***
-Ты будешь хорошим отцом... -Ты думаешь? Маленький Нэд колотил палкой по тонкому льду у кромки воды. Алейна наблюдала за ним скептически поджав губы. Малышка, плюхнувшись на коленки, пыталась выстроить башенку из снега под присмотром септы. Король Эйгон и леди Санса стояли на тропинке, ведущей вдоль озера и издалека наблюдали за игрой детей. -Вот увидишь, Джон, всё будет хорошо! Дети — это прекрасно, поверь мне. Спроси у Петира! Он обожает наших детей. -У меня самого есть дочь... -Да, конечно. Но представь, если у тебя будет сын! Мальчик. Сын для мужчины — это будущее, это наследник, это... «Сын, мой мальчик, это ни с чем не сравнимое счастье. Это продолжение тебя. Подумай об этом. Ты научишь его охотиться и сражаться на мечах. Ты расскажешь ему тысячи историй...» -Я надеюсь, боги помогут мне подарить мужу ещё одного сына... - она положила руки на живот, - Петир очень любит наших девочек, особенно Алейну, но сын... Глаза её сияли таким беззастенчивым счастьем! Маленькая Санса получила, что хотела: высокого лорда в мужья, любящего её нежно и преданно, замок, где она была хозяйкой, прелестных детишек, тихую семейную идиллию на берегу озера. -Ты так его любишь... - Джон надеялся, что ревность не была слышна в его голосе. -Да, мне повезло. Петир очень хороший муж. И он любит меня, я в этом уверена. А я люблю его... И ты станешь хорошим мужем, Джон. Я не сомневаюсь, твоя девочка тебя полюбит, когда поймет какой ты замечательный. «Ты станешь хорошим мужем. Лучшим мужем, которого только можно пожелать девушке. Всё не так плохо, малыш...» -К тому же, ты у нас очень привлекательный! Смотри, какой ты милый! - Санса улыбнулась ему с сестринской нежностью, взъерошила волосы, - О, она обязательно полюбит тебя! «Покажи мне свой зад, малыш. У тебя очень красивый зад — крепкий и тугой. А твой рот, он просто создан для того, чтобы его трахать! Эти губы лучше всего смотрятся вокруг моего члена. Мой красивый мальчик, моя маленькая сучка...» Джон хмурил брови. Станет ли он хорошим мужем для незнакомой четырнадцатилетней девочки? Неважно. Их никто не спрашивал. И этого от них не требуется. Всё что требуется, это объединить страну и оставить наследников короне. Станет ли он любить сына от нелюбимой женщины? Может быть. Он ведь любил свою дочь. Она единственная как-то скрашивала его существование в Королевской Гавани. Забавная, живая малышка, с мягким, покладистым нравом, веселая и смешливая, и обожающая отца. Почему бы Джону не полюбить и сына? Королевская Гавань затягивала его, как болото. Столько лет он сопротивлялся ей, бился с ней, с её интригами, предательствами, политическими ходами, безжалостной необходимостью всё время жертвовать чем-то или кем-то. Она отнимала у него его самого по капле. Он терял себя, превращаясь в того, другого, в Эйгона Таргариена. Иногда он сам себя не узнавал. Его Петир, их домик в лесу и две недели королевской охоты — это единственное, что держало его. Теперь, глядя на Петира Бейлиша в его замке в окружении семьи, Джон всё чаще думал, что ему не выиграть. Петир был здесь на месте. Он был здесь счастлив, нужен и любим. Он не влачил жалкое существование от охоты до охоты. У него не было причин ненавидеть эту жизнь и бросать её ради Джона... Когда король только приехал сюда, два месяца казались ему долгим сроком. Теперь, по прошествии месяца, он понимал, как это отчаянно мало. Конец срока неумолимо приближался с каждым днем. -Я не смогу, я не выдержу, - шептал он, уткнувшись своему любовнику в шею, - Мне больно, Петир. Слишком больно отпускать тебя. Как я смогу тебя оставить? Всё это... Замок, твоя жена, твои дети, наш холм там за озером.... И снег вокруг, как тогда в Винтерфелле... Слишком много воспоминаний, слишком много всего. Мне не следовало приезжать... Петир гладил его по голове, целовал ему губы. -Мне жаль, малыш. Я думал сделать, как лучше... Но у нас всегда будет наша охота. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо у Петира. Джон уедет, а у него всё ещё будет его жена, дети, Речные земли и Озёрный замок. А что будет у Джона? Королевская Гавань — бездна, которая засасывает. Ему не удержаться, понимал он. И их охота не поможет, она просто оттягивает неизбежное. По ночам он горячо обнимал своего Петира, прижимал к себе изо всех сил, словно надеялся удержать навсегда. -Я не смогу тебя отпустить, Петир. Однажды я просто не смогу этого сделать. Ты понимаешь? -Всё будет хорошо, малыш...***
Петир привыкал к этому. Это было даже удобно. Его дни были как всегда посвящены делам и семье, любимой жене и обожаемым детям. А его ночи — его мальчику. Иногда он даже думал, что если бы можно было... Глупая мысль. Но во всяком случае теперь, когда его жена, ссылаясь на недомогание, отказывала ему в супружеской постели, это было неплохо. Он проводил в покоях короля почти каждую ночь. Иногда поднимался к нему на час или два, а потом по тайной лестнице спускался назад в кабинет, выходил из него с усталым видом и шёл к себе, так чтобы слуги и домочадцы видели. Все привыкли, что лорд Бейлиш много работает. А теперь, когда в замке гостил король, вечная занятость лорда казалась естественной. Иногда король посещал его днём. Открыто заходил в кабинет обсудить важные вопросы, или тайком проходил через дверь с крылатым волком... Как бы то ни было, лорд Бейлиш в эти дни не чувствовал себя обделенным и одиноким. Он был окружен любовью со всех сторон, влюблён сам и счастлив, как никогда прежде. Король поначалу тоже казался счастливым. Первые дни он много смеялся, когда они бывали вдвоём. Он был ненасытен, неутомим и жаден. Они почти не спали по ночам. Так что через несколько дней Петир был вынужден сделать перерыв. -Не