Заткнись и потанцуй со мной

— Хорошо, но нам точно стоит подумать о том, чтобы прослушаться группой. — Лэнс, — сухо говорят Пидж, не то сердитым, не то снисходительным тоном. — Ты только-только научился работать с кем-то одним. Не думаешь, что рановато пока кидаться в групповую хореографию? Лэнс пыхтит, скрещивая на груди руки. — Я справлюсь. — Не сомневаюсь, вот только мы с тобой не справимся. — А это уже неприятно. Вы ведь меня любите. — Это не значит, что с тобой легко сработаться, дружище, — с беззлобной снисходительностью говорит Ханк. Он вслепую протягивает руку, чтобы похлопать его, но мажет мимо, лишь зацепляя пальцами плечо и часть лица. — Кит, вот, со мной сработался, — он запрокидывает назад голову, вопросительно глядя на парня. — Ведь так, детка? Он пытается разжалобить его, выпятив губу и состроив слезливый взгляд, но Кит на него и не смотрит. Даже головы не поворачивает, его взгляд прикован к экрану компьютера Пидж. Лэнс, однако же, улавливает, как едва заметно дергается уголок его губ. Этого достаточно, чтобы его лицо преобразилось. — Сработался, но кто сказал, что это было легко? — в его голосе, в отличие от Пидж, скользит больше ласки, нежели сухости. — Ох, пошел ты, маллет, — Лэнс тянет руку назад, легонько шлепая Кита по голове, цепляется за волосы. Кит и ухом не ведет, отталкивая его руку. — Продолжишь так меня называть, и побреюсь налысо. Угроза пустая, и оба это прекрасно понимают. Киту нравится его прическа такой, какая есть, и Лэнсу, в общем-то, тоже. Он любит, когда его тянут за пряди, а Лэнс любит зарываться в них пальцами. Однако, это не мешает ему грозиться их состричь, а Лэнсу - реагировать на заявления. Лэнс громко охает, повышая голос. — Только попробуй. — Не понимаю, как ты с ним управляешься, — покачав головой, говорит Ханк и похлопывает Кита по плечу. — Кто-то же должен это делать, — тяжело отвечает Кит. Лэнс начинает было возмущаться, но протест так и умирает на кончике языка, потому что Кит протягивает руку и начинает гладить его по волосам. Медленно и методично, его коротко подстриженные ногти беззаботно и так нежно царапают кожу головы, двигаясь вдоль коротких прядей с привычной легкостью. Он мгновенно расслабляется, сильнее съезжая вниз. Грудь Кита под ним содрогается от тихого смешка, но он старается не обращать на это внимания и задирает подбородок повыше, тычась макушкой ему в ладонь. Пусть себе смеется. Главное, ему хорошо. Он позволяет себе закрыть глаза и тихо вздыхает. — Я горжусь тобой, ты смог научить его идти на компромисс с окружающими, — говорят Пидж. — Но для работы в группе он пока еще не готов. Лэнс наощупь протягивает руку и толкает их. — Ладно, но если серьезно, — он открывает глаза. Чуть разворачивается, указывая в ноутбук. На экране развернут YouTube с клипом на Handclap. — Только представьте, как мы все танцуем под это. В середину поставить Широ и Аллуру, а мы все будем танцевать вокруг них. В карнавальных костюмах и прочей дрисне. Даже Мэтта можно подключить! Пидж фыркают. — Ясно, теперь я вижу, что ты прикалываешься. Знаешь, Мэтт хоть и диджей, но он жутко неуклюжий, вечно выбивается из ритма и совершенно не умеет танцевать. Лэнс просто улыбается. — Верно, но он бы на славу повеселился. — А мы бы повеселились, наблюдая за этим, — добавляет Ханк. — Как-нибудь в другой раз, — хмыкают Пидж. — Уж точно не на региональных. — Зануды, — Лэнс снова скрещивает перед собой руки. Он откидывает голову назад, вновь закрывая глаза, и растворяется в прикосновениях пальцев Кита. — Нет в вас духа авантюризма. — Видимо, ты опять весь в моей власти на этот год, — тянет Кит. Он точно пытается сказать это монотонно, но Лэнс все равно улавливает веселые нотки. — Что же мне делать? — Спасибо, что берешь весь удар на себя, приятель, — говорит Ханк, и Лэнс чувствует, как Кит чуть покачивается под легким толчком ладони Ханка. Он лишь фыркает, но глаз не открывает. Они сидят на полу в тренировочном зале Ханка и Пидж. Кит и Ханк сидят спина к спине, навалившись друг на друга в качестве опоры. Пидж - между ними, прижавшись спиной к их бокам, с ноутбуком на коленях. Ноги Кита согнуты в коленях, разведены в стороны - между ними, откинувшись Киту на грудь, ютится Лэнс, вытянув вперед ноги. Им удобно. Уютно. И это невероятно естественно. Лэнс едва может поверить, что когда-то Кит не являлся частью их маленькой банды. Он успел достигнуть той точки, когда воспоминания о жизни до появления Кита кажутся далекими и нереальными. Они продолжают листать видео, на одних задерживаясь на минуты, на других же - секунды Оказывается, у Кита очень хорошее чутье, когда дело касается беспорядочного скитания по песням. Он уже знает наизусть стили Ханка и Пидж, знает, что они могут сделать вместе, а еще у него ловко получается определить направление, которое примет хореография, по одной лишь мелодии. Однажды он далеко пойдет. У него есть талант и страсть, а еще бешеная энергия, которая приведет его к вершине. Когда-то давно эта мысль разожгла бы в нем едкие угольки зависти. Но сейчас он чувствует лишь гордость. — Как вам эта? — спрашивают Пидж, включив новую песню. Лэнс распахивает глаза и запрокидывает голову. Он видит, как Кит хмурится, глядя в экран, задумчиво поджимает и расслабляет губы. Он продолжает перебирать волосы Лэнса, подстраивая движения под ритм каждой услышанной ими мелодии. Вид у него хоть и хмурый, но это от сосредоточенности. От задумчивости. Лэнс буквально видит, как шестеренки крутятся у него в голове, проносится целая минута, пока он наблюдает за рождением танца у себя в мыслях. Это мило. Очень мило. Они встречаются уже почти год, а у Лэнса до сих пор бабочки в животе и сердце сжимается. Кит, вероятно, все еще жутко печется о его здоровье, но он же пока не умер, да и если умрет, то умрет счастливым. Наконец, Кит качает головой. Резкий, категорический жест, челка спадает ему на лоб. — Нет, можно найти что-нибудь и получше. Пидж склоняют голову. — Уверен? Кит твердо кивает. — Да. Она хорошая, и вам бы подошла, без вопросов, но под нее вы не сможете полностью развить свои... — он мешкает, пространно взмахивая ладонью. — Быстрые штучки. Шустрый темп вперемежку с медленными, более фундаментальными элементами - ваша сильная сторона. Эта песня предоставляет вам мало возможностей ее продемонстрировать. — Для прослушивания нужно что-то поярче, если вы хотите попасть на региональные, — говорит Лэнс, вновь закрывая глаза и откидывая голову Киту на плечо. Его губы кривятся в слабой ухмылке. — А вы должны туда попасть, иначе как мы надерем вам задницы? — Надеюсь, мы все пройдем в этом году, — едва ли не с горечью говорит Ханк. — Пройдем, — одновременно