Скрытое противостояние

Куроко один из немногих, кто обратил внимание на странное оживление среди ребят из службы безопасности. Конечно же, он знал чуть больше, чем остальные обитатели центра, и все же активность охраны сложно было не заметить. Но был один факт, который не укрылся от наблюдательного омеги и который показался Куроко немного странным. С начавшимся расследованием заметно изменилось поведение Аомине. Он был раздражен больше обычного, стал чаще препираться с Кисе даже по мелочам, а исходящая от него давящая аура альфы просто заставляла всех шарахаться в стороны и избегать общения с недовольным неко-пантерой. Возможно, это было связано с тем, что Аомине в первую очередь попадал под то описание, которое дал Куроко начальнику безопасности, вот только омега был совершенно точно уверен, что в коридоре медицинского крыла на него налетел не Аомине. Его запах уже был довольно хорошо знаком Куроко, и он вряд ли бы не узнал его той ночью. Куроко лишний раз старался не сталкиваться с Аомине, хотя тот и стал чаще появляться рядом, что было немного странно. Но с момента инцидента прошло уже два дня, и омега даже уже привык к излишнему вниманию синеволосого альфы, потому что все мысли Куроко сейчас занимал лишь Кагами, которого Киеши решил оставить в медицинском крыле еще на неделю. Аомине же пытался сблизиться с Куроко, чтобы выяснить о нем всю возможную информацию, в том числе и о странной аномалии омеги, хотя своим же вечно плохим настроением и немного пугающей аурой только больше отпугивал неко-барса от себя. И это злило альфу еще сильнее. Тем вечером, после того как Аомине подслушал разговор в библиотеке, он связался со своей подругой Момои. Она пообещала выяснить все, что сможет о Куроко Тецуе, и теперь Аомине оставалось только ждать звонка от розововолосой девушки. При этом неко-пантере пришлось усилить бдительность и быть более осторожным, чтобы не вызвать подозрения у службы безопасности. Из-за постоянного напряжения настроение Аомине портилось с каждой минутой, но казалось, только Кисе не замечал этого, продолжая все также спорить и препираться с альфой, как делал это раньше. Именно поэтому безобидный и уже привычный спор между ними стал набирать обороты. Они сейчас сидели в гостиной, как и другие неко, что были заняты каждый своим делом из-за разошедшейся на улице грозы: кто-то, как и Куроко, читал книжку, кто-то вместе с Химуро возился с подростками и объяснял тему из школьной программы, кто-то играл в сёги, а кто-то просто общался. До этого момента. – Откуда в тебе такая слепая вера в людей? Почему ты им так доверяешь? – голос Аомине прозвучал чуть громче обычного. – Я не говорю, что доверяю им, – не согласился Кисе, – я лишь хочу сказать, что среди людей есть те, кто относится к нам, как к равным. Они не замечают всех этих хвостов и ушей, им это не нужно. Таких людей довольно много. Здесь же, в конце концов, все такие! – А ты не задумывался о том, что у этих людей есть для этого свои причины? – Аомине не собирался уступать. – Скрытые мотивы? Оглянись вокруг, Кисе! Ты хоть раз задумывался, почему в этом месте так много камер? Много охранников? И вообще, на кой черт этому центру генетик со своей лабораторией? Кого они, по-твоему, изучают под своими микроскопами? Над кем проводят опыты? – Ты просто не знаешь к чему можно придраться, Аомине-чи! – вспылил неко-волк, поднимаясь на ноги и нависая над альфой. – Пытаешься увидеть подвох в проявлении заботы и дружелюбия со стороны людей. Как мы можем просить, чтобы нас принимали и уважали, если сами не можем ответить людям тем же? Это неправильно! Нужно уметь идти навстречу друг другу. Идти на