Иголки омелы

*** Жак Дюпон был магглорожденным. Его родители были потомками графа Бертрана, поэтому с точностью могли сказать, что их сын первый волшебник в знатном роду. Этот факт тщательно скрывали; Жак перестал выходить в свет с первого магического выброса, отчего сразу пополз слух о его болезни. Но дома любящие мать и отец не сдерживали рвущуюся наружу магию ребенка. В десять лет маленький граф Дюпон отправился в Шармбатон. Как и следует ребенку знати, он окончил академию с отличием, а после продолжил обучение в магическом университете северной Европы. В двадцать пять лет перед Жаком стоял выбор: продолжить постигать тонкую материю волшебства или вернуться в отчий дом и исполнить долг любящего сына. В двадцать семь Жак Дюпон стал приемником отца в управлении виноградником. Магглы находили вино марки Дюпон "волшебным", и в этом была чистая правда. За пятнадцать лет ранчо его семьи не тронуло ни одно погодное явление; на подъезде к указателю территории виноградника тучи волшебным образом рассеивались, встречая гостей приветливыми лучами солнца. Сами посетители потом вдохновленно рассказывали, что стоило им въехать в главные ворота, как чувство эйфории, легкости захватывало их, оставляя все грустные мысли где-то далеко. Пэнси Паркинсон пришлось добираться до своего будущего дома на магловском такси. Стоило ей выйти по другую сторону камина в Марселе, как два неприметных служащих Министерства магии Франции отделились от толпы встречающих и провожающих. — Мадмуазель Паркинсон? — обратился тот, что выглядел старше напарника. — Я аврор Морен. Мы с моим коллегой будем вас сопровождать до вашего пункта назначения. Могу я попросить ваш багаж? Она практически ничего не взяла с собой. Несколько комплектов одежды, милые безделушки из детства (Мерлин, детства!) напоминающие о друзьях и Хогвартсе, альбом колдографий. Больше в дорожную сумку из дорогой кожи не поместилось. Аврор Морен с легкостью подхватил ее багаж и уверенным шагом направился к выходу. — Мы не будем трансгрессировать? — непонимающе обратилась Пэнси ко второму аврору. На вид он был ее ровесник; молодой человек покраснел, бурча что-то под нос по-французски. У входа в здание их ждало нечто желтое, похожее на повозку, но без лошади. Морен подошел к этому транспорту, открыл горизонтальную дверь и положил туда сумку Паркинсон, привычным жестом захлопнул ее и направился к ближайшей двери. — Это такси, мадмуазель. Магглы используют его для перемещения, — буднично пояснил мужчина и сделал приглашающий сесть жест. — Прошу, мсье Дюпон ожидает вас. Дорога по городу была ровной и быстрой; путь за его чертой напомнил Пэнси ход школьного экспресса. Поля, леса, редкие домики и никаких людей. Авроры молчали, и глубоко внутри девушка была им благодарна за отсутствие лишних вопросов и пояснений. Солнце начинало садиться когда она не увидела, а ощутила как они пересекли барьер. Воздух стал другим. Небо казалось чище, словно его окрасили другими красками. Пэнси почувствовала как сердце начинает учащенно стучать. Здесь была магия. Здесь ей было лучше, чем еще пять минут назад. Ее будущий муж встречал их на открытом крыльце. Собрав все свое мужество, она вложила руку в предложенную руку Морена и вышла из такси. Мужчина на ступеньках улыбнулся, увидев как она на него посмотрела, и Паркинсон вдруг почувствовала себя слишком маленькой. — Мсье Морен! — воскликнул хозяин и спустился, приветственно распахнув руки. — Давно не виделись. Как ваша красавица жена? — Благодарю, мьсе Дюпон, — скупо улыбнулся Морен. — Она в добром здравии. — Я рад, я рад, — они пожали руки. Дюпон еще раз взглянул на Пэнси, а потом учтиво поклонился. — Добро пожаловать, мадмуазель. Надеюсь, вы найдете мой дом гостеприимным. — Благодарю, — проговорила