отвечают ему все трое. Они переглядываются, обмениваясь улыбками. — Пройдем-то все, но мы с Китом все равно надерем вам жопы. И Широ с Аллурой с пьедестала сбросим. Пидж фыркают. — Удачи с этим. — Эй, может они и слаженно танцуют, но между нами есть химия, — он понижает голос до тихого рыка. Резкое удивление Кита выражается в кротком смешке. — А у них, по-твоему, химии нет? Лэнс жмет плечами. — Они больше походят на горящий магний. Яркие, красивые. Но мы - как горящий термит. Взрываемся. В хаосе. Ярко. Горячо. Напряженно, — он перехватывает взгляд Кита и поигрывает бровями. — Страстно. Кит силится подавить ухмылку, но проигрывает эту битву. Заведомо. Забавно, что спустя столько времени он все еще пытается скрывать веселье. Говорит, так он тешит свое эго, бред какой-то. Лэнс же воспринимает это как вызов, и каждый смешок, вытянутый из Кита, считает личной победой. — Попридержи-ка свою страсть в штанах, казанова, — сухо говорят Пидж. Лэнс чуть выпрямляется, ухмыляясь еще шире и на песенный манер тянет: — But I ain’t afraid to show it... — Show it, show it... — тут же подхватывает Ханк себе под нос, но его все равно слышно. Повисает небольшая пауза, перед тем как оба выпаливают: — I’m sexy and I know it. Пидж стонут, а Кит тяжело вздыхает, его грудь вздымается, затем опускаясь. Но, взглянув вверх, Лэнс замечает морщинки, собравшиеся в уголках его глаз. — Откуда ты знаешь про реакции магния и термита? — спрашивает Ханк. — Ну что ты, Ханк, просто слушал внимательно уроки химии. — Я сидел с тобой за одной партой на химии. Ты все время рисовал комиксы про кротов. — Мы на выходных смотрели "Разрушителей мифов", — говорит Кит, продолжая перебирать Лэнсу волосы. — Потом гуглили всякие химические эксперименты, которые можно повторить в домашних условиях. — Хм... Стоит ли мне знать подробности? Лэнс чувствует, как Кит пожимает плечами. — Не думаю. — Если задумаете что-нибудь взорвать, только попробуйте не позвать меня, — говорят Пидж, лениво листая плейлист. — Ну как же мы без тебя, Пиджин, — Лэнс протягивает кулак, и Пидж отбивают его, не глядя. Следующие десять минут протекают за выбором песни. Пидж и Ханк выделяют те, к которым у них лежит душа, а Кит дает свою оценку. Лэнс тоже вставляет свое словечко, однако никто его не слушает. Никого не волнует, с какими воспоминаниями у него ассоциируется та или иная мелодия. Однако, его память на уже использованные когда-то треки оказывается полезна. Когда у него срабатывает будильник на телефоне, Лэнс вскакивает на ноги и помогает подняться Киту. — Увидимся еще, зануды, — говорит он, перекидывая сумку через плечо и пересекая зал. — Нам тоже нужно определиться с песней. — На сей раз постарайтесь не убивать на это больше месяца, — бросает вдогонку Ханк. — И не сритесь на всю студию. Иначе мы вас снова отрубим, — вставляют Пидж. Он разворачивается на пятках, топая спиной вперед, и показывает язык. Кит не оборачивается, но показывает им средний палец через плечо. Он перехватывает взгляд Лэнса, слабо ухмыльнувшись. Лэнс смеется и разворачивается, выныривая в коридор. Он вальяжно обнимает Кита за плечи, прижимаясь к нему, пока они идут. Кит на это почти никак не реагирует, только чуть поднимает уголок рта. Одна рука в кармане, во второй телефон. Они поднимаются по лестнице на четвертый этаж в уютной тишине, которую заполняет лишь тихое мычание Лэнса. Как бы он ни любил болтать, тишина приносит ему покой. Есть в ней какое-то умиротворение. В статичности. В том, чтобы просто расслабиться. Всю свою жизнь он находится в движении. Танцует. Сражается. Несется вперед. Ищет. Без продыха. Жаждя большего. Ему всегда мало. Но с Китом он может просто взять и... остановиться. Прислушаться к музыке в тишине. Ощутить покой в моментах безмолвия. С Китом ему нет необходимости заполнять пустоту. Протягивать руки. Он просто... счастлив. Нет нужды двигаться, он довольствуется тем, как Кит держит его на плаву. Он нараспашку открывает дверь их зала, отстраняясь от Кита, и волчком прокладывает себе путь в центр комнаты, сбрасывая сумку на пол - она скользит вперед, мягко встречаясь с зеркалом. Он принимает позу, опираясь на согнутое колено и вытягивая другую ногу назад с прямым носком, склоняет голову, закрывая лицо ладонью и жестом указывая на дверь. — Свет! До него доносится веселое фырканье и щелчок выключателя. Секунду спустя флюоресцентные лампы, жужжа, оживают. — Камера! — он меняет позу, чуть выпрямляясь и устремляя палец в угол потолка, где находится камера. Резко оборачивается, указывая теперь на Кита. Он замирает на полушаге, на мгновение удивленно округляя глаза. Лэнс ухмыляется и, склонив подбородок, с низким рыком манит его пальцем к себе: — Мотор. Кит снова фыркает, закатывает глаза и продолжает идти. — Какой же ты придурок. — Придурок, зато твой, детка. — Вот это мне повезло, — сухо говорит Кит, скидывая рюкзак рядом с сумкой Лэнса, и топает к кабелю. Подхватывает его, присоединяет к телефону. Лэнс подкрадывается сзади, обвивает его руками за талию и кладет подбородок ему на плечо. Кит моментально обмякает, но продолжает листать меню в телефоне. — Ты точно не против? — тихо спрашивает он. — Я же сам сказал, что в этот раз мы попробуем по-твоему, помнишь? — он вытаскивает пульт Лэнса из кармана, ждет, пока он соединится с телефоном, который потом кладет на стол. Затем разворачивается, не разрывая объятий Лэнса. — Просто уточняю, — бурчит Лэнс с улыбкой. Кит прижимает ладонь к груди, протягивая между ними пульт. У него на губах играет легкая ухмылка. — Не окажешь честь? — Конечно, — Лэнс забирает пульт, нажимает на кнопку и наклоняется, оставляя мимолетный поцелуй у Кита на губах. — Просто делай, как я, — шепотом говорит он с лукавой ухмылкой, отстраняется, легко перехватывая пальцы Кита, и тянет его в центр зала. Он закручивает Кита к себе, обхватывает за туловище, прижимает спину к своей груди. Они лукаво переглядываются, Лэнс делает шаг назад и раскручивает его. Их пальцы разъединяются, Кит плавно отстраняется. — Не забудь... — Знаю-знаю, — Кит закатывает глаза, закружившись на пятках и прижав руки к груди. — Сразу скажу, если почувствую то самое. Лэнс улыбается. — Быстро ты схватываешь. Лэнс проделывал это уже сотни раз. Иногда в поисках песни, иногда забавы ради, иногда просто чтобы забыться и дать мозгам отдохнуть. Чтобы абстрагироваться. Расслабиться. Позволить себе чувствовать, совсем не думая. Это всегда было для него глотком свободы. Ритуал, который, как он раньше считал, лучше всего делать в одиночестве. Однако он сделал внезапное открытие - танцевать вот так с Китом намного лучше, чем он мог себе представить. Кит теперь больше