Спасти одно измерение

Обязательный медосмотр Ната ненавидела всеми фибрами души (это было из прежней жизни, когда хронические болячки ее исцелить не могли, а пить всякую дрянь заставить норовили, так что она стала «отовариваться» только у медиков Патруля, те свое дело знали). Джулиан беззлобно шутил, что визит к врачу добавляет ей давления, так что можно смело записывать в карту «страдает тяжелой формой синдрома белого халата» (халаты, по счастью, давно уже стали бирюзовыми). Однако в этот раз владеющей магией врач-целитель недовольно нахмурился: - И давно у тебя сердце подпрыгивало? - Всю жизнь, - не поняла девушка. - Ну это до трансформации, а после? - Утром, - Ната нахмурилась, - хочешь сказать, аритмия все еще возможна? - Хочу сказать, что у тебя дестабилизация процесса, - брюнет был все еще был хмур. Подобное он уже видел один раз, у агента Вайзинга, но у Генриха до трансформации была сердечная недостаточность, а не легкая тахикардия, так что то, что свело в могилу его, едва ли так подействует на девушку. Тем не менее он решил снять Айлит с задания и отправить на курорт, отдыхать («Чтоб я тебя две недели не видел как минимум, но по каждому чиху отчет!»), при этом нацепив ей медицинский датчик возле основания черепа – умная наномашинка сама доложит что надо. Ната сказала, что воспользуется индульгенцией по полной программе и отбудет в город Херсониссос на острове Крит, но, если ее вдруг будут искать кто не попадя, пусть Джулиан говорит, что она в бухте Бали, это тоже недалеко от Ираклиона, но в иную сторону. Целитель одобрил, велев только пару раз посетить медцентр на Бали, там свои люди, и Гелла будет предупреждена. Девушка решила не задерживаться – сложила вещи и телепортнулась в любимый отельчик «Альбатрос». Как выяснилось позже, с Бали тоже не прогадала… - Как уехала?! Вася Громов флегматично отцепил от себя Баки Барнса и ответил: - Обыкновенно, док отправил отдыхать. Что ты из штанов-то выпрыгиваешь? Мехвод был по натуре человеком очень воспитанным, интеллигентным даже, но с такими, как бывший сержант американской армии, следовало в таких ситуациях объясняться на пальцах. Баки моментально сдулся. Странно, что она отбыла, ничего не сказав команде, но, видимо, попросту не успела, а иначе… а что иначе-то? Нужно выяснить, где она, и наконец-то поговорить, ведь нет же никакой возможности и дальше терпеть эту неизвестность. Год уже прошел, а сколько еще пройдет? Годы? Ребята, правда, отговаривали бывшего Зимнего солдата, аргументируя это тем, что у девушки был совсем иной образ жизни, у нее намного лучше образование, она начитана, наконец. Когда и это не действовало, хорошо знающие Айлит люди напоминали, что, хотя биологически ей снова от силы двадцать лет, по факту почти сорок, а замужем она не была ни разу – одинокая волчица никогда не примет ухаживания. Ответ был один на все аргументы: «Я люблю ее». - И что теперь, упертый? На Крит полетишь? - Да, прямиком в Бали. Вася вздохнул и мысленно попросил прощения как у Наты, так и у собственной совести, после чего бывший десантник схватил Баки за живое плечо и ткнул его в угол, прижав к стене. - Не в Бали, - змеей зашипел он на ухо. – Ты сначала прибывай туда, в «Лизу Марию», а потом бери мотоцикл на прокат и дуй в Херсониссос, она там. Или на крайняк лови ее возле медцентра, там Гелла – наш человек. - Я не забуду этого, Васья, - благодарно сжал его руку Барнс. - Дуй, влюбленный, шкуру она с меня успеет снять. Баки стрелой пустился в телепортационный узел. Нет ничего лучше, чем сезонные ветра на Крите. Нат стояла возле ювелирного салончика «Елена», хозяйку которого (вот же совпадение!) тоже звали Наталия, а милый дедок, что был ее помощником, но по-русски совершенно не говорил, просто обожал общаться с красивой девушкой. Да, это просто замечательные, светлые люди, с ними быть одно удовольствие. Дестабилизация ее совершенно не беспокоило, и сейчас девушка банально получала удовольствие от отпуска, легкого летнего платья и пока еще не очень жгучего солнца (пришлось нырнуть с небольшим смещением