Пэнси и нарочито чисто сделала книксен. Жак хмыкнул. — Спасибо, господа, что доставили мою гостью. Я не в праве вас больше задерживать. — Багаж мадмуазель, мьсе Дюпон, — молодой аврор тоже вышел из машины и достал из багажника сумку Паркинсон. — Да вы с приданным? — Жак хмыкнул еще раз, посмотрев на Пэнси и подмигнул ей. Нервы Пэнси не дали ей оценить этот жест. Она смотрела по сторонам, пока ее будущий муж прощался с аврорами и смотрел, как такси разворачивается и уезжает, оставляя после себя облачка пыли. Зеленые поля были везде, куда только падал взор. Мысль о затворничестве отозвалась тупой болью где-то в груди девушки. — Красиво, правда? — мужчина встал рядом с ней, продолжая держать в руке дорожную сумку. Он выглядел чуть младше ее отца: седина основательно тронула его виски, но густая шевелюра еле заметно колебалась под натиском легкого ветерка. Рукава рубашки Жака были закатаны по локоть, кожа рук была загорелая так, как бывает у людей, что постоянно находятся на солнце. Таким же было и его лицо. Никакой аристократической бледности. Пэнси глубоко вдохнула сладкий воздух и повернулась к нему. Дети не должны платить за грехи отцов, так ведь? Видимо, это не ее случай. — У меня сегодня день рождения, —зачем-то сообщила она. Жак улыбнулся — на этот раз тепло, — и кивнул. — Я знаю. Хочешь его отметить? У меня как раз припасена бутылочка вина для такого случая. *** Привычные лучи солнца разбудили мадам Дюпон. Она сонно потянулась, попутно замечая, что мужа рядом нет. Жак был истинным жаворонком, так что его отсутствие Пэнси не удивило. Снег празднично искрился за окном, навевая ощущение приближения Рождества. Пэнси неспешно совершила утренние ритуалы и спустилась в столовую. Пара эльфов ловко накрывали завтрак (второй для Жака, потому что он был свято уверен, что супруги должны принимать пищу вместе, что изрядно выводило из себя Пэнси вначале). Муж сидел на своем стуле и привычно читал утреннюю почту. — Доброго утра, — она подошла к мужчине сзади и поцеловала его в чисто выбритую щеку. Потом опустилась на соседний стул. Расправила полы легкого халата в пол. — И тебе, — согласился Жак. — Моро зовут нас на рождественскую вечеринку. — Как мило с их стороны, — пока эльф наполняла ее чашку из тонкого фарфора, Пэнси разглядывала свою стопку писем. Письма покоились на каком-то завернутом в коричневую бумагу свертке. — Пришло пару часов назад, — муж проследил за ее взглядом и вернулся к письму в руках. Детское любопытство пробежало галопом по телу женщины. На свертке была сургучевая печать Хогвартса. Малфой решил прислать ей подарок? Бумага поддалась быстро. Внутри оказалась небольшая коробочка; Пэнси ловко сняла крышку и непонимающе уставилась на что-то красное с зелеными листьями. Давно забытое, но от того вдвойне приятное. — Твой друг прислал тебе омелу? — удивленно констатировал Жак. — И посмотри, какая она красная! *** "... Жак сказал, что у нас, англичан, явное пристрастие к красному цвету. Красная форма у маггловских солдат, красные носки в Рождество, красная омела. Но позволил мне повесить ее в холле. Не знаю, зачаровывали ли они в Шармбатоне омелы, но очень постараюсь чтобы он оказался под ней с мадам Дюран. Спасибо, Дракон. Это действительно приятный подарок. На заре третьего десятка ты научился делать презенты? Стареешь, наверное. Да и в моем ящике для платков уже не осталось места. Нам ждать тебя на каникулы? Жду ответа. Пэнс. " Драко свернул пергамент и хмыкнул. Колкость Паркинсон относительно его возраста не задела, но это было не главное. Допив тыквенный сок, Малфой поставил кубок на стол и вышел из-за профессорского стола. Ученики еще заканчивали свой обед, и веселый, беззаботный гул наполнял Большой зал. — Эй, Вуд, ты не видел Лонгботтома?