знаю, как ты, малыш, а мне скоро трудно будет ходить. Мой бедный член молит о пощаде и хочет передышки. Две ночи после этого они не виделись. На третий день Джон быстро прижал его к стене в тёмном переходе, прошептал в губы. -Пожалуйста. Сегодня. Я соскучился. И всё пошло как прежде. Уходя из покоев короля, лорд Бейлиш всегда распахивал окна, впуская свежий морозный воздух. -Здесь слишком жарко для северянина, и пахнет ложем, - замечал он. -Боишься, кто-нибудь узнает, Петир? -Слуги всегда знают, малыш, - качал головой Петир, - Не строй иллюзий. Они могут не знать всего, но что-то они всегда знают, а о чем-то догадываются. Поэтому слуги бывают так полезны, а иногда и опасны... Джон встревоженно усаживался на ложе. -Как они узнают, Петир? Ты говорил, здесь нас никому не слышно. И никто не знает о тайной лестнице... Петир оборачивался с улыбкой, окидывал взглядом нагого мальчика, сидящего среди спутанных простыней со взъерошенными волосами, испуганными глазами и всё ещё торчащим членом. -Твоя постель вся мокрая, Джон, - усмехался он, - А простыни испачканы семенем. Слуги, которые убирают твои покои, знают что король по ночам не спит невинным сном. Они могут не знать, с кем ты трахаешься, они могут даже вообразить, что это ты сам ублажаешь себя в простыни, но они знают, что так или иначе ты предаешься греху в своих покоях. Но и это не беспокоило короля слишком долго. Скоро слуги перестали его заботить. -Я знаю тебя, Петир. А твои слуги знают тебя и подавно. Никто не осмелится ничего сказать. А если бы они и сказали, мне всё равно. Я люблю тебя, и я счастлив. Пусть весь мир знает! Однако, по мере того, как проходило время, счастье короля постепенно сменялось тревогой и беспокойством. Его всё чаще стало бросать из крайности в крайность: от безумной эйфории до безумного же отчаяния. И в том и в другом случае, он вцеплялся в Петира обеими руками, крепко прижимал к себе. -Ты мой, мой, - лепетал он, словно убеждая сам себя. Петир пытался бороться с его одержимостью, пробовал его убедить... -Ты король, мой мальчик. Тебе не стоит слишком поддаваться чувствам. Мы вместе сейчас. Этого достаточно... -О нет, ты ошибаешься, - мальчик утыкался в него лицом, вдыхал его аромат так жадно, как дикий зверь во время гона, - Этого совсем недостаточно! О, как этого мало! Если бы ты знал, как мало! Ведь совсем скоро мне предстоит расстаться с тобой, любовь моя. -Ещё почти целый месяц, а может и больше, если ребенок родится позже срока... -Это слишком скоро! И я снова останусь один, без тебя. Вернусь в этот проклятый смердящий город... У меня сердце разрывается, когда я думаю об этом. Мой любимый, мой единственный, навеки обожаемый, восхитительный, прекрасный... -Не надо так, Джон, - Петир останавливал поток ласковых слов, - Ни к чему тебе слишком забивать этим голову. Ты король, мой хороший. Тебе нужно думать о более серьёзных вещах... Джон отмахивался, закрывал ему рот рукой. -Довольно с меня Тириона! - говорил он, - Если бы была его воля, он пригвоздил бы меня к моему трону моей же короной! Хотя бы ты, любовь моя, оставь эти разговоры. Здесь я Джон Сноу, твой мальчик, твоя маленькая сучка. Пока я здесь, я ни о чем не желаю думать! Думать приходилось. Лорд Тирион слал письма почти ежедневно. Сначала королю. Не дождавшись его ответа, стал писать лорду Бейлишу. Смысл его посланий сводился к тому, чтобы Петир подтолкнул короля принять правильное решение в отношении своей женитьбы и убедил его воспринимать этот вопрос более серьёзно: государь совершенно не проявлял никакого интереса к союзу с Дорном, что не осталось там не замеченным. Петир пытался говорить об этом с Джоном. Садился напротив него и заводил разговор издалека. Но каждый раз их беседы неизменно кончались тем, что король падал перед ним на колени, обхватывал за ноги и приникал губами к его паху. -Хватит об этом, Петир. Я же уже согласился. Я женюсь, кого бы Тирион мне не привёз. Мне всё равно. Лучше трахни меня. -Ты король, Джон! Ты не можешь просто повесить это на десницу. Ты должен сам принять участие в переговорах. Это деликатный и очень тонкий вопрос, малыш. Речь идёт о Дорне. Это важно, мой мальчик! С историей отношений между Дорном и твоим Домом ты должен... Джон не слушал, нащупывал его член языком прямо сквозь ткань брюк. -Вот он, мой сладкий... -Прекрати! Я говорю с тобой о серьёзных вещах, Джон... -Трахни меня. Потом поговорим. -Хватит, остановись, Джон! Иные бы тебя взяли! -Не возьмут, я их всех убил, Петир. Трахни меня. Где эти дурацкие завязки?.. Петир позволял ему взять себя в рот. Клал руку ему на затылок и трахал сильно, испытывая при этом маленькое мстительное чувство. Джон причмокивал так сладко, словно у Петир член мёдом был намазан! После, мальчик укладывал голову прямо ему между ног, не давая ему даже прикрыться. -Ты будешь пахнуть мной, Джон. Убери голову. -Я хочу пахнуть тобой, глупый. Лучше погладь меня. Петир гладил мальчика по голове, перебирал его пряди. -Знаешь, мне иногда жаль Беса. Он, наверное, и не представлял себе, во что ввязывается, когда соглашался быть твоим десницей. Ты упрям не в меру, Джон. Ты ведёшь себя, как капризный ребёнок. А ведь ты уже взрослый мужчина, малыш. Джон вздыхал. -На самом деле, я такой только здесь, когда я с тобой. Тогда мне просто хочется побыть самим собой, знаешь. Джоном Сноу, бастардом Нэда Старка, а не Эйгоном, королем Семи королевств. -Но ты король, малыш. Никто из нас не выбирает, кем ему быть... -Я выбираю... Каждый день, Петир. Быть мне Джоном или быть мне Эйгоном. Тирион зовет меня и так и так... В последнее время всё больше Эйгоном. Только для тебя я всё ещё я. Для всех остальных я уже он. Понимаешь? -Кажется... -Но