Иголки омелы

*** — Пэнси думает, что я прислал ей омелу. Невилл после ужина нашел Малфоя на Астрономической башне. Ветер нещадно пытался сорвать с мужчин утеплённые мантии, но они не уходили. Невилл — потому что был хорошо воспитан, а Малфой... Мерлин знает, что его тянуло на то самое место. Место, где он выбрал неправильную сторону. Драко молчал, всматривался в темные облака над бескрайними шотландскими лесами. Невилл переступил с ноги на ногу, подумав, что это слишком в слизеринском стиле — спрашивать без вопросов. — Почему она так думает? — Потому что на конверте был штамп Хогвартса, я полагаю. Или ты подписался моим именем? — Драко повернул голову и пристально посмотрел на собеседника. Невилл вдруг очень явно почувствовал кончики своих ушей. — Нет. — Ну вот и я подумал так же, — Малфой удовлетворённо кивнул и снова уставился вперёд. — Зачем ты это сделал? Лонгботтом пожал плечами. — Я не вижу причин объяснять свои поступки. Драко вновь заинтересованно посмотрел на Невилла. Он прекрасно знал о том, что было в браке Пэнси и Жака, а чего не было. Но Лонгботтому этого знать не стоило. — Ты в курсе, что у нее есть муж? — Да. — И ты готов соперничать с богатым, красивым французом ради того, что возможно тебе и не нужно? — Вы, слизеринцы, всегда лучше других знаете что кому нужно. Драко усмехнулся: — А вам, грифиндорцам, лишь бы мечом махать, — Невилл согласно хмыкнул и между ними вновь воцарилось молчание. Невилл видел, как в хижине Хагрида погасло окно — великан всегда ложился спать рано, если только не особенные случаи, вроде рождения драконенка. Тогда Гарри, Рона и Гермиону поймали после полуночи. Тот же Малфой и поймал, а потом они вместе отбывали наказание в Запретном лесу. Сердце Лонгботтома неслышно заныло: это было так давно, что можно было принять за сказку для непослушных детей. — Гермиона знает, чья была омела, — ему внезапно захотелось тоже что-то сообщить. Драко спрятал руки в карманы. — Вы ещё и тайны хранить не умеете. — А нечего было размахивать письмами и орать про омелу, — беззлобно ответил Невилл. — Гермиона сама сложила два и два. — И? — Драко опять посмотрел на него. — Что — и? — Как она отреагировала? — Как Гермиона, — Лонгботтом опять пожал плечами. — Мои извинения она приняла. А вот тебе возможно стоит бояться, — он внезапно ухмыльнулся. — Чего бояться? — Чувства справедливости грифиндорки. *** «— Я не покорюсь! — зычный голос Фрейзера прогремел над застывшими от горя людьми. В его ладони внезапно блеснул меч Разящего. Он поднял его высоко над головой в знак неповиновения. Марлен смотрела на его налитые силой руки и думала лишь о том, что она готова отказаться от всего, лишь бы вновь почувствовать на себе его властные прикосновения. Забылось все. Она уже не была той, что раньше, благодаря ему. Но он даже не знал об этом». *** — Поедешь к Гарри? Невилл поднял меховой воротник и продолжил наблюдать как Гермиона следит за посадкой учеников в Хогвартс-экспресс. Каждый раз она была само сосредоточение собранности и дисциплины: пофамильные списки в алфавитном порядке составлялись за месяц до отбытия, и Грейнджер знала их наизусть. Как и всех студентов поименно. И каждый раз обеспокоенно сверялась с написанным, заставляя студентов собираться в небольшие группы у вагонов. — Даже не знаю, — девушка дунула на выбившуюся из пучка прядь, которая лезла в глаза. — Он конечно звал к себе, но я не хочу быть обузой. — И не хочешь жить с Джинни под одной крышей, — прозорливо поддакнул Лонгботтом. Гермиона быстро кивнула, а потом словно устыдилась этого: — Я люблю ее, но сейчас она стала слишком... Раздражаемой. — Не мудрено. Я слышал, все беременные меняются в характере, — Невилл кивнул поздоровавшимся сестрам Селендер, нашел нужный лист в списке и поставил две галочки друг за другом. — Значит, к родителям? — Нет, но они обещали прилететь сами на Рождество. А ты? — Останусь в замке. Бабушка в этом году отправляется на целебные источники Баден-Уорена, — профессор травологии улыбнулся. Гермиона улыбнулась в ответ. — Я хочу быть как Августа к таким же годам. Энергичная, бойкая. — И одинокая. — У нее есть ты, — Грейнджер потрепала друга