уступки. – О! У тебя это отлично получается! – злобно выплюнул Аомине, вскакивая на ноги вслед за блондином. Его тяжелая аура стала подавляюще мощной, растекаясь по гостиной, отчего все присутствующие инстинктивно притаились на своих местах. – Ты не просто идешь им навстречу, да, Кисе? – уши неко-пантеры прижались к голове, словно он готовился к атаке, а его хвост стал нервно раскачиваться из стороны в сторону. – Ведешь себя как дворовая собака, хвостом перед ними виляешь, словно косточку ждешь. Противно! Слова Аомине были подобны пощечине, отчего Кисе даже отшатнулся от альфы. Краска сошла с лица неко-волка, в то время как все его тело словно закаменело, вот только Аомине этого даже не заметил, продолжая напирать: – Люди жестоки к таким, как мы, а ты стелешься перед ними! Чуть ли не боготворишь. Сразу видно, что ты не черта в жизни не видел, не знаешь ничего о людях. Давай, иди, повиляй хвостом перед ними, как шавка подзаборная, а я посмотрю, как тебя будут палками гнать, когда им надоест нянчиться с тобой. Когда.… Ай! Аомине почувствовал резкий удар под ребра, отчего чуть ли не напополам согнулся от боли. – Аомине-кун, помолчи! – льдистые глаза Куроко с укором смотрели на альфу. – Не могу поверить, что ты сказал такое. – Я правду сказал, – ощетинился Аомине, потирая ушибленный бок. А удар у Куроко оказался не слабый. Неко-барс уже собирался возразить, но Кисе его остановил. – Не надо, Куроко-чи, – голос блондина прозвучал слишком спокойно и ровно, и то, как неестественно это было, заставило Аомине замереть на месте, – он отчасти прав. Все в гостиной удивленно уставились на неко-волка, а вот Аомине смотрел как-то настороженно, не ожидая, что омега с ним согласится. Что-то в Кисе вдруг поменялось, словно перед альфой сейчас был совершенно другой человек, и это выбивало из колеи. – Я ведь действительно всего лишь дворняга, – еле заметно пожав плечами выдал Кисе, демонстративно вильнув своим пушистым хвостом и вздернув волчьи уши вверх, – беспородная шавка, как сказал Аомине. Собственная фамилия, произнесенная без привычной дружеской приставки от Кисе, резанула слух. Аомине посмотрел на блондина, и стоило им встретиться взглядом, как неко-пантера забыл, как дышать: на него смотрели медовые глаза с необъятной затаенной болью на самом дне. Аомине на мгновение показалось, что он впервые видит Кисе таким… настоящим. – Но в кое-чем ты все же не прав, – продолжал Кисе ровным голосом, не сводя глаз с Аомине, – обычно, таких как я гонят не палками, а камнями. Аомине вздрогнул от этих слов. – Бросают их в спину или в лицо, если тебе не удается вовремя увернуться, – Кисе демонстративно сдвинул отросшие золотистые волосы, обнажая лоб и демонстрируя всем широкий шрам, который обычно был скрыт от посторонних. – За все те годы, что я жил на улице, меня так часто называли «дворнягой» и «шавкой блохастой», что я действительно поверил в то, что я такой и есть. Вот только, знаешь что, Аомине? Кисе сделал шаг в направлении неко-пантеры, не замечая, как его собственный голос начинает дрожать. Воспоминания минувших лет о перенесенной боли и унижениях накатывали волной, заставляя переживать все заново. – Рета, успокойся, – Такао приблизился к другу и крепко сжал его ладонь, даруя свою поддержку, и это немного остудило неко-волка. – В тот момент, когда я задыхался от боли… трясся от холода и голода нашлись те, кто увидел за личиной неко в первую очередь омегу. Невинного ребенка с искалеченной душой… – голос Кисе стал чуть тише. – Они были обычными людьми, Аомине. Альфа и омега, что просто шли мимо, и я до конца жизни буду благодарен им за то, что они в тот день заметили меня. – И