я не хочу быть им. Ты знаешь, Петир, я никогда этого не хотел. Тирион говорил, что я привыкну. Но я так и не привык. Не ко всему. Он всё время говорит мне про выбор. Но я уже выбрал: я выбрал не выбирать. -Хочешь прожить две судьбы, малыш? Так не получится. Рано или поздно тебе придётся прийти к чему-то одному, стать кем-то одним. -Он тоже так говорит... Они долго молчали. Петир гладил его по голове. Ему всегда было немного жаль мальчика. Когда-то все амбиции Джона Сноу сводились к тому, чтобы благородный лорд Старк признал его своим сыном. Так просто! Он даже никогда не хотел быть хозяином Винтерфелла. "Робб был лучше," - говорил он мрачно. Но он стал. Хозяином Витерфелла, королём Севера, надеждой всех живых против тьмы и смерти, королём Семи королевств. А вот сыном Нэда Старка ему так никогда и не суждено было стать. Правда, позже у него появилась и другая амбиция — заполучить своего Петира к себе в постель навечно. Но и тут всё оказалось не так просто. Так бедный мальчик и страдал теперь между ненавистным грузом власти и жалкими крупицами любви. Петиру было его немного жаль... Он чмокал мальчика в макушку и гладил его волосы, пытаясь утешить. Джон вздыхал и время от времени целовал его в пах. -И что будет, Петир, если я выберу его? - спрашивал он обреченно. -Ты станешь настоящим королём. -Нет, что будет с нами? Петир поджимал губы. -Я не знаю, малыш. -Мы больше не будем вместе, так? -Разве это самое важное? - Петир поднимал к себе его голову, - Ты король, мой хороший. Я говорил тебе, у короля может быть только королевство, только власть и только бремя заботы. И любовницы, сколько захочешь любовниц. Но любовь... Такие разговоры вгоняли Джона в глубокую тоску, так что потом приходилось всю ночь целовать и всячески утешать его. И позволять ему многое с собой делать. Мальчик приходил в экстаз, терял голову, обрушивал на Петира потоки нескончаемых ласк. Разгорался — не унять... И всё равно, слёзы наслаждения в конце часто переходили у него в слёзы отчаяния. -Я понял, Петир... - бормотал он, тайком оттирая солёную влагу с лица, - Я увидел тебя здесь и понял, что не нужен тебе. У тебя есть всё для счастья. Ты счастлив, так ведь, Петир? -Да, я счастлив. Благодаря тебе тоже, малыш. Ты отдал мне свою сестру, ты оставил мне эти земли, ты очень многое дал мне. Ты обещал мне сделать меня счастливым и сделал. Ты делаешь меня счастливым прямо сейчас, малыш. -Нет, это неправда. Ты просто трахаешь меня. Потому что твоя жена с тобой не спит. Ты ведь любишь её, признайся. Я вижу, как ты её любишь. -Я её люблю. -Её и своих детей, и всё это... - король обводил вокруг неопределенным жестом, - Где здесь я, Петир? Мне нет здесь места. Я здесь лишний... Ты меня даже не любишь... -Боги, малыш! Да что с тобой?! - Петир всплескивал руками, - Два дня назад ты рассказывал мне, что я на тебе практически женат, и что мы связаны навеки! «Ты мой, а я твой. Мы супруги, Петир.» Не ты ли это говорил? Джон, мой хороший мальчик, тебе нужно успокоиться. Самому определиться, чего ты хочешь... -Я не знаю... - король зажмуривался и тёр лицо руками, - Я совсем запутался. Я больше ничего не понимаю. Не знаю, где правда, а где мои собственные фантазии. Не знаю, чему верить... Ты любишь меня, Петир? -Я люблю тебя, малыш. Я пригласил тебя к себе в дом, я собираюсь назвать сына твоим именем, я прихожу к тебе каждый день. Я эту комнату построил специально, чтобы безбоязненно встречаться с тобой! И, если тебе мало этого, я позволяю тебе себя трахать! Даже моя жена не делает этого. Каких еще доказательств ты хочешь? Джон смотрел ему в глаза, искал подвоха. Петир брал его руку и засовывал себе между ног. -Не нужно слишком пристально смотреть на это, Джон. Не нужно пытаться дать всему определение. Просто позволь этому быть. Чем бы оно ни было, если оно приносит счастье, позволь ему быть. Попытки дать имя нашим отношениям только разрушают их, разве ты не видишь? -Но я хочу знать, Петир, что будет дальше. Куда я двигаюсь? Я не понимаю, что мне со всем этим делать. Я хочу определенности. Мне кажется, будто меня несет потоком, и я не знаю, куда плыть. -Если не знаешь, куда плыть, малыш, позволь потоку нести тебя. Куда-нибудь он всё равно тебя да вынесет. К тому же стоит поберечь силы, пока не решишь, чего ты хочешь. А то растратишь всё на бессмысленное барахтанье. -Мне так спокойно с тобой, Петир... - Джон клал голову ему на грудь, - У тебя на всё есть ответ. С тобой я не боюсь. Этого мне не хватает, когда ты не рядом! Твоего спокойствия. И твоей уверенности. Однако сам Петир не чувствовал себя слишком уверенным. Нервозность короля передавалась и ему. Тревожные мысли одолевали его. Если быть до конца честным, ему тоже было жаль отпускать от себя своего мальчика, и близкая разлука с ним печалила его. Никто никогда не любил его так, как Джон Сноу. Петир даже подозревал, что за всё время существования людей, мало кого любили так истово. С десяток подобных историй? Сотня? И всё же эта одержимость грозила бедами не только им двоим, но и всему королевству. Про Ренли и Лораса многие знали, ещё больше догадывались. Но даже Ренли, захотев стать королем, женился, а свои отношения с Лорасом старался держать в тайне. Джон Сноу не умел и не желал ничего делать тайно. Петир знал, что необходимость скрывать свою любовь угнетала мальчика не меньше, чем навязанная ему власть. Он даже попытался однажды разделить эту власть и привязать к себе свою любовь... А когда-нибудь, поддавшись порыву, мальчик и вправду может вытащить их связь на всеобщее обозрение. И что тогда будет с ними? Что будет с Петиром и его семьей? К тому же, Джон Сноу, его хороший мальчик, его любовник, маленькая