по плечу, попутно замечая ещё несколько карет на подъезде. — Ты сама знаешь, что я не про это, — Невилл помахал Хагриду, который по старинке сопровождал всех первогодок. — Тебе кто-то нравится? — Невилл! Щеки Гермионы, до этого розовые, стали алыми. Очаровательно-алыми. — Эй, Грейнджер, он тебя достает? — Вуд подошёл от своего последнего вагона и хитро подмигнул обоим коллегам. — Ты только скажи, мы быстро научим этого травника хорошим манерам. — Я и не сомневаюсь, — хмыкнула Гермиона, попутно отмечая третий курс Пуффендуя. — А ты куда, Оливер? — Невилл кивнул на небольшой рюкзак за спиной Вуда. — Навещу тётушку, она живёт у меня недалеко от Лондона, — тот пожал в ответ плечами. — А к празднику вернусь к себе, — закончил он, кивнув в сторону Хогсмида. Мимо них подозрительно горбясь прошли двое гриффиндорцев с четвертого курса. Глаза Гермионы превратились в две щелочки. Невилл устало вздохнул, а потом положил руку на плечо подруги: — Я займусь ими, не переживай. Заканчивай здесь, — и, махнув рукой Вуду, направился за горе-конспираторами. Оливер проводил его взглядом, а потом спросил: — А ты, Гермиона, в город? — та уверенно кивнула в ответ. — Ну тогда ехать будет не так скучно. Наши старички не сильно любят покидать замок, — он прищурился и посмотрел на виднеющийся в дали Хогвартс. — Пересменка в шесть? — Если я до этого времени доживу. — Если что — я тебя спасу. *** « Он исчез. Фрейзер словно сквозь землю провалился. Марлен оббежала весь замок, но никто не видел этого своенравного паршивца. Обессилев, она упала на ступени, что вели к главному входу во дворец. Совсем скоро по ним сюда прибудет ее будущий муж — папа́ довольно скоро состряпал удачную партию теперь уже завидной невесте. Любовью там и не пахло, а значит, и счастьем. В ее будущем не было Фрейзера. Марлен разрыдалась как девчонка, утирая слезы кулаком, как в детстве. В детстве, которое уже навсегда ушло». *** Невилл вошел в Большой зал, привычно оглядел все столы и удовлетворительно кивнул сам себе. Почти все ученики разъехались по домам, и это был хороший признак — опыт прошлых лет показывал, что чем хуже жизнь, тем больше детей остаются под защитой преподавателей. Или становятся пленниками замка. Малфой сидел за преподавательским столом и как всегда медленно ужинал. Весь его вид сквозил таким аристократическим достоинством во время еды, что даже чистокровный Невилл чувствовал рядом с ним себя неуютно. По началу. А потом привык. — Сопроводил? — Драко кивнул мужчине и отпил из кубка. Судя по дымку над ним, сегодня преподавателям подавали праздничный глинтвейн. Лонгботтом в предвкушении занял свое место. — Сопроводил, — он потер замёрзшие ладони, ожидая, когда на столе появится тарелка. — четыреста три в этом году. — Однако, — присвистнул Малфой. — Грейнджер теперь с больной головой лежит у мадам Помфри? — Нет, она в этом году уехала в Лондон. — Жаль, — Драко поднял свой кубок и пододвинулся у Невиллу. Тот без слов соприкоснулся своим кубком с его, попутно салютуя профессору Макгонагалл. — Я хотел перед ней извиниться за омелу. — Кто ты и что сделал с Драко Малфоем? — Невилл притворно прищурился, а потом сосредоточил все свое внимание на аппетитной свиной рульке. — Решил себя обезопасить, — отшутился Малфой. Невилл кивнул, не забывая быстро жевать. — Разгневанная женщина страшнее войны. Невилл отпил из своего кубка, вытер рот хлопковой салфеткой. — Тогда надейся, что она сейчас не рассказывает об этом Вуду. Его бы я опасался больше, он всё-таки друг близнецов Уизли. — А он тоже уехал? — заинтересовано спросил Малфой, заканчивая есть. Его грязная тарелка тут же исчезла, а на ее месте появилась новая — десертная. — Ага. — Значит, мы с тобой остались одни на каникулы. — Точно. — Что будешь делать? — Драко палочкой наполнил свой кубок, а потом, подумав, и кубок Невилла. Тот благодарно кивнул. — Не думал пока. У меня недочитанный экземпляр мисс Паркин, несоставленный план на второе полугодие, да и стоит проверить запас семян к весне... — Скука, — пропел Малфой, перебивая коллегу. — Уговорил, я покажу тебе как надо развлекаться в Рождество. *** После дня, проведённого на ногах, упасть