во времени, но май все же идеален). Самое главное – ее тут никто не найдет. Покататься, что ли? Билет на автобус в виде паровозика с вагончиками у нее был, а останавливается он в порту, который тут в двух шагах. Что ж, айда в порт. Уже садясь, она заметила, как к порту подъезжает мотоциклист, в котором Ната мгновенно опознала Баки Барнса. Черт побери! И какой гад протрепался, а? Не то чтобы она не хотела его видеть, скажем так, она не хотела его видеть с той целью, которую он, несомненно, преследовал, появившись здесь. В данный же момент Зимний солдат преследовал отнюдь не цель, он преследовал ее. К счастью, автобус тронулся, билет единый, а в чистом поле можно будет спрыгнуть, мотоциклисту же затормозить негде, его по инерции пронесет мимо, а она успеет либо сбежать в отель, либо дождаться следующего «паровозика». К моменту прыжка стало ясно, что инерцию Баки она учла прекрасно, а вот собственную – не очень. Сказалась ли дестабилизация, или просто нужен точный расчет, но девушка загремела на мягкую земельку не то, чтобы всем прикладом, но все-таки весьма чувствительно. Баки вихрем пронесло по дороге до ближайших оливковых кустов, где он умудрился мягко уронить мотоцикл, ввинтившись в воздух как кошка и соответственно приземлившись на ноги. - Нати, я иду! Вместе проклятий, по счастью, вырвалось только: - Осел! Убери мотоцикл, аварийная ситуация! Да уж, дороги и так узкие, а он перегородил, так местные не разъедутся. Пока незадачливый гонщик оттаранил транспортное средство с дороги, девушка успела спрятаться в кустах оливы, досадуя на яркое платье – если не встать и не расходится, он ее точно заметит, а разговаривать сегодня не хотелось. Баки обнаружил возле обочины ее платок и пожалел, что он не Росомаха, тот бы сразу нашел по запаху, а пока он бегать будет, девушка сожжет на солнце спину и плечи. Черт с ним, с разговором, лишь бы ей не было больно. Ната сидела на земле и терла подбитую щиколотку. Вывиха или перелома нет, растяжения не чувствуется тоже, но и ушиб радости не прибавляет. И что же он все бегает-то за ней? Нашел бы себе помоложе и покрасивее, да и попроще… да, разборчивый, штырь ему в забрало, лучше пулю в лоб, чем дуру в жены. Ха! Она-то сама кто? Правильно, умная дура, науки знает, а вот в психологии как черт в пословице ногу сломит. На этом месте вырвался истерический хохот: сломила уже практически! Глаза даже сквозь очки ослепил солнечный зайчик, она зажмурилась, и тотчас же попала в объятия Барнса (видимо, зайчик отразился от его протеза, псевдокожа с которого время от времени сползала, а прирастить живую руку он не желал). - Нашлась… больно? - Да что ты все руками лезешь? – выдернулась девушка. – Говорила же – не люблю! Одно дело на задании, для работы, а так я терпеть не могу прикосновения, сколько раз повторять?! От неожиданности он застыл, это было очень жестоко, и Ната наказала себя до крови прокусив губу. Да, жестоко, но необходимо, не создана она для чего-либо подобного, пусть зарубит это себе на носу. Она – вечная одиночка, чья сила исключительно в свободе… и в друзьях. Просить его стать другом все равно, что казнить с медленной болью. - Я… Неожиданно для себя она поперхнулась фразой: «Я не люблю тебя», так и не сумев заставить сжавшееся горло хоть что-то воспроизвести. Плохо дело. - Нати? – он выглядел встревоженным. Она встала. - Я вернусь на задание через неделю, не порти мой отдых, Джулиан велел избегать стрессов. - Хорошо, - тихо и покаянно ответил он, – я понял. Прости. Оранжевый платок мягко лег ей на плечи, Баки сел на мотоцикл и уехал, а девушка осталась кусать губы и плакать, сама не зная, от чего. Ветер гладил ее по волосам и уносил слезинки. Барнс притормозил возле ювелирного салона «Елена» и зашел туда. Серебро оказалось ярким, сверкающим, и многие вещи были украшены рисунком кносского Лабиринта как символ взлетов и падения в жизни. Это стоит запомнить, и он приобрел печатку с этим рисунком, а затем, неизвестно по какому внутреннему порыву, взял еще женское кольцо. Рано или поздно оно обретет свою владелицу.