похотливая сучка, не мог стать хорошим королем Семи королевств. Это нужно было признать. Слишком много было в нём от его недальновидного воспитателя. Королевская Гавань — не Винтерфелл, а Семь королевств — не Север. Нэд Старк узнал это на своей шкуре. Он недолго продержался в столице, прежде чем сковал себя по рукам и ногам собственными железными принципами, прямолинейностью и отсутствием гибкости. Старк был всего лишь десницей. А быть королем и одновременно воплощенным благородством ещё труднее. Невозможно. Излишняя искренность, порывистость и благородство губительны для королей. Чтобы быть им по-настоящему, малыш должен был стать Эйгоном Таргариеном, которого он так ненавидел в себе. Он должен был стать таким, как положено Таргариену: грозным, хитрым, властным, порой жестоким и беспощадным. Владыкой и государем. И тут уж не стало бы места ему, Петиру Бейлишу, королевскому любовнику. Эйгона Таргариена не поставишь на колени и не заставишь его сосать себя, как последнюю шлюху в переулке. Эйгон Таргариен мог бы припомнить Петиру унижения, которые так любил Джон Сноу: бесконечные стояния на коленях, мольбы и целование ног, или подземелья Винтерфелла, когда Петир склонял короля на могильную плиту его приемного отца, закидывал ему плащ на спину, спускал штаны и трахал, плюнув себе на руку, или когда он хватал его за волосы и сильно оттягивал его голову назад, пытаясь достать своим членом королю до самой глотки, или когда он связывал его, задрав ему ноги и так сильно разведя их в стороны, что мальчику, наверное, было больно, стягивал сзади руки, так что плечи выворачивались вперёд и соски торчали на голой груди, а внизу колыхался возбужденный член, жаждущий прикосновений. "Моя маленькая сучка". Эйгон Таргариен, возможно, захотел бы отплатить Петиру той же монетой... К тому же Петир просто любил Джона Сноу. Такое обожание и покорность трудно было не любить. Каждый раз ставя его на колени чтобы «сбить спесь», Петир убивал в нём Эйгона и вытаскивал наружу Джона, маленького бастарда из Винтерфелла. Он сам не давал Джону стать королём. Он не хотел его потерять... Пока мальчику удавалось идти по острию ножа, не делать выбор, быть и тем и другим одновременно. Но долго ли он сможет так продержаться? Чем дольше король оставался в Озёрном замке, тем больше мальчика одолевали сомнения, разрушая их хрупкую идиллию. Петиру даже вспомнился тот далекий день в Королевской Гавани, когда красная жрица говорила ему, целуя его живот и проводя языком вдоль его члена, прежде чем оседлать его... «Вам не следует видеться с королём часто и подолгу. Он успокоится со временем, его одержимость отступит, но не пройдёт. Она всегда будет тлеть в нём. Не стоит снова разжигать её...» Он никогда не верил предсказаниям. Он совсем забыл об этом. Но теперь, глядя, как его малыш изводит себя, вдруг вспомнил. Что еще она ему говорила? Было ведь что-то ещё... «Какое равновесие между вами! Как вы друг друга держите! Как хорошо сбалансированный клинок...» Равновесие между ними тоже было нарушено. Петир жалел мальчика, глядя на его страдания, и старался быть добр к нему, позволял ему многое, больше и чаще, чем прежде. Но от этого становилось только хуже. Джон становился жаден. «Молодой король, как дикое пламя: он горяч и несдержан. А чем больше подкармливаешь пламя, тем сильнее оно разгорается, пока не поглощает всё вокруг... Смотри, не обожгись!» Король был как пламя. Петиру было всё труднее контролировать его. Джон вспыхивал мгновенно. Так хватал его за плечи, так вонзал пальцы ему в бёдра ("Иди ко мне, любовь моя!"), что синяки оставались. Каждую ночь он начинал с жарких поцелуев и восторженных признаний, а заканчивал слезами и тоской перед неизбежной разлукой. -Джон, ты стал неосторожен. Возможно, нам стоит не видеться несколько дней, чтобы... -Я надоел тебе? Ты от меня устал? -Что с тобой, малыш? Ради богов, что с тобой? Это не ты! Ты таким не был! Тогда в Винтерфелле, помнишь? Ты был сильным и суровым северянином. Ты держал себя в руках. Вспомни, каким ты был! -Я был по уши в тебя влюблен! Я вел себя, как дурак. А ты всё время меня ругал за несдержанность, - Джон улыбался, - Ты говорил мне: «Какой же ты идиот, Джон Сноу!» -Да, с тех пор это не изменилось. Ты всё такой же идиот... Но послушай, малыш, тебе нужно собраться. Ты же брат Ночного Дозора, король Севера! Величественный, грозный и неприступный... -Я не был неприступным. Я просто боялся тебя. -Боялся? Меня? Ты? -Очень боялся. Ты пугал меня. Вернее, меня пугало то чувство, что ты во мне вызвал. И то, как ты смотрел на меня. И то, что я позволял тебе с собой делать... Мне было страшно. -А теперь ты, стало быть, меня не боишься? -Теперь я боюсь потерять тебя... Петир разрывался между нежностью и жалостью, и недобрыми предчувствиями. Ощущение опасности висело в воздухе, затмевая теперь его счастье. Ко всему леди Санса вдруг вздумала ревновать Петира. Наблюдая за его бесконечными совещаниями с королем и перепиской с десницей, она взяла себе в голову, что лорд Бейлиш собирается покинуть её и уехать в столицу. Возможно, снова стать мастером над монетой? "Будьте честны со мной, Петир!" Тогда ему стало совсем невмоготу. Лорд Петир порой даже приходил в отчаяние. В конце концов сами попробуйте балансировать между беременной женой и мнительной любовницей! Он всё чаще стал думать, что жрица, возможно была права, и пригласить к себе короля было не такой уж блестящей идеей. Так он и держался на грани, пока в один особенно белый и морозный день не родился малыш Джон, и не спас его.***
