Скрытое противостояние

Когда Аомине впервые исследовал тоннели под зданием центра, он и подумать не мог, что проход по ним до спасительного выхода окажется таким длинным и изнуряющим. Особенно для Кисе. Омега на его руках уже несколько раз вновь терял сознание, безвольной куклой повисая на руках своего альфы, и лишь сбитое дыхание и еле слышный звук сердцебиения неко-волка не давали Аомине поддаться панике. Первые порывы свежего воздуха донеслись до неко спустя почти час с того момента, как началось их путешествие по тоннелям, что вызвало едва слышный вздох облегчения среди подростков. Вот только не все из присутствующих разделяли их восторг. То, что они в скором времени выберутся на улицу под ночное небо, совершенно не говорило о полной безопасности и свободе. До этого было еще очень далеко. Стоило неко добраться до узкого прохода между каменных выступов, весьма удачно скрытых и замаскированных с обратной стороны вьющейся глицинией, Кагами и Мурасакибара выступили вперед, чтобы убедиться в том, что по ту сторону зарослей их не поджидают вооруженные люди. Куроко не мог не волноваться за Кагами, потеряв его на пару мгновений из виду. Когда он увидел его там в библиотеке в перепачканной кровью одежде и с раненым Кисе на руках, то даже забыл, как дышать. Осознание того, что Кагами мог вообще не вернуться к нему, было оглушительным и парализующим. Куроко вспомнил тот мимолетный поцелуй, что подарил ему неко-тигр, когда назвал своим омегой, и одна только мысль, что он мог быть не только первым, но и последним для них, заставляла сердце в груди неко-барса биться с удвоенной силой. Именно поэтому Куроко тогда остервенело уцепился за теплую ладонь Кагами, который по-видимому и сам не спешил отпускать омегу от себя. Произошедшее с Кисе, кажется, отразилось на каждом из них. – Можете выходить, – послышался голос Мурасакибары, и Химуро один из первых поспешил на выход, не меньше Куроко волнуясь за своего альфу. Пока они блуждали по тоннелям ночь уже вовсю вступила в свои права, раскрашивая небо мириадами звезд, что вдали от города горели особенно ярко. Как и предупреждал Акаши, тоннели вывели неко на заброшенную автостоянку, на которой обнаружились с десятка два проржавевших от времени машин, частично заросших вьющимися растениями и местами покрывшихся зелено-коричневым мхом. – И что дальше? – послышался чей-то голос из толпы. – Акаши сказал, что здесь нас будет ждать его человек, – немного нервно ответил Аомине, всматриваясь в темноту ночи вокруг. Сейчас каждая минута была на счету, ведь Кисе за последние двадцать минут так и не пришел в себя, что не могло не пугать неко-пантеру. – Акаши?! – вдруг возмутился все тот же голос. – Да ведь это все по его вине и происходит! Этот проклятый закон был именно идеей Акаши! – Не того Акаши, Касамацу, – поправил разошедшегося альфу Изуки, – его сын не имеет к всему этому беспределу никакого отношения. Сейджуро создал этот центр и на протяжении нескольких лет помогал неко в тайне от отца. – Если бы он не предупредил нас о готовящейся облаве, – вынужденно признал Кагами, хотя все еще не до конца доверяя аловолосому богачу, – мы все сейчас разделили бы участь Митобе, Коганея и Мибучи. – Рео? – удивленно проскулил светловолосый паренек с пятнистыми ушками ягуара. – Нет… Кагами мгновенно пожалел о своей несдержанности и болтливости, потому что он даже не подумал в эту минуту о том, что среди них есть совсем юные мальчишки, которые и без упоминания об убитых друзьях были до смерти напуганы. – Тише, Котаро, – неко-кот тут же прижал к себе зашедшегося в рыданиях подростка, пытаясь успокоить его и утешить, что было довольно сложно. – Не плачь, малыш. Тут уже ничего не исправить. Неожиданный порыв ветра вдруг донес до неко сильный запах альфы с морскими нотками. Кагами и Мурасакибара, а также еще несколько альф, среди которых оказался Касамацу, выступили вперед, оттеснив к себе за спины омег и подростков, а