где же они теперь? – не удержался от вопроса Аомине, совершенно сбитый столку словами Кисе, но все еще не желающий признавать свою неправоту. – У Киеши-чи сегодня смена в городской больнице, – как ни в чем не бывало ответил неко-волк, – а Изуки-чи поехал навестить папу. Аомине не знал, что на это сказать. – Я не доверяю людям, Аомине, – вновь заговорил Кисе, – они действительно причинили неко слишком много боли, но, по крайней мере, я знаю, что они не все такие. Я не глуп и никого слепо не боготворю, как ты выразился. Я научился понимать людей, но это не значит, что я согласен со всеми их поступками. Никто не безгрешен, Аомине. И мне жаль, что ты не можешь понять не только людей, но и таких же неко, как и ты сам. В гостиной повисла тишина, нарушаемая лишь шумом дождя за окном. Кисе не стал дожидаться, пока Аомине что-нибудь ответит, развернулся и вышел за дверь. Следом за ним удалился и Такао, перед этим кинув на синеволосого альфу презрительный и осуждающий взгляд. – Это было довольно грубо, Аомине-кун, – голос Куроко прозвучал слишком громко, отчего Аомине даже вздрогнул. Он перевел взгляд на неко-барса, а затем на всех присутствующих в гостиной парней, и отвращение к собственной персоне затопило его с головой. На него были устремлены осуждающие, обвиняющие взгляды, кто-то смотрел растеряно и даже жалостливо, отчего Аомине просто начал задыхаться. Еще ни разу в жизни Аомине не позволял себе оскорбить другого неко из-за его хищной сущности. Так низко он никогда еще не опускался. Отведя взгляд в сторону, Аомине поспешно покинул гостиную и, не думая о дожде, выскочил на улицу. Холодная вода стала скатываться по пылающему лицу, а мокрая одежда начала неприятно липнуть к телу. Потяжелевший от воды черный хвост безвольно прижался к земле. Неужели он действительно так слеп? Неужели окружающий его мир намного сложнее, чем он привык думать? Нет черного и белого, а лишь оттенки серого?.. После разговора с Кисе Аомине поймал себя на мысли, что стал постоянно искать взглядом неко-волка. Он не пытался с ним заговорить, да и блондин после того вечера старался держать дистанцию, и Аомине оставалось наблюдать только со стороны. И хотя альфа понимал, что должен сосредоточить свое внимание на Куроко, должен разузнать о нем как можно больше, особенно пока Кагами все еще находится под наблюдением Киеши, он все равно все время наблюдал за блондином. После той стычки Аомине стал замечать, что взгляд Кисе изменился. Несмотря на то, что омега продолжал улыбаться, о чем-то разговаривая с Такао или кем-то еще, его глаза были пустыми, словно в них погасла какая-то искра. Если раньше Кисе с удовольствием играл в стритбол, не важно, в какой команде оказывался при этом Аомине, то теперь неко-волк всегда находил причину, чтобы не участвовать в игре. Он казался таким, как раньше, но в то же время был каким-то другим, или может быть, дело было в альфе, который теперь смотрел на блондина по-другому. Неко-пантера сам не заметил, как прошла целая неделя дня с того последнего разговора между ним и Кисе, если не считать скупых приветствий по утрам, и альфа вдруг осознал, что ему не хватает блондина. Не хватает их споров и препирательств, не хватает их противостояния на площадке или же совместного ликования после каждого удачного броска, не хватает сочного яблочного запаха омеги, который раньше все время присутствовал рядом. И из-за этого Аомине практически перестал спать по ночам. Он не мог понять, почему все его мысли занимал лишь этот болтливый омега, который последние полгода только и делал, что раздражал его. Почему Аомине раз за разом вспоминал сказанные в тот вечер слова