* flashback *
— Вы любите читать на свежем воздухе? — Чонгука отвлекает тихий голос, а небольшая тень закрывает его от ярких лучей солнца. Чон уже готов накричать на обнаглевшую прислугу, которая не дает покоя даже в саду, но теряется от красоты стоящего перед собой парня, подавившись своим возмущением. Карие глаза смотрят с нескрываемым интересом и любознательностью, светлые волосы из-за ярких лучей солнца словно светятся, а пухлые губы слегка растягиваются в мягкой улыбке. У Чонгука перехватывает дыхание, а к щекам приливает румянец — перед ним стоит самый настоящий ангел, в обычной, даже чуть рваной одежде, и излучает столько тепла и света, что Гук готов захлебнуться от охватывающих его чувств к стоящему перед собой прислуге. — Я Вас побеспокоил, Ваше высочество? Простите мне мою шалость, — тут же взволнованно тараторит парень, видимо, только сейчас признав в сидящем под деревом парне сына императора Первой Империи. — Посиди со мной, — непререкаемым тоном произносит Гук, похлопав по пледу рядом с собой. Парень ненадолго тушуется, не зная, как поступить, но, боясь разгневать наследника, послушно присаживается рядом с ним, опуская взгляд на книгу в руках парня. — Умеешь читать? — интересуется Чон, но тут же продолжает говорить, не давая парню ответить. — Конечно, нет. Прислуга не нуждается в образовании. — А Вы резки, — криво усмехается парнишка, которому от слов старшего становится неловко. Он тут же осматривает дорогой костюм на наследнике и стыдливо прикрывает дырку на своих штанах ладошкой. — И, как все высокопоставленные люди, любите делить людей по статусу. — То, что я делю людей на правителей и прислуживающих еще не значит, что соглашаюсь с этим, — хмыкает Чонгук, пытаясь оправдать себя. — Просто я еще мал, чтобы диктовать собственные правила. Остается только смиренно ждать того времени, когда к моим словам начнут прислушиваться. — Сложно, наверное, быть наследником самой большой и могущественной Империи, — задумчиво бормочет парень, заглядывая в приоткрытую книгу. Ему настолько интересно, какие книги увлекают наследника, что он совсем не замечает, насколько близко он наклонился к парню. Чонгук вдыхает приятный аромат светлых волос, что щекочут щеку и нос, и невольно засматривается на лицо парня, разглядывая пышные ресницы, небольшой, аккуратный нос, и родинку на лбу, выглядывающую сквозь растрепанную челку. — О, Вам нравятся французские писатели? — восхищенно, с каплей удивления, спрашивает светловолосый и задирает голову, чтобы заглянуть в глаза Чонгука. Парень тут же давится воздухом из-за резкого вдоха, и завороженно замирает, не в силах отвести взгляд от темных, пронзительных глаз будущего императора. Кончик языка скользит по пересохшим губам, смачивая их слюной, и Чонгук не оставляет без внимания даже такой невинный жест. — Мне нравишься ты, — выдыхает Чон, наклоняясь ближе к парню и едва ощутимо касается его губ. — Ай! — верещит писклявый голос, а толстая книга с глухим звуком опускается на макушку Чонгука, отчего он дергается и буквально отпрыгивает от ошарашенного парня, подняв взгляд на появившуюся из ниоткуда девушку. Чонгук тут же хмурится, медленно поднимаясь, и едва сдерживается, чтобы не повесить эту обнаглевшую девушку прямо здесь и сейчас. Взгляд встречается с карими глазами прелестной девушки, точнее, совсем еще девочки, а тело замирает от оцепенения. Перед ним стоит его будущая невеста и она точь-в-точь похожа на парня, который так нагло украл сердце самого наследника. Чон оборачивается, чтобы убедиться, что ему не мерещится, но парнишки уже и след простыл, словно и не было его здесь. Черноволосый парень устало вздыхает и проходит мимо взвинченной девушки, продолжая игнорировать ее. Сердце не унимается до самого вечера, а ночью ему снится тот самый парнишка, который улыбается ярко-ярко и обнимает так нежно, что Чонгуку не хочется просыпаться.* flashback *