также Аомине с Кисе на руках. Впереди показалась одинокая фигура, что уверенно приближалась к неко, но был ли этот парень союзником или же врагом, никто точно не знал. Утробный рык Мурасакибары, что неожиданно выпустил мощные когти, которые оказались даже больше, чем у Кагами и Аомине вместе взятые из-за неко-сущности фиолетововолосого, заставил альф напрячься и угрожающе оскалиться. Кагами не сразу сообразил, почему неко-медведь так разозлился, но стоило ему повнимательнее присмотреться к парню, что уверенно шел им навстречу, как его инстинкты просто всколыхнулись внутри, заставляя неко-тигра выпустить свою мощную ауру, словно перед атакой. Причиной этого была форма полицейского, в которую был облачен приблизившийся к неко альфа. – Эй, парни, спокойно! – высокий брюнет примирительно поднял руки вверх в знак того, что он безоружен и совсем не опасен, когда заметил реакцию неко на свое появление. – Я пришел с миром. – Ты кто такой? – Меня зовут Ниджимура Шузо, – представился парень, все еще не опуская рук. – Я друг Акаши Сейджуро. Он попросил меня встретить вас здесь. – Ты – коп, – гневно выплюнул Кагами, мысленно чертыхаясь из-за того, что позволил себе поверить словам Акаши, который вывел их прямо на полицейских. – А вы – неко, – также спокойно ответил Ниджимура. – По-моему все это и так очевидно. – Как и то, что твои вооруженные до зубов дружки устроили пальбу по беззащитным омегам и детям, – Кагами едва заметно скользнул взглядом по Аомине, который стоял чуть в стороне от него и бережно прижимал к себе раненого Кисе. Ниджимура проследил за взглядом неко-тигра, только сейчас заметив окровавленного блондина на руках у смуглого альфы, черный хвост которого яростно рассекал воздух вокруг. Омега был бледен и явно без сознания из-за обильной кровопотери, что заставило полицейского разозлиться. – Тех ублюдков, что ранили вашего друга, – Ниджимура опустил руки, сжав их в кулаки, – у меня язык не повернется назвать не то, что полицейскими, даже просто людьми. Поверьте, не все те, кто носит форму, в восторге от того, что закон по неко был принят. Он бесчеловечен и жесток. Хотите верьте, хотите нет, но я на вашей стороне. – Верить кому бы то ни было без причины для нас верный путь на кладбище. – Моему сыну два года, и не так давно он стал волчонком, – на лице брюнета мелькнула теплая улыбка, – и я сделаю все для того, чтобы его дальнейшая жизнь отличалась от той, что есть у вас. Акаши попросил меня вывезти вас отсюда, потому что полицейскую машину в такое время будут останавливать и обыскивать в последнюю очередь. Повисла напряженная тишина, которую нарушало лишь стрекотание сверчков в траве, пока неко обдумывали слова Ниджимуры. Но чем дольше они размышляли и сомневались, тем меньше у них было времени уйти отсюда незамеченными. К тому же состояние Кисе по-прежнему можно было назвать критическим, поэтому Аомине не выдержал первым. – Хорошо, – неко-пантера сделал шаг вперед, – вывози нас отсюда. Только учти, если вздумаешь играть с нами, то будешь носить украшения от когтей до конца жизни. – А она будет не долгой, – добавил Кагами. Ниджимура ничего не ответил на угрозу, прекрасно понимая, что она вполне обоснована. Слепая вера в людей может привести неко в могилу, поэтому брюнет лишь кивнул в ответ и велел парням следовать за ним. Стоило им пересечь автостоянку, как в тени разросшихся кустов Кагами заметил полицейский автобус, скрытый от посторонних глаз. Синие иероглифы на белом боку машины, что складывались в простое, но такое ненавистное сейчас слово «Полиция»; затемненные окна с установленными над ними красно-синими мигающими лампами вызвали у неко неприятный холодок вдоль позвоночника. Кто-то из омежек-подростков испуганно всхлипнул, но выбора у них все равно не было. Ниджимура занял место водителя и открыл дверь автобуса, приглашая неко занять места. Первым среагировал Изуки, велев уложить Кисе на задние сидения, чтобы хотя