чувствует себя в своей тарелке, меньше печется о посторонних взглядах. Он даже в парке с ними танцует с недавних пор и искренне наслаждается этим. Лэнс не без радости видит в этом свои заслуги, и каждый раз, глядя на то, как Кит танцует перед зрителям без подготовки, чувствует, как вспышка светлой гордости теплом растекается по венам. Они движутся по залу, два спутника, вращающиеся друг вокруг друга. Они сходятся, мимолетные касания, веселые улыбки. Хватаются за руки, позволяя инерции проталкивать их вперед, двигать друг друга. Один ведет второго, слаженно затем передавая эстафету. Ладони скользят по плечам, вдоль рук, и исчезают. Они сходятся, нарушая границы личного пространства, касаясь плоти, но импульс снова разводит их в стороны. Играючи. Дразняще. Мимолетно. Не важно, как часто они разбегаются, их неизбежно притягивает обратно. Как магниты. Он больше не отсчитывает секунды при смене песни. Он так часто это делал, что теперь интуитивно понимает, когда пора переключить, когда вдоволь проникся мелодией. Пока он так и не почувствовал того самого. Он доверяет своей интуиции. Она еще ни разу не подводила. И он доверяет Киту, если тот вдруг решит, что песне стоит уделить больше внимания. Пока что, однако, Кит полностью считается с мнением Лэнса, если тот решает переключить. Лэнс закрывает глаза, пропускает через себя музыку, позволяет ей дергать его за ниточки. И несмотря на это, он отменно ощущает пространство. Знает, в какой части зала находится в данный момент. Слышит, как рядом танцует Кит. Ему не нужно открывать глаза, чтобы понять, где он и куда наступает. Но он все равно это делает. Цепляется взглядом за контуры его тела, за движения. Изящные, мощные. За их плавностью скрываются сила и опасность. Это жутко притягательно. Горячо. Лэнс понимает, что пялится слишком долго, держит голову в его направлении не прерывая танца, будто стрелка компаса, тянущаяся к северу. Магнитом. Гвоздями приколоченный. Кит вдруг перехватывает его взгляд, но Лэнс даже не пытается скрыть своего внимания. И Кита это ни сколь не смущает. Никаких колебаний. Никаких задних мыслей. Только его улыбка становится лукавой. Только движения более манящими. Ничего такого. Только чуть больше плавности вот здесь, там чуть сильнее прогиб, лишний поворот. У Лэнса в жилах закипает кровь, а сердце принимает бешеный ритм. У Кита в глазах - вызов, в ухмылке - игривость. Да разве было хоть раз такое, чтобы Лэнс не стал принимать вызов? Он увеличивает громкость собственных движений, всем телом вплетается в мелодию, выуживая из рукавов все козыри, которые, он знает, Киту нравятся. Все, что, как он понял, сводит его с ума. Все движения, от которых Кит не может оторвать взгляд, от которых у него отвисает челюсть и стекленеют глаза. Все, после чего он кидается вперед, притягивая Лэнса к себе. И, судя по выражению его лица сейчас, это работает. Они заканчивают с прелюдией, но теснее прижимаются друг к другу. Вплотную, а затем врозь. Не касаясь, но стремясь к близости. Скользя, задерживаясь взглядом. Дыхание накаляется. Покрывает кожу Лэнса мурашками, делает ее сверхчувствительной, жаждущей прикосновений. Он видит, что Кита это тоже мучает. Видит по глазам. По движениям пальцев. По тому, как напрягаются его плечи, стоит им разойтись. Но никто из них не поддается, и Лэнс знает, что не поддастся. Это игра, и оба играют до победного конца. Они сгустят напряжение. Растянут момент. Будут нагнетать, и нагнетать, пока обоих не прорвет. Пока их не столкнет некой силой, ни одному из них не подвластной, и нельзя будет разобрать, чей шаг стал первым. Они сближаются, едва касаясь губами, держа руки за спинами, и в развороте отстраняются, позволяя себе отдышаться. В этот раз отпустить его было еще тяжелее, и Лэнс понимает, что уже на пределе. Кажется, что Кит - тоже. Между ними сгущается, вибрирует энергия, искрится, потрескивая. Он смотрит на него - хищные глаза, потемневшие от голода. Они так и не нашли песню для прослушивания, но Лэнсу уже все равно. Все равно, пока он не переключает песню и не слышит знакомые завывания, надрывные, в мелодию вплетаются низкие клавишные ноты. Hooooold. Hold on. Лэнс резко сбивается с ритма. Обычно он делает небольшую паузу между треками, растягивает момент, пока сориентируется в новой мелодии и войдет в темп. Но сейчас по-другому. Он останавливается. Hold onto me. Он разворачивается на пятках, пошире распахнув глаза и растянув губы в искренней улыбке. Кит останавливается тоже. Он выдвигается в переднюю часть зала, чуть привстав на носочки, приоткрыв губы, с безразличным выражением на лице. Затем он замечает в зеркале Лэнса, медленно поворачивает голову, их взгляды встречаются. Cause I’m a little unsteady. На мгновение улыбка Лэнса становится шире, но потом смягчается. — Навевает воспоминания. Уголки губ Кита дергаются, он закатывает глаза. — Да, о тех временах, когда ты был просто невыносим. Неясно, кто первым трогается с места, но они уже движутся навстречу друг другу, ступая медленно, плавно, не торопясь, останавливаясь лишь в шаге друг от друга. A little unsteady. — Ты о тех временах, когда пытался скрыть свое невыносимое желание засосать меня? — он склоняет голову в сторону, подавшись ближе, ладони в карманах. Кит ухмыляется, руки скрещены на груди. — Я тогда боролся между тем, чтобы засосать тебя и вмазать по роже. — Рад, что "засосать" победило. — Я тоже. Hooooold. Hold on. Лэнс протягивает руку, проводит костяшками пальцев по его скуле. Боже, он обожает эти скулы. Еще больше обожает, когда Кит льнет к прикосновению, его ресницы подрагивают. — Ты еще помнишь танец, которому нас учили? — спрашивает он низким, тихим голосом. Хочет с подъебом, а выходит ласково. В глазах Кита вспыхивает искра, весело изгибаются губы. — Конечно, помню. Hold onto me. Лэнс издает смешок, тихий, хриплый. — Кто-то много о себе мнит. — Давай проверим. — С удовольствием, — он запихивает пульт в карман, берет ладони Кита в свои, зажимает. Поднимает к лицу, проходится губами по его костяшкам. — Главное, старайся не отставать. Голос Кита звучит под стать - низко, дразняще, хрипло и надломлено. — А ты, смотри, не роняй меня. Cause I’m a little unsteady. — Даже и в мыслях не было. A little unsteady... На следующей же мощной ноте они вдруг отстраняются. Отталкиваясь, выпутываясь из хватки, они разрывают контакт, отдираются друг от друга, пошатываясь, спотыкаясь. Они не так близко к стене, чтобы на нее опереться, но ничего страшного. Лэнс волочит ноги, руки тяжелеют, голова свешивается. Он двигается так, словно сбрасывает с себя груз, тяжесть с конечностей, с сердца. Конкретно этот танец требует особого настроения; эмоциональное