Лорд Петир аккуратно сложил письма в шкатулку, запер её и убрал в ящик стола, который он тоже в свою очередь запер на ключ. Рассеянно поправил стопку книг и менее важных бумаг, остававшихся на столе, погладил ладонью столешницу. День был закончен. Лорд Озёрного замка собирался отправиться к своей жене, чтобы провести с ней время перед сном, поцеловать на ночь своих детей, а потом и самому удалиться на покой. С королём сегодня он встречаться не собирался. -Я уже не так молод, малыш. Мне нужно немного передохнуть, иначе мой член скоро покроется мозолями от частого употребления. Дай мне хотя бы день передышки. Джон отпустил его нехотя. Сначала, конечно, пытался настаивать, убеждать. -Нам необязательно заниматься любовью, Петир. Ты можешь просто побыть со мной. Я ничего не буду делать, просто поглажу тебя... Лорд Бейлиш усмехался скептически. -Ну уж нет, малыш! Ты знаешь, что ты не умеешь остановиться, не умеешь себя сдерживать. Откуда только силы берёшь! Другой на твоём месте уже не смог бы сидеть, столько раз я брал тебя сзади. А ты только ещё просишь. Мне за тобой не угнаться... Король вздыхал и смотрел жалобно, говорил, что Петир жесток, раз отнимает у него последнюю возможность побыть с возлюбленным перед скорым отъездом... Но в конце концов, он вынужден был согласиться. -Одна ночь, Петир! Ты придёшь ко мне завтра, правда? Лорд Бейлиш уже поднимался из-за стола, когда кто-то торопливо постучал в дверь, и молодая служаночка ворвалась в его кабинет, испуганно тараща глаза и хватая ртом воздух. Лорд Бейлиш не терпел такого поведения от слуг, поэтому он свёл брови, строго глянул на девицу и собирался уже отчитать её, как она затараторила: -Леди Санса, милорд... Мейстер послал за вами... -Что с ней? - тревога немедленно охватила его, он подобрался внутренне, инстинктивно ожидая плохих новостей. -Ребёночек, милорд... Роды начались! - девушка закивала и заулыбалась ему радостно. Лорд Бейлиш кинулся мимо неё к двери. -Предупредите короля, - бросил он на ходу. Спальня леди Сансы находилась в другой части замка, и лорд Петир почти бежал по коридорам и переходам, подгоняемый тайным страхом, одним махом взлетал по лестницам, шагал так стремительно с таким мрачным выражением на лице, что слуги испуганно отскакивали в стороны и жались к стенам, давая ему дорогу. -Как она? - первое, что выкрикнул Бейлиш, врываясь в покои своей супруги, - Как моя жена, мейстер? Леди Санса лежала на кровати на высоких подушках и тяжело дышала. Она была бледна, крупные капли пота покрывали её лоб, рот кривился в гримасе боли. В комнате было очень жарко, и горели десятки свечей. Две служанки суетились вокруг с кувшинами горячей воды и полотенцами. Мейстер стоял в изножье и уговаривал леди Сансу дышать спокойней. -Ещё не время, душенька. Потерпите ещё чуть-чуть, иначе потом у вас не достанет сил. При появлении лорда Петира, мейстер обернулся, заслоняя роженицу спиной, леди Санса потянула на себя одеяла, пытаясь прикрыться, служанки замерли на месте. Все глаза устремились на него, в комнате воцарилась тишина. Посреди этой тишины Санса, не выдержав, тихо застонала. Мейстер немедленно пришёл в себя, поморщился и всплеснул руками. -Ах нет, милорд! Вы опять за своё?! Я думал, в прошлый раз мы с вами пришли к согласию! Вам не пристало быть здесь в такой момент! Вашей милости надлежит ждать снаружи! Выйдите немедленно! Бейлиш отмахнулся раздраженно. -Я в своей жизни видел больше рожающих женщин, чем вы, мейстер! Оставьте это! Лучше скажите мне, как леди Санса! - он с тревогой всматривался в лицо жены, заглядывая мейстеру за спину, - Как вы, моя дорогая?! -Леди Санса чувствует себя соответственно моменту, милорд, - твёрдым голосом отвечал за неё мейстер, - Всё идёт, как должно. Нет никаких причин для опасений, уверяю вас! А теперь выйдите, милорд! Я настаиваю! -Плевать на вас, - огрызнулся Петир, протягивая руку к Сансе и пытаясь обойти грузную фигуру мейстера и приблизиться к ложу, - Санса, любовь моя, как вы? Леди Санса сморщилась страдальчески. Стон сорвался с её губ, и её муж побледнел и сам едва не застонал. -Петир... прошу вас... - выдавила страдалица срывающимся, дрожащим голосом, - Я прошу вас... Уйдите! Не смотрите на меня! Уйдите! Не хочу, чтобы вы видели меня такой... -Ах, боги, Санса! Это всё пустяки, это совсем неважно! Я хочу побыть с вами. Я умру от тревоги, дожидаясь в другой комнате! Санса всхлипнула, наморщила лоб то ли от боли, то ли от досады. -Уйдите, уйдите, Петир! Мейстер, велите ему уйти! Убирайтесь отсюда, милорд, пока я... пока я не запустила в вас... вот этим кувшином! Мейстер глянул на лорда Бейлиша с таким упрёком в глазах, что тот наконец вынужден был сдаться. -Хорошо, я выйду. Не волнуйтесь, моё сокровище, я выйду. Я буду рядом, если вы захотите меня видеть.... Мейстер, если что-нибудь... Если вам понадобится... Я буду рядом, мейстер. Мейстер молча и важно кивнул. -Всё будет хорошо, милорд. Не стоит беспокоиться. Комната, в которой спала леди Санса, не была большой, зато была очень удобной. Здесь тоже был огромный камин, большая кровать под балдахином стояла посредине, у окна располагался столик для рукоделия, сами окна выходили на озеро. Но главным преимуществом была вторая маленькая комнатка перед покоями хозяйки, в которой во всякое время дня и ночи находилась служанка, готовая по первому знаку помочь своей леди. Сюда теперь и удалился лорд Бейлиш и, усевшись на единственный и неудобный стул, стал прислушиваться к звукам, доносившимся из-за двери, тревожно хмурясь и кусая губы. Здесь его и застал король. -Петир! - воскликнул он, появляясь в дверях. Король в два шага пересёк комнату и, быстро оглянувшись вокруг, опустился на корточки перед своим другом, - Как ты? Ты выглядишь бледным. С тобой всё хорошо? Как Санса? Мне сказали, что у неё начались роды... Боги, ты