— Ну, вы были детьми, — неловко смеется императрица Пак, поглядывая на задумавшуюся дочь. — Сейчас вы выросли, стали умнее. — Ты позволил девушке ударить себя? — удивляется император Чон. — Она нанесла удар сзади и бить девушку в ответ — это низко, — тихо фыркает Чонгук, замечая ухмылку на губах канцлера Намджуна. — Только если девушка не с оружием в руках, — вставляет свои пять копеек Мин, увлеченный едой. — Я учту, — кивает Гук, поднимаясь из-за стола. — А сейчас мне пора на учение, прошу простить меня. — Возьми с собой Чимин, — улыбается император. — Покажи ей свои владения. Чонгук и хотел бы возмутиться, но Чим подскакивает быстрее, чем он успевает что-то сказать, и спешит вслед за ним. Парень лишь закатывает глаза так, чтобы никто не увидел, и покидает обеденный зал, прислушиваясь к стуку каблуков позади себя. Оглядывая длинные, с высокими потолками коридоры, Чимин не замечает, как они выходят в сад. Вдыхая свежий воздух полной грудью, Пак слабо морщится из-за туго завязанного корсета, и пытается пошевелить пальчиками на ноге, уже не чувствуя их из-за долгого нахождения в неудобной и непривычной обуви. Стараясь как можно незаметнее поглядывать на идущего чуть впереди Чонгука, Чимин невольно улыбается уголками губ и нервно теребит маленькие цветочки на своих перчатках. Чон сильно изменился с их последней встречи, стал выше, крупнее в плечах, серьезнее и, кажется, еще молчаливее. Привычка уходить в себя осталась еще с детства, поэтому Пак следует за парнем и понимающе не навязывает беседу, хотя очень хочется расспросить, как парню жилось и сколько книг он успел за это время прочитать. Хочется говорить обо всем и ни о чем одновременно, чтобы парень рассказывал все, что копилось годами. — Не люблю, когда мне что-то навязывают, — молвит через несколько долгих минут прогулки Чон. — Поэтому и тебя не люблю. — Простите, Ваше высочество, — почти неслышно отвечает Чимин, тут же теряя все свое восхищение этим человеком. Слова парня ранят и без того взволнованное сердце. Находиться рядом с человеком такого уровня очень почтенно, а быть его женой — мечта чуть ли не каждой придворной девушки не только Первой империи. У Чонгука кроме безграничных возможностей и власти есть еще прекрасная внешность и мягкий характер, и уже из-за этого Чимин чувствует себя мелкой и никчемной по сравнению с ним, поэтому слышать неприятные слова в свой адрес ей совсем не хочется. Здесь и так все понятно: эта свадьба нужна только для укрепления власти Первой империи и спасения Пятой. Чимин даже не мечтала о взаимных чувствах Чонгука, но огонек надежды в душе грел. До этих пор. — Какие цели преследует твоя мать? — меняет тему Чон, сворачивая в небольшую аллею с распустившимися яблонями. Завороженная красотой природы, Чимин не сразу реагирует на слова старшего, и лишь через несколько секунд встречается с пронзающим взглядом темно-карих глаз, вздрагивая и отдергивая свое платье от смущения. — Мне кажется, всем давно известно, на что рассчитывает моя матушка, — невнятно бормочет Пак, опуская взгляд. — И что она тебе сказала, когда вы направлялись сюда? — вопросительно изгибает бровь Чонгук, скользя взглядом по чертам миловидного личика девушки. Несмотря на всю красоту и нежность, Чон не может разглядеть в стоящей перед собой даме именно девушку. Он продолжает искать знакомые очертания того юношеского лица, о котором грезил все это время. — Это не столь важно, — немного смелеет Чимин, подняв взгляд на удивившегося Гука. — Потому что я не разделяю ее цели. — У тебя есть свои намерения? — усмехается Чонгук, продолжая неспешную прогулку. — Я верна только Вам, — тихо выдыхает Пак, нервно сжимая шелковую ткань пышной юбки. — Поэтому не ищите во мне врага. — Хочешь сказать, что я могу тебе доверять? — с подозрением смотрит парень, на мгновение поджав тонкие губы. — Мое доверие еще заслужить надо. — Сделаю все, что Вы пожелаете, Ваше высочество, — порывисто шепчет Чимин, стараясь поспеть за Чонгуком. — Даже отошлешь свою мать обратно? — с намеком спрашивает Гук, кривя губы в победной ухмылке. Потому что Чим ненадолго теряется, тушуясь, и сильнее цепляется за платье, словно оно может ее спасти. Но Пак лишь старается не растерять всю свою уверенность перед человеком, который не терпит слабых людей, и судорожно переводит дыхание, нервно разглаживая складки на мягкой ткани. — Если Вы того хотите, — слабо кивает Чим. — Но можно