шоу, история, рассказанная посредством жестов, лиц. Да, прямо как у Широ и Аллуры, да, это именно та вещь, которой они их учили. Они успели вызубрить танец до того, как он сломал ногу, и пару раз прогоняли его уже после того, как кость срослась. Но и это было несколько месяцев назад. Однако Лэнс вспоминает мгновенно. Музыка встает на нужную полочку в его голове, настраивая его на правильный лад. На историю. Тело исполняет движения, выкладываясь по полной, душещипательные, хаотичные, тяжко, мучительно. Неустойчиво - в теле, душе, в мыслях. Уголком глаза он видит, как Кит делает то же самое, исполняет свои движения, гармонично вживаясь в роль. Наверное, Широ и Аллура ими бы гордились. Может, когда-нибудь они даже покажут этот танец друзьям. Покажут, как они выросли. Но не сейчас. Здесь и сейчас - он только для них. Для него и Кита. Они поворачиваются друг к другу, мелодия нарастает, и Лэнс кладет ладонь Киту на грудь, останавливая его движение, второй рукой поддерживает за спину, в то время как Кит извивается, словно бы стараясь его оттолкнуть. За секунду до того, как выпрямиться, он тянется к Лэнсу, обвивает его за шею, а Лэнс вытягивает его, перегоняет через себя. Они разворачиваются, Кит снова твердо стоит на полу, ладони на голове Лэнса, пальцы в его волосах. Лэнс зарывается лицом Киту в шею, ведет носом по линии горла, задерживаясь на мгновение, делая глубокий вдох. От него пахнет потом, резким дезодорантом и чем-то странным, необъяснимым, что Лэнс просто приписывает ему. В жилах вскипает кровь, особенно после того, как Кит запрокидывает голову, продолжая танец, от прикосновений Лэнса у него спирает дыхание. Руки Лэнса скользят по его бокам, цепляются за бедра, он отталкивает его от себя. Ударная нота, они выбрасывают руки, хватают друг друга за предплечья, приседая и откидываясь назад. Снова встают, Кит ведет Лэнса, кружит, пока тот спиной не встречается с его грудью. Кит подхватывает его под руки, поднимает, ставит обратно, перегибается через него. Они отшатываются друг от друга, разрывая контакт только лишь для того, чтобы сгустить напряжение, и рывком сходятся вновь. Лэнс ловит Кита под руки, когда тот падает, поднимая опять. Кит оказывается прижат спиной к его груди, Лэнс зарывается лицом в изгиб его шеи, закрытые веки дрожат. Одна из рук Кита прокладывает путь к его волосам. Ладони Лэнса скользят по его телу. Но очень вскоре он отталкивает его, закручивая в волчок. Их взгляды встречаются, потемневшие от чувства, блуждающие, тяжелые. Губы приоткрываются. Груди тяжело вздымаются. Затем Кит разворачивается спиной, разводит руки, сгибает колени, и Лэнс бежит к нему. Запрыгивает на спину, подогнув ноги, они кружатся - медленно, старательно, Кит выпрямляется. Медленно опускает его к полу, нежно, но крепко держа за шею, оставляя обжигающие касания. Лишь на мгновение их лбы встречают друг друга, и Лэнс ощущает волну жара. Он чувствует дыхание Кита у себя на губах. Чувствует жажду и неохоту, с которой Кит отнимает ладони, отчаянную тягу не отпускать. Он понимает, что к танцу это имеет самое крошечное отношение, все остальное - в желании притянуть его ближе. Лэнс чувствует то же самое. Они продолжают движение. Толкаются, вновь сходятся. Неконтролируемая нужда быть ближе. Решение - оттолкнуть. Но невозможность быть порознь. Разбитое, измученное сердце. Тело, скованное нерешительностью. Они сходятся. Отрываются. Их касания - долгие, дыхание - тяжкое. На протяжении всего времени они поддерживают друг друга, не позволяют упасть, поднимают, ни один из них не встречается с полом. Как это на них похоже, думает Лэнс. На историю их отношений. У него получается вжиться, вытянуть нужную эмоцию и позволить ей задавать тон. У него получается просто проживать определенный момент, потому что он знает - как только песня оборвется и танец подойдет к завершению, они с Китом уже будут твердо стоять на ногах. Стабильно. Вместе. И счастливо. Он гордится тем, как далеко они ушли. Гордится Китом. Гордится собой. Песня подбирается к своему концу, и они стоят, держась друг за друга, Лэнс обнимает Кита за шею, Кит его - за талию. Кит слегка приподнимает его - так, чтобы ноги еще касались пола, обводит медленный круг и опускает обратно. Они опускают головы - касаясь висками, умостив подбородки друг другу на плечи. Он чувствует грудью тяжелое дыхание Кита, оно задевает пряди волос у него за ухом. Лэнс закрывает глаза, их тела сливаются. Он отдается моменту. Просто вдыхает его. Фокусируется на каждом гладком участке, на каждом мягком изгибе тела Кита. Они проходили через это уже сотни раз, и все равно он удивляется, как в первый, поддаваясь трепету. Ему всегда удается найти нечто новое, полюбить это, нечто, о чем он, кажется, успел позабыть; напоминание о том, как сильно он любит чувствовать Кита - физически. И просто любит Кита. Песня сменяется более живой мелодией, но они не двигаются с места. Цепляются друг за друга. Легонько поерзывая. Хватка Кита лишь на малость усиливается, Лэнс чуть глубже тонет в изгибе его шеи. Сердце грузно бьется о ребра, но, наверное, если поднапрячься, то он сможет различить грохот и в грудной клетке Кита. Словно они рьяно тянутся друг к другу, отчаянно желая дышать в унисон. Долгое мгновение спустя, Лэнс отстраняется, ведя руками от его шеи до пространства между ними. Кит реагирует на движение, отодвигаясь назад, глядит. Лэнс не пускает его далеко. Перехватывает за шею, скользя пальцами вверх, цепляясь за длинные пряди. Затем выше, ладонями обхватывает его челюсть, большие пальцы нежно ведут по острым скулам. Лэнс склоняет голову и улыбается, прикрывает глаза, его взгляд сползает на губы Кита. Красивые. Припухлые. Розовые. Потресканные местами, потому что он не в курсе, как ухаживать за своей кожей. Но Лэнс все равно их любит. Хочет их ощутить. И ощущает. Он подается вперед, притягивая Кита ближе, задирает подбородок и перехватывает его губы. Кит не сопротивляется, жмется к нему. Перемена столь незначительная, едва заметная, но Лэнс ощущает ее всем телом. Словно Кит сливается с ним, смешивается в одну массу, просто желая быть ближе, так же сильно, как и сам Лэнс. На спине Лэнса смыкаются пальцы, он обводит языком его рот, раскрывает надутые губы, проникает внутрь, и Кит тут же начинает выталкивать его язык своим. Такая своего рода эстафета. Тяни - толкай. Давно усвоенная ими закономерность. Заученная наизусть песня, ритм в которой по-началу нежный, спокойный, ласковый, тихий, в каждом касании - трепет и легкость. Песня, которая к припеву набирает обороты, прикосновения становятся жестче, они - настойчивее, навязчивее. Отчаянно желающие большего. Жаждущие. Это