и правда очень бледен, Петир! Хочешь вина? Петир закрыл королю рот ладошкой и молча кивнул. -Не кричи, Джон, - прошептал он, - Тебя услышат. Со мной всё в порядке. Леди Санса рожает тебе племянника. Я действительно не отказался бы от вина. Сделай одолжение, милый, попроси слуг принести нам вина и кресло для тебя. Ты же побудешь здесь со мной? -Да, конечно, Петир! - зашептал в ответ король, - Подожди, я распоряжусь... Через двадцать минут, король сидел рядом с лордом замка и подливал ему вина в кубок. -Выпей ещё, люб... Петир, - шептал он, - Ты право очень бледен и выглядишь взволнованным. Я говорил с мейстером. Он сказал... -Знаю, - цедил лорд Петир сквозь сжатые губы, - Не повторяй мне, что сказал мейстер. -Ты встревожен... -Конечно, я встревожен, Джон! Там моя жена рожает моего сына! -Всё будет хорошо, - Джон сморщился и робко протянул к нему руки, словно с тем, чтобы обнять его, но остановился, - Что мне сделать, Петир? Чем мне помочь? -Просто посиди рядом. Видеть, как ты волнуешься из-за того, что волнуюсь я, странным образом меня успокаивает, - Бейлиш усмехнулся. Джон взял его руку и сжал её. -Всё будет хорошо, Петир, вот увидишь, - повторил он, - Это ваш четвёртый ребёнок. Мейстер говорит, она крепкая, молодая... Не делай такое лицо! Конечно, ты волнуешься! Но ты ведь всегда умеешь трезво оценивать любую ситуацию, правда? Ты ведь умный человек, Петир, и сам понимаешь что всё будет хорошо! Петир вздохнул, слегка расслабил плечи и откинулся на спинку стула. С усмешкой покачал головой. -Спасибо, что напомнил мне, какой я умный и хладнокровный. А то за всем этим волнением я совсем позабыл об этом. Они улыбнулись друг другу, посидели молча. Джон держал его за руку, ласково поглаживая её большим пальцем. Петир нервно сжимал пальцы короля. Наконец лорд Петир встряхнулся, словно сбрасывая с себя тревогу и волнения, рассеянно оглянулся, высвободил ладонь и потянулся за кувшином с вином. -Давай-ка лучше выпьем за моего сына, малыш, - сказал он, разливая ароматного вина себе и королю и глядя на него ласково. -А если будет девочка? -Будет мальчик! - отвечал Петир уверенно, - Сын! Джон Бейлиш. -Джон Бейлиш, - король улыбнулся в ответ и поднял свой кубок, - Мне нравится! Мне очень нравится, Петир! Джон Бейлиш... Это звучит... восхитительно! Петир засмеялся тихо, сделал глоток. Глаза его заблестели лукавством. -Тебе нравится? - прошептал он, наклоняясь ближе к королю, - Джон Бейлиш и правда звучит хорошо. А признайся, ты и сам хотел бы им стать! -Твоим сыном? -Моим Джоном. Носить моё имя. Хотел бы? Ну-ка посмотри на меня, Джон! Тебе не нравилось быть Сноу, не нравится быть Таргариеном. А понравилось бы тебе быть Бейлишем, малыш? К удовольствию Петира, Джон покраснел до корней волос и шумно сглотнул. Растерянно и смущенно захлопал глазами. И вдруг быстро наклонился и жадно поцеловал его губы. Петир отшатнулся. -Ты с ума сошёл! - он в испуге оглянулся вокруг. -Ты сам дразнишь меня... - король снова схватил его за руку, потянул на себя и заговорил горячим шёпотом, - Петир, послушай... Зачем тебе всё время сидеть здесь и переживать? Пойдём со мной, люб... Петир. Послушай, я могу помочь тебе немного отвлечься. Ты весь так напряжён, я помогу тебе расслабиться. Совсем ненадолго... Пожалуйста? Я король, ты не можешь мне отказать, правда? -Тихо, тихо! Успокойся, Джон... -Ты сам виноват! Зачем ты затеял этот разговор? Я не видел тебя целый день сегодня. Я скучал... Пойдём, моё счастье. Никто не хватится нас, - он приблизил лицо к Петиру и зашептал ему на ухо, - Хочу тебя. Сейчас. Я сделаю всё сам. Ртом. Пожалуйста, пойдём! -Ты ужасно несдержан, малыш! - Петир потянул от него свою руку, - Мне не стоило шутить с тобой так. Но и ты... -Совсем ненадолго. Здесь рядом есть лестница. Там темно, никого нет. Никто не увидит нас... Пожалуйста, Петир... Их действительно никто не видел, и они действительно обернулись довольно быстро. Джон был тороплив и жаден, и, как и обещал, сделал всё сам. Сначала он по старковской привычке толкнул Петира к стене и сильно прижал. Он неловко обнимал его, судорожно шарил руками по его груди и плечам, вплетал пальцы ему в волосы и целовал, целовал... Потом также торопливо залез ему в штаны. Упал на колени... -Люблю тебя, - прошептал он. Он был так горяч и нетерпелив, словно они не виделись полгода, а не полдня. Петир же чувствовал усталость, тревогу и странное нервное возбуждение. Поэтому Джону пришлось хорошенько постараться, чтобы довести его до пика. Но после этого Петир действительно почувствовал себя более спокойным и расслабленным, и его тревога отступила. Напоследок он долго и медленно целовал короля, ловя вкус собственного семени на его языке. -Я люблю тебя, Джон, - сказал он, - Но это безумие должно прекратиться. Тебе придётся взять себя в руки, мой хороший. Нельзя так терять голову. А теперь... Моя жена рожает мне сына. Мне нужно быть там, малыш. Джон молча кивнул. В покои леди Сансы он вернулся вслед за Петиром и снова уселся с ним рядом. -Я побуду с тобой, - заявил он. Роды прошли довольно быстро и относительно легко. -Четвёртые роды всегда проходят легче, милорд! - говорил потом Петиру мейстер, - Леди Санса молода и на здоровье не жалуется. Благодарение богам, они принесёт вам ещё не одного здорового ребёнка, милорд! Так что задолго до наступления полуночи у лорда Петира Бейлиша появился второй сын и наследник. И спас его.***