тогда попросить об одном одолжении? — Еще ничего не сделала, но уже смеешь что-то просить взамен? — Чонгук изредка поглядывает на девушку, ловя каждую ее эмоцию, и скрещивает руки за спиной, чувствуя некую неловкость. Вести себя грубо и дерзко с дамой — это не то, чему его учили. Однако жизненный опыт научил, что нельзя доверять даже таким хрупким созданиям, поэтому Чонгук заранее отгораживает себя от возможных проблем и пока только прощупывает почву. Лишать совсем молодую девушку матери в такой важный и волнительный момент подло и эгоистично, но Чон хочет убедиться, что Чимин готова отказаться от всего, что ее связывало с прошлым, ради него. — Я лишь хочу попросить разрешения оставить себе всего одного своего слугу, — Чимин умоляюще смотрит на нахмуренного парня, который даже немного притормаживает и всматривается в лицо девушки. — Ваши люди могут проверять его хоть каждый день, но, прошу, позвольте хотя бы ему остаться со мной. Я сейчас нахожусь в чужом доме, здесь нет никого, кто мог бы меня поддержать или успокоить. А все эти фрейлины***, которых приставят ко мне, будут вести себя злобно и завистливо. Все-таки каждая из них хотела бы оказаться на моем месте. — Я понимаю твое волнение по поводу придворных девушек, — согласно кивает Чонгук, чувствуя смущающее волнение где-то глубоко внутри. — Но почему ты хочешь взять именно парня? Почему это не девушка? — Потому что я с ним с самого детства, могу доверять, как себе. Это ведь немаловажно, — смущенно улыбается Чим, опуская взгляд. — А еще он не будет тем, кто станет собирать сплетни из-за нелюбви ко мне. — Меня мало волнует, какие вас связывают отношения, — бормочет Чонгук, ловя немного обиженный взгляд Пак. — Но позволь спросить… Это не тот парень, с которым я… Под тем деревом… Чимин распахивает глаза от удивления, не сдержав удивленного вздоха, и растерянно бегает взглядом по напряженному выражению лица Чонгука, который сейчас не только не понимает реакцию девушки, но и ждет внятный ответ. — Тот парень… Он исчез, — тихо прочистив горло, шепчет дрожащим голосом Пак. — Значит, это все-таки был не сон, — как-то воодушевленно и обрадованно выдыхает Чонгук, немного пугая этим Чимин. — Он твой брат-близнец? — Прошу не лезть в дела моей семьи, — немного холодно и раздраженно произносит Чим, отводя взгляд и прикусывая щеку с внутренней стороны. — И сохраните это в секрете. Никто не должен знать, что у меня был брат. Чон хмурит густые брови, слегка прищурившись, и складывает недостающие детали в единую картинку в голове, сразу же понимая всю ситуацию. — Ты уверена, что он сам исчез? Может, его убрали, потому что он — прямой наследник, а это не входило в ваши с матерью планы? — зло выдыхает Чонгук, тоже раздражаясь на девушку. — Нет! — резко отрезает та, уверенно подняв голову и встретившись с холодным взглядом, от которого даже мурашки по коже пробежали. — У него было слабое сердце, поэтому он не был признан сыном императора. У него часто были приступы и один из них он не перенес. — Замолчи! — повышает голос Чонгук, заставляя Чимин вздрогнуть. — Уходи. На сегодня достаточно. Чонгук поджимает губы, резко разворачиваясь, и уходит прочь, не в силах принять сказанные девушкой слова. Ему совсем не хочется расставаться с теми мыслями, надеждами и мечтами, которые он так страстно оберегал все это время. На сердце тяжело, а душа ноет от боли. Первая любовь всегда приносит неприятности, но Чон не был готов встретиться с такими потерями. Все, что угодно, только не это. Проводив удаляющуюся фигуру молодого парня взглядом, Чимин лишь облегченно выдыхает и мысленно хвалит себя. Она справилась хорошо, почти с успехом выстояла перед Чонгуком, от взгляда которого трясутся поджилки. Сейчас можно спокойно отправиться в свои покои и, наконец, снять эти давящие туфли, от которых уже болят ноги. В голове слишком много мыслей, особенно касательно поведения Чонгука, но сил обдумать все сейчас нет. Поэтому Чимин забывает обо всех разговорах и закрывается в своей комнате до самой ночи, желая отдохнуть после насыщенного дня. Нужно привести и себя, и свои чувства в порядок, чтобы продолжить весь этот маскарад.