Кисе о своем прошлом. Что пережил этот неко-волк? Через какие еще испытания ему пришлось пройти? И сколько еще шрамов скрывает омега под своей одеждой? В том, что шрам на лбу у Кисе не единственный, Аомине был абсолютно уверен. Аомине вновь перевернулся на кровати, подминая под себя сбившееся одеяло. Время приближалось к двум часом ночи, а сна у альфы было ни в одном глазу. Мягкий лунный свет проникал в комнату сквозь неплотно зашторенные окна, очерчивая предметы интерьера и небрежно разбросанные Аомине вещи. Решив, что уснуть он все же не сможет, неко-пантера поднялся с постели и натянул футболку на слегка продрогшее из-за сквозняка тело. Аомине обул кроссовки и, подхватив со стула толстовку, выудил из угла баскетбольный мяч. Он надеялся, что игра вымотает его организм, и ему удастся, наконец, заснуть. Погрузившись в собственные мысли, Аомине не заметил, как миновал поворот к лестнице, что вела на первый этаж, и зашагал совершенно в другом направлении. И лишь оказавшись возле знакомой ему двери вдруг замер. Аомине даже не понял, как ноги сами привели его к комнате Кисе. Альфа застыл перед дверью, нервно перебрасывая баскетбольный мяч из одной руки в другую. Давно он не чувствовал себя так неуверенно. Аомине вообще никогда не сомневался в своих поступках, так почему сейчас он вдруг замер в нерешительности? И что он вообще собирается сказать Кисе? Извиниться? Но Аомине никогда не умел этого делать. – Дьявол, – тихо выругался неко-пантера, но вдохнув поглубже все же постучал в дверь. В конце концов, он может просто позвать Кисе сыграть в баскетбол. Не зря же у него мяч с собой. Несколько секунд Аомине ничего не слышал за закрытой дверью, но потом его острый слух уловил приближающиеся шаги. В следующее мгновение дверь тихонько приоткрылась, и в проеме появилась взлохмаченная голубая макушка с торчащими белоснежными ушками. – Аомине-кун? – удивленно пробормотал Куроко, сонно потирая глаза. – Что ты здесь делаешь так поздно? – Куроко, – Аомине немного растерянно почесал затылок, ведь он совершенно забыл, что Кисе делит комнату с Куроко и Такао, – ты мог бы позвать Кисе? – Он еще не вернулся. – Что значит «не вернулся»? – удивился Аомине. – Кисе теперь возвращается в комнату далеко за полночь, – пронзительные льдистые глаза Куроко уставились на Аомине, словно смотрели в самую душу, отчего уши неко-пантеры невольно дернулись. – Ты не знаешь, где он пропадает так поздно? Куроко не спешил отвечать, внимательно изучая альфу напротив. – В последнее время Кисе-кун много времени проводит на крыше, – наконец, ответил неко-барс, – наверное, он и сейчас там. – Спасибо, – буркнул Аомине и поспешил скрыться с глаз Куроко. Этот малый иногда заставлял Аомине чувствовать себя не в своей тарелке. Выход на крышу центра был только один, и Аомине знал это. Он сам не редко выбирался на крышу, в то время когда ему необходимо было немного побыть одному или же когда он вдоль и поперек изучал этот центр. Приоткрыв дверь на крышу, отчего она еле слышно заскрипела, Аомине выскользнул на улицу, тут же ощутив прохладный ночной ветерок. И вместе с порывом воздуха до него долетел уже знакомый запах медовых яблок, который в последние дни Аомине чувствовал лишь отдаленно. Потянувшись к источнику запаха, альфа прошел чуть вперед и завернул за угол. На небольшом бетонном выступе Аомине увидел знакомую фигурку блондина, что сидел к нему боком, согнув одну ногу в колене и притянув ее к себе. Его взор был устремлен куда-то вдаль, и Аомине понял, что Кисе даже не заметил его появления. Сделав пару бесшумных шагов, неко-пантера заметил прижатые к светлым волосам волчьи ушки, а лунный свет высветил