Джон Бейлиш был красивым малышом. Самым красивым из всех четверых, утверждала его мать, с умилением глядя в его личико. Маленький Джон смотрел на неё серьёзно и хмурил брови не хуже, чем его венценосный тёзка. Потом с тем же серьёзным выражением открыл свой крошечный ротик и громогласно потребовал, чтобы его накормили. Лорд Петир был очень горд сыном. -Он очень решительный, не так ли? - усмехался он, прикасаясь пальцем к щёчке младенца, - Ты настойчивый мальчик, правда, сынок? -И очень похож на вас, Петир, - Санса ласково гладила тёмные шёлковые кудряшки, - У него ваши волосы и ваши ресницы... Смотрите, какие длинные! А глазки! У кого такие красивые глазки? Кто мой красивый мальчик? Время от времени король в нетерпении просовывал голову с дверь. -Ну как, Петир? Санса? - спрашивал он с любопытством, - На кого он похож? Можно мне уже войти? Счастливые родители переглядывались, улыбаясь. -Потерпи ещё немного, Джон, - отвечала Санса, - Маленький Джон ещё не покушал. Наконец, королю было позволено приблизиться и посмотреть на своего новорожденного тёзку, и даже взять его на руки. Это произвело на короля ошеломляющее впечатление. Два Джона уставились друг на друга, тёмные глаза в синие, изумленное лицо в серьёзное. -Я не видел, как родилась моя дочь... - залепетал король, - Когда её привезли ко мне ей уже было несколько месяцев... Я не видел её такой... Это... Боги, это чудо! Настоящее чудо! Это удивительно! Санса, это удивительно! Он такой... крошечный и... и тёплый. Малыш Джон ухватил короля за палец маленькой ручкой. Король вздрогнул и ахнул. -Осторожней, Джон! Не урони его! - воскликнула Санса встревоженно. -Нет-нет! Я держу его! Я держу тебя, малыш. Джон Бейлиш... - губы короля растянулись в улыбке и он заворковал, как всего за несколько минут до этого родители младенца, - Ты хороший мальчик! Такой красивый мальчик! У кого красивые глазки? Он просто твоя копия, Петир! Кто будущий воин? Кто смелый рыцарь? Лорд Бейлиш тем временем нежно обнимал свою супругу, устроившись на краешке её ложа, целовал её и сулил ей подарки за рождение сына. Леди Санса устало и счастливо улыбалась, склонив голову ему на плечо. Восторг короля между тем зашёл довольно далеко. Он восхищался красотой младенца, хвалил его мать, поздравлял отца, умилялся серьёзному выражению малыша, обещал ему блестящее будущее и в конце концов признал, что неплохо бы ему и самому жениться и завести собственного сына. Мейстер не решался выгонять из покоев самого короля или препятствовать его величеству целовать и тискать младенца. Джон Бейлиш сделал это за него. Устав от того, что его колют бородой, он возмущенно фыркнул, наморщил личико и разразился таким громким плачем, что король вынужден был вернуть его матери. Мужчины наконец должны были оставить уставшую мать и новорожденное дитя отдыхать и удалиться из их покоев. Король пребывал в возбуждении. Он болтал без умолку, смеялся, хлопал Петира по плечам и в тысячный раз поздравлял его с рождением сына. Лорд Бейлиш дразнил его: -Ты так радуешься чужому сыну! Посмотрим, как ты заговоришь, когда родишь своего! Надо будет сказать Бесу присматривать за тобой, а то ты от радости, неровен час, выпрыгнешь с башни Мейгора. Они заперлись в кабинете лорда Бейлиша и продолжили пить вино за здоровье маленького Джона Бейлиша и его родителей. Лорд Петир стоял, прислонившись к своему столу, король сидел перед ним в кресле, ёрзая от радостного возбуждения, и провозглашал тосты. Усталость озёрного лорда как рукой сняло. Он тоже был весел и возбуждён. -Послушай, Петир, - говорил ему между тем король, - Я подумал... Нэд наследует твои земли и замок, а Джон... -Джону тоже кое-что достанется. У меня достаточно земель, чтобы разделить между сыновьями. К тому же, если Бран не родит наследника, Винтефелл должен будет перейти к его племянникам... Джон слегка нахмурился, но потом тряхнул головой и продолжал. -В любом случае младшие сыновья всегда отдаются на воспитание в другие Дома. Я хочу, чтобы ты отдал мне Джона. Лорд Бейлиш замер. -Ты король, малыш, - сказал он севшим голосом, - Король не берёт воспитанников. -Раньше короли брали! - упрямо возражал Джон, - Послушай меня, Петир... Он вскочил с кресла, приблизился к Петиру, приобнял за талию одной рукой и наклонился к самому его лицу. -Я король, я могу сделать, как захочу, - сказал он тихо и убежденно, - Прецеденты есть. Я сошлюсь на них. Санса — моя сестра... кузина. Я могу это сделать. Я этого хочу. -Почему, малыш? - спросил Петир немного ошарашенно, - Я не возражаю, я просто спрашиваю. Почему? Что тебе в нём? Джон запустил пятерню в свои кудри, смущенно улыбнулся. -Он не похож на Сансу, правда? - отвечал он, - В нем совсем нет Талли. Зато есть Старки. Ты заметил? Посмотри на его губы и скулы, на его волосы... -У меня тёмные волосы. Он похож на меня. -Да, он очень похож на тебя, любовь моя! - Джон закивал и заулыбался во весь рот. А потом добавил, закусив губу, - А еще он похож на меня. -На тебя, Джон? - Петир вытаращил на короля глаза, от чего тот смутился ещё больше, но продолжал твёрдо. -На Старков. И, да, на меня. Разве ты не видишь, Петир? - он схватил Бейлиша за руки и зашептал горячо, - Если бы у нас с тобой мог быть сын, он был бы таким. Разве ты не видишь?! -Сын? У нас с тобой? - выражение лица лорда Петира стало немного встревоженным. Мальчик всегда был склонен к странным идеям, но это было чересчур даже для него, - Джон, ты слышишь, что ты несёшь? Боги, ты иногда пугаешь меня, малыш... -Нет, Петир! - нахмурился король, - Я знаю, что у нас не может быть... Думаешь, я этого не знаю? Думаешь, я совсем сошел с ума? Я просто говорю, что если бы смешать твою и мою кровь, соединить меня и тебя, то получился бы именно такой мальчик! Он похож на нас обоих! -Возможно, но... -Я просто хочу стать его воспитателем, Петир. Я король. Это честь для тебя. -Прикажешь мне? - Бейлиш прищурился. Король испугался. -Нет, конечно, нет... Прости, Петир... Я... Я