песня, поддерживающая напряжение. Песня, что подкидывает дров в костер, который на припеве разгорится до пожара - яркого, необузданного, страстного. По залу эхом проносятся басы, содрогают его, посылают вибрации через пол. Текст - быстрый, ритмичный. Жизнерадостная мелодия неутомимо несется вперед, но Лэнс ее едва слышит. Он целиком поглощен их собственной песней. Медленной, смешанной, нарастающей. Она звучит в ладонях Кита, скользнувших под край рубашки Лэнса. В том, как короткие ногти впиваются в спину. В том, как одна из рук Лэнса снова оказывается у Кита в волосах, пальцы путаются в прядях, сжимают хватку, оттягивают - не до боли, так, до слабого жжения. Кит резко вдыхает, но Лэнс заглушает вскрик, вновь проталкивая язык ему в рот. В том, как вторая рука скользит по боку Кита, задерживается на изгибе талии, большой палец ныряет под край футболки, начинает поглаживать бедренную косточку. Лэнс снова тянет его за волосы, и по телу проносится волна жара - из глотки Кита раздается глубокий стон. Кит отстраняется и отворачивается, хватая ртом воздух, запрокидывает голову, обнажая шею. Это приглашение. Мольба. Лэнс ведет губами ниже - по челюсти, задерживается на ее линии, а потом - к шее. Оставляет на ней дорожку влажных поцелуев вплоть до воротника, затем зубами проходится вверх, легонько, дразняще. Он останавливается у его уха, обдает дыханием, зная, что Кита это заводит. В награду - Кит выгибается под ним, ближе толкается бедрами, глубже впивается в спину, словно всем телом обмякая на нем - крепко цепляясь, но не в силах держаться самостоятельно. Лэнс ухмыляется, прижимается ртом ему за ухо, чтобы Кит тоже ощутил эту ухмылку. — Помнишь, как мы говорили? — спрашивает он глубоким голосом, осторожно, растягивая слова. Кит покрывается мурашками. — Ммм? — хрипло мычит он. Пространно, отвлеченно, а это уже сама по себе победа. — О том, чтобы пометить зал, — Лэнс двигает бедрами, просовывает руку ему за спину, кладет ладонь на поясницу, широко расставив пальцы, поддерживая Кита, ведь у того трясутся колени. — Официально. Кит ведет руками выше по его спине, хватается за лопатки, когда Лэнс просовывает ногу ему между бедер. — Мы же сошлись на том, что это слишком рискованно, — говорит он сурово, но хрипло, из-за чего фраза приобретает вопросительный оттенок. Лэнс прикусывает ему шею, шутливо, но достаточно сильно, чтобы у Кита сперло дыхание, затем оставляет на том месте поцелуй и, не отрывая губ от кожи, говорит: — Ради некоторых вещей можно и рискнуть. Прежде чем Кит успевает возразить, Лэнс прижимается губами к его. Пухлым. Потресканным. Мягким. Идеальным. Кит выгибается еще чуть сильнее, запрокидывая голову, сдвигаясь в сторону - под более удобным углом углубляет поцелуй. Когда Лэнс проходится языком по его губам, они беспрепятственно раскрываются, с таким рвением, что Лэнс невольно думает, а не ждал ли он этого с самого начала, или же просто нутром чует, если Лэнс собирается так сделать. А может, они настолько синхронизировались в своих желаниях, что личность инициатора не имеет значения. Не важно, был ли Лэнс первым, кто подался вперед, потому что Кит тут же отвечает. Его язык находит язык Лэнса, жадно, требовательно. Цепляет зубами нижнюю губу, игриво оттягивает, Лэнс тянется за ним. Тяни - толкай. Бери - давай. Дыхание горячее, тяжелое - рваные вдохи и выдохи, они ласкают щеки. Кит комкает рубашку на спине Лэнса, и Лэнс двигает ногами, наслаждаясь глубоким стоном, вырывающимся из глотки Кита, и тем, как ложатся ладони ему на бедра, поощряя движения. — Лэнс, — вырывается стон, но не блаженный, не сладкий. Досадный - но Лэнсу известны оттенки досады Кита, и эта направлена не на него. Не совсем на него. Лэнс вопросительно хмыкает, и когда Кит запрокидывает голову, Лэнс прокладывает дорожку поцелуев до ямочки за линией челюсти. Он чувствует, как по телу Кита прокатывается волна дрожи. — Камера, — руки крепко держатся за ткань рубашки Лэнса, но, кажется, он не может решить, притянуть его ближе или оттолкнуть. — А что с ней? — с низкой хрипотцой спрашивает он, очерчивая губами кожу Кита. Но только потом до него доходит суть вопроса. Медленно, лениво раскрываясь в мыслях, он прокручивает слова снова и снова, пока... Ох. Камера. Точно. Вот в чем дело. — Пидж нас убьют, если снова станем просить удалить эту хрень. И это правда. Он обмякает, и Кит от столь неожиданной перемены обязательно бы упал, если бы он его не поддерживал. Он опускает руки, медленно отнимая их от него, и роняет голову Киту на плечо. — Мммм, точно. Хватка Кита на его рубашке ослабевает, но не исчезает. Как не отстраняется и он. Он все так же приклеен к Лэнсу, лицом к лицу, бедро к бедру, прижимаясь к груди, и, бля, Лэнсу так этого хочется. Очень, пиздец как хочется. А хуже всего? Он знает, что Киту хочется тоже. Но сраная камера. Он вскидывает голову, щурясь на висящее в углу устройство. Медленно выпутывается из объятий, предоставляя Киту достаточно времени, чтобы тот смог восстановить равновесие, и отстраняется. Кит отпускает его, нерешительно, и, нахмурившись, наблюдает. Удаляясь, Лэнс бросает на него мимолетный взгляд, и подмигивает; уголки губ ползут вверх, формируя ухмылку. От этого Кит только сильнее хмурится, и Лэнс едва сдерживает смех. Он направляется к углу с камерой, хватается сзади за рубашку и стягивает через голову. Останавливается под камерой, взвешивает в руке рубашку и прикидывает расстояние. Замахивается, бросает и... Промазывает, она падает на пол. Вторая попытка... Рубашка зависает на мгновение, Лэнс затаивает дыхание, но затем она соскальзывает и снова падает. Он ловит и делает очередную попытку. На этот раз она задерживается, закрыв собой объектив камеры. Он вскидывает кулак к потолку, широко улыбнувшись, и разворачивается к Киту. Кит наблюдает за ним, отставив ногу, губы растягиваются в улыбке. Едва заметной, но настоящей. Безмолвной, он не смеется, но очертания веселья глубоко врезаются в смягчающееся выражение его лица. Неуловимо, но до того очевидно, что Лэнс задумывается, как он вообще мог когда-то считать Кита безэмоциональным сухарем. Он топает через всю комнату, ступая медленно, ровно, прекрасно понимая, как двигается, и нарочито акцентируя на этом внимание, наблюдая за взглядом Кита, скользящим по его груди. Затем, когда Лэнс подходит ближе, Кит снова смотрит ему в глаза, из-под ресниц, взгляд мутный, темный. Они тянутся друг к другу одновременно. Лэнс привычно обхватывает Кита за шею, проворно переплетая пальцы у него на затылке. Руки Кита оказываются у него на бедрах, большие пальцы неторопливо поглаживают бедренные косточки, по спине Лэнса проносятся мурашки. И он