на кровать было особым блаженством. Невилл чувствовал, как расслабляются его мышцы, а мысли медленно вьются в нетрезвый клубок после глинтвейна. Он никогда не врал себе. Невилл не был сводником, поэтому сегодня вопрос Гермионе был скорее адресован самому Лонгботтому. Просто хитрый мозг решил обезопасить себя и хозяина от мучительных самокопаний. Не вышло. Когда-то давно Невилл тайно вздыхал по Джинни. Потом несколько недель его восхищала Гермиона, а во время войны — Полумна. Каждая из девушек была прекрасна для застенчивого Невилла, который так и не смог зайти дальше дружбы. Но и за нее он испытывал благодарность. Невилл не был невинным. В его жизни уже была страсть, было желание, которое ослепляло, заставляла делать то что хочется, а не то что можно. Невилл не был святым, но даже лучшие из нас грешны. Одиночество Гермионы открылось внезапно, став потрясением для друга. Почему она одна? Грейнджер была красива, молода, умна, известна. Неужели этого было недостаточно? Даже Малфой вел себя непонятно по отношению к ней, чего говорить об остальных мужчинах. Или просто ей было так удобнее? Как и ему, наверное. Гораздо проще жить без душевных мук. Не залечивая разбитое сердце, не охранять чужие чувства. Проще. Но безрадостно. Захмелевший ум профессора травологии быстро нашел решение этой проблемы. Сова, улетевшая во Францию, была обычная, почтовая. Невилл не любил напрягать людей по пустякам. *** Малфой лежал на кровати без сна, бездумно запуская вверх над головой когда-то впервые пойманный снитч. Отъезд Гермионы его раздосадовал: мужчина уже сочинил речь, в которой объяснял их с Невиллом баловство, потратил вечер на правильный подбор слов, чтобы все вышло гладко. А теперь придется ждать две недели, за которые он с успехом сумеет сам себя разубедить. Привычка копаться в себе появилась у Драко на шестом курсе. Тогда он стал почти отшельником — слизеринцы считали, что он зазнался, получив Метку, но на самом деле он внезапно понял что сделал. И что от него хочет Темный Лорд. Страх неудачи давил на и без того неустойчивую нервную систему подростка. Сколько ему было лет, шестнадцать? И он уже должен был совершить свое первое убийство. С той поры прошел десяток лет, но Астрономическая башня до сих пор манила профессора Малфоя. Поднимаясь по витиеватым ступенькам, он чувствовал, что начинает дышать по-настоящему. Сильно, до одурения, насыщая свою голубую кровь чистым кислородом, который заставляет магию почти бурлить в темно-синих реках под кожей. Здесь Драко позволил Пожирателям проникнуть в Хогвартс. Здесь Снегг спас его, оставил в целости жалкую душонку ПСа Темного Лорда. Здесь он впервые понял, что выбор есть всегда. Как и сейчас. Он не смог лично поговорить с Грейнджер, но кто мешает ему написать слова извинений? Ладонь автоматически поймала снитч, пропустив тонкие золотые крылья между пальцев. Драко рывком сел на кровати, поправил волосы рукой. Встал, подошёл к столу, достал из верхнего ящика гербовый родовой белый лист. Зажёг заклинанием две свечи в длинных подсвечниках, сел и начал писать. *** Короткий стук в окно заставил Гермиону проснуться. Сова? Кому придет в голову писать ей на следующий день после отъезда из школы? Она попыталась вернуться в сон. Перевернулась на живот, запустив руки под подушку, почувствовала приятную усталость от долгого сна. И тут же очнулась окончательно. На ее талию легла чья-то рука. Стук в окно не прекращался. Грейнджер открыла глаза и увидела за стеклом сердито нахохлившуюся сову. Птица явно была личная, не почтовая и не школьная. Может что-то случилось? Гермиона вскочила и голыми пятками пробежалась по холодному паркету. Открыла окно, впустила птицу, которая тут же начала верещать. — Тише, глупое создание! — шикнула на нее девушка, воровато оглядываясь на кровать. Воспоминания яркими вспышками стали появляться в ее голове, а сова все дергалась, мешая отвязать письмо. Наконец мудреный узел был повержен; сова больно клюнула Гермиону в палец и улетела восвояси. Гермиона поднесла палец к губам и закрыла окно. Зализывая царапину повернулась к кровати. Посмотрела на спящего Вуда. И направилась к другой стороне кровати.