как начинает вприпрыжку бежать вниз по лестнице. Совсем скоро он настигает Кита и, проносясь мимо, задевает его плечом. Обернувшись, он застает Кита с нахмуренными бровями и приоткрытым ртом. Лэнс ухмыляется, качнув головой, и насмешливо ему салютует, стремительно убегая вниз. Через несколько секунд Кит догоняет. Как только Лэнс слышит, как где-то позади ускоряются чужие шаги, его пульс тут же подскакивает. Когда он приходит в себя, то понимает, что они уже наперегонки несутся к первому этажу. Он начинает пропускать сразу по две ступеньки, вырываясь вперед, однако сдает позиции, когда Кит минует следующий пролет, схватившись за перила и как бы его перепрыгнув. Лэнс спрыгивает с последних четырех ступенек к пролету, отталкивается от стены и буквально перелетает через ступеньки. Достигнув последнего пролета и участка лестницы, Лэнс косится на Кита и замечает, что тот отвечает ему тем же. Он не особо над этим задумывается, потому что уже пора прыгать. Кит сигает с лестницы следом за ним. Лэнс приземляется секундой раньше него. — Ага! — громко восклицает он, тяжело дыша и приглаживая взъерошенные волосы. — Я победил! Кит сгибается пополам, уперев ладони в колени: — Мы и не... соревновались... — говорит он, жадно хватая ртом воздух. — Да ладно? — Лэнс скрещивает на груди руки, отставив бедро и самодовольно ухмыльнувшись. — Чего же ты тогда так за мной гнался? Кит смотрит на него исподлобья сквозь выбившиеся из хвостика пряди волос. Ему кажется, или здесь вдруг стало жарковато? Кит вздыхает и выпрямляется, поправляя рюкзак на плече. — Забей, — говорит он, разминая плечи, и уходит, оставляя Лэнса в полном одиночестве. Лэнс не совсем уверен, что заставляет его двинуться с места, но он вдруг внезапно срывается за ним. — Эй! — кричит он, опираясь рукой о дверной косяк. Кит уже идет по коридору, ведущему к выходу на парковку. Он тормозит и оборачивается, приподняв бровь в немом вопросе. Он больше не хмурится, но и следов веселья на лице никаких. У него серьезно всегда такая кислая мина? — Ты будешь принимать участие в прослушивании в этом году? Не оставляя себе времени на сомнения, быстро выпаливает Лэнс. Теперь Кит вскидывает уже обе брови и удивленно моргает. У Лэнса все скручивается внутри. В чем дело? Это же совсем безобидный вопрос. В нем нет ничего такого. Кит будто бы раздумывает над ответом. Вдруг он хмурится и отводит взгляд в сторону. — Ну... вроде, да. — Отлично! — он вновь поднимает глаза на Лэнса. Он ухмыляется и облокачивается о косяк, положив ладонь себе на бедро. — Потому что я собираюсь надрать тебе задницу. — Ты бы с песней для начала определился, — невозмутимо отвечает Кит, хотя Лэнс прекрасно видит, как дергаются уголки его губ. Лэнс прижимает ладонь к груди и, имитируя обиду, тяжело вздыхает. — Всему свое время, стиляга! Кит закатывает глаза, но, пока он отворачивается, Лэнс замечает проблеск улыбки у него на лице. Он провожает его взглядом, широко ухмыляясь, после чего отправляется на поиски Ханка и Пидж. Они быстро вытягивают из него рассказ обо всем произошедшем и потом всю дорогу ржут над нелепостью этой истории, пока Лэнс ворчит о том, что пора бы ему задуматься о поиске новых друзей.