даже не пытается этого скрыть, лишь выгибается, прижимаясь к нему еще ближе. — О камере я позаботился, — с веселой легкостью говорит он, чуть запыхавшись. Он радуется, когда слышит, что голос Кита такой же надорванный, глубокий, трещащий по швам. — Я вижу. Улыбка Лэнса становится шире, голова клонится в сторону. Он ведет подбородком вверх, сближая их губы, но еще не касаясь. Чувствует на губах дыхание Кита - возможность, которую с трудом игнорирует, только чтобы насладиться тем, как сжимаются пальцы у него на бедрах, скользят выше ладони, обхватывают талию. Кожа перчаток Кита мягкая, теплая, но кончики пальцев - словно языки пламени. — А теперь что думаешь насчет зала? — он еще чуть выше задирает подбородок, задевая нижней губой губы Кита. Мимолетное касание, после которого сразу - отстраняется, улыбнувшись, ведь Кит тянется следом. — Теперь думаю, глупо будет этого не сделать, — хриплый, глубокий ответ, просочившийся сквозь едва шевелящиеся губы, он вызывает в нем неистовый трепет. Кит подается вперед, перехватывает его губы, Лэнс отвечает, пропуская его жадный язык. Он выгибает спину, вжимается в него грудью и бедрами, крепче обнимает за шею. Теплые, изголодавшиеся ладони проходятся по бокам, короткие ногти цепляются за кожу, ведут вниз по спине. Лэнс ахает, тихий стон вырывается из глотки, и Кит прикусывает ему нижнюю губу, оттягивает, ухмыляясь глазами. — Жаль, у нас ничего нет, — говорит Лэнс, толкаясь бедрами, всем телом вперед. Он склоняет голову, поигрывая бровями. — Иначе мы могли бы по-настоящему пометить зал, знаешь, еще... сильнее... чем мы уже... что ты делаешь? По груди рассыпаются мурашки, когда Кит отстраняется, роняет руки по бокам, а потом инстинктивно запихивает их в карманы. Выгнув бровь и любопытно поджав губы, Лэнс наблюдает, как он пересекает зал. Приседает над их вещами, начинает копаться в своей сумке, покачиваясь на носочках. Он не отвечает на вопрос Лэнса, а Лэнс не спрашивает дважды. Когда Кит выпрямляется и разворачивается, демонстрируя полупустую бутылочку лубриканта и презерватив, Лэнс смеется. Неожиданный искренний смех вырывается изнутри, он сгибается пополам, плечи подрагивают. Кит ослепительно улыбается, демонстрируя зубы, у глаз собираются морщинки. — Кит, какого хера, — выдавливает он сквозь хохот. Он пытается унять улыбку. Правда пытается. Лэнс видит, как он силится вернуть на лицо расслабленную ухмылку, но веселье все равно поблескивает в глазах. Он пожимает плечами, вставая перед ним, и спокойно оглядывает предметы у себя в руках. — Ты все время лезешь целоваться в странных местах, а потом расстраиваешься, потому что дальше мы зайти не можем. Так что я решил подготовиться. — Говоришь так, будто мне не достаточно твоих рук и рта, однако позволь сказать, их хватает с лихвой, — на это он закатывает глаза, но Лэнс лишь улыбается. Он тянется и хватает его за бедра, притягивает ближе. Он подается вперед, будто бы собираясь поцеловать, но уклоняется в последний момент, ведя носом Киту по щеке. — И не говори так, будто бы это не ты на прошлой неделе затащил меня в укромный уголок на работе во время обеденного перерыва и полез ко мне в штаны. Кит хохочет, тихо, на выдохе. — Не слышал, чтобы ты жаловался. — Я не жаловался, и сейчас не жалуюсь. Просто напоминаю, так, между делом, что ты ничем не лучше меня. Кит хмыкает, поворачивает голову и тянется к губам Лэнса, перехватывает их, затягивая Лэнса в долгий, томный поцелуй, нежный, но страстный. В нем сквозит обещание, потаенная глубина, которая чувствуется в напоре их поцелуя, уловка, с которой его язык проходится по губам Лэнса, но не двигается дальше. — И как ты хочешь это сделать? — он отворачивается, разрывая поцелуй, на мгновение открывает глаза, но тут же заново смыкает, потому что губы Кита прокладывают влажную дорожку от его челюсти до уха, которое опаляет горячим дыханием. — Я буду скакать на тебе до потери сознания. — Ох, — Лэнсу удается выпутаться, его голос ломается, что не очень-то ему льстит, однако поделать ничего с этим он не может. Его пробивает дрожь, Кит целует ему шею, ведет губами до ключиц, прикусывает, вырывая из глотки Лэнса низкий стон, тяжелый, рваный. Лэнс отстраняется, оставляет быстрый поцелуй на надувшихся губах и опускается на колени, ведя ладонями по бокам Кита, бедрам, ощущая силу в ногах под тонкой тканью штанов. Он запрокидывает голову, лукаво улыбается, и Кит перестает дуться, приоткрывая губы, опускает веки. Лэнсу знаком этот взгляд. Он этот взгляд, бля, обожает. И что угодно бы за него сделал. Именно поэтому он не обращает внимание на беспощадно жесткий паркет, давящий на колени, и ведет носом по резинке его штанов. Он поддевает край футболки, прижимается губами к чувствительной коже, как раз под пупком, прокладывает поцелуи от одной бедренной косточки к другой, пальцами подцепляет резинку и сразу стягивает и штаны, и боксеры - они спадают к ногам. Кит ждет, тяжело, жадно, у него громко перехватывает дыхание, когда Лэнс обхватывает пальцами его член. Лэнс подается вперед, не в состоянии сдержать улыбку даже во время того, как берет головку в рот, заглатывает глубже, испуская тихий стон, просто потому что знает - Киту это понравится. Ему в волосы вплетаются пальцы, и он закрывает глаза. Берет на всю длину, касаясь губами собственных пальцев, и двигается обратно, медленно ведя языком вдоль ствола. Песня меняется, и Лэнс понимает, что двигает головой под музыку, тихо при этом мыча. Хватка на его волосах становится крепче, он распахивает глаза, глядя на Кита, чувствуя, как от ухмылки сводит щеки и в уголках глаз собираются морщинки - Кит хмурится. Затем Лэнс резко заглатывает, движется обратно, стимулируя головку, наслаждаясь тем, как лицо Кита разглаживается, с губ срывается выдох, голова запрокинута, откуда-то из груди выливается глубокий низкий стон. — Лэнс, — едва дыша, ломающимся голосом. Это предупреждение. Требование. Мольба. Он забирает у Кита смазку, выдавливает себе на пальцы, продолжая дразнить его языком. Отставив баночку в сторону, он снова тянется к его члену, в последний раз берет в рот, пальцами пролезая между ягодиц. Кит на автомате раздвигает ноги, помогая, пододвигается вперед. Лэнс еще мгновение дразнит его, после чего проникает, дает время привыкнуть и двигается дальше. Даже эти манипуляции находят свой ритм. Движения, через которые они уже сотни раз проходили. Движения, которые, кажется, никогда не устареют. Движения, которым они предаются все с тем же энтузиазмом и оживлением, от предвкушения ощущая все острее, едва не срываясь в ожидании каждого прикосновения; все чувства проносятся по венам искрами, с треском. Киту всегда не