бы в полулежачем положении не сильно тревожить рану неко-волка, которую еще нужно было снова осмотреть. Аомине устроил блондина, прижав спиной к своей груди, потому что просто не мог позволить себе выпустить своего омегу из рук. Ему было просто жизненно необходимо чувствовать его рядом, ощущать жар его кожи и слышать отголоски чуть торопливого сердцебиения, потому что это единственное, что у него сейчас было. Такао и Изуки устроились поближе к раненому неко-волку, в то время как Кагами наоборот отсел чуть подальше, все еще чувствуя собственную вину. – Ты не виноват, – прошептал Куроко так, чтобы его услышал лишь сидящий рядом неко-тигр. Кагами перевел взгляд на голубоволосого парнишку, что с теплотой и нежностью своих небесных глаз смотрел на него, словно мог видеть его душу насквозь и понимал все терзания альфы. – Ты не знаешь наверняка, – ответил Кагами, откинувшись на спинку сидения, – тебя там не было. Куроко не знал, что на это ответить. Он просто сжал здоровую ладонь Кагами и придвинулся чуть ближе, утыкаясь носом в плечо альфы. Кедровый запах неко-тигра его успокаивал и давал понять, что еще не все потеряно. Кагами, почувствовав прикосновение омеги, чуть извернулся и, продолжая бережно сжимать теплую ладошку Куроко, притянул омегу поближе к своему боку. Их переплетенные пальцы теперь касались изгиба локтя неко-барса, в то время как Кагами спрятал лицо в голубых волосах, прикрыв глаза. – Куда поедем? – вдруг поинтересовался Ниджимура, когда все неко расселись по местам. – В смысле? – удивился Кагами. – Акаши сказал, что вы сами выберите маршрут, – пояснил брюнет, заводя автобус, – он опасался, что не все его действия удастся скрыть от отца. – И что нам делать? – Нам некуда идти… Слова Ниджимура определенно выбили многих из колеи. – Угомонитесь все! – рявкнул Аомине, теперь вполне понимая, почему Акаши велел ему связаться с Момои, которой неко-пантера успел позвонить, пока ждал возвращения Кагами и Кисе. – Есть одно место, где мы будем в безопасности. – И где оно? – Двигай в сторону северного выезда из города. Ниджимура лишь кивнул в знак согласия и вывел автобус на дорогу. Теперь им только оставалось надеяться, что полицейских постов на их пути будет не слишком много и у них получиться без проблем покинуть город. Вместе с Ниджимурой за дорогой усердно следили Кагами и Мурасакибара. Все внимание же Такао, Изуки и Аомине было приковано к Кисе, а вот Химуро пытался немного приободрить и успокоить взволнованных и напуганных подростков. Автобус уверенно двигался вперед, преодолевая милю за милей. Ниджимура по возможности старался избегать оживленных улиц и центра города, что сверкал неоновыми вывесками и проблесковыми маячками машин городских спецслужб. Напряжение в салоне постепенно стало отступать, а кто-то из мальчишек даже умудрился заснуть после пары часов в пути. Кагами смотрел на умиротворенные спящие лица подростков, и в его голове то и дело мелькали мысли о том, что их жизни могли сложиться иначе. Вот не проявились бы у них все эти уши и хвосты, не вылезли бы когти и тогда все было бы по-другому. Они были бы людьми. У них было бы будущее. Нормальное будущее. Все эти размышления заставили Кагами вспомнить причину, по которой Кисе оказался ранен. Вакцина. Неко-тигр выпутался из рук Куроко, который тоже начал засыпать у него на плече и под его немного удивленный и расфокусированный взгляд поднялся с места. – Такао, – позвал Кагами, опускаясь в свободное кресло рядом с неко-лисом, который неотрывно следил за тем, как вздымается и опускается грудная клетка его брата. – Расскажи о вакцине. – Что? – О какой еще вакцине? – отозвался Аомине. – Той, что разработал Мидорима, – пояснил Кагами, на мгновение встретившись взглядом с неко-пантерой. – Из-за нее тот тип, Ханамия, кажется, стрелял в Кисе. Слова неко-тигра заставили Аомине напрячься и только лежащий на нем омега, у которого не так давно начался сильный жар, удерживал