на молочной коже лица одинокие слезинки, что медленно скатывались по щекам. Аомине застыл на месте, глядя на плачущего Кисе, потому что это… Черт! Это было совершенно неправильно! Он так привык видеть улыбку на этом красивом лице, привык слышать его щебет сквозь смех, что видеть теперь слезы омеги было по-настоящему страшно и противоестественно. И от чувства вина, что именно Аомине был причиной этих слез, у альфы защемило сердце. Ветер поменял направление и ударил в спину альфы, уже в следующую секунду заставляя Кисе обернуться в его сторону. Он определенно почуял запах Аомине, и его ушки инстинктивно дернулись вверх, а хвост прижался ближе к талии. – Что ты здесь делаешь? – удивленно пробормотал омега, тороплива стирая с лица дорожки слез. – Куроко сказал, что ты здесь, – уклончиво ответил Аомине. Кисе недоверчиво сверлил взглядом альфу напротив, пытаясь понять, что он забыл здесь. Снова ссориться и спорить Кисе не хотел, последняя их стычка все еще была свежа в памяти омеги, как и все те обидные слова, что бросал ему альфа. Блондин не сводил глаз с неко-пантеры, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции на его лице, чтобы понять причину его появления. Аомине определенно был растерян и чем-то недоволен, но Кисе не спешил первым начинать разговор, облегчая этим участь альфы. – Мне просто не спалось, – Аомине небрежно крутанул баскетбольный мяч на пальце, – вот и решил позвать тебя сыграть один на один. – Ночью? – Ну, я не виноват, что кое-кто игнорирует меня, – усмехнулся неко-пантера. – Я не игнорирую, – не согласился Кисе, недовольно сдвинув брови. – Тогда, как назвать то, что ты постоянно бегаешь от меня? Делаешь все, чтобы не пересекаться со мной? – Мир не вращается вокруг тебя, Аомине-чи! – вспылил блондин, даже не заметив, что снова добавил свою любимую приставку к фамилии синеволосого альфы. Это маленькая оговорка заставила Аомине улыбнуться. – Ты не пуп земли! – Я и не пытался никогда им стать, – привычно оскалился альфа, – может, это просто ты так ко мне относишься? – Никак я к тебе не отношусь! – Тогда чего злишься? – Я не злюсь! – огрызнулся Кисе, нервно подергивая волчьими ушками, но тут же замолчал, осознав, что Аомине прав. Эмоции как-то сразу приутихли, заставив Кисе шумно выдохнуть. Вновь переведя взгляд на огни ночного города, что виднелись вдали, он добавил чуть тише: – Кажется, Куроко-чи был прав. Мы и правда ведем себя как кошка с собакой. Наши неко-сущности просто не дают нам общаться нормально. – Но ты же дружишь с Такао, – заметил Аомине, усаживаясь на выступ рядом с Кисе, – волки с лисами в природе тоже не особо-то уживаются, но у вас это получается. – С Казу-чи все иначе, – на лице Кисе появилась мягкая улыбка, – он не просто лис. Он – мой брат. На какое-то мгновение между Кисе и Аомине повисла тишина, нарушаемая лишь отдаленными звуками не спящего города. Каждый думал о своем. Аомине догадывался, что связь между Такао и Кисе очень сильна. Вероятнее всего, их связывает очень многое, как хорошее, так и плохое, и раз Кисе назвал его братом, хотя по крови это и не так, значит, блондин действительно считает неко-лиса своей семьей и это неспроста. – Расскажи, – вдруг попросил Аомине. – О чем? – удивился Кисе, вновь встретившись взглядом с альфой. – О себе. – Зачем тебе это? – насторожился Кисе. Он всматривался в синие омуты напротив, пытаясь уловить в них привычную издевку и браваду, но ничего подобного не находил. Лишь искренний интерес и участие. – Хочу понять, – наконец, ответил Аомине, опустив взгляд на баскетбольный мяч, что лежал у него на коленях, – как ты тогда сказал. Хочу понять неко. Хочу понять тебя.