терпится. Он торопится, хватает и толкается, толкается, толкается, пока они оба не упадут, содрогаясь и едва дыша. Лэнс же старается не спешить, растягивает каждый момент, томными касаниями выстраивает по нарастающей, заставляя их дрожать от предвкушения, пока они оба не липнут суматошно друг к другу, вот-вот собираясь лопнуть. Кит стонет, отчаянно, с вожделением, пока Лэнс не спеша подводит дело к развязке, бессвязно лепечет; Кит набирает быстрый темп, подгоняя их к финалу, перебрасывая их через край. Прямо сейчас, Лэнс отчетливо чувствует, что терпение Кита на исходе. Он начинает двигать бедрами, и тогда Лэнс добавляет второй палец, снова выжидая, чтобы он привык. Хватка на волосах становится еще жестче, Кит дергается, не зная, толкаться ему Лэнсу в рот или насаживаться на его пальцы. Когда Лэнс мельком смотрит наверх, то видит, что глаза у Кита плотно закрыты, брови нахмурены, он закусывает нижнюю губу. Красивый. Глаза Лэнса закрываются, он фокусируется на движениях руки, разогревая его, растягивая, используя все известные уловки, чтобы вытянуть из него все свои любимые звуки. Попеременные вдохи и стоны, перекрывающие музыку, распаляют в нем жар. Затем рука соскальзывает ему на затылок, крепко хватает за волосы и оттягивает назад, высвобождая рот Лэнса; их взгляды встречаются. Он толкает Лэнса в плечо, содрогаясь, когда из него выскальзывают пальцы. Толкает, пока Лэнс не теряет равновесие и не заваливается на пол, успев подставить позади руку. Он наблюдает, как Кит перешагивает свои штаны, сбрасывает обувь; затем ныряет к нему, усаживаясь сверху, обнимая за бедра, подается вниз, впиваясь в губы жадным, неряшливым поцелуем, и напирает, пока оба не падают. Лэнс шлепается спиной о паркет, запускает руки Киту в волосы, мнет густые пряди, оттягивает, Кит стонет в поцелуй, прикусывая ему губы. Неуклюже мнут друг друга, Кит пальцами цепляет резинку штанов, стягивает, разгоряченную кожу обдает прохладным потоком воздуха. Пальцы оплетают его, покрасневшего и чувствительного, нетерпеливого, жаждущего. Лэнс стонет Киту в губы, и он проглатывает этот стон, заглушая его движением языка. Кит начинает дрочить, и Лэнс крепко хватается за него. Затем губы Кита пропадают, оставляя его гудеть от напряжения. Рвется упаковка. Вновь руки на месте - натягивают презерватив. И Кит перехватывает его губы, прижимается с силой. Поцелуй на грани отчаяния, натравливающего их друг на друга, но с томящимся обожанием, добавляющим нежности. Их губы сливаются воедино, Кит приподнимается. Насаживается, и они обмениваются стонами. Лэнс держит руки у него на бедрах, крепко сжав плоть, впивается ногтями, Кит выгибается. Частое, рваное дыхание вырывается, щекоча щеки. Кит упирается одной ладонью Лэнсу в грудь, второй держится за пол позади. Мгновения несутся. Несколько осторожных толчков. Медленно поднимается и опускается, привыкая к ощущениям, устраиваясь поудобнее. Поцелуи выходят влажными и неряшливыми, но не менее страстными. Затем Кит отрывается, усаживается, уперев обе ладони Лэнсу в грудь для поддержки. Он приподнимается, задерживается вот так, глядя ему в глаза, приоткрыв губы, опустив веки. И быстро опускается, ягодицами касаясь бедер Лэнса, вырывая по стону из каждого. Он наращивает темп, поднимаясь на колени и снова опускаясь вниз, быстро синхронизируясь с музыкой, льющейся из колонок, вибрирующей через пол. Лэнс лежит на спине, прикрыв глаза, взгляд прикован к Киту - не отвести. Он блуждает по чертам его лица, наклону подбородка, тонкому изгибу шеи, колебаниям тела, ритмичным движениям бедер, уверенным, непреклонным. Лэнс крепко держит его за бедра, удерживая и себя на месте тоже, помогая Киту нарастить темп; напряжение растет вместе с кульминацией песни. На каждом толчке с губ Кита срываются стоны, нечленораздельные вскрики, тихие, Лэнс едва ли различал бы их, если бы не прислушивался. Лэнс же не особо сдерживается в этом плане. Он не глушит в себе звуки, выливающиеся из глотки на каждом выдохе. Ему известно, что Киту нравится его слышать. Ему нравится, что Киту это нравится. Да и нет смысла сдерживаться, музыка все равно перекрывает стоны. Ладони на его груди сжимаются, пальцы цепляются за кожу. Кит склоняет голову, волосы занавешивают лицо - напряженное, сморщенное. Он теряет координацию, всецело доверяя импульсу, но сбиваясь с ритма, жаждет большего, но не может найти. Лэнс даже не думает, перед тем как сделать. Просто садится, обнимает Кита за спину. Меняет положение, пригвождая его к полу. Приподнимает за бедра и толкается внутрь, нависает над ним, перехватывает губы; Кит тянется навстречу. Придерживает его, вдалбливаясь, совсем уже не под музыку - торопливо, сумбурно. Колени впиваются в паркет, но ему все равно на боль. Сейчас он способен лишь гнаться за удовольствием, гнаться за узким, теплым ощущением Кита, вонзаться в его жар, чувствуя его же внутри себя, знойно клубящийся внизу живота; растущее напряжение - все, что им сейчас движет, все, о чем он может думать, что может чувствовать. Он роняет голову Киту на плечо, впечатав лицо в шею, обдавая ключицы горячим, тяжелым дыханием. — Кит. — Лэнс... блять... — он выгибается, откинув голову, Лэнс покрывает его шею влажными поцелуями, непроизвольно кусая. Он не сбавляет темпа, теперь уж слишком на взводе для этого, гонится за тем самым чувством, таким близким чувством. Он почти... уже почти... — Бля, — он упирает голову Киту в плечо, одной рукой отчаянно вцепившись ему в бедро, второй ритмично двигает вдоль его члена, стараясь подстроиться под ритм своих толчков. — Кит... Кит выгибается под ним. Лэнс тянется за своим именем, слетевшим с его губ. Пальцы смыкаются на коротких волосах. Ногти впиваются в лопатки, объятие становится тесным. — Пожалуйста... блять... я... Он резко втягивает ртом воздух, срываясь на стон, в ладонь Лэнсу выстреливает теплая жидкость, стекает по костяшкам пальцев, сжимающих член; надрывный звук его голоса доводит Лэнса до края - бедра дергаются, его накрывает волной удовольствия, сгущающегося внутри, мышцы сокращаются, тело сводит судорогами. Затем он валится на Кита, тяжело дыша, скользкий от пота, от них обоих исходит жар. С не то довольным, не то огорченным стоном Лэнс отрывается от него и откатывается в сторону, позволяя им отдышаться. Стягивает презерватив, комкает и отбрасывает подальше; потом выбросит. Пока они вот так лежат, снова меняется песня. А за ней еще одна. Дыхание становится тише, вскоре его и вовсе перекрывает музыкой. Лэнс с голым торсом, штаны спущены до колен. На Ките одна лишь футболка, задранная по грудь. Лэнс протягивает руку, пялясь в потолок, и вслепую рыщет по полу, пока не находит руку