его на месте. – Ты сказал, что эта вакцина – лекарство, – продолжил Кагами, вновь обратившись к неко-лису, который выглядел немного растеряным от такого напора карминоволосого альфы, – что ты имел ввиду? Почему нам больше не придется прятаться? – Нас вылечат? – вдруг подал голос мальчишка, что сидел перед Такао, и развернулся к замершим парням, с ногами залезая на свое кресло. Его серые ушки койота заинтересованно торчали вверх, и Кагами вдруг понял, что не у него одного. – Неко – это не болезнь, – возразил Изуки с соседнего от Такао кресла. – Не нужно заблуждаться на этот счет. Никто же не пытается вылечить людей со смуглой кожей или голубыми глазами. Коды ваших неко-признаков записаны в ДНК и это неизменно. – Тогда о какой вакцине говорил Ханамия? Изуки не спешил отвечать, пытаясь понять, какую часть правды можно сейчас сказать. Вот только был ли теперь смысл скрывать то, над чем работала команда Мидоримы? – Изменить ДНК нельзя, – вновь заговорил Изуки, понимая, что теперь его слушают все неко в автобусе, за исключением Кисе, который сейчас просто спал. – Но Мидорима уверен, что раз неко-признаки проявляются у детей не сразу при рождении, то гены могут быть подвержены изменениям на фундаментальном уровне. – А если человеческим языком, – попросил Кагами. – Мидорима считает, что можно научиться контролировать проявление неко-признаков лишь в те моменты, когда это необходимо. Не один год он и остальные генетики работали над своей теорией, но их разработки так ни к чему и не привели, пока не появился Куроко. Словно как по команде все пассажиры автобуса устремили свои заинтересованные взгляды на неко-барса, заставив омегу тут же смутиться и прижать ушки к голове от столь пристального внимания, к которому Куроко просто не привык. – Когда Куроко привезли к нам после аварии, – продолжал Изуки, – он ничем не отличался от обычных людей. И если бы я сам не видел, как проявляются его ушки, то ни за что бы не поверил, что такое вообще возможно. Ребята сутками пропадали в лаборатории, но у них все же получилось выяснить причину такой необычной способности. Научные термины вам вряд ли что-то объяснят. По сути вакцина должна запустить в ваших организмах маскировочные процессы. – То есть, – подал голос Химуро, – мы сможем по желанию выпускать не только когти, но и хвост и уши? – Да. Такой простой и короткий ответ заставил неко в прямом смысле слова потерять дар речи. Ведь если Изуки говорил правду, то их жизнь кардинально изменится. Не нужно будет прятаться и скрываться, не нужно будет оглядываться по сторонам, ожидая удара, можно будет найти нормальную работу, а детям пойти в школу. Это… это казалось чем-то волшебным и нереальным. Возможно ли это? – Возможно, – ответил Такао, и Кагами только в этом момент понял, что задал свой вопрос вслух. – Шин-чан именно поэтому остался в центре, – на лице неко-лиса отразилось беспокойство за своего альфу, – ему необходимо было скрыть все результаты исследований и образец вакцины, чтобы они не попали к людям министра. На секунду замолчав, Такао добавил чуть тише: – Только бы с ним было все в порядке… Волнение Такао было понятно, особенно учитывая еще и состояние Кисе, которое только ухудшилось за последний час, ведь теперь блондин сгорал в лихорадке. Разговор как-то сам собой завершился. Им всем было, о чем подумать и чем заняться, а Кагами вернулся к Куроко, который с задумчивым видом смотрел в окно. Слова Изуки задели омегу, и он не знал, как реагировать на его рассказ, вот только на сердце отчего стало тяжело и тоскливо. Словно что-то плохое должно было случиться в ближайшем будущем, и нет возможности предотвратить это. – Все хорошо? – поинтересовался Кагами, присаживаясь рядом с неко-барсом. Куроко лишь едва заметно улыбнулся и кивнул, после чего придвинулся ближе к альфе, который тут же обнял его, притягивая поближе к своей груди и касаясь губами голубой макушки. Бережные поглаживания горячей