прошу. Ты позволишь мне стать воспитателем твоего сына, любовь моя? Я буду любить его и заботится о нём, как о своём собственном. Это сделает меня очень счастливым. -Если король возьмет моего сына на воспитание, это действительно будет честью для меня и моего Дома, малыш, - отвечал Петир смягчившись. Быть воспитанником короля — такая честь выпадала очень немногим, и вот теперь она выпала его сыну. Потомку маленького Дома Бейлишей с Перстов, правнуку межевого рыцаря! - Это честь для моего Дома... -Правда? -Конечно. -Я женю его на своей дочери! - воодушевился Джон. -Эммм... Лианна старше его на десять лет. Принцессу может не обрадовать такой союз... - произнес Петир скептически. -У меня будут еще дети. Я женюсь, Петир! У меня будут сыновья и дочери. Джон Бейлиш станет моим зятем! - глаза короля заблестели счастливым возбуждением. -Малыш... - Петир поднял руку, пытаясь немного умерить его энтузиазм. -Ты против, Петир? - Джон нахмурился, - Ты ведь сам говорил... «Ещё одна причина тебе жениться...» -Породниться с королевским Домом огромная честь для меня. Но, Джон, очень многие будут против. Мой Дом не достаточно знатен... -Ты лорд Речных земель, ты женат на дочери и сестре хранителя Севера и кузине короля. Лорд Долины станет твоим зятем, - Джон упрямо качал головой. Если Старк что-то решил, сдвинуть с этого его невозможно. Особенно, если он ещё и Таргариен. -Ты знаешь, что этого недостаточно. Будут говорить... -Мне плевать! Я король! Я сделаю, как решил, - заявил Джон решительно. И жалобно добавил, - Если ты и правда хочешь этого, Петир. Лорд Петир сдался. К чему возражать против того, что сулит могущество его Дому? Если Джон решил, никто не сможет воспрепятствовать ему: ни Тирион Ланнистер, ни Варис, никто другой. Петир мог бы. Но лишить своего сына возможности стать зятем короля?.. -Я был бы счастлив породниться с тобой через наших детей, малыш, - улыбнулся Петир, - Я буду счастлив, мой хороший. -Правда? Это не потому, что я тебя заставляю? -Нет, мой сладкий. Не поэтому. Иди, я поцелую тебя, - Петир погладил его по волосам, обнял и потянулся к губам мальчика, - Ты делаешь меня счастливым, малыш. Иди к своему Петиру... Джон живо отзывался на его поцелуи. Смеялся, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом. -Мы объявим об этом... сегодня же.... - бормотал он между поцелуями. -О чем, малыш? -Что Джон Бейлиш станет воспитываться в Королевской Гавани с возраста... Когда ты отправишь его ко мне, любовь моя? -Через десять лет. Дай мне немного насладиться отцовством. -Десять лет - это долго... Поцелуи становились всё более горячими. Петир запустил руку королю между ног, и получил в ответ ожидаемый тихий стон. Улыбнулся ему. Поймал его язык губами. -Ты сможешь навещать его, если захочешь, малыш... В любое время. Я буду рад тебя видеть... -После охоты, да! Я смогу возвращаться с тобой сюда и проводить здесь пару недель... -Приспусти штаны, мой хороший... После нашей охоты? Тирион будет в ярости, если ты станешь задерживаться так надолго... -Тирион прекрасно справляется в моё отсутств... О, боги, Петир... -Ты запер дверь, когда вошёл?- они оба перешли на возбужденный шёпот. -Кажется... -Я хочу тебя трахнуть, мой хороший. -Пойдем наверх... Пожалуйста, наверх... Там нас никто не услышит. Я хочу тебя везде... Пойдем же! Не медля ни минуты они бросились к тайной двери за гобеленом с Эйгоном-Завоевателем. Любовники одним махом преодолевали переходы, перепрыгивали через ступени и остановились только лишь раз, когда лорд Петир прижал короля к стене, чтобы расстегнуть на нём дублет и снова залезть ему в штаны. Король задрожал, вырвался из его объятий, схватил его руку и потащил за собой. Они ворвались в покои короля, чуть не сорвав со стены шпалеру с лесными птицами. Едва оказавшись в безопасности они жадно набросились друг на друга, срывая одежду, хватая другу друг руками, впиваясь губами в губы, пока не упали вместе на широкое королевское ложе. Джон перевернулся на живот и с такой готовностью поднял зад к Петиру, что тот застонал от нетерпения. Петир целовал его затылок и кусал его плечи, толкаясь в него сильно и резко. -Ты мой, - шептал он королю, - Мой мальчик, моя сучка... Мой! Джон поворачивал голову, пытаясь дотянуться до него губами. И Петир оставил его, одним движением перевернул его спину, поднял ему ноги и широко развел их в стороны. -Ещё шире, мой хороший. Раскройся для меня, как положено моей сучке. Чтобы мне было удобно брать тебя. Джон нетерпеливо поднимал бедра, поскуливал, задыхался, вытягивал шею и губы к Петиру. Пока тот снова не вошёл в него одним движением и не накрыл его рот своим. Они оба были громкими и несдержанными. Джон вонзал ногти ему в плечи. Петир впивался в его лодыжки. И в конце оба вскрикнули и прошептали: «Люблю тебя!» Петир оттёр взмокший лоб о плечо короля, поцеловал его грудь. -Когда-нибудь ты убьёшь меня, мой мальчик, - сказал он устало, - Завтра я точно не смогу ходить. Джон засмеялся и погладил его по спине. -Я дам тебе отдохнуть, обещаю. Я думал остаться еще на неделю, но теперь... Полагаю, мне надо вернуться в Королевскую Гавань и завершить эту бесконечную историю со своей женитьбой. Мне нужен сын. И дочь. -Слова не мальчика, но мужа! - одобрил Петир, - Напиши своему деснице, обрадуй его. -Да, надо поторопиться! Чем скорее всё будет сделано, тем лучше. Тем более что у меня теперь не одна причина чтобы жениться... Джон улыбался. В глазах его была надежда. Петир поцеловал его губы. За окном колокола на вороньей башне возвещали на всю округу о рождении ещё одного наследника лорда Петира Бейлиша, лорда Озёрного замка, Хранителя Речных земель, зятя короля, отца королевского воспитанника..