Кита, притягивает ее к губам, целует запястье, ладонь, костяшки. Он поворачивает голову - Кит смотрит на него через полуприкрытые веки - темные помутневшие радужки, в уголках глаз морщинки. На губах покоится ласковая улыбка. Едва заметная, но она озаряет все его лицо. Лэнс улыбается в ответ, переворачивается на бок, касается его лица, плавно ведя костяшками по скулам, прощупывая их контуры до самой челюсти, кончики пальцев скользят по нежной коже, Кит трепетно закрывает глаза и хмыкает, качнув подбородком. В желудке все переворачивается, в груди приятно щекочет, разливается тепло. Тепло, от которого перехватывает дыхание. Земля исчезает из-под ног. Тепло, проникающее в руки, ноги, от него подгибаются пальцы, возникает нервное покалывание. Тепло, из-за которого тело не находит покоя. Тепло, которое одновременно твердо удерживает его на ногах и выбивает из равновесия. Улыбка растягивается на губах, просачиваясь сквозь усталость. Рядом с Китом он очень часто так улыбается. Этой улыбки ему, наверное, никогда не сдержать. Она появляется на губах без разрешения. Проскальзывает в желудок, переполняя его, сдавливая грудную клетку, вот-вот готовую разорваться. Он прижимает большой палец к губам Кита, нежно проводя подушечкой по пухлой, израненной коже. Его длинные темные ресницы сильно выделяются на фоне мягкой бледности щек. Лицо расслаблено. Гладкое, словно фарфор. Ни складочки между бровями. Ни морщинки в уголках губ. Волосы струятся по полу каскадом чернильных прядей. Он такой уязвимый под прикосновениями Лэнса. Максимально расслабленный. Чувственный и беззащитный. — Знаешь, а я ведь тебя люблю, — просто говорит Лэнс. Шепот улетает в безмятежность зала. Исчезает под звуки басов и накал куплета. Но Кит все равно слышит. Вновь открывает глаза. Впивается в Лэнса взглядом таким же темным и прекрасным, как полночное небо, и равно таким же нежным. Под подушечкой пальца возникает улыбка. Руку обдает дыханием, когда он говорит: — Я знаю. Улыбка Лэнса дергается, становясь чуть шире, веселье собирается в уголках его глаз, он щурится. — Возомнил себя Ханом Соло?* Губы Кита вытягиваются сильнее. — Возможно. — Хотел бы я обидеться, но, честно признаться, даже горжусь тобой. Перед улыбкой Кита не устоять. Он приподнимается на локте и впечатывается губами в его, наслаждаясь тем, как Кит задирает подбородок и наклоняет голову, отвечая на нежный поцелуй. Смутно, сквозь музыку, до Лэнса доносится звук открывающейся двери, но опознает он его только тогда, когда раздается голос Ханка. — Лэнс! Вы тут готовы...о боже мой. Оба резко друг от друга отпрыгивают. Лэнс вскидывает голову, Кит за ним, приподнимаясь затем на локте и подгибая колени. Лэнс перехватывает взгляд Ханка, ошарашенный и безумный, у бедолаги отвисает челюсть, и он беззвучно шевелит губами, пытаясь сформировать застрявшие в горле слова. Телефон выпадает у него из рук, громко бряцая о пол. — О БОЖЕ МОЙ. — Ханк! — громким ломающимся голосом взвизгивает Лэнс. — Чел, в чем дело? Они собрались или... ебаный в... — за спиной Ханка появляются Пидж, и едва они успевают шагнуть в зал, как Ханк тут же закрывает им ладонью глаза. И себе потом тоже. Но уже слишком поздно. Они поднимают вопль. — Какого хуя! — Пидж! — Кит, клянусь, я, блять... — Лэнс, как ты мог... — О боже мой... — Мои глаза! Лэнс рефлекторно подается вперед, закрывая собой Кита. Пытается спасти его достоинство, хотя спасать там уже, в общем-то, нечего. — Что вы тут делаете? — спрашивает он все так же взвинченно, вовсе не радуясь такому раскладу. — Что мы... это вы тут что делаете?! — голос Ханка тоже подскакивает на октаву. — Поверить не могу... — орут Пидж громче всех остальных. Плотно прижатая к их глазам ладонь Ханка не соскальзывает даже тогда, когда они наклоняются к своим ногам. — Господи... — Кит мечется, не зная, прятаться ему дальше за Лэнсом или пойти за штанами. — Почему вы все еще здесь? — в панике выдавливает Лэнс, пытаясь натянуть штаны и не грохнуться при этом на Кита. — Мы зашли проверить, готовы ли вы ехать домой... — А вы, очевидно, не готовы, — Пидж стягивают с себя ботинок, встают на носочки и целятся наугад. — Какие же вы блевотные. Ботинок прилетает Лэнсу в ногу и отскакивает в сторону. Он тут же вскрикивает. — Ну, держись! — он подбирает его и швыряет обратно, ликуя, когда попадает им в бедро. — Не смей кидаться предметами в шокированных слепых! — Проваливайте уже! — рявкает Кит на таких же повышенных тонах. — Поверить не могу... — Вон! Ханк разворачивается сам, разворачивает Пидж, выталкивает их в коридор и, держась к двери строго спиной, закрывает ее за собой. Они быстро одеваются, абы как натягивая одежду (Лэнсу сперва приходится несколько раз подпрыгнуть, чтобы подцепить и набросить на себя рубашку), а когда заканчивают, ненадолго задерживаются, чтобы взглянуть друг другу в глаза. Они вдруг замирают на местах и одновременно начинают хохотать, заливисто и искренне, не стараясь подавить рвущиеся изнутри эмоции. Содрогаясь и перегибаясь пополам. — Пидж от нас мокрого места не оставят, — поуспокоившись, говорит Лэнс и, выпрямляясь, смахивает с глаз слезинки. — Ага, — улыбка Кита яркая и заразительная. Лэнс подходит ближе и кладет руки ему на талию, притягивая к себе и прижимаясь к его лбу своим. Кит подается вперед и смыкает руки у него за спиной. — Придется задабривать их молочными коктейлями. — Ты серьезно думаешь, что это сработает? — Нет. А мы успеем добежать до твоего мотоцикла быстрее, чем они нас догонят? В глазах Кита вспыхивает озорная искорка, и Лэнса кидает в жар. Он кривит уголок рта, и его улыбка становится хитрой. — Наперегонки по лестнице? — Наперегонки по лестнице. Они забрасывают сумки на плечи, Кит берет его за руку и тащит на выход. В коридоре они пускаются в бег. Под крики Пидж заруливают на лестничную клетку. Смех эхом отражается от стен узкого помещения, они минуют по две ступеньки за раз. Перемахивают через перила. Отталкиваются от пары последних ступенек, тяжело приземляясь на пол. И когда они выпрямляются, обмениваясь быстрыми взглядами, дыша тяжело и улыбаясь, то Лэнс невольно вспоминает тот самый первый раз, когда они вот так наперегонки бежали по лестницам и коридорам студии. Видя это темное, блестящее и завораживающе прекрасное облако в глубине глаз Кита, он чувствует, как в груди сжимается, пропускает удар, а затем ударяется о ребра его сердце. И когда Кит улыбается ему уже робче, словно бы стесняясь и глядя из-под ресниц, когда он вновь берет его за руку и тащит на парковку, Лэнс не может сдержать нежности и улыбки, маленькой такой, но болью отзывающейся в груди. И как он только сразу не понял, что им суждено быть вместе?