ладонью по чуть напряженной спине Куроко вызвали у омеги толпу мурашек и легкий трепет, который помог ему немного успокоиться. Покинув пределы города, неко, наконец, смогли облегченно выдохнуть и расслабиться. Ниджимура делал остановки лишь на небольших заправках, где можно было также воспользоваться туалетом по необходимости и прикупить что-нибудь из еды. Вскоре местность по пути следования становилось все более гористой, а дорога извилистой, но в тоже время на ней все реже встречались встречные машины и отголоски городской цивилизации. Изуки все это время продолжал наблюдать за переменчивым состоянием Кисе, жар которого немного утих, позволяя неко-волку спокойно спать в объятиях своего альфы. Лишь к вечеру следующего дня, Аомине велел Ниджимура свернуть к мелькнувшему среди деревьев зданию из белого камня, огороженному высоким забором с кирпичными колоннами. – Что это за место? – Тренировочный юношеский лагерь «Тейко», – ответил Ниджимура, наконец, понимая, куда именно они прибыли. – Умно. Сейчас все спортсмены на соревнованиях Летнего кубка и здесь никого нет, разве что охранники да уборщики. – И один из них идет сейчас к нам, – заметил Кагами, указав на невысокого черноволосого мужчину с фигурой очень напоминающий баскетбольный мяч. Аомине осторожно сдвинул Кисе и, стараясь не растревожить рану омеги, поднялся на ноги. Велев всем оставаться на месте, неко-пантера вышел из автобуса и направился на встречу альфе, который никак не отреагировал на явного неко перед собой, ибо Аомине даже не попытался скрыть свои уши под капюшоном толстовки, не говоря уже о хвосте. Момои предупредила его, что их встретит Такеучи Гента, главный тренер лагеря, который всегда благоволил неко, и приютит их на некоторое время. Такеучи объяснил, что на территории лагеря есть жилые комнаты, рассчитанные на группы от четверых человек, комната отдыха, а также кухня и баня. – Мой омега ранен, – заметил Аомине, – наш врач извлек пулю, но помощь все равно не помешала бы. – Да-да, кончено, – кивнул Такеучи, – ни о чем не беспокойтесь. Я приглашу Накатани Масааки, он прекрасный врач и Момои-сан знакома с ним. Кисе разместили в медицинском блоке, вместе с Изуки и Такао, которые наотрез отказались оставлять его с местным врачом, а вот Аомине, несмотря на все протесты и угрозы, пришлось отправиться в общую комнату к Кагами, Мурасакибаре и Касамацу. Неко-пантера был уверен, что и глаз не сможет сомкнуть вдали от своего раненного волчонка, которому еще несколько часов назад было совсем плохо, но стоило ему только упасть на расстеленный футон, как усталость и перенапряжение сыграло свою роль, позволяя альфе провалиться в сон. В итоге в тренировочном лагере неко провели четыре дня, отрезанные от цивилизации и от мира в целом. Ни интернета, ни телевидения в лагере не было, чтобы занимающиеся здесь спортсмены не отвлекались от тренировок, а Момои не отвечала на звонки Аомине, лишь раз сбросив ему сообщение о том, что сама при возможности выйдет на связь. Такао места себе не находил, потому что вестей от Мидоримы так и не было и это никак не помогало неко-лису успокоиться. Ожидание чего-то неизбежного тяготило его больше всех остальных, но он боялся об этом не то что говорит, даже думать. Единственное, что радовало Такао, в равной степени, как и Аомине, так это самочувствие Кисе. Омега медленно, но шел на поправку, и Накатани не мог не отметить, что выжить неко-волку удалось только благодаря своевременной помощи Изуки, за что Такао был ему особенно благодарен. Беспокойство за Кисе, неизвестность в отношении Мидоримы неподъемным грузом лежали на плечах неко-лиса, который лишь чудом держал себя в руках и не рассыпался на части. – Эй, парни! – довольный возглас Котаро заставил Такао отвлечься от собственных мыслей и перевести взгляд на неко-ягуара, что вихрем ворвался в комнату отдыха, где сейчас находилось большинство бывших обитателей центра, в том числе и Кисе. Неко-волку надоело постоянно лежать на одном месте, и он убедил Аомине отнести его в общую комнату, где теперь и лежал на одном из диванов, устроив голову на коленях у своего альфы. – Смотрите, что Накатани-сан принес нам. В комнату вошел темноволосый альфа с чуть заметной сединой на висках, неся в руках небольшой телевизор. Такао тут же ощутил странный укол в сердце, который заставил его замереть на месте. Ореол тишины и неизвестности о происходящем в большом мире пошел трещинами, как льдинки на поверхности воды, но почему-то брюнету от этого легче не стало. Мурасакибара и Кагами помогли Накатани установить и подключить телевизор, и первая же мелькнувшая на экране картинка оказалась фотографией центра, откуда пять дней назад сбежали неко. – Прибавьте звук! – попросил Химуро, устраиваясь на подлокотнике кресла рядом с Куроко. – … расследование продолжается, – раздался голос репортера. – На данный момент никаких официальных заявлений от пресс-службы Правительства Японии не поступало. Известно лишь то, что закон о принудительном отчуждении неко от общества вновь отправлен на рассмотрение. Парни перед экраном телевизора затаили дыхание. – Напомним, что причина этого кроется в беспрецедентной и жестокой резне в одном из центров помощи неко, которую устроили сотрудники одного из департаментов полиции через несколько часов после принятия нашумевшего законопроекта. Что примечательно, спонсировал этот центр Акаши Сейджуро, старший сын министра Акаши Масаоми. В результате вооруженного конфликта были ранены трое сотрудников полиции и убиты десять гражданских, в том числе и начальник безопасности центра Чихиро Маюзуми. Кагами шумно выдохнул, вспомнив ухмыляющееся лицо сероволосого альфы, который, как оказалось, пожертвовал собственной жизнью, защищая неко. – Следствие показало, что лишь четверо убитых были представителями неко. Вот только двумя жертвами исполнения принятого закона оказались омеги, не достигшие совершеннолетнего возраста. И отсюда вытекает вопрос: а против кого полиция собственно выступала с оружием? Против беззащитных детей и омег? – Боже… – Правительство Японии обнародовало письмо с соболезнованиями семьям погибших сотрудников центра на своем официальном сайте, больше никак не комментируя сложившуюся ситуацию, что только вызвало новую волну протеста среди защитников неко. Что примечательно, к ним примкнуло все мировое научное сообщество после известия о том, что одним из убитых оказался молодой выдающийся генетик Мидорима Шинтаро… На экране телевизора высветилась фотография зеленоволосого альфы, с которой на мир взирали выразительные зеленые глаза за стеклами неизменных очков. Такао смотрел в них и никак не мог поверить в то, что только что услышал. Весь его мир словно зациклился на родном лице альфы, что смотрел в эту секунду, казалось, только на него. Неко-лис не услышал, как дрожащий и взволнованный голос Кисе обратился к нему, не слышал дальнейших слов журналиста, что продолжал говорить о невероятной утрате перспективного светила науки. Все это было лишь фоном, ненужным звуком, который никак не мог заглушить надрывный пронзительный треск, с которым разрасталась пустота в душе омеги. Она затягивала его все глубже и глубже, в тот мрак, из которого лишь Мидориме однажды удалось вытащить Такао несколько лет назад. Но альфы больше нет… Исчез… Остался кровавым пятном на полу лаборатории… Надрывный, полный удушающей боли и необъятной тоски скулящий вой зверя вырвался из груди неко-лиса, когда он без сил рухнул на колени, с силой вцепившись отросшими когтями в собственную грудную клетку, где любящее сердце омеги отказывалось биться, потому что принадлежало тому, кто был теперь мертв. Его пара… Его жизнь. Такао в эту секунду словно умер вместе со своим альфой, потому что жить без него он точно не сможет. И в это мгновение неко-лис понял, что был прав. Попрощался… Мидорима действительно попрощался с ним тогда, прежде чем отпустить.